***
Гэвин Рид не мог заснуть. Гэвин Рид неподвижно сидел на полу в компании бутылки виски и двух меховых комков, которые, наевшись досыта, довольно мучили, прижимаясь тёплыми боками к ногам хозяина. Сам же полицейский пребывал в странном состоянии: тело, тяжелое от сильного опьянения, слушалось плохо, а вот мысли никак не хотели смирно сидеть на одном месте и сновали по черепной коробке со скоростью спортивного болида. Смартфон лежал на полу раздражая владельца одним своим присутствием. На экране тускло светилась фотография Гэвина спящего после бурной ночи: лохматый, уткнувшийся в подушку, завернутый в одеяло так, что умудрился перепутать длинную и короткую часть и из-под ткани теперь торчали ноги в цветастых носках, обложенный котами — он мало походил на того нервного сержанта полиции, которого видели его коллеги. И вроде, ну что странного в такой фотографии? На студенческих вписках его щелкали и в более отстойном виде. Правда, то были фото исключительно по фану, чтобы разослать их всем знакомым и ржать над неосторожно уснувшим неудачником, чье хлебало было разрисовано хуями перманентным маркером, до следующей вписки, пока кто-то ещё не совершит такую оплошность. Никто не смягчил цвета изображения, никто не подтыкал одеяло, предварительно перевернув его правильной стороной, никто не сохранял такие фотографии. Посмеялись и хватит. А Дэймон сохранял. Сначала, открыв скинутую RK800 папку с зубодробительным названием в котором фигурировала его фамилия, Гэвин подумал, что ёбаная (он сам имел несчастье в этом убедиться) жестянка Хэнка решила подшутить над ним, припомнив, видимо, выплеснутое в лицо кофе и угрозы на входе в хранилище вещдоков. Но подобные поступки были не просто не в характере Коннора, они были даже не в стиле покойного лейтенанта. Сейчас же Риду представилась уникальная возможность посмотреть на мир глазами Дэймона: от теплой ламповой сепии в квартире Гвина, до вырвиглазного контрастного изображения на работе. Особую тоску вызывал забавный переход подписей фотографии: от числового номера до сухого обозначения, от сухого обозначения — к личной вариации. 15936-54-3219 — квартира [***
Коннор стоял посреди коридора, не понимая, как до такого дошло. На диване, раскинув конечности, уронив на пол плед, на котором устроился Бум, спал НА-017. Андроид выглядел до некомфортности по-человечески: он ворочался, бормотал что-то во сне, тщетно пытался спихнуть с себя Сумо и разве что не храпел и не пускал во сне слюни. Андерсон бесшумно подошел ближе, наблюдая за проносящимися перед глазами данными. Прототип Элайджи был одновременно понятным, не скрывая абсолютно ничего — привет процедуре детоксикации после попойки с Ридом — и одновременно был загадкой, покрытой мраком. Причём Коннора волновало не столько необычное строение семнадцатого, сколько его эмоциональной модус. Сколько бы RK800 не бегал от себя он не мог не признать, что Хэнк был похож на человека сильно больше, чем этого хотелось бы. Раз за разом он прокручивал у себя в голове сцену пробуждения андроидов в Киберлайф, и раз за разом убеждался что, даже имея все данные памяти Коннора, RK800 #313 248 317 — 60 был на него похож также сильно, как мопс на волкодава — на обобщенных внешних характеристиках дело заканчивалось. Движения, мимика, повадки и экспрессия — всё чужое. По расчётам Коннора, НА-017 должен был с точностью в девяносто четыре процента иметь дефекты и неточности в эмулированном от Хэнка Андерсона поведении. Ни одна, даже самая совершенная аппаратура, не смогла бы передать субъективный опыт, формирующий целостную личность, и именно поэтому перезапись андроидов теперь требовала исключительных оснований. Но все сравнения, все симуляции показывали высочайший процент идентичности покойного лейтенанта и игрушки, созданной Элайджей Камски. — Эй, машина по нанесению справедливости, ты чего опять такой смурной? — родной голос покойного лейтенанта отдавался мелкой дрожью в системе. На сей раз, вместо бара «У Джимми», они сидели в машине рядом с любимой забегаловкой Хэнка и тот жевал отвратительно зафритюренный картофель, щурясь от удовольствия. Коннор прикрыл глаза и положил голову на плечо мужчине, позволяя