***
Очередного урока прорицаний на этой неделе студенты пятого курса ждали как конца света, поскольку до конца не было ясно, кто теперь преподаёт дисциплину и преподаётся ли она вообще, ведь после скандала в школьном холле никто не видел ни Трелони, ни Островскую. Впрочем, все сомнения развеяла Лаванда, которая за завтраком сообщила, что учительница будет ждать их в кабинете на четвёртом этаже. При этом она настолько показательно наморщила носик, что было ясно - с должности Трелони всё-таки сняли. - Как думаешь, она ещё в замке? - спросил Уилл у Симуса, когда они вместе шли к кабинету, и Финниган пожал плечами: - Шут её знает. Не думаю, чтобы Дамблдор так просто отступился. Судя по всему, ему очень нужно, чтобы Трелони оставалась в школе, раз уж он не побоялся полезть в драку с профессором Грэйволфом. В глубине души Уилл понимал, что до дуэли между двумя педагогами дело бы не дошло (по крайней мере, в этот раз), но всё же в последние дни его не отпускало странное беспокойство, которое объективно не было связано ни с чем. Так бывает иногда, когда ждёшь удара, но не вполне понимаешь, откуда именно прилетит брошенное в спину заклятие, и потому приходилось жить с оглядкой, на что ему далеко не всегда хватало сил. И ладно бы рисковал только он сам - с этим вполне можно смириться, - но теперь под ударом оказывался и отец, и Адаре,.. Мораг, прибавил он и поёжился. И ещё великое множество людей, ему небезразличных, начиная от Авроры и её малыша и заканчивая профессором МакГонагалл, которая так внезапно и некстати проявила неповиновение... И которая приходилась ему двоюродной бабушкой, кроме всего прочего. Почему-то мысль об этом никак не могла прижиться у Уилла в голове, хотя в целом он относился к деканессе с симпатией, да и она к нему тоже - иначе давно бы подписала приказ об отчислении в отместку за все его выходки и приключения. С такими мыслями он и вошёл в новый кабинет прорицаний и остановился сразу за порогом, оглядываясь. По сравнению с чайным салоном Трелони здесь было очень светло и прохладно, и в воздухе вместо дурманящих мускусных благовоний витал лёгкий аромат чего-то очень знакомого, но пока не узнаваемого. В остальном отличий от любого другого класса было немного, разве что столы, каждый из которых был рассчитан на одного ученика, были расставлены не рядами, а в шахматном порядке, так что создавалось впечатление, будто посадочных мест здесь вдвое больше против необходимого. Сама Островская, в наглухо закрытом бордовом платье и того же оттенка мантии, уже стояла за кафедрой, водя пальцем по списку студентов. Приглядевшись к преподавательнице и сравнив её образ с тем, что остался в памяти после прошлого года, Уилл невольно запнулся. Он запомнил её другой, хотя это могло и показаться - в конце концов, с бывшей деканессой Венери они сталкивались всего раз или два, да и то случайно, но всё же... Она была другой. И Уилл даже самому себе не мог объяснить, какой именно. Просто другой. Все эти мысли пронеслись у него в голове за секунду, потому что уже в следующее мгновение Симус у него за спиной пробормотал: - Ох ты, Мерлиновы панталоны... - и, пихнув друга под локоть, кивком указал на дальний угол класса. Зная заранее, что - вернее, кого - он увидит, Уилл обернулся. Амбридж сидела на своём неизменном табурете, греясь в лучах падающего сквозь окна света, и вид имела настолько довольный, словно уже предвкушала громкую расправу. Впрочем, пока что урок обещал пройти довольно мирно, и Островская, подняв голову, учтиво поприветствовала: - Добрый день. Пожалуйста, проходите и занимайте места. О присутствии в классе инспектрисы она не проронила ни слова, хоть и было не вполне понятно, что Амбридж тут делает - если только решила лично убедиться в профессиональных качества преподавателя, которого сама назначила. Дождавшись, пока несколько сконфуженные ученики займут места, профессор спустилась с постамента, мельком оглядела пустые столы и уточнила: - Как вы планируете работать, не достав пергамента и чернил? Голос у неё был негромкий, не лишённый приятной музыкальности и глубины, но Уилл отметил, как при прозвучавшем замечании несколько девочек испуганно подскочили и тут же бросились исправлять досадное недоразумение. Дождавшись, пока улягутся шорохи и прекратится суетливое копошение в портфелях, учительница представилась: - Моё имя - профессор Кира Островская. С настоящего момента я буду вести занятия по прорицаниям у вашего курса. По настоянию директора Дамблдора спешу сообщить, что при желании любой из вас сможет продолжить заниматься у профессора Трелони, взяв дополнительный курс гаданий и мантики. За подробностями вы сможете после занятия обратиться к вашим деканам. А вот это было уже интересно. Получалось так, что Трелони не только не уволили после учинённого ей пьяного дебоша, но и позволили преподавать, лишь выведя дисциплину из цикла обязательных, превратив её в факультатив. К чему были такие усилия, Уилл откровенно не понимал и переглянулся с сидевшим через проход слева Симусом, но и друг выглядел не