Влюбить в себя дьявола за 168 часов

      Было тяжело. Громовержцы даже не стали прощаться с Нацу, просто в тишине побрели по тропинке до своего дома. Вообще-то, вопросов было много, но и говорить желания не было. Фея всё ещё с отвращением и страхом вспоминала, как они нашли Хартфилию. Все эти укусы, раны, синяки… Тело волшебницы было истерзано и выброшено, как ненужный мусор. В лесу, где её могли бы никогда и не найти. Это скорее злило, наверное, именно поэтому Бикслоу так резко отреагировал тогда, ударив кулаком по какому-то дереву.       Эва помнит: птицы тогда зашумели, улетая. И от этого всем стало ещё больше не по себе. — Вы идите отдыхать, а я схожу к деду, отдам ему письмо, — взмахнув рукой с конвертом, зажатым между указательным и средними пальцами, сказал Лаксус.       Не было никаких протестов. Эвергрин опустила голову, проглотив все возмущения, которые она копила с тех самых пор, как к ним пришла Венди, говоря одновременно с тем, как пыталась отдышаться. Девушку раздражало, что Дреяр поступил безрассудно, словно его жизнь ничего не стоила.       Волшебница знала, что её друзья тоже не оценили последних новостей, но по их лицам невозможно что-либо понять: у одного забрало закрывает всё, другой просто ходит всегда с постной миной, словно кто-то выкачал из него все эмоции.       Эвергрин просто не хотела первой начинать этот сложный разговор, поэтому она покашляла, привлекая внимание мужчин, а потом головой кивнула в сторону внука мастера, который собирался уходить. Она вопросительным взглядом посмотрела на Фрида. «Ну и чего ты стоишь? Ты же тут командир, так сделай что-нибудь», — так понял этот взгляд маг письмён. Как обычно. Всю ответственную работу перекинули на него. — Подожди, — Джастин дождался, пока Лаксус обратит внимание на него, а потом кивнул в сторону дома, как бы намекая, что, прежде всего, убийце драконов надо зайти. — Сперва кое-что обговорим.       Бикс открыл двери. Лаксус внимательно проследил за всеми его действиями, будто он в чём-то подозревал друга. В целом, атмосфера между Громовержцами была весьма напряжённая: Дреяр ещё не знал, как реагировать на ситуацию, а ребята, переживая сперва за мага молний, потом — за Люси, а теперь — за последствия всего этого, хотели задать много вопросов и как следует отчитать блондина за такое его безрассудное поведение.       Все четверо зашли в гостиную. У каждого в доме было своё любимое место, но они не стали туда садиться: любимые места были предназначены для тёплых, уютных посиделок, а не для подобных объяснений — не хотелось, чтобы с этими местами было связано что-то плохое. Лаксус уселся на диване, предполагая, что о погоде они точно говорить не будут, Фрид облокотился на выступающую немного вперёд часть книжной полки, Эва села в кресло, а Бикслоу стал у окна.       Громовержцы переглянулись: Джастин посмотрел на Повелителя душ, а тот кинул взгляд на девушку. В целом, эта троица уже немного начинала пугать Дреяра, который даже представить себе не мог, что творится в головах его друзей. А они просто пытались решить, кто более собран и готов для того, чтобы начать неприятный разговор. В итоге немая жеребьёвка покарала Бикслоу. В принципе, у него не осталось выбора, когда он увидел, как в свете лампы блеснули очки напарницы.       Повелитель душ старательно оттягивал момент, когда ему надо будет начинать разговор, поэтому первым делом решил снять шлем, который нисколько ему не мешал: за столько лет он привык к такому; возможно, без него ему было даже хуже — нельзя было незаметно читать души других. Впрочем, с друзьями в этом не было необходимости. Такой у них был уговор. — Я буду краток: ты совершенно спятил, — от невероятной прямолинейности Бикслоу не по себе стало всем, ведь разговор предполагалось начать немного с другого. Но раз мужчина выбрал эту «дорожку», то приходилось идти по ней.       