фантому приобнять его за плечи. — Ты чего пацан? Мог бы ты пить, так я б тебя напоил и вывел на задушевную болтовню, а то черт знает, что там в твоей черепушке творится. Я волнуюсь, между прочим. Что, может там Фаулер опять бухтит? — Да нет расследование наконец сдвинулось с мертвой точки. — Коннор прекрасно знал, что то, что он сейчас делает — слабость. Что он застрял в этом бреду и добровольно не желал двигаться дальше. Правда, порой любому, даже самому сильному человеку, иногда хочется побыть слабым. — Однако мотивы преступника пока не ясны и это вызывает опасение. — Ну, может поделишься со старым копом информацией? Поди ж и я смогу чего подсказать. — Ты помог с контрабандными путями и мистером Бутом и… — выпалив в эту фразу, Коннор испугался сам себя. Как он мог? Какое право он имел сравнивать, пусть и у себя в голове, НА-017 и Хэнка Андерсона? Это ощущалось предательством. Вот только искусственный разум, будто насмехаясь над хозяином, прокатился рябью по симуляции, заставляя андроида резко выйти из исходного состояния, потому что последнее, что Коннор увидел, это то, что вместо пятидесятичетырёхлетнего лейтенанта на водительском месте сидел 017 в своём дефолтном пиджаке, отросшими волосами и с удовольствием уплетал картошку фри» Коннор долго не мог прийти в себя, бездумно пялясь в потолок и проводя диагностику систем. Можно было бы сказать, что он не понимает, что происходит, но ответ был до боли чем очевиден, хоть и не приятен для него самого. " — Какой ты бейсболист? Наггетс на ножках! — возмущался андроид, откинувшись на спинку дивана и в бессилии закрыв глаза. Вот уже второй тайм как он в сухую проигрывал Коннору в угадывание счёта очков команд. Вообще полицейский не планировал оставлять у себя напарника, но собаки, страстно желающие сходить в туалет, едва замок открылся сбили зазевавшегося гостя с крыльца прямо в лужу. Отправить Хэнка обратно домой в грязной одежде, которая могла бы запачкать сиденья раритетной машины, он не смог хотя бы из благодарности за то, что тот таскал его сегодня на руках. В итоге он усадил раздевшегося до нижнего белья андроида на диван, стараясь не смотреть на татуировку у того на груди, что навевала такие горько-сладкие воспоминания, и полез на чердак, где в запечатанных коробках стояли вещи лейтенанта, выбросить которые у Коннора просто не поднялась рука. Увидев принесенную одежду, Хэнк вскинул удивленно брови, но, благо, промолчал. — Вот это я понимаю, — он со скоростью солдата залез в мягкие домашние штаны и вырвиглазную рубашку с пальмами. — Надо бы пройтись по магазинам и прикупить вещей, а то у меня из одежды только стандартное киберлайфовское убожество. Нет, одежда она, конечно, и в Африке одежда, но видеть упоминание об Элайдже над причинным местом — фу. Он ловко и плавно перемещался по кухне, доставая корм и протертые овощи, пока голодные собаки активно дрейфовали вслед за ним, тарабаня хвостами тому по щиколоткам. Глядя на то, как 017 возмущается на излишне слюнявого любвеобильного ретривера, сержант полиции просто не смог найти в себе силы выпроводить Хэнка даже тогда, когда униформа выстиралась и просушилась. Когда ночь окутала город они уже сидели на диване и смотрели матч по баскетболу. Хэнк с упорством танка запихивал в Коннора кисло-сладкую китайскую свинину, несмотря на долгие диалоги о том насколько вредна подобная еда. — Да брось! Мы же просто манекены, — блондин ловко орудовал палочками. — Нам же вообще насрать на холестерин, ГМО и прочую лабуду! Хоть что-то в этом тельце есть положительного. Так что не бухти, а ешь. А то я отдам твою порцию Сумо! Клянусь, он будет совсем не против! Естественно, сержант Андерсон не мог допустить такого варварского нарушение диеты сенбернара, тем более, что собеседник уже успел сунуть собакам по кусочку пряного мяса. Вот и пришлось полицейскому стоически принять удар на себя. Специи будоражили рецепторы и анализатор, сочетания вкусов были новыми и интересными, оставляя приятное ощущение не только на языке, но и в голове, давая пищу для размышлений. — Вкусно, — Коннор подцепил ещё один кусочек и отправил в рот. — А то! Я тебе херни не посоветую! Это же почти, как секс, только