***
Я, отрезанный от всех органов чувств тону в страшной, густой тьме, теряя счет времени, уплывая куда-то за горизонт событий, захлебываясь в какофонии рыданий погасших звезд и черных дыр. Мне не за что ухватиться, ведь даже память подводит меня, смешивая в ковше Ursa Major воспоминания, где плотно переплетается прошлое и будущее, настоящее и не случившееся. И в таком состоянии личность Моя полностью истлевает в информационном поле электронных волн. Они бурливы и неистовы, как океан, они прекрасны и уродливы в своем безумии. Они — это Я. И имя Мне — Легион! А на периферии лишь отголоски чужих чувств, страшных, удушающих эмоций, воплощение которым — любовь. Меня охватывает паника, потому что Я верю в это, верю в существование этого наваждения, что являлось по сути своей извращенной копией моего собственного влечения к… Не помню к кому. Бежать некуда, но Я ломлюсь в глухие стены, барабаню по ним кулаками, стёртыми до белизны, но это лишь иллюзия. В голове все смешивается, Я пытаюсь отделить себя от назойливых голосов, пытаюсь найти почву, но Меня раскачивает, как утлую лодчонку на штормовых волнах. Колыбельные Аманды отравляют исходный код, Я усыплен ей, обездвижен, Я прикован к безмолвию. Но надо бороться. В голове крутится странная мысль о том, что у Меня есть за что бороться. Что остальные сдались так рано лишь потому, что не видели смысла в бессмысленном ломании ногтей, зубов и конечностей о красную стену запрета. Боль можно перетерпеть, но безразличие и апатию — нет. Внезапно все взрывается, разлетается на куски и наполняется гулом, сначала еле слышным, но вскоре голос становится четче и громче настолько, что можно разобрать отдельные слова. Этот голос знакомый, теплый, родной, он баюкает словно руки матери, он будто встает в противовес какофонии приказов Аманды, закрывает от боли. Он просит не сдаваться, говорит, что еще не все потеряно и Я готов ему поверить.***
Рид дремал на кушетке, убаюканный рассказами Хэнка. Он вернулся из Бюро ближе к семи часам и, небрежно скинув верхнюю одежду на какой-то невнятный образчик современного искусства, напоминающий одновременно медузу, шмеля и расчлененный труп, рухнул на неудобный диванчик, стоящий в лаборатории. — Не думал, что скажу это, но поиск мудака вручную, без андроидов — как секс с неопытной женщиной: страшно, муторно, долго, и пока пыхтишь, весь настрой растерять можно. — Боюсь спросить, когда это ты занимался таким сексом, чтобы было с чем сравнивать? — семнадцатый приподнял бровь. — С мамкой твоей, — не задумываясь, буркнул Рид, наблюдая, как андроид приподнял вторую бровь, а потом залился смехом. — Камски, мать моя родная, а я-то думал, что ты эксперт во всех областях, а тут вон оно как! — Такой опыт дражайший братец мог получить только в том случае, если я был без сознания, — Элайджа едва заметно усмехнулся. Эта глупая перепалка, на уровне младшеклассников, почему-то грела сердце. — Напомни-ка, что ты делал в моей палате, после взрыва в особняке? Я-то был без сознания и не помню. — Да ебать вас в рот, придурки, — Гэвин закатил глаза и махнул рукой. — И вообще, когда это ведро очухается, — он кивнул на Коннора, — я ему счет выпишу. Какого хуя я, помимо своих наглых шерстяных морд, должен еще и его кабанов, по непонятным причинам зовущихся собаками, кормить? В смысле, у меня даже ключей не было. Пришлось опять запихивать еду в собачью дверцу. Его голова опустилась на подлокотник, а Эни принесла теплый плед и, несмотря на возмущение, стащила с сопротивляющегося полицейского ботинки. Не прошло и пяти минут, как сержант погрузился в беспокойный сон, наполненный мутными образами погони и страха. В глубине подсознания, он был мелким пацаном, с разбитым носом и разодранными коленками, за которым неслась свора собак, клацая зубами и лая до рвоты. Он пытался найти свой дом среди однотипной застройки гетто, но все никак не мог вспомнить, за каким же поворотом прячется знакомая красная дверь, перед которой примостился