Влюбить в себя дьявола за 168 часов

      Лаксус проснулся с осознанием того, что ему больше не плохо. Кажется, температура спала, а это значило, что организм наконец-то будет функционировать нормально. Немного болела рука, но это невозможно было сравнить с той болью, которая преследовала его раньше.       Дреяр едва ли мог вспомнить, что происходило между тем, как они пошли по тоннелю, и тем, когда он проснулся здесь. Сомнительно вспоминалась Люси, которая старательно заботилась о нём и помогала, её холодные руки, которые касались его мягко, словно она могла сделать ему больно.       Маг оглянулся, чтобы найти девушку, но в комнате кроме него была лишь Полюшка, которая искала что-то среди своих запасов трав. Убийца драконов молча наблюдал за тем, как копошится целительница, а его слух уловил голоса в соседней комнате. Кажется, это были Нацу, Венди и Хэппи. Интересно, как женщине удалось заставить говорить Драгнила шёпотом? — Где Люси? — облизав пересохшие губы, смог наконец-то спросить Дреяр. Он шумно сглотнул. Хотелось пить, есть, а ещё получить ответы на некоторые вопросы. Например, сколько прошло времени, как долго он уже валяется беспомощным телом. И, наконец, где носит Хартфилию? Неужели она сбежала, когда проведала своего драгоценного Драгнила?       Эта мысль казалась крайне обидной.       Потихоньку он вспоминал о том, что происходило. Но всё было достаточно размыто и спутано. В конце концов, он практически всё это время провёл в состоянии беспокойного дрёма, когда он как бы тащился, но едва ли. Тогда он логически подумал и пришёл к очень странному и неутешительному выводу: блондинка тащила его на себе, чтобы они не умерли под землёй. От этого стало нехорошо: он был огромный и тяжёлый, а Хартфилия — маленькой и хрупкой. Как она вообще это сделала? — Проснулся? — вместо ответа завела свой разговор Полюшка, отошла в сторону, насыпала каких-то трав в кружку, что-то там помешала и принесла ему. — И как ты себя чувствуешь? — Нормально, — безразлично отозвался маг молний и принял из рук целительницы напиток, который она протягивала. Пахло какими-то травами, вроде, не очень отвратительно, но это не значило, что и вкус у него будет приятный. — Где Хартфилия? — с нажимом спросил Дреяр, когда принял сидячее положение, чтобы не облиться настоем. — Понятия не имею, не приходила она сюда, — огрызнулась целительница, которую эти вопросы немного выводили из себя.       Локи, который привёл сюда убийцу драконов, выглядел крайне обеспокоенно, ходил из угла в угол и мешался. Он же своими словами заставил Драгнила подорваться с кровати, из-за чего в него силой пришлось вливать успокоительную настойку, чтобы он снова уснул, ведь ему ещё небезопасно двигаться — пусть сперва поправиться.       А потом он вдруг испарился, что могло значить две вещи: у Люси закончились силы, она больше не могла держать открытыми врата Льва; она умерла. Обе мысли были отвратительными и пугающими, из-за чего Венди, закончив применять целительную магию к Лаксусу, собиралась пойти в гильдию, чтобы попросить помощи. Полюшка остановила её: в ночь идти куда-либо было совершенно небезопасно. Ещё один полумёртвый член гильдии в её доме — это слишком. За ночь Грандина из Эдоласа и Марвелл пришли к выводу, что лучше всего будет позвать Громовержцев: они сохранят случившееся в тайне, смогут хотя бы изобразить видимость спокойствия и найдут пропавшую девушку.       Так они и сделали: Громовержцы с самого утра вернулись к Полюшке вместе с маленькой убийцей драконов, чтобы проведать друга, а потом, получив пересказ случившегося от женщины, отправились прочёсывать лес. Если честно, они не имели никакого понятия, как её искать, ведь у них не было никаких обострённых чувств, как у Лаксуса и Венди. Но и забрать с собой малышку Марвелл они не могли: возможно, её целительная магия ещё пригодиться Полюшке.       Но скажи она об этом Дреяру, то могла бы посеять панику, как вчера вечером это сделал Локи. А это никак не помогло бы никому из них. С тяжёлым сердцем и ощущением того, что ничего хорошего ждать нельзя, Полюшка вышла во двор. — Он очнулся, — сказала женщина магам. Они выдохнули, словно боялись, что это может не произойти. — Но не говорите с ним о вашей подруге. Плохие новости обычно мешают сосредоточиться на выздоровлении.       