менее озадаченным, в то время как Островская, неслышно ступая между партами, декламировала по памяти: - Внимайте мне, все священные роды, великие с малыми, Хеймдалля дети! Один, ты хочешь, чтоб я рассказала о прошлом всех сущих, о древнем, что помню... (1) Наверное, это одна из самых известных строф Старшей Эдды, - прибавила она с короткой усмешкой, убавив уровень торжественности в собственном тоне. - Этими словами начинается "Прорицание вёльвы". К слову, кто знает, кто такие вёльвы? Она обернулась к классу, будто только что опомнилась, но студенты, по-видимому, ещё не оправились от шока и упорно молчали. Поняв, что её вопрос почти наверняка останется без ответа, Островская надменно приподняла тёмные брови. - Ну как же... - протянула она. - Ведь вы занимаетесь прорицаниями не первый год. - Это провидицы в скандинавской мифологии, - выпалил Уилл, недоумевая, откуда эта информация взялась у него в памяти. - Что-то вроде древнегреческих мойр, если я правильно понял. Повернув голову на его голос и окинув студента пристальным взглядом, Островская благосклонно качнула головой: - Не совсем, но Ваш ответ непозволительно близок к истине, мистер Грэйволф. Мойры, какими их знали и почитали в Древней Греции, ближе скорее к скандинавским норнам, которые также являлись богинями судьбы - говоря очень грубо, конечно же. В то же время вёльвами называли колдуний, наделённых пророческим даром, и мне очень интересно, почему никто не записывает то, что я говорю. Тихо охнув, сидевшая впереди Ханна схватилась за перо, остальные тоже зашуршали пергаментами, но Уилл даже не пошевелился, продолжая слушать с интересом, чего раньше никогда не бывало на прорицаниях. - Образ провидицы является транскультурным, поскольку в мифологии каждой страны и каждой народности найдётся хотя бы один пример наличия "той, которая видит", - прибавила Островская, возвращаясь за кафедру и открывая журнал. - Вёльвы, цыганские шувихани, Дельфийский оракул и ещё сотни и сотни тех, для кого скрывающее будущее завеса слегка приоткрыта... Иногда способность колдовать приравнивается маглами и несведущими волшебниками к способности провидеть, но это, конечно же, не верно. Хотя в славянских странах одним из синонимов термина "колдунья" является vedma, - прибавила она, ловко и с видимым удовольствием ввернув слово из родного языка. - Та, кто ведает. Об этом мы и поговорим. Итак, тема сегодняшнего занятия "Провидцы в мифологии". Рекомендую записывать. До самого конца занятия Уилл не мог разобраться в том, что же он чувствует. Он искренне хотел относиться к дурмстрангской пришелице предвзято - в первую очередь из-за того, что она много лет не давала проходу Адаре и пугала сестру до дрожи одним своим присутствием. Но с другой стороны слушать её неторопливые рассуждения и объяснения было настолько интересно, что он ничего не мог с собой поделать и буквально проваливался в бездну бережно подаваемой информации. Судя по всему, подобные чувства обуревали всех, находившихся в классе, включая и Амбридж, которая, стоило студентам погрузиться в написание конспекта о первых пророчицах, бодро поднялась с табурета и подошла к Островской, которая, склонившись над партой, что-то вполголоса объясняла Парвати. - Должна сказать, я вполне довольна проведённой инспекцией, - объявила она, привлекая внимание Островской. - А что скажете Вы, профессор? Как по-Вашему, класс хорошо подготовлен? Задумавшись на мгновение, она с лёгким кивком оповестила: - Должна сказать, что не все из студентов, выбравших прорицание для изучения, обладают необходимыми данными. По возможности я бы хотела провести перегруппировку классов - если Вы, госпожа инспектор, не имеете ничего против. Что-то пометив в блокноте, Амбридж широко улыбнулась и любезно произнесла: - До меня дошла информация, будто и сами Вы наделены даром провидения, моя дорогая. - До определённых пределов, - вновь кивнула Островская, ненароком тронув прелестно убранные волосы. Растянув рот в улыбке, Амбридж прежним сюсюкающим тоном продолжила: - В таком случае, не могли бы Вы сделать мне малюсенькое предсказание? О чём угодно. Если Вам понадобятся какие-то особые приготовления... Эй, там! Повинуясь окрику, перед кафедрой тут же возник домовик в форменном полотенце и, дрожа и приседая, отвесил Амбридж почтительный реверанс. - Доставьте сюда набор для предсказаний, - велела Амбридж, едва оглянувшись на ушастика, и тот, ткнувшись рыльцем в пол, тут же услужливо испарился. От внимания Уилла не укрылось, что Островская хотела что-то сказать, но не успела даже рта раскрыть, как на кафедре из воздуха возник чайный сервиз на подносе и пергаментный пакет, внутри которого, судя по всему, был чай. Мимоходом оценив довольно пошлый мелкий цветочный узор на боку чашки, Островская прикосновением палочки вскипятила чайник. Поболтав его круговыми движениями, она бережно наполнила чашку до половины, и воздух над столом тут же наполнили пряные ароматы имбиря, ванили и корицы. Двумя глубокими глотками опустошив чашку, она перевернула её на блюдце, тряхнула, а