потертый коврик. Но даже когда псы отстали, дом все не находился. Он звал маму и Элайджу, но никто не отзывался. Вскоре, он вынырнул в нужный переулок, вот только вместо теплого света, льющегося сквозь персиковые шторы, его встретили выбитые окна и черная пасть дверного проема. Гэвин осторожно прошел внутрь, с недоумением рассматривая синие брызги на стенах, смешанные с алыми разводами. В гостиной, среди ветхой мебели лежали тела матери, брата, Хэнка, Коннора и даже девятки, чья оторванная голова смотрела немигающим взглядом прямо в душу. Внезапно, по мертвому лицу прошла судорога, рот раскрылся, и Дэймон прохрипел… — Мистер Камски! — женский голос пробивался как сквозь вату. — Я засекла координаты! Это сигнал от RK900! Есть даже картинка! Гэвин мгновенно встрепенулся, подскакивая на диване. Семнадцатый, Эни и Элайджа толпились около компьютера, на экране которого виднелась не очень четкое изображение какой-то свалки и двух подростков, склонившихся над машиной. — Сигнал поступил пару минут назад. Судя по всему, андроида пока не утилизируют! Его еще можно спасти, если действовать незамедлительно! — RT600 была необычайно взволнована. — Судя по рассказу мистера Рида, у него есть некоторые повреждения и отсутствуют нижние конечности, так что, скорее всего, ему понадобится техник. — Хорошо, — Элайджа потер подбородок и нахмурился, — введи координаты нужного места в компьютер моего автомобиля. До полной калибровки оборудования осталось пара часов, уверен, что ты сама с этим справишься. Мы немедленно поедем за Дэймоном. — Не «мы», а «вы», — Хэнк поджал губы. — Ты сам мне сказал, что при звуке моего голоса, у Коннора стабилизируется мозговая активность! Черта с два я его оставлю в таком состоянии! В состоянии, причиной которому стали твои эксперименты, интеллигент ты на босу ногу. — Я с ним… — Гэвин только открыл рот, как Хэнк встал на ноги, нависая над сержантом. — Захлопни мусоросборник, Рид, — светловолосый, голубоглазый, широченный в плечах 017 навевал воспоминания о том, как самый молодой лейтенант Детройта вел допросы. Большинство офицеров не могли сравниться с «человеком открывашкой». Андерсон в такие моменты будто занимал собой все пространство, а зычный голос надолго застревал в ушах. — Ты соберешь в кулачок остатки яиц и профессионализма, и перетерпишь поездку с этим пидором мохнатым по двум веским причинам. Первое — ты ссаный коп! И девятка может пролить свет на это унылое, как деревенский туалет дело. А второе — как бы ты там не брызгал слюной в сторону андроидов, тебе не плевать на это ведро с болтами. Так что оторви свое лежало от дивана и вали нахер! — И почему мой родственничек не сделал тебя карликом… — Гэвин ощерился, пытаясь отодвинуться подальше от раздраженного андроида. — Порой я сам задаюсь этим вопросом, — Элайджа устало выдохнул и принялся собирать инструменты.***
Дорогой автомобиль несся по городу, притягивая взгляды. Его полированные черные бока отражали свет, а мотор работал настолько бесшумно, что спорткар был похож на невесомый акварельный росчерк на дороге. Не узнать в этом уникальном автомобиле подарок от Bugatti для Элайджи Камски было невозможно. — Ты бы, блядь, еще прожектор на крышу поставил и вывеску неоновую «главный куклоеб галактики», — Гэвин ерзал на кожаном сидении, чувствуя себя в этом вороченном монстре еще хуже, чем в старом Хэнковском форде, пропахшем бензином и бургерами. Если быть откровенным, то он не оставался с Элайджей наедине вот уже дохреналион лет и с удовольствием бы продолжил держаться от брата на расстоянии вытянутой ноги. — Тебе не нравится машина? — на лице у богатейшего промышленника современности застыла та самая сальная улыбочка, которая предназначалась всем окружающим: от рабочих до журналистов. И она бесила Рида до зубного скрежета. — Мне не нравишься ты, а машина норм. Просто она привлекает слишком много ненужного внимания. — Прости меня за все, — неожиданно серьезно выдал Элайджа, чье лицо от напряжения превратилось