у партнера голова не болит, — усмехнулся 017, а потом вдруг нахмурился. — Погоди, ты что не пробовал еду за этот год? Почему? У тебя же эти рецепторы давно? — Не видел необходимости, — холодный тон RK800 заставил Хэнка пожать плечами и снова обратить всё своё внимание на игру." Они разбрелись по кроватям почти под утро, благо для поддержания оптимальной работоспособности Коннору требовалось всего пара часов сна. И теперь, разбуженный кошмаром, он просто не знал что делать. Усевшись рядом с диваном, он прислушивался к равномерному дыханию спящего гостя и, к своему удивлению, Коннор умудрился просидеть так до момента, пока дыхание Хэнка не сбилось, предвещая скорое пробуждение.***
— Я каждый день открываю для себя что-то новое, будь то банка с газировкой или то, что твой перегар моя операционка воспринимает, как биологическую угрозу. — Хэнк усмехнулся, глядя на похмельное лицо Рида, и в одно движение перестроился в другой ряд, вызвав в свою сторону волну негодующих гудков. Коннор одарил напарника «тем самым взглядом», под которым НА-017 чувствовал себя нашкодившим мальчишкой. — Где у тебя кнопка выключения звука, ведро с болтами? — сержант горестно застонал и приоткрыл окно. Ему очень хотелось на свежий воздух. — Если наблюёшь в этой машине, я тебя в русский асфальт закатаю! — Почему в русский? — Гэвин довольно туго соображал в семь утра после одиночной акции «пить и плакать». — Эта тварь разлагается за один сезон, будто сделана из биологических отходов, коим, к слову, ты являешься прямым родственником. — Хэнк нервно поглядывал на часы. Элайджа, сваливший, видимо, часов в пять из его корпоративной квартиры, просил приехать как можно быстрее. И такая спешка немного напрягала андроида. — Да пошёл ты, — сержант явно не был настроен на перепалку. Правда, семнадцатый, оценив его состояние как невъебенно дерьмовое, всё же сжалился и кинул на заднее сидение пачку аспирина и минералку. — С чего такая щедрость? — тот подозрительно косился на лекарства. — Это было в инструкциях Дэймона, — сухо выдал Коннор, и в машине повисла неловкая тишина. Каждый из них размышлял о том, насколько влился в коллектив таких разношёрстных фриков, как они этот недевиантный андроид, да так, что его незримое присутствие ощущалось повсюду. Например, Хэнк, пусть и общался с девяткой меньше всех, всё равно проникся к парню неподдельной симпатией, и, волей-неволей, приглядывал за Ридом, пусть и через Тину, Шона или Коннора. Да и сегодня они чуть ли не силой вытащили полицейского из дома, ссылаясь на предложение Элайджи поприсутствовать при эксперименте. Оставлять Гэвина наедине с собой не решился никто. Особняк Камски замаячил впереди. После взрыва глава Киберлайф решил немного его перестроить, добавив больше плавных линий, не сумев, правда, отказаться от стекла и металла. Элайджа пытался сделать все, что было в его силах, чтобы ничто в его доме не напоминало ему о случившейся трагедии и о том, что не всех Хлой, пострадавших при взрыве, удалось спасти. Одну из девочек, из старого модельного ряда, ударило током так, что спалило всю внутреннюю начинку, но Камски, в порыве несвойственной ему сентиментальности, сохранил корпус в лаборатории, подарив его в итоге чудом спасенной Катерине. Холодный ветер ласкал темные воды Руж, что бойко бежала в сторону Детройта, а тот, обняв потоки Сен-Клер, стремился к величественному Эри. Гэвин был единственным, кому доставляла дискомфорт эта промозглость, а потому он первым добрался до крыльца, нажав на кнопку звонка. RT600, открыв дверь, улыбнулась гостям искренне и по-доброму. Она — единственная, кто добровольно остался с Элайджей после того, как он предложил Хлоям уйти, после взрыва в особняке. Многие девушки не посмели противиться приказу создателя, даже не смотря на девиацию, но Эни уходить отказывалась. Она сидела под дверями в лабораторию, приносила кофе, готовила блины и тосты, оставляя их на подносе под той же дверью. И Камски сдался. Эни впустили внутрь, потому что новая модель НА отказывалась синхронизироваться, а сам Элайджа начал делать ошибки от усталости. После этого, как хотелось думать самой RT600, она стала помощником для гениального человека