после обхватила двумя ладонями и, поднеся к свету, принялась рассматривать узоры на стенках. - Вижу, - произнесла она нарочито низким, грудным голосом. – Да, всё очень чётко… Вижу… Вижу, что чай этот – из самой дешёвой лавчонки в той деревне. Хогсмид, да? – уточнила она своим всегдашним тоном и тихо хмыкнула. – Не больше семи кнатов за фунт, честное слово. Никогда ещё не пила такой гадости. Она показательно поморщилась и отставила чашку как можно дальше от себя. - Помилуйте, разве можно предсказывать будущее, ориентируясь лишь на качество чая? – спросила она и протянула изящную сухую руку. – Вы хотите знать правду, госпожа Амбридж? Извольте, я Вам отвечу. Уилл думал, что сейчас она примется читать по руке, но Островская вместо этого крепко сжала короткопалую ладонь Амбридж, пристально глядя инспектрисе в глаза. На несколько мгновений класс погрузился в полную тишину, но в конце концов она, должно быть, что-то такое увидела и произнесла: - Хм... Весьма недурно. Вас ожидает скорое повышение в должности, госпожа инспектор. Конечно, работа будет довольно рутинной, но Вам она придётся по душе. Вижу много бумажной волокиты... Кажется, что-то не так с наследством, но Вы с этим в конечном итоге справитесь и оставите оппонентов без гроша. После этих слов Амбридж даже порозовела от удовольствия и, покидая кабинет, едва ли обращала внимание на то, что Островская бледнела чем дальше, тем больше, а под конец цветом лица и вовсе сравнялась с каменной стеной. Но дверь за инспектрисой захлопнулась, и она отправилась прочь по коридору в блаженном неведении. Студенты, не отрываясь, смотрели на Островскую. Несколько мгновений после того, как шаги Амбридж стихли в коридоре, она стояла очень прямо, почти навытяжку, а после будто с облегчением выдохнула и уронила напряжённо взведённые плечи. Уилл сидел достаточно близко, чтобы услышать, как она пробормотала: - Кентавры… Мерлин, какой кошмар… У Вас ещё есть четверть часа, мистер Грэйволф, - напомнила она, тронув собственные вновь порозовевшие щёки. – Используйте это время с умом. Скупо кивнув, Уилл склонился над собственным конспектом.***
Несколько дней после этого только и разговоров было, что о двух хогвартских провидицах. Справедливости ради стоит отметить, что, если бы кто-то вздумал вести счёт, Островская бы лидировала с большим отрывом хотя бы благодаря тому, что она трижды в день исправно выходила в Большой зал, чтобы принять пищу в обществе коллег и студентов, а кроме того тут и там мелькала в школьных коридорах или у озера. Чаще всего её можно было увидеть в компании Нотт или профессора Грэйволфа, но Уилл зарёкся спрашивать у отца хоть что-то о новой учительнице, решив пока что пустить ситуацию на самотёк. Впрочем, она сама напомнила о себе уже в конце недели. После первого урока старосты согнали всех студентов старше второго курса в Большой зал, где были убраны столы и скамьи. Пока они спускались вниз с заклинаний, Мораг успела сообщить, что сейчас будут отбирать тех, кто продолжит изучать прорицания. - А как будет проходить отбор, Мораг, ты знаешь? - взволнованно спросила Лаванда, дёргая одноклассницу за рукав мантии. - Будут какие-то испытания? Может, нужно будет смотреть в хрустальный шар? - Ты знаешь, Лаванда, - вмешался в разговор шедший рядом Гарри, - из того, что я понял, смотреть нужно будет не в шар, а на саму Островскую. Стоит отметить, что он в своём предсказании почти не ошибся. При помощи деканов построив учеников по курсам вдоль восточной стены, профессор Островская сняла тёмно-синюю мантию, чтобы дать свободу рукам, оправила рукава платья и на несколько мгновений задумалась. От внимания Гарри не укрылось, как переглянулись между собой МакГонагалл и Снейп, которые с большим скепсисом относились к прорицаниям, но всё же конца процедуры оба дожидались вполне церемонно - по всему было понятно, что с любимицей Амбридж лучше не затевать глупых ссор. Между тем Островская, обежав толпу проницательным взглядом светло-серых глаз, наконец решительно приблизилась к стоявшей в первом ряду с другими гриффиндорскими пятикурсниками Корнелии и протянула руку. - Позвольте, мисс Блэк. Хоть и считала себя довольно прагматичной и не пригодной для такого тонкого искусства, как прорицания, Корнелия безропотно подала преподавательнице ладонь, которую та легонько сжала, вглядываясь в смущённо порозовевшее лицо студентки. Прошло, должно быть, около пары минут, прежде чем Островская наконец улыбнулась. - Какая хорошенькая... - протянула она, вглядываясь Корнелии в глаза. - И смышлёная. Чарли, да? Хлопнув ресницами с тихим хрустом, она запоздало догадалась, что это комплимент не её способностям, и кивнула, но озвученный ответ Островскую, похоже, мало интересовал - она и без того знала, как на самом деле обстоят дела. - И часто у неё такие приступы? - спросила она и тут же, не дожидаясь пояснений, задала новый вопрос: - У мальчика ведь тоже бывают видения? - Да, бывают, - подтвердила Корнелия, медленно бледнея, - но... - Но не так часто, да. Он тоже видит, но не всё, далеко не всё... Я