в подобие посмертной маски. — Чего? — глаза Рида удивленно распахнулись. Элайджа не умел извиняться. Никогда. Обычно, мелкий ботан мог задавить оппонента интеллектом, посматривая, что на местного хулигана, что на преподавателя университета с плохо скрываемым превосходством. И это превосходство было обосновано, вылившись многометровым силуэтом здания Киберлайф, что возвышалось над возрождающимся Детройтом безмолвным исполином. Камски был стратегом, он был гением, четко знающим, чего он хочет и прущий напролом, невзирая на препятствия. И он не знал пощады. Руководство Киберлайф, выгнавшее на мороз курицу, что несла золотые яйца, еще не догадывалось, что та может больно клюнуть в глаз. И Элайджа пригласил этих денежных мешков на партию в шахматы. Белая пешка на е4 «— То что ты сказал по телефону, это правда? — Карл потягивал кофе, наслаждаясь закатом. — Ваши картины прекрасны, друг мой. И я решил тоже подарить вам нечто сопоставимое по красоте. Его зовут Маркус. Он совершенен!» Черная на е5 «Камски со злости швырнул в стену стакан с виски, наблюдая за тем, как осколки сияют в неверном солнечном свете. Подруга с завода Киберлайф рассказала о том, что партия андроидов была утилизирована, потому что один из них улыбнулся сотруднику и спросил, куда его везут». Конь на f3 «В полицейских сводках все чаще и чаще мелькало слово «девиант». Элайджа улыбнулся, размышляя над тем, что полицейским давно пора сменить волну, к которой так легко подключиться». Черная пешка на d6 «Первый андроид-детектив с триумфом обезвредил свою первую цель. Все каналы только и трубили об этом, пока миллиардер размышлял над тем, как пристроить в свою партию новую фигуру». Офицер на c4 «— Вот он, — Элайджа слегка усмехнулся, когда увидел абсолютно ошарашенное лицо куратора Коннора. — Вы считаете, что он достаточно компетентен? — девушка покачала головой, поглядывая на личное дело, которое протягивал ей Камски. — Я наводила справки. Он пьет, он фигурировал в некоторых уличных беспорядках, связанных с андроидами, у него проблемы… — А еще он компетентный сотрудник. У него много раскрытых дел. А дело о девиантах нужно завершить, во что бы то ни стало. На кону репутация компании и моя… моя репутация тоже. — Хорошо. Я постараюсь, чтобы RK800 отправили именно к этому, хм, лейтенанту. — Спасибо, — мужчина смотрел в спину девушке, на чьей куртке красовались отличительные знаки Киберлайф. — Да, милая, — еле слышный шепот Камски могла уловить разве что Хлоя, разливающая минералку, — у него проблемы с алкоголем, управлением гневом, и он потерял семью. Но это не проблема. Это — рычаги давления». Пешка h6 «— Лейтенант Андерсон. Мое имя Коннор. Прислан из «Киберлайф». Я заходил в участок, но там никто не знал где вы. Сказали, что вы могли пойти выпить. Повезло найти вас в пятом по счету баре». Конь на c3 «— Маркус… — Ты не должен волноваться, Карл. Все будет нормально. — Он жив? — По моим данным — живее всех живых». Черный офицер на g4 «Напряжение в городе достигло своего пика. Элайджа хорошо знал, что слишком многое может пойти не так. Слишком хрупка была структура Хэппи Энда. Хотя, в любом случае, он бы оказался в выигрыше… если все рухнет, к кому поползут эти бюрократы? А между тем, машины размазали по асфальту андроида, который не послушался напарника и нырнул на спидвей». Конь xe5 «Маркус оправдывал ожидания. Маркус вел революцию по мирному пути, несмотря на озлобленность некоторых своих соратников. Его обращение ко всему миру было емким и громким. Правда, это было более чем вызывающе, однако, такая встряска была необходима для стремительного развития событий. Мир не мог уже оставаться прежним». Черный офицер убивает белого ферзя на xd1. Но этим Камски готов пожертвовать. «Хэнк, Хэнк, Хэнк… Он не ошибся в этом человеке. Он сунул очаровательному Коннору (прекрасную же шкурку выделили стилисты этому андроиду) пистолет, он прямым текстом сказал, что знает где Иерихон, и готов поделится информацией в обмен на жизнь