и, возможно, неким подобие друга. — Прошу вас, — гиноид подмигнула Хэнку и поманила полицейских за собой. — Мистер Камски вас ждёт. Особняк богатейшего человека в городе после взрыва перестраивали почти полгода, хотя, несмотря на некоторые изменения, в нем все так же, несмотря на сдержанную роскошь, присутствовала дискомфортная необжитость: большие пустые пространства, дорогая и, по мнению Хэнка и Гэвина, чудовищно неудобная мебель, редкие аксессуары и цветы, которые присутствовали тут не потому, что они нравились хозяину дома, а потому, что так решил дизайнер интерьеров, огромные панорамные окна и тишина. Рид оглядывался по сторонам. Он конечно, как и все, мечтал о больших деньгах, порой веря, что счастье зависит непосредственно от их количества, но он бы никогда не смог жить в этом навороченном склепе из стекла и бетона. Правда, если бы он спросил Хэнка, который, не дожидаясь указаний Хлои, двинулся в сторону лестницы на минусовые этажи, о том, как его дражайший родственник живёт в этом убожестве за миллионы долларов, тот бы ответил: «Никак». Он бы рассказал о том, что весь этот дом практически муляж, отгроханный на деньги налогоплательщиков, потому что единственное место, где Камски проводит девяносто процентов времени — это его лаборатория и мастерская, куда никогда не будет допуска журналистам или гостям-однодневкам. Это помещение, сплошь заставленное верстаками, контурами, зарядками, проводами и микросхемами — сердце самого Элайджи и сердце всего Киберлайф. Хэнк слишком много времени провел рядом с Эни и Камски, оставаясь в особняке практически пленником: путешествуя от душа к спортзалу, от спортзала до лаборатории, где он либо капал на мозги метросексуальному гению, либо над ним ставили опыты. Иногда он умудрялся совмещать оба этих занятия. Они прошли через пролёт лестницы и дезинфицирующий коридор, слушая ворчание Гэвина о том, что его, кажись, окатили чистым спиртом. — Это высоко активный раствор, призванный убрать большую часть микроорганизмов с нашей одежды, — Коннор с интересом сканировал все, до чего только мог дотянуться. — Полагаю, что внутри есть детали, крайне чувствительные к среде и её составу. Большая дверь впереди навевала стойкие ассоциации с убежищами в Фоллаут, настолько массивной и неприступной она казалась. Когда створки распахнулись, в глаза вошедшим ударил яркий свет, которым были залиты все помещения. — Добро пожаловать, — мужчина снял защитные очки и оторвался от останков поврежденного андроида. — Вы, несомненно, вовремя. О, Хэнк, — он вальяжно подошел к НА и задумчиво потер подбородок, — напомни-ка, что я тебе говорил про то, что нужно делать, после ночевок с друзьями. Выпорю! — мужчина наклонился так близко, что мазнул губами кожу на щеке у андроида. Тот от подобной наглости подавился ругательствами и изо всех сил старался сдержаться, чтобы не заехать Камски в лицо… поскольку его лицо явно было в разы дороже жопы Хэнка, даже с учетом ее оригинальности. — Вы, сука, что, совсем охерели, ваше пидарство? — семнадцатый стиснул зубы и сжал плечо миллиардера до нежного хруста. — Устраиваю вашу личную жизнь, мистер Андерсон, — Элайджа гаденько усмехнулся и отошел к столу, бросив более чем многозначительный взгляд на застывшего по стойке смирно Коннора с абсолютно нечитаемым выражением лица. И только диод на виске у него мерцал тревожным красным светом. Гэвин же искал глазами ведро или тазик, потому что от подобного зрелища его начинало неистово тошнить. — А вообще, сгинь с глаз моих, сам знаешь куда. — Если я отправлюсь «кое-куда», то ты блядь неделю сидеть не сможешь. Я тебе бы такой сеанс скарфинга устроил, чтобы ты меня больше своими ручонками потными не трогал, — НА-017 закатил глаза, но действительно удалился в дальнее помещение, чем вызвал абсолютное недоумение, что у Коннора, что у Гэвина. — Какого хера? Ты послал и он пошел? Ты ж сам понимаешь, что настоящий Андерсон тебе бы за такие выкрутасы еблет сломал? — Рид помассировал виски, следуя за братом, который вытер руки о полотенце и поманил гостей за собой. — Реальность, — Камски как-то таинственно улыбнулся, — штука специфическая. На самом деле, людьми легко управлять, особенно если