бы хотела переговорить с Вашими родителями, мисс Блэк, - предложила она, наконец отпуская ладошку Корнелии и вновь легко улыбаясь. - Особенно с матерью. Думаю, от этого разговора будет довольно пользы обеим сторонам. А пока что прошу сюда. Она в ответ лишь кивнула, как-то потеряно, и сделала несколько шагов вперёд, прочь из толпы, а Островская уже отвернулась к стоявшей рядом Лаванде. - Что-то есть, но немного... Попробуем, - подытожила она, за руку подводя Браун к Корнелии, понемногу формируя группу, которая будет допущена к занятиям. - Ещё Вы, молодой человек. Вы тоже, пожалуйста. Со стороны процесс казался довольно увлекательным и чем-то напоминал церемонию распределения; к некоторым студентам Островская приглядывалась долго, а иных просто пропускала, походя бросив категоричное "нет". Так, она прошла мимо Парвати, которая прежде ходила в любимицах у Трелони наравне с Лавандой, и по тому, как оскорблённо вытянулось её смуглое лицо, впору было ожидать конфликта между давними подругами. Перебрав по одному всех гриффиндорцев и пуффендуйцев, учительница приблизилась к пятикурсникам со Слизерина и ненадолго замешкалась возле Дафны, в конце концов запросто покачав головой. Гринграсс, как показалось, вздохнула с облегчением - при её нагрузке на рунах, трансфигурации и нумерологии ещё один предмет в расписании она бы просто не потянула. А Островская между тем приблизилась к Драко и окинула его пристальным взглядом, от которого он едва подавил желание поёжиться. Он узнал её, разумеется, узнал, хотя до её появления в школе не был уверен, что у них дома в ту летнюю ночь была именно она - воспоминания путались, а ведь до тех пор он видел её всего раз или два на ужинах в честь Турнира... Но теперь ошибиться было невозможно, тем более что сейчас она смотрела на него точно также, как за секунды до того, как наслать Империус. - Увы, мистер Малфой, увы, - протянула она, прежде чем перейти к Блезу, и у Драко отлегло от сердца, хотя другая часть его сознания - та, что чаще взаимодействовала с оголтелыми гриффиндорцами с их отсутствующим инстинктом самосохранения - требовала тут же припереть нахальную профессоршу к стене и пытками выбить из неё правду о судьбе родителей. Хотя бы матери, Мерлин раздери... Но всё же он сумел взять себя в руки и дождаться окончания отбора, по итогам которого набралось довольно-таки внушительное количество потенциальных провидцев, в число которых к полнейшему удивлению Драко вошли и обе его кузины. И если предположить подобные способности у Корнелии было хоть и с натяжкой, но можно, то Мораг казалась ему настолько приземлённой, что даже приглашать её на отбор было верхом неблагоразумия. Отчаявшись хоть как-то разобраться в сложившейся ситуации, он остановился у подножия лестницы на третий этаж и после недолгих раздумий всё же направился в библиотеку. Допустим, сделать домашнее задание по нумерологии в таком настрое ему не удастся, но есть хотя бы шанс посидеть с книгой в тишине. В ожидании, пока мадам Пинс найдёт нужные ему справочники, Драко, оперевшись локтем на стойку, осматривал полупустой читальный зал, но в ушах всё равно настойчиво звучал голос Островской. Увы, мистер Малфой, увы... Почему она так повела себя? Ответа у Драко не было, равно как и на другой вопрос, терзавший голову тупой болью - почему она отпустила его тогда? Не зря ли? Он сам до сих пор не понял, какой вариант был для него более предпочтительным. Наверное, стоило бы порадоваться, что ему чудом удалось выбраться из поместья и выжить, но с другой стороны та часть его натуры, которая всё ещё была подвержена совершенно детским приступам сентиментальности, тихо и горько вопрошала, не лучше ли было остаться там, вместе с родителями, и закончить всё единым махом. Он никогда бы не решился свести счёты с жизнью - не из малодушия, а от природной брезгливости, ведь в смерти не было совершенно ничего красивого, а потому теперь, из-за некстати проявленного Островской великодушия, он вынужден был продолжать жить так, как он не привык и вряд ли когда-то привыкнет. Получив книги и расписавшись в формуляре, он теперь уже более вдумчиво оглядел зал в поисках свободного места, прошёл пару шагов вглубь и остановился, будто налетев на невидимую стену. За столом у входа в секцию невидимости спиной к нему сидела Катриона. Встречаться с ней накануне полнолуния было не лучшей идеей по многим причинам одновременно, и стоило бы поскорее ретироваться, пока она его не заметила, но Драко внезапно обнаружил, что не может сдвинуться с места - её запах, вившийся в воздухе алой лентой, будто приклеил его ноги к затёртому паркету. Ощущение настолько походило на наложенное заклинание подавления воли, что он чертыхнулся сквозь зубы, и Кэтти, повернув голову, поверх плеча вперилась в него взглядом. Драко хватило одной секунды, чтобы понять, что она плачет. Он в целом был далёк от рыцарственности, искренне считая, что некоторые дамы сами нарываются на неласковое обращение, но именно сейчас проклятая нота гуманизма требовала сказать хоть что-то, выдавить