Влюбить в себя дьявола за 168 часов

      Немного позже пришла Дева, которая отчиталась о выполнении своей работы и, сказав о том, что маленький огонёк, который до сих пор просто висел в воздухе, будет лететь впереди и освещать дорогу, ушла обратно в свой мир. Волшебница улыбнулась, потому что была рада тому, что у неё есть такие друзья.       Они с Лаксусом пошли. Передвигались молча, каждый погружённый в свои мысли. Мужчина искренне надеялся, что хоть какая-то из его попыток разгадать странное поведение анимагов увенчается успехом. Впрочем, следовало догадаться, что путного ничего из этого выйти не может, потому что ему нужно было знать хотя бы часть из происходящих событий, а Хартфилия молчала как партизан. Несколько раз он злобно и косо посматривал на идущую бок о бок с ним волшебницу.       Очень странная девушка, которая постоянно привлекала внимание Смерти. С самого прихода её в гильдию, Дреяр не раз был очевидцем того, как эта невероятная девчонка, сама того не подозревая, обыгрывала что-то сверхъестественное. И от этих мыслей убийце драконов начало казаться, будто Смерть даже сейчас деликатно держит её за руку и заботливо ведёт по вырытому Девой туннелю. А всё для того, чтобы там, наверху, нежная тонкая шея блондинки покрылась глубокими укусами, чтобы её тело сперва побелело, а потом — пожелтело, чтобы она кричала, захлёбываясь кровью и отчаянием; чтобы руки больше не шевелились, а грудь перестала вздыматься…       Возможно, что всё это лишь череда невероятных совпадений и тут ни в коем случае не замешены потусторонние силы. Но обе мысли — просто теории. Вероятно, заклинательница такой же обыкновенный человек, как и все вокруг. Просто в силу своего положения и каких-то обстоятельств чуть более заметная мишень, чем любой другой волшебник.       Несколько раз маг кашлял. Появилось недомогание. Кажется, в кровь всё-таки попала какая-то инфекция и теперь организм усиленно начинал с ней бороться. «Не вовремя», — подумал он, потому что знал, как тяжело переносит повышенную температуру. В принципе, убийца драконов обладал прекрасным иммунитетом и редко болел, но если так случалось, то эти периоды были настолько отвратительны, что смерть показалась бы спасением.       Нужно было дотерпеть хотя бы до дома Полюшки. Убийца драконов не мог догадаться, что идущая рядом с ним волшебница думала лишь о нём, хотя стоило бы на её месте побеспокоиться о том, что они будут делать, когда дойдут до выхода. Она начинала идти медленнее и отставала от мужчины всякий раз, когда ловила на себе его косой взгляд, думала, что он винит её в случившемся (и он имел на это право), а потом нагоняла его снова.       Но услышав его нездоровый кашель она не могла больше думать о том, какая она дура. Самобичевание, конечно, довольно неплохое занятие, но очень часто бессмысленное, поскольку за ним не следует никаких изменений в человеке вообще: он некоторое время страдает от того, какой же он плохой, а потом берёт себя в руки и решает, что думать об этом — глупо, ведь самое главное — действовать. А уж как он потом поступит — решение сугубо человека. Но, как правило, его новые поступки мало чем отличаются от всего того ужаса, который он делал до этого. Вот и Люси решила, что затравить себя собственными мыслями она всегда успеет: в конце концов, для этого у неё впереди будет целая жизнь. Стоит оставить сожаления для старости, иначе тогда она будет бессмысленной.       Волшебница глянула на Лаксуса: побелевшее лицо, уставший и болезненный вид, сильно видные мешки под глазами… Его состояние явно было не из хороших. И нужно было поторопиться, чтобы не стало ещё хуже. Хартфилия хотела спросить товарища по несчастью о том, как он себя чувствует, но, задержав на нём взгляд ещё немного, поняла, что вопрос будет крайне неловким и неуместным. И так ведь видно, что всё не очень хорошо.       