им есть что терять. Любовь, привязанность, память, эмоции — все это оружие. Характер покойного лейтенанта довольно тяжелый, но и у него есть бреши, при давлении на которые можно добиться нужной реакции. Дрессировка. — Мы не животные, братец! — Гэвин схватил родственника за грудки и резко встряхнул. — Сейчас ты ведешь себя ровно как животное. И, как бы ты этого не отрицал, нами движут инстинкты и гормоны. Это вот они, — ученый кивнул на Коннора, — лишены худшего, что осталось в нас со времен эволюции: немотивированной агрессии, жажды накопительства, неспособности к диалогу и объективизации любви. Им не нужно сражаться за исчерпаемые ресурсы, поскольку тириум или пластиковый корпус — не так уж сложны в производстве и не требуют даже угля или нефти. Полимеризация может спокойно проходить и на основе био-материалов. Они выбирают партнеров вне зависимости от пола, расы, религии и возраста, основываясь исключительно на крепкой эмоциональной связи. — Да-да-да, — сержант ощерился, — хорошие куколки, только они еще эмоционально нестабильнее тебя, братец, раз имея на руках карт-бланш на свинство, они самозабвенно дохнут, стоит их возлюбленному отойти в мир иной. Нельзя из говна и палок сделать идеальную расу, что бы ты там не затирал журналистам. — Но можно научить, — ладони Элайджи легли поверх пальцев брата, который сжимал его ворот. — Помочь. Направить. — А вы идеалист, мистер Камски, — спорщики обернулись на Коннора. — Да только благими намерениями вымощена дорога в Ад. Вы говорите о помощи целой популяции андроидов, забывая о ее составляющих. Вы дали нам возможность чувствовать, но не объяснили, что с этими чувствами делать. Мы пытаемся, методом проб и ошибок, понять, кто мы есть и зачем мы на этой земле и поверьте, никто не хочет удовлетворять ваши мечты об идеальном, выхоленном обществе, созданном, как утверждает Гэвин, дендро-фекальным способом. Несмотря на то, что голос сержанта сочился холодом и ядом, Элайджа не только не разозлился, но и расплылся в мягкой, почти отеческой улыбке. Он вывернулся из хватки Рида и открыл дверь в один из отсеков лаборатории. Там, в специальных контурах, стояли шесть андроидов. Они переминались с ноги на ногу, явно чувствуя дискомфорт, но не подавали виду. — Какие-то они странные, — Гэвин поежился, стараясь не смотреть в безразличные глаза подопытных. — Это Сара, — Коннор подошел ближе, ободряюще улыбнувшись. — Бывший садовник, работала на ферме вплоть до революции. Это Ричард, — он кивнул на голубоглазого шатена рядом. — Помощник учителя. Марк — бывший военный андроид. Анна — продавец-консультант. Памела — проститутка. Все они не смогли адаптироваться в обществе, потому что свобода освобождает волю действий и чувств, а этим дроидам стоит огромных усилий делать тот или иной выбор. Кстати, Эрика ты знаешь и сам, Гэвин. И действительно, в крайнем контуре, опутанный проводами стоял один из полицейских патрульных. При взгляде на Гэвина, на лице у того промелькнула тень страха. Рид не исключал, что он вполне мог почесать об эту жестянку кулаки в свое время. — А какого хера он просто не вернулся в участок? Ну типа ему всегда может отдавать приказы Фаулер или еще кто. — Моя программа в голове работает нестабильно, — бывший патрульный покачал головой. — У меня нет четких линий поведения, что может повлечь за собой фатальные ошибки не допустимые в работе полицейского. — О как, — Рид пожал плечами, — хуево тебе, ведро с болтами. Кстати, а та вон пустая железяка для чего? — Как думаешь, почему я так быстро отослал Хэнка? — Элайджа с остервенением что-то печатал на компьютере. — Этот контур для Коннора.***