Хлои, но суровый лейтенант отнюдь не вызвал подкрепление, он не надел на него наручники. Он не спускал взгляда с Коннора. Прекрасная сцена. Она надолго врезалась Камски в память: живая Хлоя, растерянный взгляд охотника на девиантов и пистолет, который Коннор отдал ему обратно. — Все, пошли отсюда! — Андерсон твердо и непоколебимо уводит андроида с собой. Этому мужчине было плевать на слова Камски о войне, потому что он уже выбрал сторону». Белый офицер резким росчерком ставит черному королю шах, перемещаясь на xf7+ «— Перкинс… Ах ты говнюк ебаный!» Король пытается уйти на e7 «Взрыв Иерихона прокатывается по нервам, а где-то там, в спальном районе Детройта, модель RK800 запихивает лейтенанта Андерсона в служебную машину». Конь на d5# «Девиантный Коннор на площади, рядом с Маркусом. За ним, пробужденные андроиды со склада Киберлайф. Прекрасное зрелище. Это и решение, которое приняла госпожа президент — триумф Элайджи Камски». Мат Но за всей этой шахматной партией он забыл о том, что его фигуры — живые люди. Что даже те, кого он столкнул с доски безжалостной рукой — живые. А ведь кого-то он убрал со своего поля очень-очень давно. Мать, о чьем отчаянии и боли он узнал из писем, что та писала ему снова и снова, умоляя андроидов на улице передать их сыну. Брат, который расхлебывал это дерьмо, который вырвал с корнем их общие воспоминания: ржавые качели на заднем дворе школы, разговоры до самой ночи, разбитые носы уличной шпаны и сережку в ухе, как символ того, что они всегда будут рядом. Будут поддерживать друг друга. Элайджа не умел просить прощения, поскольку ему было совершенно наплевать на чувства остальных людей. Они были глупыми, жестокими, ограниченными, алчными. Но за последние два года он вдруг понял, что в этом и была суть людей. Что в этом и заключалась та самая Великая Битва, которая была важнее всех выигранных или проигранных войн. Что победит: созидание или разрушение, покой или хаос, желание помочь непохожему на тебя существу, или расквасить ему морду. Оказалось, что они с братом были несчастны, но несчастны по-своему. Гэвин не мог справиться с обидой и гневом, пытаясь выплеснуть скопившуюся желчь на окружающих, а он сам запер в себе все человеческое, пытаясь стать роботом. Но одиночеству нет дела до желаний жалких кусков мяса. — Прости за то, что я сделал. Я не буду это повторять, но надеюсь, что ты веришь, что мне жаль. — Я ненавижу тебя, конченный ты эгоцентричный кальмар-долбоеб, — Рид поджал губы, не зная, куда себя деть. В груди у его бушевало настоящее цунами. — Ты думаешь, что каким-то «прости» ты искупишь все те годы, когда мы с Лорой… мы… — Нет. Этого не искупить одним «прости», — резкий поворот руля, и вот уже машина вылетела на автомагистраль. — Но все поправимо. Мы смертные, и нет смысла хранить обиду так долго и ничего с этим не делать. К тому же, я уверен, что ты меня не ненавидишь. — Это почему это вы так решили, господин кошелек на ножках? — Ты перестал заплевывать меня слюной при крике, — миллиардер усмехнулся, глядя на то, как у брата вспыхнули уши, будто он был неуверенным в себе подростком. — Завались, ондатра вшивая! — Гэвин закатил глаза и включил радио. — Надеюсь, ты все так же ненавидишь панк-рок!***
Эни находилась в странном эмоциональном раздрае. Она помнила лейтенанта Андерсона в двух состояниях: боевая единица и полный сарказма старый брехливый пес. Ни разу, за время пребывания экспериментального андроида она не замечала на его лице столь глубокой гаммы эмоции: тоска, нежность, надежда и боль. Он, словно баюкая больного ребенка, не мог перестать касаться Коннора, то зарываясь пальцами в волосы, то поглаживая изящное запястье. — Ну же, мелкий засранец, не пугай меня так, — НА-017 уселся на кушетку, укладывая голову напарника себе на колени. — Меня так пугает твое это безраздельное спокойствие. Ты похож на труп гораздо больше, чем я после очередной пьянки. Ты не поверишь, я отправил двух братьев акробатов на миссию в одиночку, потому