из разом пересохшего горла хотя бы один-единственный звук, лишь бы не стоять тут истуканом, наблюдая, как слёзы срываются у неё с подбородка и капают на форменную юбку. Так и не придумав ничего стоящего, в качестве компромисса он поправил сдавивший шею узел галстука и уточнил: - Я присяду? Посомневавшись, она кивнула и сдвинула книги на противоположный край стола, свободной рукой стараясь незаметно утереть слёзы, что было заведомо невозможно. Опустив собственные справочники на столешницу, Драко смерил расстроенную девочку взглядом и с коротким вздохом выложил поверх "Продвинутой нумерологии" сложенный вчетверо платок. - Боюсь, мадам Пинс сожжёт тебя Адским пламенем, если её бесценные книги пострадают из-за сырости, что ты тут развела. Мне-то всё равно, но что я скажу Мораг? - заметил он, и Кэтти вспыхнула, но платок всё же приняла, чуть слышно пробормотав слова благодарности. Она успокоилась далеко не сразу, и всё это время Драко разрывался между необходимостью задать вопрос о причинах плача, желанием остаться безучастным и неуёмной сладкой щекоткой в носу. Не зная, куда деть глаза, он взглянул на раскрытую книгу, лежавшую перед Кэтти, и поморщился от омерзительного вида гравюр, покрывавших страницы. - С каких пор ты увлекаешься волшебной медициной? - выпалил он, не сумев вовремя прикусить язык. Искоса взглянув на него, Кэтти глухо всхлипнула и откликнулась, не поднимая глаз от книги: - С тех самых пор, как Дэннис Криви при свидетелях заявил мне, что его брат ухаживает за мной из жалости. И что с такими шрамами на меня ни один приличный парень в здравом уме не посмотрит... И, поскольку приворотные зелья у нас в семье не в почёте, - прибавила она, повышая голос так, будто готова была заплакать, - я решила покопаться в справочной литературе и поискать, можно ли от этого избавиться. Какие-то ценные сведения я вряд ли найду, но это... успокаивает. Тяжело сморгнув, она вновь опустила голову и двумя быстрыми взмахами утёрла щёки. - Самое обидное, - продолжала она, - что, даже если я выпью Оборотное зелье с собственным волосом, шрамы никуда не денутся. Так Корни сказала, и Снейп подтвердил. - Да, - протянул Драко, не сводя взгляда с её макушки, - им в этом вопросе можно верить. Она не упрекала его, да и жалобами это назвать было нельзя - простой рассказ о горестях, из которых состояла её жизнь в последний год. И мысль о том, что виноват в её бедах только он, заставляла Драко чувствовать острую резь в груди как при приступе изжоги. Может, это был стыд - он точно не знал. Но отчего-то видеть её слёзы было невыносимо. - Кто бы уж говорил, - обронил он, отворачиваясь будто бы за тем, чтобы достать из сумки книгу, и вытягивая первый попавшийся под руку томик величиной чуть больше ладони. - Надо думать, обоим Криви приличных девушек и без шрамов даже во снах не светит. Кажется, их папаша молочник? Молочник! Того и гляди, найдут себе каждый по доярке. Или по простушке-пастушке. Он говорил с таким ядом, что сам себе удивлялся, но в конечном итоге добился того, чего хотел - Кэтти смущённо притихла, глядя на него сквозь мокрые ресницы и лишь изредка прижимая платок к носу. - Что ты читаешь? - спросила она после продолжительной паузы, и Драко, уже успевший углубиться в рассказ, насмешливо хмыкнул, но всё же прикрыл книгу и протянул ей. Окинув его тревожным взглядом, Кэтти приняла протянутое сочинение. - "Любовница солнца"(2)... - пробормотала она, пропустив хлёсткое и странно выведенное имя автора, и скользнула ласкающими пальцами по обложке. - Ты эту книгу читал в поезде? Приподняв брови, Драко едва ли смог вспомнить, чем занимался по дороге обратно в Хогвартс, и в качестве компромисса повёл плечом, надеясь, что это избавит его от необходимости отвечать. Между тем Кэтти, вновь опустив глаза на книгу, оценила: - Звучит как название дамского романа. Держи. Она через угол стола передала ему книгу, извернув запястье. Их пальцы на мгновение встретились на холщовой обложке, и Кэтти отдёрнула руку, неловко зардевшись. - Прости, - повинилась она, пожимая плечами и для верности убирая обе ладони под стол. - Ничего. Она, однако, его не слушала, хоть и продолжала смотреть пристально как никогда. - Можно потрогать? - Что?.. - Твои шрамы, - объяснила она, игнорируя то, как недоумённо вытянулось его лицо. - Они должны быть точно такими же, как мои, раз уж оставлены одними когтями, но выглядят они иначе, и я хочу знать почему... Прости, - спохватилась она и тряхнула головой, будто выныривая из глубокой воды. - Я помню, ты просил не использовать тебя как подопытного кролика... - Ерунда и чушь, - оборвал он, на мгновение нахмурив брови и, посомневавшись несколько мгновений, протянул ей руку, где на тыльной стороне ближе к запястью багровел совсем свежий шрам, оставшийся с прошлого месяца. Мимоходом Драко подумал о том, что после сегодняшней ночи шрамов у него прибавится; он с самого утра был на взводе, и виной тому была не только Островская, невесть как и зачем появившаяся в школе, но и эта докучливая девчонка, не сводившая с него глаз - что настоящего, что волшебного. У Кэтти взгляд был такой, будто она не поверила в оказанную ей честь, но всё же тот факт, что Драко не спешил убрать руку, говорил о твёрдости его намерений, и она, слегка подавшись вперёд, дотронулась до шрама, едва касаясь рубцовой ткани кончиками пальцев и коротко остриженными ногтями. Натолкнувшись на ремень от часов, она ожидаемо замерла, но ответной реакции не последовало, и тогда она, осмелев, сняла у него с запястья часы и неожиданно ловко раскрутила запонку, сдвигая левый рукав вверх. - Раздевать меня я разрешения не давал, - напомнил Драко, но ладонь убирать не спешил. Коротко закатив глаза и отложив часы и запонку на стол, Кэтти оглянулась на кружившую между стеллажами мадам Пинс, а после перетянула руку Драко себе на колени и, сощурившись, принялась придирчиво осматривать. - Странно, - разочарованно подытожила она спустя минут пять напряжённого молчания. - Вроде бы наши шрамы должны быть одинаковыми, но не тут-то было. Видишь, бороздки вот здесь и здесь совершенно разные? Говоря так, она повернула собственную левую руку тыльной стороной вверх, демонстрируя рубец, протянувшийся от округлой косточки на запястье до промежутка между средним и указательным пальцем. - Как думаешь, почему так? - спросила она, впервые за долгое время поднимая на него глаза и глядя без осуждения, но с ничем не прикрытым любопытством. - Ткань разная по качеству, - откликнулся Драко, хотя первоначально вовсе не собирался отвечать, оставив ей самой строить никому не нужные бредовые теории. - Я мужчина, и кожа у меня грубее, поэтому распороть её тяжелее. К тому же, мои шрамы быстрее затягиваются всилу... некоторых особенностей, - прибавил он, невольно понижая голос, и Кэтти с сомнением откликнулась: - Может, ты и прав... - "Может"? Смерив взглядом его надменно-оскорблённое лицо и тихонько фыркнув, она исправилась: - Ладно, ты с вероятностью девяносто процентов прав. Только опусти уже бровь, - хихикнула она, и Драко поспешно усилием разгладил наморщенный лоб. Впрочем, взгляд его больше не был направлен на Кэтти, а куда-то ей за спину, и лицо его приобрело настолько странное выражение, что она поневоле смутилась. Из всей смеси эмоций она угадала лишь презрение и насмешку, но не успела даже поинтересоваться причинами или хотя бы обернуться, как одно за другим произошли несколько молниеносно сменяющих друг друга событий: Кэтти по-прежнему держала ладонь Драко в своих руках, и он, передвинувшись вместе со стулом влево, ближе к ней, наклонился так низко, что это переходило все рамки приличий. Сжав её трепещущие пальчики в горсти, он на мгновение внутренне запнулся, а после без сомнений прижался губами к тыльной стороне её запястья. У неё за спиной раздался глухой грохот, и Кэтти, подскочив, порывисто обернулась. В проходе между стеллажами стоял Рон Уизли, у ног которого на полу лежал толстенный справочник, раскрывшийся в полёте и спикировавший с высоты нескольких футов; и если до сих пор ещё оставалась какая-то надежда, что этот рыжий пройдоха не слышал или не видел того, что только что произошло, то, едва взглянув парню в лицо, Кэтти коротко вздохнула, предчувствуя новую волну сплетен. - Помочь тебе найти выход, Уизли? - окликнул Драко, и тут с Рона словно Цепенящее заклятие сняли, и он, попятившись спиной вперёд, бросился наутёк, а Кэтти с пылающими от стыда щеками обернулась к Драко и отчеканила: - Какого обвислого Мерлина, Драко Малфой?! - Не советую ставить моё имя в один ряд с грязными ругательствами, - напомнил он, и Кэтти, побурев так, что только пар из ушей не повалил, требовательно повторила: - Что такое ты тут вытворяешь? Хмыкнув, он всё же как мог терпеливо объяснил: - До сих пор Уизли распускал о тебе слухи, не имеющие под собой реальной почвы. И он, как и любой сплетник, прекрасно осведомлён о ложности поставляемой информации. А ведь давно известно, что, если не можешь остановить творящийся вокруг хаос, нужно его возглавить. Это показалось мне неплохой идеей, - усмехнулся он, чуть приметно пожав плечами. - Уизли никогда в жизни не додумается, как это воспринимать. Возмущению Кэтти не было предела; глубоко вздохнув, она, казалось, готова была разразиться гневной тирадой, всплеснула руками, но тут у неё внутри будто что-то надломилось, и она, уткнувшись лицом в ладони, громогласно расхохоталась. - Тихо ты! - шикнул Драко, который и сам отчего-то не мог сдержать улыбки, но к ним уже спешила мадам Пинс, так что пришлось, бросив книги, срочно ретироваться в коридор. - Прости... - пробормотала Кэтти, не в силах справиться с дыханием, когда он чуть не за руку выволок её из библиотеки. - Но это же... О Мерлин... Она так и не смогла выдавить ни единого связного слова и привалилась лопатками к стене, жадно глотая воздух. Более чем довольный такой реакцией, Драко тщеславно ухмыльнулся. - Если уж шокировать общественность, то по полной программе, - прибавил он, оперевшись согнутой рукой о стену над её головой, и Кэтти, вытирая слёзы, текущие из настоящего глаза, с весёлым укором покачала головой: - Как ты можешь быть настолько... слизеринцем! - Мне никогда не ставили это в вину, - ловко парировал он, но она внезапно замотала головой, так что невесовые светлые волосы мягко хлестнули его по шее: - Я не... Нет, я не о том. Как это у тебя получается? В её тоне было столько неприкрытого восторга, что он смягчился и заметил: - Это врождённое и вряд ли этому можно научиться. Впрочем... Я думаю, у тебя есть потенциал, - признал он и хмыкнул, когда Кэтти густо покраснела.***