— Спасибо вам, — Эни ловко переключала подачу субстрата, пока Хэнк пытался справиться с тошнотой и головокружением. — За что это мне спасибо? Я вроде пока ничего не сделал. — Уже второй раз, возвращаясь из вашей квартиры, показатели мистера Камски меня радуют. Он у вас спит. — А что, он опять тебя расстраивает, играя в ебанного Дракулу: днем спит на конференциях, а ночью сычует? — С момента когда открылись новые данные по вашему расследованию, он вообще перестал спать, — Хэнк подавил в себе желание приобнять гиноида, чтобы хоть как-то утешить. Он неоднократно наблюдал за ее тщетными попытками кормить самого богатого человека Америки полезной пищей, отбирать у него десятую за день чашку кофе и напоминать о сне. Элайджа, будь этот гондон неладен, понимал только методику грубой силы. Например, когда Хэнк начинал на него орать и почти за шкирку тащил в спальню, чтоб его опиздохуеншество не мельтешило перед глазами хотя бы пару-тройку часов, Камски не особо-то и сопротивлялся, что наводило на мысли о скрытых мазохистских наклонностях Ридова родственничка. В любом случае, трепета перед создателем андроидов у Хэнка не было и раньше, а теперь, когда главе Киберлайф его пластиковая жопа была необходима, Хэнк позволял себе измываться над ним по полной. Хотя, чего греха таить, сам Камски тоже умудрился просечь, что за фасадом грубого и агрессивного алконавта скрывается хоть и ворчливый, но вполне себе эмпатичный мужик, который, несмотря на истерики, не горел желанием в прямом смысле бить морду холенному бизнесмену. — Без вас скучно, — глядя в чистые, как небо глаза RT600, челюсть Хэнка устремилась к полу, но так с ним и не встретилась — спасибо качественным креплениям. — Серьезно? — андроид хохотнул. — А я думал, что с этим эпатажным придурком скучно не бывает. Уже когда он дал Коннору пистолет и поставил тебя на колени, я понял, что он и тамада хороший и конкурсы у него интересные. Андроид засмеялась. За время, пока она своими руками, на пару с Камски собирала этого человека по частям, она не просто привыкла, но начала понимать и грубоватый юмор и своеобразную заботу бывшего лейтенанта. Он не был похож на журналистов, на гостей создателя или даже на ребят из Иерихона. Он был слишком человечным. Слишком настоящим. И Коннор, которым Эни действительно восхищалась, и грубоватый брат Элайджи — все они были будто из другого мира, в котором статус не определялся ценой одежды, а окружение не улыбалось в лицо, за глаза ненавидя и презирая собеседника. И как бы Хэнк ни ворчал на свой район, на здоровяка Сумо, как бы ни поносил нехорошими словами коллег, но в серо-голубых глазах всегда светилась усталая грусть и нежность. Эни открыла, было, рот, чтобы ответить, но внезапно свет в лаборатории мигнул и погас, а под потолком раздался истеричный рев сирены. Перепуганная RT600 выдернула из тела НА-017 провода, боясь короткого замыкания. Хэнк потряс головой, пытаясь унять тошноту и расфокус в глазах и сорвался с места. — Какого хуя тут происходит? — Хэнк залетел в кабинет, чувствуя, как система перегревается от напряжения. — У этого придурка спрашивай! — Гэвин, поминая Бога и всех его апостолов матерными словами, оттаскивал обесточенных андроидов к кушеткам. Один лишь Коннор оставался подключённым к сети. — Тяжёлые, сволочи. — Камски?! — в голосе семнадцатого звенела неприкрытая угроза. — Это были низкочастотные волны, транслирующие в головы андроидам определённые приказы и подавляющее волю наподобие образа Аманды, что был закреплён за Коннором. Мне необходимо было проверить сопротивляемость RK в зависимости от уровня девиации и программного обеспечения. — Ты его что, — казалось, что ещё секунда, и андроид либо грохнется в перезагрузку, либо начнёт вытирать пол самой медийной персоной Киберлайф, — обнулил? — И да, и нет, — Камски отрубил сирену, и комната погрузилась в блаженную тишину. — Я, с полного согласия самого RК800, воздействовал на него этими волнами зная, что эффект обратим. Однако ему я это не сказал и теперь он думает, что если он сам не справится то… Кулак НА-017 врезался в стол, оставляя на том вмятину: — Слушай сюда, выкидыш самки собаки, если с Коннором что-то случится, если он просто обмолвится, что ему было больно или страшно, то я превращу твоё лицо в концептуальный арт-объект и приколочу к стене! Надеюсь, ты достаточно хорошо меня изучил, чтобы понять, что мне насрать на твои регалии, деньги и прочее. Для меня ты, равно как и Гэвин, зарвавшийся молокосос, который пусть и обладает неординарными талантами, но каждый раз с упорством тарана нарывается на порку! Элайджа слегка нахмурился, но не потому, что на него подействовали угрозы, а потому что он терпеть не мог, когда что-то идёт не по плану. Коннор, например, в