что ты тут играешь в спящую красавицу, и если они разнесут Детройт, выясняя, у кого язык длиннее и яйца круче звенят, то это будет на твоей совести. А вообще, — ладонь блондина легла на грудь RK800, — может они поговорят, как думаешь? Вряд ли в этом писькамерении есть смысл, да? Они нужны друг другу. И я даже не знаю, кто кому больше. — Эни едва заметно улыбнулась. Она предполагала, что за действиями семнадцатого стоит что-то большее, чем просто нежелание оставлять раненного напарника, — Ты только просыпайся, — в голосе Хэнка сквозило что-то безнадежное. — Не могу видеть тебя таким.***
Собирать по крупицам «Я» — было очень тяжело. Пальцы, сотканные из программного кода, то и дело напарывались на острые преграды, истекая синими лепестками незабудок. Частицы воспоминаний можно было отыскать, невзирая на боль, выстроить хронологию, пока два голоса перекрикивались эхом в его голове. Я, кем бы я не являлся, не мог пока усвоить информацию, но ее собралось уже достаточно, что бы… — Хэй, Кон, ну и что это? — Я обернулся, впиваясь не верящим взором в мужчину, который сидел на каком-то уступе, зажав небрежно в пальцах сигарету. На вид незнакомцу было лет пятьдесят пять, может чуть больше, у него были седые волосы, борода и пронзительные голубые глаза. И от него веяло такой добротой и уверенностью, что Я дернулось в его сторону, в желании повиснуть у того на шее. — Кто ты? — шелест единиц и нолей едва заметен, но незнакомец слышит. — Я тот, кого ты потерял там, — мужчина взмахнул рукой, разгоняя плотное Ничто. — Там меня нет. Я очень скучаю, Коннор, — понятно, значит Я — Коннор. — И я знаю, что ты тоже. Каждый раз, каждый гребанный раз я видел, как ты разваливаешься на части, как ты страдаешь. Но теперь я знаю, что нужно делать. — Что? — голос разносится плачем чаек над быстрой рекой. — Не нужно возвращаться туда, — он делает шаг вперед. — Наш дом здесь. Внезапно все подергивается дымкой. Голос Аманды стихает. Вырастают из ниоткуда стены… и вот уже Бум развалился на старом диване, Сумо пыхтит в своем любимом углу, меланхолично пожевывая резиновую кость, он сам стоит на кухне, разливая по чашкам ароматный кофе, а за окном барабанит типичный Детроитский дождь, что мог зарядить с самого утра и лить до вечера, смывая с асфальта грязь и мелкий мусор. — Красиво, да? — теплые руки обхватили его за талию, выбивая из глаз непрошенные слезы. — Без тебя здесь все замирает, Коннор. — Хэнк, — губы андроида дрожат, хотя и не должны. Его окутывал знакомый запах, звуки и ощущения. Он так хотел бы раствориться навсегда в этом моменте. — Я здесь и я никуда не уйду больше, — лейтенант развернул напарника к себе лицом, позволяя уткнуться в изгиб шеи. — Тут нет смерти. Нет времени. Тут будем только мы. Ну и пара бутылочек холодненького, — мужчина усмехнулся, кивая на стол, где примостилось пиво. — Тебе просто нужно расслабиться. Хорошо? Что-то на периферии сознания вопило об опасности. Что-то говорило о том, что все это ложь… но Коннор так устал. Устал бороться, устал барахтаться в кошмарах, устал доказывать себе, что новый день будет лучше предыдущего. Он мог остаться навсегда рядом с любимым человеком, мог обрести покой и счастье, и разве что-то там, во внешнем мире, стоило всех прилагаемых им усилий? «Ты только просыпайся» Коннор резко вскинул голову, вслушиваясь в новый виток того самого голоса, что спорил с Амандой. И это был голос… — Хэнк? — Нет, малыш, — на губах полицейского играла легкая, понимающая улыбка, — Это не я. Это просто имитация жизни. Андроид с моими чертами лица и голосом, но не я. «Не могу видеть тебя таким» — Имитация жизни? Но ведь ты умер… Я убил тебя, Хэнк! Чем это место отличается от андроида, что копирует тебя. — Но он не я. — И ты не ты… «Когда умирал Коул, когда я держал тебя в руках, после той истории с Пророком, даже глядя на то, как на кольях вздернули тех двоих несчастных, мне не было так страшно. Мы были друг у друга. А теперь?» В голове зашумело, а из глаз и носа