В среду после завтрака профессор Грэйволф вручил Уиллу новую метрику, которую тот без особого энтузиазма продемонстрировал Мораг. Всё отличие состояло в том, что во второй строке сверху рядом с именем Арвин Грэйволф теперь стояла официальная приписка: "Отец - Гарри Александр Грэйволф". - Со стороны всё будто бы в порядке, да?.. Знаешь, я ведь до сих пор даже не знал его миддл-нейм, - вздохнул он, когда они шли вверх по лестнице, чтобы забрать сумки из башни. - Дьявол, да что я вообще о нём знаю... - Вы помиритесь, - пообещала Мораг, остановившись на пару ступеней выше и проведя ладонью по его щеке. - Всё наладится, вот увидишь. В это Уилл, впрочем, слабо верил, но не хотел расстраивать Мораг собственными терзаниями и с горькой усмешкой заметил: - Того и гляди, попрошу у Островской гороскоп на ближайший месяц. - Тогда тебе придётся вставать в очередь, - напомнила она. - Лаванда от неё в полном восторге. Того и гляди, организует фан-клуб. - Ты-то в него вступать намерена? На этот вопрос у Мораг ответа пока что не было. Она понятия не имела, что такого усмотрела в её будущем Островская, но сама себя считала к прорицаниям непригодной. Всё-таки до сих пор её интуиция работала из рук вон плохо, и изменений к лучшему пока что не предвиделось. Впрочем, отчасти ей самой было интересно узнать что-то новое о тонком искусстве предсказаний - если судить по первой лекции, занятия обещали выйти очень содержательными. Должно быть, она слишком сильно задумалась, потому что Уилл, первым спрыгнув с поплывшей влево лестницы на площадку, протянул ей руку и подытожил: - Так-то... Теперь будем ходить на прорицания вместе. - Если Симус не станет ревновать, - с усмешкой откликнулась Мораг и повернула голову на раздавшийся справа глухой стеклянный звон. Притянув её к себе - просто так, на всякий случай, - Уилл поднял глаза и увидел выходившую из-за поворота Трелони. Судя по траектории походки, бывшая учительница вновь была пьяна, причём весьма основательно, так что следовало затаиться и хотя бы постараться избежать встречи с ней, но тут Мораг, стиснув злые зубы, довольно отчётливо рыкнула: - Ничему её жизнь не учит... Среагировав на голос, Трелони обернулась со всей доступной резкостью (при этом в котомке, которую она несла с собой, вновь лихо звякнули бутылки) и наконец увидела замерших у лестничного парапета студентов. - А, мистер Грэйволф! - протянула она. - Вы здесь, мой дорогой мальчик, и с Вашей очаровательной спутницей... - Вы в порядке, профессор Трелони? - осведомилась в свою очередь "очаровательная спутница", нахмурившись так, что между бровей залегла глубокая строгая морщина. Трелони, однако же, угрозы не заметила, неожиданно бодро для её кондиции оповестив: - А я тут решила нанести дружественный визит инспектрисе Амбридж! Она, конечно, дала понять, что желает видеть меня пореже, да и её... ик!.. любимица ничем не лучше... Я, конечно, не имею привычки навязывать своё общество тем, кто его не ценит, но если эти дамочки предпочитают игнорировать предостережения, которые сообщают карты... Внезапно её костлявые пальцы сомкнулись на запястье Уилла. - Раз за разом, как бы я их ни раскидывала... - И профессор Трелони театрально выхватила из-под шалей игральную карту. - Башня молний, - прошептала она. - Несчастье. Всё ближе и ближе... - Ясно, - выпалил Уилл, свободной рукой заведя Мораг себе за спину и стараясь вдыхать пореже, поскольку ароматы кулинарного хереса, исходившие от Трелони, были сильно на любителя. - Мне так вас не хватает на моих уроках, Уильям, - томно произнесла профессор, не выпуская его руки. - Как прорицатель Вы никогда особенно не блистали... но были таким превосходным объектом... Боюсь, что эта русская ничего в гадании на картах не смыслит. Я спросила у неё, как прорицатель у прорицателя, не ощущает ли и она отдалённых вибраций близящейся катастрофы. Но она, похоже, нашла меня едва ли не смешной. Да, смешной! Наверное, плохо понимает по-английски. Голос её истерично возвысился, и тогда Мораг, не выдержав, вышла из-за спины Уилла и, с трудом протиснувшись между ним и Трелони, оттеснила от него прорицательницу. - Вы можете изложить жалобу в письменном виде, профессор, - напомнила она, яростно сверкнув глазами. - Уверена, инспектор Амбридж обеспечит Вас достаточным количеством пергамента и чернил. Всего Вам доброго. И она, не слушая возражений, схватила Уилла за руку и потащила его вправо по коридору. - Алкоголичка... Сил моих больше нет слушать бред помешанных! - возмущалась она на ходу, и Уилл осторожно окликнул: - Ты кого-то ещё