Дреяр начал дышать немного тяжелее. Наверное, из-за поднявшейся температуры, ему просто было трудно идти под землёй. Всё-таки надо понимать, что количество кислорода здесь не бесконечно. И им нужно быть с этим осторожнее. Пока что было ещё неизвестно, как далеко им идти до дома лекарки. — Давай сделаем перерыв, — предложила заклинательница, решив, что магу молний не помешает немного отдохнуть и попить воды. Горячего, конечно, у неё ничего нет (что начало расстраивать волшебницу, потому что Лаксусу бы не помешал хотя бы чай), но и просто вода — уже хорошо.       Убийца драконов не спорил и не протестовал. Он облокотился на стенку спиной, а потом быстро скатился по ней на пол. Ему было совершенно всё равно, что он может испачкать свою шубу, потому что даже думать забыл о ней. Единственное, что напоминало ему вообще о том, что он вообще одет, — ощущение чрезмерного тепла, которое раздражало. И мужчина, не привыкший к тому, что нужно отказывать себе в своих желаниях, моментально стянул с плеч шубу, а следом — расстегнул ещё одну или две пуговицы на рубашке (было трудно определить, потому что никто не запоминал, сколько изначально было расстёгнуто).       Люси опустилась рядом с ним на колени, протягивая руку к его лбу. И хотя Дреяр какое-то время ещё пытался избавиться от её настойчивой помощи, то сейчас просто смиренно смотрел ей в глаза, этим самым загоняя волшебницу в никем непонятный спектр эмоций: смущение вперемешку с виной. — Выпей воды, — протягивая ему бутылку, сказала Хартфилия.       И Лаксус послушно выполнил то, чего от него хотели. Заболевший убийца драконов — покладистый котёнок, от которого можно было бы добиться любых обещаний и клятв, но только при условии, что ему станет лучше. Вообще-то, есть и другой вариант, при котором он просто будет бесполезным телом, которое невозможно заставить что-либо делать, потому что он потерял сознание и очнётся, когда станет легче. Непонятно, то ли к счастью, то ли к сожалению, Люси не знала ни одного из сценариев, поэтому совершенно не была готова к тому, что ожидает её в ближайшем будущем.       Дреяр же знал. И очень сильно мог бы посочувствовать волшебнице, но в его голове банально не помещалась никакая другая мысль, кроме как сокрушение над самим собой. Но даже сейчас маг нисколько не сожалел, что помог девушке: чего бы ни хотел от неё Альянс, но она могла бы и не пережить болевой шок после такого укуса… Или остаться инвалидом. В общем, растрачиваться на мысли о том, что надо было бросить Хартфилию, — убийца драконов не стал. Но очень сильно страдал и из-за руки, и из-за всего остального недомогания, которое пришло вместе с температурой.       Когда с распитием воды было покончено, Люси осмотрела мужчину. Снова. Но на этот раз её лицо выражало ту крайнюю неловкость, как когда случайно взболтнул что-то лишнее. Впрочем, другого выбора у неё не было.       Она пододвинулась на коленках ближе к магу молний, смущённо глядя ему в глаза, потому что смотреть на его наполовину оголённую грудь, которая виднелась из-под рубашки, было стыдно. Лаксус хотел было посмотреть на неё удивлённо, но помешало то, что синяки под его глазами на фоне бледной кожи выглядели чересчур устрашающе. — Что ты делаешь? — медленно проговорил Дреяр.       Они сидели так близко друг к другу, что невольно это могло было смутить их обоих, но здесь, под землёй, при освещении одного только фонарика, думать о всяких посторонних вещах было некогда: волшебник не мог, потому что вся его голова была забита мыслями о боли, а голова заклинательницы — мыслями о том, как бы помочь пострадавшему. — А ты как думаешь? — ухватив Лаксуса за края рубашки, усмехается волшебница, — пристаю к тебе, как же иначе? — потом она начала застёгивать пуговицы, которые пару минут назад маг расстегнул. Ему нельзя было оголяться, а стоило сохранять своё тепло насколько это вообще возможно. — Не может быть, чтобы я нравился нашей Принцессе, — подхватил шутку Дреяр, хотя в его исполнении сейчас это звучало как что-то, что происходило в Адской канцелярии: игры и серьёзное психологическое давление. — Естественно, не может такого быть, — когда с рубашкой было покончено, милосердно согласилась блондинка, которая тут же потянулась вперёд, словно намеривалась обнять Лаксуса. Но, ухватившись руками за ворот его шубы, приняла прежнее положение, закутывая Дреяра в его же одежду, помогая просунуть здоровую руку в рукав. — Ты не в моём вкусе, качок. — Какая же ты неблагодарная, — беззлобно кинул убийца драконов, прикрывая глаза.       