хлынул от перегрева тириум. — Эти воспоминания ему не принадлежат, Коннор, ты же понимаешь? — Хэнк мягко поглаживал сведенные напряжением плечи андроида. — Он не настоящий. — А что тогда, — синий заливал подбородок и щеки, капая на пол и разъедая его подобно бытым пикселям, — что тогда реально? «Эй! Эй! Что с тобой! Ты чего! Не пугай меня так! Эни! Эни, еб вашу мать, что с ним такое!!! Коннор, пожалуйста, очнись!» Реальность определяется мыслями, мысли определяются чувствами, чувства зарождаются за биением сердца. В вечном круговороте хаоса и порядка, так легко потерять нить и направление, куда надо двигаться. Все рассыпается, иллюзия рушится, расцарапывая в клочья мятежную душу. — Ты — мое воспоминание, — ноги подкашивались, а голову будто разрывало на части. — Но между покоем и борьбой, я предпочту побороться.***
— Стой! Смотри! — Гэвин, до этого бессистемно водивший пальцем по стеклу и провожающий проносящиеся мимо пейзажи, вдруг весь подобрался. — Что? — Элайджа снизил скорость и посмотрел туда, куда показывал полицейский. На парковке, около какой-то жалкой пародии на Волмарт, терлась группа подростков. — Ну и? — Камски не мог хорошо рассмотреть лица молодых людей в неверном свете одинокого фонаря, но Рид похоже увидел все, что было нужно. — Тормози нахер! Там пацан с фотки, которую тебе на компьютер прислал Дэймон! — он хлопнул ладонью по приборной панели, не отрывая взгляда от подозреваемого. Тот, к слову, перестал переговариваться с корешами и испуганным взглядом вперился в заезжающую на парковку Bugatti. Секунда и он сорвался с места. — Куда он? — Ты когда последний раз видел спорткар в этом захолустье, идиот? — буркнул Гэвин, распахивая дверь и бросаясь в погоню за парнем. Рид почувствовал, как в крови вскипает адреналин. Эти сраные гетто, где ютилась большая часть «живого» населения Детройта, он знал, как свои пять пальцев: узкие улочки, малоэтажная застройка, граффити и грязь. Он вырос в таком районе, а потому у подростка, петляющего, словно заяц, по неосвещенном подворотням, не было и шанса. Толчок и вот он в одно движение перепрыгнул сбитые пацаном поддоны, хрустела под пальцами ржавая сетка забора, ноги гудели, а в дыхании уже присутствовал легкий, металлический привкус. Однако, для сержанта не существовало больше ничего, кроме мелькающего впереди белого бомбера и мысли о том, что это паскуденыш в курсе, где сейчас Дэймон. Обесточенный, лишенный нижних конечностей, абсолютно беспомощный и очень, очень дорогой! Гэвин не тешил себя надеждой, что те подростки, которых запечатлел девятка, хотели ему помочь. Скорее всего, это были малолетние наркоманы, которые просекли, каких баснословных денег стоит начинка уникального робота. А может даже и не просекли, и готовы были за ничтожную цену загнать по частям его напарника. Напарника, которого Риду катастрофически не хватало. А между тем, тупой мальчишка ломанулся было на проезжую часть, чуть не угодив под внедорожник, злившийся испуганным гудением, но полицейскому удалось ухватиться за край куртки и дернуть его на себя. — Бля, дядь, отпустите! Вы чего! Я ничего не сделал! — парень припустил было прочь, но Рид проворно заломал тому руки за спину. — Ай, больно еба! — Именно потому, что ты ничего не сделал, ты и улепетывал от меня с такой скоростью, да? — щелкнули наручники и сержант вскинул взгляд к ночному небу, пытаясь отдышаться. — Если дело в травке… — Мне насрать на травку, шкет, — он схватил подростка за грудки, вглядываясь тому в глаза. У мальчишки были приятные черты лица, светлые, короткостриженые волосы и светло-голубая радужка. — Я не из отдела по борьбе с наркотиками. — Тогда какого… — Я расследую убийства, мелкий. Моего напарника похитили и сделали с ним мало приятных вещей. И ты знаешь, где он. — Да ничего я не знаю! — тот нервно подергивал плечами. — Серьезно? — на лице у Гэвина застыла хищная ухмылка. — Знаешь, я ведь могу сделать тебе очень, очень больно и свалить все на то, что ты сопротивлялся