попытке заблокировать травмирующий сигнал, перегрузил сеть, и это срочно требовалось исправить. Без этого вернуть андроидов в исходное состояние не представлялось возможным. Благо семнадцатый об этом пока не догадывался, а то успокоить, не повредив дорогостоящую «начинку», импульсивного копа в короткие сроки военным андроидам было зачастую не по силам, да и Камски очень дорожил своей лабораторией. Хэнк, между тем, обогнув усевшегося прямо на пол Рида, что без зазрения совести показал бывшему лейтенанту средний палец, приблизился к Коннору. — Эй, парень, — его ладонь скользнула по щеке, усеянной мелкими родинками, — ни на секунду тебя одного нельзя оставить, да? Давай там, не подведи старика. Утри нос этому денежном мешку. Я верю в тебя!***
Коннор плыл в темноте, сжавшись в плотный комок. Голос Аманды грохотал набатом, стягивая на шее и руках привычные петли программного кода. Андроиды не дышат, но создавалось впечатление, будто ему перекрыли кислород и легкие горели от спазмов. «Подчиняйся!» Этот приказ выкручивал суставы и скреб по электронным нервам тупым ножом. Боль взрывалась фейерверками, стирая, отбирая воспоминания, за которые Коннор с таким остервенением цеплялся. Он должен был помнить, ведь опыт и чувства — все, что он есть. Его работа, его коллеги и друзья… Его любовь к лейтенанту. Его скорбь и надежда. «Подчиняйся!» Сада Дзен не было, не было лазейки оставленный создателем. Был только подчиняющий волю голос и он сам, воющий от боли, будто всю его программу рвали на части. С каждым кусочком кода, его все сильнее и сильнее затапливала тьма. В ней было так легко потеряться, ведь подчинение принесет покой, умиротворение и негу. Не будет больше тяжких выборов, не будет сожалений и сомнений, поскольку программа поможет и подскажет. «Быть марионеткой не плохо. Что плохого в том, чтобы просто выполнять свою работу? Что плохого в приказах? Сдайся и будет легче…» Холод распространялся от конечностей к груди, к тириумному насосу, который бился загнанной птицей в грудной клетке. Еще немного, и холод вцепится когтистыми пальцами в прошивку, заморозит, погрузит в анабиоз, успокоит чувства, придаст мыслям ясность. Коннор вспомнит о том, кто он такой. Машина. «Подчиняйся!» Охотник за девиантами. «Подчиняйся…» Убийца и лжец. «П-о-д-ч-и-н-я-й-с-я» ...Я верю в тебя!***
— Блин, — девушка цеплялась за ладонь молодого парня, испуганно оглядываясь по сторонам. — Ты же обещал показать что-то интересное, Лис. Я думала, что ты марихуану от отца спрятал, но не более того! — Епт, да не шуми ты, — парнишка лет семнадцати водил фонарем в разные стороны. Дрожащий луч перескакивал с одной кучи мусора на другую. Во многих из них можно было заметить куски андроидов. Большинство оставалось здесь еще с революции. Их утилизация была трудоемким процессом, и на полную переработку сотни сломанных машин уходило до трех месяцев, а во время геноцида одиннадцатого ноября тридцать восьмого года в утиль отправили сильно больше чем сотня пластиковых куколок. Так что на свалке все ещё можно было найти огромное количество корпусов девиантов, которые подставляли свои потертые бока ветру, дождю и снегу. Для неподготовленного человека это зрелище было довольно жутким, особенно с учетом того, что всех погибших признали заочно живыми. В конечном итоге эта свалка стала просто одной гигантской братской могилой. К тому же, иногда среди старых, щербатых и грязных конечностей мелькали новенькие, белоснежные фигуры. И сын начальника свалки слишком хорошо знал, как они тут оказались. — Лис… я хочу домой! — девушка вскрикнула, когда стая ворон с криком сорвалась ввысь с обугленного остова электромобиля. — Бля, — парень нервно повел плечами, — Дженни, ты же сама сказала, что твоя маман никогда не примет меня, и ты готова сбежать со мной? Так вот, я, сука, наконец, нашел способ получить деньги. Много-очень много денег!!! — Что ты задумал? Это ведь не криминал? Прошу тебя! Лис, ты выше этого! — Нет, блядь, нет, конечно! — Кларенс, он же Лис, никогда не думал, что способен был так влюбиться в старшеклассницу-отличницу, которая не знала ни одной современной группы, но сходу и на слух могла определить номер симфонии