Люси усмехнулась без какой-либо радости. Обманывать с каких-то пор вошло в рутину, словно стало ежедневным ритуалом. Да, каждый человек врёт понемногу каждый день. Например, когда говорит, что он очень занят, чтобы избежать разговора с человеком, рядом с которым неуютно. Но сейчас её ложь начала выходить за рамки.       И всё-таки так лучше, чем сказать Дреяру правду. Он будет злиться, когда узнает, что блондинка эгоистично решила, что одни только её чувства стоят того, чтобы вмешиваться в его — к сожалению, чужую, для заклинательницы — жизнь. Да, ложь во благо будет тут уместна.       Хартфилия посмотрела на убийцу драконов. Кажется, он дремал, пытаясь сбежать от боли, которая преследовала его. Девушка неуверенно протянула руку вперёд, останавливаясь в паре сантиметров от его лица. Имеет ли она право утешать и трогать Лаксуса, раз именно её присутствие рядом нанесло ему столько травм? В горле стал ком, запершило. Казалось, будто волшебница вот-вот заплачет. Если бы Дреяр мог сейчас видеть её взгляд — виноватый, полный скорби и грусти взгляд девушки, которая безоговорочно отдала своё сердце человеку напротив — то наверняка бы в нём проснулось желание утешить. Впрочем, хорошо, что он не видел этого.       Заклинательница так и замерла, не сумев разрешить внутреннюю борьбу. А голова Лаксуса во сне склонилась, и девушка как-то рефлекторно подалась вперёд, упираясь ладошкой в стенку, чтобы он не ударился о камни и выступы, а лежал на её предплечье.       Люси выдохнула — успела. Волшебница всматривалась в черты лица мага молний, а потом долго смотрела на собственную руку. Ту самую, которую крепко держал Лаксус, пока они бежали через лес; руку, которую он не отпустил даже тогда, когда защищал от анимага. Блондинка могла бы сказать, что этого вполне достаточно, чтобы решиться спасти Дреяра, но ведь ей не нужно было, чтобы он был героем… Её героем. Для других он был им и без сегодняшних достижений.       Через несколько минут рука уже затекла и начала дрожать, но Хартфилии было неудобно в таких-то обстоятельствах будить товарища. Нужно было уважать его время на отдых, который был ему необходим. Хотя при всём этом девушке необходимо было позаботиться ещё и о себе, и о кислороде, который под землёй ограничен. Кроме этого, нужно было найти решение в ситуации с Альянсом: наверняка они снова найдут её. И нужно было сделать так, чтобы Лаксус, неспокойно спавший на её руке, ещё больше не пострадал. — Лаксус, — негромко позвала блондинка, свободной рукой едва коснувшись его плеча. Но Дреяр никак не отреагировал. Слегка поморщился и попытался повернуть голову, чтобы лежать на затылке. И из-за перераспределения веса давно напряжённая рука волшебницы дрогнула, пришлось выкручиваться: девушка начала ловить его голову обеими руками, придерживая, пока не пересела так, чтобы голова мужчины оказалась у неё на коленях.       Блондинка выдохнула, радуясь, что удалось избежать падения мага молний. Но теперь надо было найти способ, чтобы хоть как-то разбудить его. Оставаться здесь долго было нельзя, потому что убийце драконов требовалась срочная медицинская помощь, а Люси не могла этого сделать.       Девушка выдохнула, понимая, как много мыслей в её голове и что все они вопросы, которые требуют найти на них ответы в ближайшее время. От напряжения, казалось, что она снова готова заплакать, но девушка сдержалась: уткнулась в ладони лицом, потёрла глаза, а потом слегка ударила себя ладошками по щекам, чтобы прийти в себя. Что они будут делать, если один будет в истерике, а второй — без сознания? Тогда они точно умрут. — Лаксус, — повторно позвала его волшебница, поправляя рубашку и шубу, которые слегка раскрылись от всех этих манипуляций. — Вставай, Лаксус. Попьёшь воды и пойдём дальше, хорошо?       