Дреяр вопросительно вскинул бровь. О чём вообще толкует Повелитель душ? — Послушай, — мягко начала Эва, хотя, конечно же, за такие импульсивные выходки, которые Лаксус периодически проворачивал из благих намерений, хотелось выцарапать ему глазки, ну или просто запереть где-нибудь, чтобы он был в безопасности, не пытался нарваться на смерть раньше времени. — Мы не хотим сказать, что против того, чтобы ты помогал… Но ты понимаешь, что мог умереть? Ты же знаешь, что ты не болеешь только благодаря лакриме. Она не спасёт тебя от всего!       Дреяр усмехнулся. Теперь всё встало на свои места. Обострённые битвой с демонами Зерефа чувства друзей, которые, кажется, до сих пор не смогли смириться с тем, что он чуть не умер, дошли до него. Громовержцы пытались быть к нему максимально внимательными и заботливыми, чтобы он не думал, будто они нуждаются в его помощи. Глупые… Волшебники просто пытались уберечь его: слишком уж часто они теряли Дреяра.       Сперва то изгнание, которое оборвало всякую связь с Лаксусом. И им оставалось только смотреть вслед магу, который всё равно всегда приходил в самый подходящий момент и помогал им. В белом плаще с капюшоном он был похож скорее на образ ангела-хранителя, отводящего все проблемы в сторону. Потом было невероятное воссоединение на острове Тенрю, но и там Дреяра неплохо помотало. Ладно, надо признаться, тогда всем досталось неплохо. Впрочем, речь была совершенно не о том. После этого чудесного появления мужчины на острове им пришлось провести семь лет во сне. Были потеряны ещё очень многие годы, но они были все рядом. Это было единственной мыслью, которая могла хоть как-то утешить.       После этого были Великие Магические Игры, где маг молний показал себя всем с той стороны, которая была известна только Громовержцам: он, одолев всю гильдию «Хвост Ворона» и поборов собственного отца, заступился за всех товарищей, которые были оскорблены нечестной борьбой волшебников. Там ещё была кровавая бойня против драконов, Роуга из будущего и врат Затмения, но тогда выложились все настолько, насколько вообще могли. Кажется, после этой битвы некоторые «Хвостатые» стали вести себя странно, Хэппи даже несколько дней не шутил над Люси.       Ну и, естественно, сюда же стоило добавить битву против Тартароса, которая приобрела невероятный размах. Вся Магнолия стала ареной боевых действий, каждая гильдия посчитала своим долгом вмешаться и попробовать остановить демонов, которые вдруг сорвались с цепи. Именно эта война оказалась для Громовержцем переломным моментом: они по очереди сидели у койки Лаксуса, который едва дышал, умирая. Невероятное чудо, что он всё-таки выжил. Чудо, которому они очень рады.       Они — Громовержцы — всегда значились личной гвардией убийцы драконов. То есть это они должны были всегда выкладываться на полную, чтобы Дреяру не приходилось прилагать много усилий, добавляя очередную победу на свой счёт. И хоть сейчас это не имело значения — они все были друзьями — никто из магов не мог забыть, как много сделал для них маг молний с первого дня их знакомства.       Много лет назад Лаксус оказался тем самым человеком, который заступился за них — сирот, живущих в детском доме при монастыре — около лавки торговца, когда злобный старикашка хотел отрубить по кисти руки каждому, обвиняя их в том, что они украли у него что-то. Всё было не так, а торговец устроил расправу, не разобравшись в деле, потому что нашёл лёгкую мишень. После того, как импульсивный подросток шмальнул молнией в лавку, они очень быстро начали бежать, пока не оказались в поле, где, уставшие, но довольные тем, что вообще живы, развалились на траве. Жужжали пчёлы. Грело солнце. И четверо людей в тишине лежали.       Эвергрин тогда первая начала разговор, поблагодарив блондина за то, что вмешался. Она сказала, что вряд ли бы кто-то из местных это сделал, даже пастырь в монастыре: было не принято у них так. Лаксус, как им помниться, очень сильно злился тогда, но не только на старикашку-торговца. Он бранил и ребят, которые плохо сопротивлялись, особенно сильно отругал он Бикслоу: он выглядел самым крепким и сильным среди них всех — и Дреяр решил, что он старший. Не угадал.       