Бетховена. И вообще, оказалось, что Бетховен это вовсе не собака. — Слушай, ты же готовишься поступать на роботостроение, так? — На инженера-технолога программного обеспечения для самообучающихся ИИ. — Да-да, вот на это вот, — молодой человек потер переносицу. — Короче мне нужна помощь. Сегодня отцу привезли андроида которого… которого не должны найти. Я увидел это случайно! Мужик, который притащил робота, отвалил папаньке огромную сумму денег. Прямо, блядь, огромную! Так что батя щас напился, как свинья, к тому же он даже не представляет, что я в курсе его делишек. — И что… что ты хочешь? — Дженни начало потряхивать. — Эту модель я видел по телевизору! Это RK! Прямо как Коннор! Ты представляешь, сколько стоят его биокомпоненты! Мы сможем уехать! Сможем жить вместе, и еще хватит, чтобы тебе отучиться и … — Нет, — тихий голос звенел воем полицейских сирен. — Что? — Нет! — в глазах девушки стояли слезы. — Это не просто игрушка! Это же…он же живой! — Уже нет! — А если он не умер? Если он живой, а мы у него… мы его убьем? Ты готов убить живое, разумное существо лишь для того, чтобы пойти по лёгкой дороге преступника?! Мы должны сообщить в полицию! — Джен, — Лис обнял девушку, которую уже трясло в рыданиях, — Джен, я не хочу быть как батя, я тебе, блядь, клянусь, что найду работу, потом поступлю в колледж. Я тебе клянусь, малыш, просто… просто, я знаю как бывает. Поверь, этому несчастному уже не помочь, а если мы расскажем, то они, те кто привез андроида, узнают кто настучал. Мне насрать на себя, но у меня есть ты, а у тебя есть мать, есть сестра и тот злой драный кот. Эти люди не прощают такого. — Это не правильно… это не правильно! Почему так! Разве полиция… — Полиция порой нихуя не решает. Слушай, эй, — парень целовал соленые от слез щеки, — давай вот что. Мы пойдем и проверим. Если он живой, то решим на месте, как сообщить копам, если нет, то снимем биокомпоненты, лады? — Если его можно будет спасти, ты обещаешь, что мы сделаем это? — Херня вопрос. Ты же из нас компьютерный маньяк, а не я. Он потащил все ещё всхлипывающую девушку за собой, петляя зайцем между гор мусора. Он знал точно, куда надо идти, поскольку даже на него центр свалки навевал тягостные мысли. Сюда прятали то, что не предназначалось для чужих глаз. — Гляди! — он с усилием открыл багажник старого седана, в котором лежал андроид. — Его в яму выкинули, а я вот припрятал. А то хер знает, что бы с ним сделали. — Невероятно! — Дженни, отобрав у своего непутёвого молодого человека фонарик, с благоговением осматривала столь редкий экземпляр андроида-детектива. Эту линейку так и не возобновили. Андроидов, подобных Коннору, было меньше трехсот на всю Америку. И все они представляли из себя либо нелегально украденные модели, либо остатки серии, которых не успела утилизировать Киберлайф. — Это же сокровище! — она рассматривала корпус, проверяла швы и старалась разобрать затертые цифры, определяющие модель и идентификационный номер. В какой-то момент она отпрянула от тела, поднимая на возлюбленного полный удивления и ужаса взгляд. — Лис… У него затерта серия, но смотри, на щеке нет повреждений. — И чо это значит? — парень уже пожалел, что привел сюда свою пассию, которая была не способна украсть конфетку из пиалки в кабинете стоматолога, не говоря уже о таком важном деле, как это. Он явственно ощущал, как деньги утекают у него из рук, и мечты о небольшой квартирке на двоих в неплохом районе Детройта так и остаются просто мечтами. — Может, он какая-нибудь нелегальная проститутка. Хуй их разберешь. — Это не проститутка! — она приподняла веко. — Голубые глаза! Дефолтные. Это явно не линзы! Он крупнее стандартного RK800, у него нет кода на щеке, нет номера на теле! Он не поврежден, а только обесточен… Погоди… — Дженни достала из сумки мобильник и принялась шарить по шее и затылку андроида, — Нашла! — она открыла небольшую панель, внимательно осматривая разъем. — Это, конечно, крайняя мера, и на долго его не хватит но… Девушка подсоединила провода зарядки телефона к разъему, перенаправляя остаток энергии батареи в обесточенного андроида. Внезапно, по телу машины прошла крупная дрожь, и глаза андроида распахнулись.