Хартфилия прикоснулась ладонью правой руки к его щеке. Она надеялась, что такое прикосновение он почувствует. И он вздрогнул, ведь её ладони были намного холоднее, чем всё его тело, которое очень сильно старалось бороться с разнообразными инфекциями и бактериями, которые попали в организм из окружающей среды в кровь во время укуса. — Хорошо, — обессиленно прохрипел Лаксус, который ещё несколько секунд лежал, стараясь приготовиться к тому, чтобы сесть. Люси не торопила его; терпеливо ждала, а когда он всё-таки начал подниматься, старалась поддержать его и помочь. Пожалуй, это было единственное, на что была способна блондинка в таких условиях.       Хартфилия достала бутылку и протянула магу молний. Но, даже когда сам мужчина взялся за неё, она её не отпустила, а придерживала одной рукой, пока вторую поднесла к подбородку блондина, чтобы, в случае чело, он не намочился. Она делала всё, что сама когда-то получала от мамы (когда она ещё была) и нянечек, когда болела в детстве. Впрочем, ей и Нацу иногда приходилось выхаживать, а потому заклинательница уже давно наловчилась. — Давай, помогу тебе, — Хартфилия перекинула здоровую руку Дреяра себе через шею, помогая этим самым ему подняться. — Не боишься перестараться? — после минуты молчания с постным лицом выдал Лаксус. Очевидно, собственная беспомощность раздражала и выводила его, заставляла злиться, но сил на эти эмоции не хватало. И он пассивно пытался сопротивляться такой отчаянной заботе со стороны волшебницы. — Не говори глупостей, — без возмущения ответила блондинка, поскольку сейчас старалась относиться ко всем поступкам и словам Дреяра снисходительно, благосклонно. Впрочем, даже при обычных обстоятельствах она могла бы и не протестовать, но велика вероятность того, что это мысль посетила голову Люси только в этот момент: когда человек небезразличен, хочется, чтобы он был добрее, внимательнее. Наверное, такое поведение мага могло бы обидеть, задеть девушку. — Просто береги силы. Доберёмся до Полюшки — тебе полегчает.       Волшебница старалась подбодрить раненого товарища. Они посмотрели друг на друга. Скорее всего, оба поняли это. И после этого убийца драконов больше не пытался повторить свою пассивную попытку показаться сильнее, чем было на самом деле. Он был благодарен Люси за всё, что она делала, хотя пока что не мог об этом подумать как следует.       Они пошли. Тишину разрушало лишь шарканье обуви, потому что Хартфилия скорее тащила волшебника на себе, чем просто помогала ему идти. Было тяжело, но от осознания того, что выхода всё равно другого нет — не может же она бросить его здесь — приходилось двигаться дальше.       Пару раз их заносило — тогда Дреяр открывал глаза и пытался как-то сориентироваться, но блондинка, зачастую, чтобы они не упали, просто опиралась рукой и коленкой в стену, из-за чего они уже были побиты до кровоподтёков, но Хартфилия продолжала молчать, а мужчина воспринимал это как что-то необходимое. Его разум немного помутился, поэтому он не особо вникал, что происходит вокруг.       Идти становилось всё тяжелее: из-за частых ударов очень сильно болела нога, к тому же под весом Лаксуса — надо признать — она готова была распластаться по земле звёздочкой и больше никогда не вставать. Становилось жарко, ведь мужчина, который был так близко к ней, был такой горячий. Волшебница покраснела, начала тяжело дышать. Хотелось воды, но если она сейчас попьёт, то потом нечем будет поить внука Макарова, а ему пить необходимо было. И девушка терпела.       Путь не должен был занять много времени, но, учитывая, что шло полтора человека (Люси и едва передвигающийся груз, который в полусонном состоянии шаркал ногами по земле) время тянулось бесконечно. Девушка по началу продолжала думать, что ей делать дальше, но вскоре это стало невозможным. Если какая-нибудь мысль и проскакивала, то о том, насколько убийца драконов тяжёлый и как тяжело становится идти.       Ещё Хартфилия пыталась считать минуты, чтобы не обращать внимания на усталость. Но спустя сколько-то там — сейчас она уже даже не вспомнит, сколько сотен секунд она насчитала — минут счёт начал сбиваться, а после и вовсе девушке показалось, что ещё немного — и её крыша распрощается с ней навсегда.       