Они очень долго расспрашивали Лаксуса о его магии и о гильдии, когда узнали, что он в ней состоит. В тот момент мальчишка был так горд за то, что его дедушка — мастер гильдии, даже не помышлял о том, чтобы свергнуть его или избавиться от слабаков. Эта идея захватила его разум немного позже: он провёл в том городе, где жили эти трое, ещё неделю. Он приходил к монастырю, смотрел за тем, как они живут. Много раз убийца драконов становился свидетелем тому, как грубо служители монастыря, да и другие взрослые обходились с детьми: те никак не могли им ответить, ведь у них не было даже банальной защиты, например, родителей. Сперва Дреяр злился на взрослых и на их поведение, считая их просто мусором. Но потом он понял, когда увидел, как Бикс заступается за Эвер, что виноваты не взрослые, а беспомощные дети, которые принимают такое отношение к себе за норму.       В один из дней он стал свидетелем тому, как за это самое непослушание Бикс и Фрид несли наказание. Эвергрин, которая увидела, как глаза Дреяра наполняются яростью, в слезах просила его не вмешиваться. Вскоре он уедет, а за его вмешательство им ещё долго придётся расплачиваться. Но маг ободряюще погладил девушку по голове и проигнорировал все её слова: оставлять этих ребят здесь на произвол судьбы у него не было и мысли. Ему было плевать на всех детей в этом приюте. На всех, кроме этой троицы, с которой он столкнулся у лавки торговца.       Что же, Лаксус устроил тогда фееричное шоу молний, которое ещё не скоро смогут забыть настоятели монастыря. Не так давно они проходили мимо того городка: их узнали, а уже постаревший пастырь чуть ли в ноги не упал убийце драконов, лишь бы тот больше не приносил урон его монастырю. Забавно, что он содрогался при мысли о Дреяре десять лет.       В общем, с тех самых пор, когда Лаксус вытащил их всех из Ада, и показал билеты на поезд, чтобы уехать в Магнолию, они и решили, что просто обязаны стать опорой и защитой мага. Фрид — как самый старший и на тот момент сильный из них троих — объединил их, назвал эту команду «Громовержцы» (потому что Лаксус больше походил на Зевса) и стал её лидером.       И если Лаксус сейчас не понимал, почему они так яростно реагируют на очередное его импульсивное решение, которое почти что убило его, то вся их многолетняя дружба была простой фальсификацией; привязанностью, которую сами себе придумали Громовержцы, чувствуя себя обязанными перед тем, кто спас их от погибели. — Простите, — Дреяр по их взглядам всё понял, а потому опустил голову, как провинившийся пёс, чтобы показать друзьям, что он правда сожалеет о том, что заставил их переживать. Всегда такой гордый и неприступный, убийца драконов мог оказаться весьма податливым, когда доходило до тех, за кого он переживал: только Громовержцы имели право его отчитывать и обвинять. Их чувства были для мага молний немного выше собственных. — Ладно, — начал разговор Фрид, попутно стягивая с себя рубашку. Ему было очень неприятно стоять и осознавать, что он в прямом смысле весь в крови, причём чужой. Было в этом что-то очень пугающее, даже для Джастина, который вовсю орудовал тёмными письменами. — Теперь поговорим о более важных вещах. Как ты оказался вместе с Хартфилией? Ты же, кажется, по делам куда-то уходил?       И тут в разговор вмешался Бикс, который просто хотел разбавить это напряжение хоть чем-то: — Неужели Болельщица — это и есть твои «важные дела»? Вы встречаетесь?       Эвергрин метнула на него злобный взгляд, а после, увидев, что он ни капли не сожалеет о том, что начал эту клоунаду посреди важного разговора, кинула в друга веером. Она не попала, но Повелитель душ приличия ради состроил обиженную моську. Фриду только и оставалось, что закатить глаза на эти ребячества. — Не неси чепухи, Бикс, — беззлобно начал Дреяр, который и не собирался принимать эту шутку за чистую монету. — Я просто пошёл в лес, чтобы разобраться с волками, которых боялась Эвер. Волков не нашёл, зато обнаружил напуганную блондиночку и кучку анимагов.       