О чёрном пламени

      Олег выныривает из темноты, словно призрак — так что Эмилий вздрагивает от неожиданности. Город тёмный и мрачный, здесь не горят ни окна, ни фонари, туман наползает на посинелые дома.       — Олег Родионович! — радуется Эмилий и прячет нос за воротом пальто. Они, конечно, виделись уже сегодня, но только он так и не решился приблизиться к Олегу на собрании. Эмилий только глядел восхищённо из-под ресниц и старался не попадаться на глаза.       Но, значит, всё-таки попался. Теперь не сбежать.       — Здравствуй, — небрежно говорит Олег и выравнивает шаг, идёт рядом. Эмилий смотрит на него восторженно и удивлённо.       — Решил тебя проводить, — снисходительно поясняет Олег и криво весело улыбается. — А то, мало ли, сожжёшь ещё кого.       У Эмилия щёки пылают и становится жарко под плотной тканью слишком большого пальто. Олег фыркает и ерошит рукой с трудом приглаженные волосы.       Синева растворяется, лабиринтами выводит их к дому. Как проеденное кислотой цианотипическое фото. Эмилий с сотню раз повторяет мысленно предложение задержаться на ночь всё время, что они поднимаются по лестнице до квартиры.       — Олег Родионович, — выпаливает он, не дав себе передумать, — а вы не останетесь?..       Олег смотрит на него оценивающе и усмехается:       — Не сегодня, — говорит он, и на лице Эмилия прозрачной тенью проступает разочарование. — Но я запомню, что ты предлагал, — и, прежде, чем Эмилий успевает ответить, ловит его за талию, тянет к себе и шепчет: — Но, по-моему, поцелуй я заслужил. Что думаешь, а?       Эмилий пунцово краснеет и недоверчиво смотрит на него, а потом прикрывает ресницами прозрачные светлые глаза, привстаёт на носочки и коротко целует Олега в небритую щёку. А затем выскальзывает из рук, тонким голосом прощается — и исчезает за дверью.       Олег ошарашенно глядит ему вслед и, выходя из дома, закуривает и машинально касается пальцами собственной щеки.       Он не перестаёт думать об этом и следующие несколько дней — как ни забавно, а ведь они с Эмилием ни разу не целовались.       Олегу интересно.       У Эмилия на кухне приоткрыто окно, ссохшаяся рама, которую невозможно захлопнуть до конца. Дешёвая крошечная квартирка — всё, что он может себе позволить. Эмилий всё время мёрзнет и кутается по ночам в одеяла.       Олег ловко влезает в окно и спрыгивает с подоконника — прямо навстречу поднявшемуся со стула Эмилию.       — Олег Родионович, — только и выдыхает он и застенчиво улыбается.       — Я, — соглашается Олег. Подходит вплотную и кладёт шершавую ладонь на щёку, позволяя прижаться. Эмилий смотрит с восторженным обожанием и ластится, как котёнок. Олег какое-то время не может остановиться: гладит щёки, пальцами путается в кудрявых волосах, второй ладонью проводит по тонкой шее, срывая вздох.       Тут всё-таки приходится притормозить себя.       — А ведь мы не в равном положении, — медленно говорит Олег с нескрываемой усмешкой. — Ты обо мне столько всего слышал — а я о тебе ничего. Расскажи-ка мне. Они перебираются в комнату. Олег садится расслабленно в продавленное кресло и Эмилия роняет к себе на колени, не на кровати же ты будешь сидеть, иди ко мне.       Эмилий смущается безбожно — но потом приходит в себя и потихоньку разговаривается.       Жил в Кронштадте, иногда ездил в Петроград. Якшался с местными анархистами… Когда всё рухнуло, в Кронштадте начался кромешный ад — и это к лучшему, да, но пришлось уезжать, невероятно тянуло хоть куда, в суматохе потерял родителей. Может, это просто была воля Пламени, разгорающегося внутри.       Он ни слова больше не говорит о своей семье, но Олег и не спрашивает, он вообще слушает вполуха, наслаждается его голосом. Прикрывает глаза, когда речь заходит о чёрном пламени. Главное, что Эмилий постепенно расслабляется у него в руках.       И когда он замолкает, Олег медленно кивает, а потом притягивает к себе и шепчет:       — Можно? — и, дождавшись неуверенного кивка, целует в губы. Надо же, никогда и никого не спрашивал, а тут… Эмилий замирает и цепляется за его плечи.       Это как-то даже мило, право слово. Будто никто его раньше и не целовал. Наверняка неправда, но, если уж по-честному, Олегу плевать. Эмилий замирает у него на коленях, вплотную прижавшись и дыша загнанно. Олег ухмыляется и тянет его на себя…       Когда Эмилий, весь встрёпанный, наконец засыпает, счастливо и беспомощно улыбаясь сквозь сон, Олег задумчиво проводит пальцами по его губам и оставляет. Уходит курить на кухню.       Ночь за окном синяя-синяя, расцветает мягким золотистым кружевом рассвета по краю. Это снова будто бы похоже на фото. Словно кто-то решил эту ночь запечатлеть навсегда.       Олег находит в шкафчике остатки дешёвого чая, заваривает — думает, что надо бы будет принести мальчику продуктов.       Тушит сигарету небрежно и так и не зажигает свет.       Тонкая светлая кайма за неровным строем домов расправляется в солнечный круг.       Эмилий крепко спит и не слышит, как Олег уходит, едва слышно прикрыв за собой скрипучую дверь.