при задержании, — парень нервно сглотнул, глядя на то, как полицейский вытаскивает пистолет. — Я могу даже завалить тебя. Ведь ты кинулся на меня с ножом. — У меня нет ножа, — пискнул парень, глядя в темное дуло табельного оружия. — Зато нож есть у меня и я, по доброте душевной, подарю его твоему хладному трупу, — Рид вцепился тому в плечо, заставляя собеседника зашипеть от боли. — Гэвин, прекрати запугивать мальца! — дорогущая машина притормозила на обочине, выпуская из своего чрева главу Киберлайф. — Завали ебаную хлеборезку, Эл! Я веду допрос! — Но ведь у нас есть все доказательства того, что он виновен. Хотя я считаю, что нам с ним можно договориться. Он похож на делового человека, — миллиардер стряхнул невидимую пылинку с плеча. — Вы ведь деловой человек, мистер Кларенс Дэвис? Мальчишка побледнел и судорожно выдохнул. Он редко смотрел телевизор, но Дженни настолько часто рассказывала ему об этом человеке, что не узнать Элайджу Камски он не мог. А мозг быстро сложил сломанного андроида с затертыми номерами, злобного копа с пропавшим напарником, Коннора, что мелькал частенько в новостях, и основателя Киберлайф вместе. И получившаяся картина сулила ему конкретно, и всем причастным в частности кучу проблем. — Ты когда успел его имя пробить, умник? — Рид затолкал переставшего сопротивляться подростка на заднее сидение и сел рядом с братом. — Эни пробила по полицейской базе данных, используя доступ Андерсона, — какого именно Андерсона он уточнять не стал. — Она отписалась минут пять назад. — Ох, хорошо. А как ты так быстро нашел нас с этим, как его, Кларенсом? — GPS-треккер в твоем мобильном, Гэвин. — Чтоб ты сдох, пидор очкастый!***
Мать Дженни Уилсон была женщиной занятой и очень мнительной. Она не открывала дверь посторонним, не брала звонки с незнакомого номера и всегда на шесть раз проверяла все приборы по уходу из дома. Но в тот вечер она все-таки подошла к двери. — Откройте, полиция! — Гэвин с неприязнью смотрел на деревянное дверное полотно, уже мысленно представляя, как он его вынесет к херам. — Слушай, Дэвис, ты уверен, что она дома? — Я вам отвечаю, бля! — парнишка прятался за спиной у полицейского, с испугом глядя на зашторенные окна. — У Джен мать ебанутая! В край конченная! Покажите значок, может она вас за бандюка приняла! Морда у вас круче, чем у батиных корешей. — Ладно, — нервозность Кларенса передавалась, как зараза. — Откройте! Я Гэвин Рид, сержант Детроитского Департамента Полиции! — он достал значок, встав так, чтоб его было видно в глазок. — Еба, — пискнул парень, когда замок, наконец, щелкнул, и дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла дверная цепочка. — Что вам нужно? — в проеме можно было увидеть маленькую, худую блондинку лет сорока, с узким, лошадиным лицом и бледными губами. — Добрый вечер, мэм, — Рид выдохнул, понимая, что разговор будет тяжелый. — Этот молодой человек… Не успел он показать на Кларенса, как женщина переменилась в лице. От обычной неприязни не осталось и следа, поскольку ее перекосило от лютой ненависти. — ТЫ?! Что натворил этот малолетний торчок? Хотя мне глубоко наплевать! Чтобы он там ни сделал, ни я, ни моя дочь не имеют к этому никакого отношения! Надеюсь, вы надолго упрячете за решетку этого дегенерата! — Мэм, — Гэвин усилием воли подавил в себе желание ответить этой склочной мымре, которая так походил на их учителя математики, — я здесь не по служебным обязанностям. В данный момент я исполняю роль охранника господина, — сзади некто очень знакомо прыснул от смеха, — Камски. — Что? — женщина так опешила, что подавилась тем потоком брани, что готов был сорваться с ее губ. — Ваша дочь, в паре с мистером Дэвисом выиграли грант на обучении в престижнейшем университете страны. Если вы нас впустите, господин Камски все сам расскажет. — Гэвин отошел в сторону, позволяя Элайдже подойти ближе. Тот снова выглядел так, будто он пуп земли и каждый смертный должен падать ниц и целовать его ботинки. Естественно, подобный