Дреяр в комнате тихо рыкнул. Во что снова вляпалась эта девчонка, что никто ему даже говорить не хочет? И в этот момент он подумал о том, что она могла и вовсе умереть, а они не хотят говорить ему об этом. Но эта мысль показалась ему наиболее неприятной, заставила его злиться и искриться. Люси не должна была умереть.       В комнату зашли Нацу и Венди. Девочка тут же подлетела к магу и начала осматривать его внимательным взглядом, очевидно, пытаясь понять, нужна ли ему какая-либо помощь в лечении, но он выглядел вполне здоровым, если не считать того, что его стоило бы покормить в ближайшее время, чтобы прошла бледность лица и усталость. — Драгнил, расскажи-ка мне, что вы с Болельщицей делали на задании, что теперь за ней охотятся анимаги? — серьёзно спросил маг молний. — Кто такие анимаги?       Нацу беспечно пожал плечами, словно его совершенно не волновало то, что его подруга могла погибнуть, пока за ней охотился Альянс. И, честно говоря, такая реакция парня знатно рассердила блондина, что он схватил Драгнила за края его жилетки, грозно смотря на него, словно хотел уничтожить взглядом.       Конечно же огненный убийца драконов беспокоился за Хартфилию, но Полюшка запретила ему думать о ней, чтобы не ухудшилось общее самочувствие. Действие успокаивающих трав проходило периодически, но целительница приносила новый чай. И Драгнил чувствовал, что там подмешано, но пил, потому что знал: в противном случае он сорвётся, а помочь навряд ли сможет. Ведь он уже не смог защитить её, когда они были на задании. Они оба не смогли помочь волшебнице. Оба виновны. Так какого чёрта блондин пытается переложить ответственность на него одного?       Но, если быть до конца честным, он даже не помнил, что конкретно произошло там. Поэтому не мог ответить на вопрос Лаксуса. — Блондиночке повезло, что я оказался в лесу в то же время, иначе бы ей давно уже перегрызли шею, — рявкнул Дреяр.       Своей интонацией и словами он очень сильно напугал Венди, которая зажала рот руками, чтобы не кричать. Полюшка не очень любила шум, а злить женщину, которая помогала и лечила их, не хотелось. Реакция девочки охладила пыл внука Макарова, но не Драгнила, который также схватил Лаксуса за рубашку. — Тогда, где она? — злобно спросил у Дреяра Нацу, опуская руки.       Резонно. В самый неподходящий момент он не смог защитить девушку. Тогда он вспомнил, как она прикасалась к его руке и что-то шептала, как просила его не переживать. Теперь он додумался до того, что Люси всё-таки сделала какой-то отчаянный шаг, чтобы спасти хотя бы одного из них.       Зря она так. Ему всё равно скоро умирать.       Лаксус отшвырнул Драгнила. Злиться можно было только на себя, ведь это он был рядом, а не Нацу. Наверное, огненный убийца драконов не допустил бы такого промаха.       Убийцы драконов сидели в тишине, каждый поглощённый своими плохими мыслями. Нацу и Венди, которые знали, что Громовержцы ведут поиски, переживали, что их нет уже несколько часов. Мысли девочки были позитивными — она верила, что ребята справятся, но всё чаще она начинала ловить себя на том, что её рассуждения сворачивают не в ту сторону. Нацу пытался вспомнить, что происходило на задании: слова Дреяра об анимагах заставили его извилины работать. Но это не помогало, ведь в голове так и не появилось ни одной нужной мысли. Перед глазами была только та неуверенная улыбка Хартфилии, с которой она согласилась на длительные уговоры. А Хэппи даже не захотел залететь в дом, оставаясь снаружи. Он со слезами на глазах наблюдал за лесом, ждал, когда придут Громовержцы и вернут им волшебницу.       Память Хэппи, все его воспоминания о том месте, куда они попали по милости секретаря Адской канцелярии, были безвозвратно стёрты. И он едва ли мог вспомнить, что помогло им с Нацу спастись. И теперь он не хотел думать о том, что «плохое предчувствие» заклинательницы оказалось правдой: если бы они не отправились на задание, то не попали бы сюда, а значит, что и Люси не пришлось идти через лес и страдать.       