Так они несколько часов шли, пока волшебница не увидела выход. И тогда-то страх, который она старалась прятать, снова захватил её, как там, в лесу. Она постаралась как можно мягче усадить Лаксуса на землю, но это получилось плохо: он болезненно застонал, вызывая в блондинке ещё и чувство вины. Что же, голова опять разрывалась.       Там, на опушке и в лесу, рядом с ней был Дреяр, который крепко держал её за руку и позволял чувствовать себя более защищённой. Но сейчас маг мучается от боли и высокой температуры, и ей нужно платочком вытирать ему холодный пот с лица и шеи. Теперь не он был у неё, а она у него. Значит, его безопасность стояла на первом месте.       Волшебница собиралась выглянуть и посмотреть, есть ли снаружи какая-либо опасность, но убийца драконов дёрнул ногой, таким образом подставив девушке подножку. Люси полетела на землю и зашипела от боли, понимая, что её бедная коленка не переживёт этот день. Она глянула на мага, как бы спрашивая таким образом, какого чёрта он творит. Лаксус несколько секунд молчал, а потом тихо заговорил: — Не иди туда… Запах…       Заклинательница поняла его. Ну конечно, анимаги, наверное, тоже пошли по запаху. Впрочем, сейчас это было не так важно. Теперь куда значительнее было найти решение, которое бы позволило довести Дреяра в целости и сохранности и Полюшки (раз выход тут, то оставалось совсем немного, Дева позаботилась о безопасности дома целительницы и его обитателях).       Хартфилия поднялась с земли и принялась рассуждать. Как только она туда выйдет, Альянс нападёт, раз уж они так сильно стараются схватить её. Значит, она могла бы их отвлечь — это позволит Дреяру уйти. Волшебница глянула на мужчину. Нет, сам он вряд ли сможет дойти, судя по его состоянию. Грохнется ещё где-нибудь в лесу… И что тогда с ним будет? Вряд ли кто-нибудь сможет его потом найти (разве что кто-нибудь из убийц драконов, но ещё под вопросом, когда Нацу придёт в себя и будет способен действовать), ведь маг молний не собирался идти сюда. Нужен был план намного лучше, более продуманный.       И единственное, до чего додумалась в тот момент блондинка, были её ключи. Что же, для битвы с анимагами вызывать духов она бы не рискнула — Люси было боязно, что они пострадают, пытаясь бороться с ними. Подвергать ещё кого-то опасности она не хотела, было достаточно того, что она уже потеряла Водолея. Что же, у неё есть звёздный поток и две ноги, на которых она будет пытаться бежать как можно дальше от дома целительницы, а о Лаксусе позаботиться Локи.       На том маленькая дискуссия в её голове была решена, и руки потянулись за ключом Льва. Обаятельный рыжий дух появился сразу же, поправляя свои очки. — Помоги Лаксусу добраться до дома Полюшки, — сразу же начала волшебница, даже не пытаясь объяснить ситуацию. Времени не было совсем, приходилось торопиться. — Скажешь ей, что он был ранен в бою с анимагами. — А ты? — решил на всякий случай уточнить Лев, потому что понимал, что конец всего этого плана ему вряд ли понравится. — А я вас прикрою, — невесело усмехнулась девушка, а потом добавила: — Локи, Лаксус пострадал из-за меня, поэтому, пожалуйста, позаботься о нём, ладно? — заклинательница выдохнула, — и что бы ни случилось, не иди ко мне. Оставайся дома у Полюшки так долго, сколько сможешь, пока мои силы не закончатся. Оставайся, и удостоверься, что с Лаксусом всё в порядке. Но не иди ко мне, пожалуйста. Позволь мне самой решить эту проблему.       Локи не нравился план девушки. Одна, без сил и измученная, она ведь станет слишком лёгкой добычей для анимагов, о которых говорила. Но и переубеждать Хартфилию было бы бесполезно, а потому пришлось смириться с тем, что она совсем сошла с ума, так сильно рискуя ради Дреяра. — Ни о чём не переживай, Лаксус, — Люси села перед ним на колени, положила одну ладошку ему на щеку, а другой — взяла его за руку. Большим пальцем она провела по тыльной стороне его ладони. — Я защищу тебя.       Поддавшись какому-то порыву, она поцеловала его в щеку, а потом быстро встала и вытянула звёздный поток, глянув в последний раз на Дреяра. Переведя взгляд на Локи, она улыбнулась, желая подбодрить духа, хотя она поняла, что он нисколько не верит в хороший конец для этой истории. И Люси ушла первая, оглушая двух мужчин треском веток, который шёл с улицы.