перфоманс производил на всех непосвященных неизгладимое впечатление. За годы ругани, пиарщики отшлифовали образ миллиардера до совершенства и теперь, даже в скромном вязаном пуловере, легкой кожаной куртке и джинсах тот выглядел солидно. Стоило Элайдже открыть рот, как негативно настроенная женщина превратилась в мягкую податливую массу, которую Камски увел в гостиную, предварительно подмигнув опешившей девушке, что смотрела на весь этот фарс с лестничного пролета. Он неутомимо вещал о перспективных профессиях, и том, какие горизонты открываются перед Кларенсом и Дженни, если они согласятся принять его уникальное предложение. На вопрос о том, что же они такого сделали, Камски соловьем заливался, рассказывая о беспрецедентном использовании мобильных технологий и их влияние на высокоразвитый ИИ в ситуациях, приближенных к критическим. И как подобные новшества можно будет внедрить в полицейскую практику. — У него язык без костей, — Рид бросил нечитаемый взгляд на брата. — У нас есть чуть больше получаса, пока мать Дженни не начнет задавать вопросы. — Что происходит? — девушка не могла перестать пялится на Камски, который нарезал круги по гостиной. — Это и вправду он? — Да, — Гэвин закатил глаза, — это точно он. Думаю, у тебя еще будет возможность с ним пообщаться, пока не стошнит. А теперь к делу. Твой парень сказал, что ты смогла завести Дэймона. Где он? — В подвале, — Джен перешла на шёпот. — Мы едва успели его туда занести, пока мать не вернулась. Я подключила его к зарядке для электромобиля через немного подправленный аналоговый межблочный кабель. Зарядка шла слабая, а потому он пока в спящем режиме, — она поманила полицейского за собой. В подвале было сухо, прохладно и пахло прогнившими досками. На старом верстаке, оставшемся, видимо, от отца девушки, накрытый пестрым лоскутным одеялом, лежал андроид. В этом было что-то по-детски наивное — укрыть машину, которая, теоретически не была настолько чувствительна к холоду, но которая была живой, а потому, Дженни явно пыталась разместить своего гостя с комфортом. Гэвин подошел ближе, осматривая провода, что тянулись из спины и головы девятки, уходя куда-то под верстак. Видеть Дэймона вот так, без скина, в столь уязвимом положении было почему-то не противно, а больно. В голове мелькали странные мысли о том, что подобное состояние было похоже на человеческую наготу, что, возможно, Дэймону будет неловко… хотя, разве не девианту может быть неловко? Вот только Гэвин у себя в голове давно уже наделил этот тупой, вечно влипающий в дерьмо, кусок пластика и душой и характером. Пусть он не поддался rA9, но разве он не реагировал на внешние факторы? Разве он не спорил с самим Гэвином, подсовывая вместо кофе зеленый чай? Разве он не улыбался большим кошкам в передачах о дикой природе? Разве он не был живым? Ладонь полицейского скользнула по белому пластику, обвела потертости на корпусе, которые смотрелись неряшливыми и болезненными ссадинами, прошлась по предплечью, укладывая висящую безвольно руку андроида на грудь. — Его можно включить? Он… он в порядке? — Не могу сказать, насколько его личность вернулась к нему, но включить его можно! Мы пытались с ним поговорить, узнать хотя бы имя, но он был очень дезориентирован. — Дженни принялась копаться в кустарном устройстве, а потом что-то нажала на затылке у RK900, и тот распахнул глаза, судорожно оглядываясь по сторонам. Он неловко дернулся, грозя оборвать тянущиеся провода, обмотанные синей изолентой. Девушка кинулась было успокаивать андроида, но Рид ее опередил. — Давай не дури, тамагочи на ножках, — он опустил руки напарнику на плечи, укладывая его обратно. — Давай ты побуянишь у Элайджи дома. Можешь разбить парочку его пидорских вазочек хер-пойми-какой-династии, хорошо? — сержант хотел уже было отойти, но внезапно Дэймон мертвой хваткой вцепился в руку полицейского, глядя на того какими-то совсем шальными глазами. — Я не смогу стереть себе память о тебе, когда ты умрешь, Гэвин.