Джастин усмехнулся, вытирая пальцы чистыми краями рубашки. Она и без того безвозвратно испорчена, так что уже не имело значения, как он будет использовать её дальше. Маг письмён, как и другие Громовержцы, прекрасно понимали, что Дреяр не смог бы не помочь. Но это решение было, конечно же, импульсивным, поэтому, в итоге, оба волшебника оказались в большой опасности. Одной силы было мало, чтобы решить проблемы. — Кстати, по поводу анимагов… — Фрид старался подобрать слова, чтобы правильно выразиться. — Они ведут себя очень странно. Тебе Хартфилия случайно не говорила, почему они охотятся за ней? — Бормотала что-то про то, что они с Нацу попали во время задания в зону влияния Альянса гильдий наёмников, — неуверенно ответил Лаксус, который и сам прекрасно понимал, что это так себе причина: Альянс бы просто убил их на месте, но не стали бы похищать человека. — Нет, — в подтверждение его мыслей сказала Эва, опередив своей реакцией остальных Громовержцев. — Их поведение и поступки доказывают, что есть какой-то посредник, заказчик.       Убийца драконов вопросительно глянул на девушку, потому что не особо понимал, что конкретно она имела ввиду. — Когда мы пришли к Полюшке после того, как к нам пришла Венди, нам пересказали то, что им сказал Локи, — начал говорить Фрид, но по взгляду мага молний понял, что не имеет никакого представления о том, при чём тут вообще Лев. — Это он притащил тебя к Полюшке, — пояснил Джастин и продолжил: — И мы пошли в ту сторону, откуда, по их словам, вы с ним пришли. В общем, нам удалось обнаружить выход из тоннеля: рядом были вещи Хартфилии, следы борьбы, но не было крови. Значит, они не пытались убить её. — Так, это понятно, — голова Дреяра взрывалась от мыслей, а потому он взъерошил волосы, чтобы почесать голову и сделать хоть какую-нибудь разрядку для мозга. Конечно, это ничем не помогло, но необходимо было разобраться до конца, чтобы завтра, если очнётся Люси, прийти к какому-нибудь результату. — А как вы её нашли? — У нас были её вещи, — повторил слова мага письмён Бикслоу, — и Фрид применил какие-то письмена. — Есть письмена, которые позволяют искать хозяев вещей, — пояснил Джастин, — мне Леви показала. — Понятно, — кивнул головой Лаксус, как бы показывая, что всё ещё участвует в разговоре. — Так вот, возвращаясь к анимагам, — заговорил зеленоволосый, — мы нашли Хартфилию, но там не было следов борьбы, и кровь была ещё свежая. Значит, избивали её не там. — То есть, ты хочешь сказать, что было какое-то третье — промежуточное — место, где они её некоторое время держали, прежде чем выбросить в лес умирать? — решил обобщить всё сказанное Джастином убийца драконов.       К сожалению, на свой вопрос он получил удовлетворительный кивок. И это очень сильно разозлило Дреяра: Альянс, оставаясь многие десятилетия безнаказанным, уже совсем страх потерял, раз считает, что вправе просто выбросить человека, словно мусор. Маг молний злобно рыкнул, успокаиваясь лишь тогда, когда вспомнил, как хрустела черепушка того анимага, который прокусил его руку. Жестоко, конечно, но Лаксус был не из тех людей, которые за зло платили добром. — Я понял, — наконец-то заговорил блондин. И понял он гораздо больше: обработав всю полученную информацию, до мага дошло, что Люси осознанно пошла в руки Альянса, чтобы дать шанс спастись ему. И Лаксус не знал, нужно ему злиться на девушку или винить себя за то, что так всё произошло. — Так, попытайтесь отдохнуть, — поднимаясь с дивана, сказал Дреяр. Он пошёл в сторону выхода, попутно погладив по голове Эвергрин. — Я пойду к деду, а завтра мы наведаемся к Полюшке и постараемся разобраться с тем, что всё-таки произошло.