Огненный убийца драконов выглянул из двери, заметил, как его друг дрожит в одиночестве. Эх, бедный Хэппи. Знала бы Люси, как он переживает за неё, то никогда бы не посмела больше кричать на него и называть глупым кошаком. Впрочем, стоило бы их общение тогда того, если сам иксид веселился в это время? — Пойдём, Хэппи, — окликнул его Драгнил, но кот никак не отреагировал. Тогда маг приблизился к пушистому другу и взял его на руки, поглаживая по голове, чтобы утешить.       Хэппи вытер слёзы. Да, всё будет хорошо, ведь Люси не могла так запросто умереть и оставить их. Умереть, спасая Лаксуса? Вряд ли это то, к чему все эти годы стремилась блондинка. — Айя.       Ещё некоторое время они сидели, каждый занятый своими делами. Полюшка и Венди приготовили какой-то бульон, которым собирались накормить пострадавших мужчин. Нацу с радостью накинулся на еду, преследуемый недоброжелательным и презрительным взглядом Дреяра, который почти не прикасался к еде, лишь немного поелозил ложкой. Конечно, отказываться от пищи — глупо. Такие вещи приведут лишь к ещё большим расстройствам, но ему совсем не хотелось есть. Да, пожалуй, аппетиту Драгнила, который мог есть при любых обстоятельствах, следовало бы позавидовать.       Полюшка отдала Дреяру письмо, сказав, чтобы он передал его Макарову. Женщине совершенно не нравилось, что происходило с магами гильдии. Нужно было обсудить эту ситуацию с мастером. К тому же, поиски Люси… Как бы они ни закончились, волшебникам надо будет многое обсудить и найти корень проблемы.       И тогда-то все убийцы драконов переглянулись. Их носы были слегка сбиты запахами трав, которых было чересчур много у целительницы, но даже так они смогли учуять знакомый запах: Громовержцы, Люси и кровь… Кровь?       Венди схватила саму себя за руку, не находя другой поддержки. Живая Люси или мёртвая — они не знали, но её состояние, в любом случае, будет не из лучших. Бедняжка… Марвелл искренне сожалела блондинке, которая и без того с самого детства была лишена многих радостей. Кажется, смерть, которая заглянула к ней в дом очень давно, положила глаз и на саму волшебницу, не желая выпускать из своих костлявых лап.       Лаксус подорвался с кровати, желая вылететь вперёд, но его попытался опередить Нацу. В итоге, ни один из мужчин так и не смог приблизиться к двери, потому что зашла Полюшка, которая освобождала проход для Громовержцев.       Первой зашла Эвергрин, которая сразу же направила к девочке, веером закрывая ей глаза. Ей не стоило так сразу без моральной подготовки видеть погрызенной тело подруги. Венди стало только страшнее, когда она заметила, как дрожали пальцы девушки. Она редко проявляла живые эмоции, по крайней мере при ком-то кроме своих друзей, поэтому такое поведение Эвы стало последней каплей: Марвелл беззвучно заплакала, не сумев произнести хотя бы пару звуков.       Следом за девушкой вошёл Фрид: бледный и без своего красного плаща. Белая рубаха была перепачкана кровью девушки, которую он нёс на руках, закутав в свой плащ. Эта была хоть какая-то попытка остановить кровь и не дать Хартфилии умереть. И только потом, оглядываясь по сторонам, словно переживал, что за ними могли следить, в дом целительницы зашёл Бикслоу. — Люси, — попытался приблизиться к подруге Драгнил, но Грандина из Эдоласа распихала столпившихся в комнате магов, указывая Джастину, куда уложить пострадавшую. — Все выметайтесь, и до завтрашнего дня можете не возвращаться, — грозно сказала Полюшка, просто не желая видеть кислые и сонные лица волшебников, которые захотели бы остаться и ждать, пока Хартфилия очнётся. Но позволить им этого целительница попросту не могла, ведь это отвлекало бы её от работы. — Я сказала, пошли вон! — крикнула на них женщина, после чего все нехотя зашевелились.       В комнате с Полюшкой осталась только Венди. Ей было очень страшно за Люси, поэтому она решила пересилить все остальные страхи и переживания. Женщина сама хотела предложить ей оставить это дело, но понимала: остаться здесь был осознанный выбор волшебницы, которая готова приложить усилия, чтобы помочь выжить другу.       А силу дружбы в «Хвосте Феи» не мог победить никто.