имеешь в виду? Он задал этот вопрос без задней мысли, но Мораг остановилась, снизу вверх взглянув на него пристально и немного виновато. Она нарочно попросила друзей не рассказывать Уиллу об их стычке с Невиллом - просто потому, что не хотела обременять его новыми хлопотами в добавок к уже существующим, да и не о чем было рассказывать, кроме того, что у Лонгботтома теперь уже окончательно поехала крыша, раз ему мертвецы мерещатся. - Так, мелочи, - отмахнулась она и поторопила: - Ты иди, иначе опоздаешь на руны. - А как же ты? - У меня занятие с Эдвардом. Она старалась отвечать совсем просто, но Уилл, сложив в уме два и два, мигом понял, почему она с утра на взводе - копнув у самой поверхности, Вектор тут же увидит, что они заставили его сына принести Непреложный обет, и тогда кто знает, чем закончится это дело. - Мне пойти с тобой? - предложил он, но Мораг в ответ лишь покачала головой: - Я сама. Всё будет в порядке. - Конечно, в порядке, - кивнул Уилл. Он потянулся было её поцеловать, но Мораг качнулась назад, уворачиваясь. - Какой хитрый... - протянула она с усмешкой, но Уилл не улыбнулся в ответ и, глядя ей в глаза, задал обманчиво простой вопрос: - Мне что, на колени встать, чтобы вымолить прощение? Выходит, Эйдан всё же был прав? Поняв, что в своей неловкой игре зашла слишком далеко, Мораг чуть приметно нахмурилась и окликнула: - Уилл, я не... Я же просто... - Всё нормально, - заверил он - слишком поспешно, чтобы это могло быть правдой, а после коротко клюнул её в висок и разжал руки. - Иди, тебя будет ждать Эдвард. Он ушёл, больше не оборачиваясь, и Мораг едва подавила желание ударить себя по лицу. День за днём Уилл на её глазах становился всё мрачнее и строже, и она понимала, что дело в ней - не только, конечно, но не в последнюю очередь. Быть может, стоило быть с ним хоть немного поласковее, но именно этого она сделать не могла, потому что до одури страшно было запустить их отношения дальше. Ей казалось, что теперь всё слишком шатко и, стоит перейти на новый уровень, как хрупкое равновесие исчезнет, мир опрокинется, и тогда уже всё точно полетит к чертям, окончательно и бесповоротно. Вот так и получалось, что она не хотела его терять, но и подпустить к себе ближе пока не могла. Хотела, очень хотела... Но не могла. А между тем в преддверии очередного занятия с Эдвардом стоило волноваться совершенно о другом. Они не встречались с самого вечера памяти Слизнорта, и теперь Мораг понимала, что, заглянув в её воспоминания, Эдвард вряд ли останется доволен увиденным - слишком много всего произошло за пару коротких месяцев. Как оправдаться, она откровенно не знала, и он, кажется, сразу заметил, что с ней что-то не то, если судить по тому, с какой бережностью и заботой он проводил её в кабинет и помог устроиться на любимом месте. - Ты видела свежий номер "Пророка"? - уточнил он, вешая её мантию на крючок и расправляя неподатливые складки. - Восстановление азкабанского архива ведётся полным ходом, судя по официальным заявлениям. Кивнув, Мораг с трудом оторвала взгляд от собственных ногтей и после непродолжительного молчания спросила: - Эдвард, скажи... А можно как-то получить доступ к архиву государственного учреждения? Не Азкабана, но больницы святого Мунго, например. Посомневавшись, он всё же ответил: - Не думаю, что это возможно для стороннего человека, Мораг. Врачебная тайна предполагает некую конфиденциальность, видишь ли. Почему ты спрашиваешь? Ведь раньше целительство тебя не интересовало. Она ответила ему долгим взглядом и, тщетно пытаясь унять скачущие как разноцветные шарики мысли, медленно произнесла: - Это не для меня, а... Хотя нет, для меня, - исправилась она, отбросив волосы с глаз. - Хочу кое-что проверить. Не так давно мы повздорили с Невиллом и он сказал кое-что, во что я отказываюсь верить. Лицо Эдварда, и без того в последнее время не радовавшее красками, после этих слов стало очень обеспокоенным. - Мы ведь говорим о Невилле Лонгботтоме? - вкрадчиво спросил он, садясь рядом с Мораг на диван. - Что он сказал тебе? Он тебя оскорбил? - Нет. - Она покачала головой. - Скорее уж я его. Но... Эдвард, я запуталась. Тогда, в перепалке, Невилл сказал, что видел отца. Моего отца. То есть живого и здорового, и он говорил с ним, пока сидел в подвале. Это же полный бред, понимаешь? И он много чего ещё наговорил и... Сказал, будто бы его родители все эти годы были живы! Разве это возможно?.. Устыдившись того, насколько беспомощно звучит её собственный голос, она замолчала, опустив голову, но, когда она после недолгого молчания отважилась взглянуть на Эдварда, в его ответном взгляде не было даже намёка на осуждение. - Я хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь, Мораг, - произнёс он, взяв её за руку. - То, что пережил в прошлом году Невилл, не оставляло шансов даже куда более крепким морально взрослым людям. Понимаю, в пятнадцать лет все вы мните себя взрослыми и самостоятельными, но по сути и ты, и Невилл, и все ваши друзья ещё дети. И если ребёнка вдруг обижают взрослые, ничем хорошим для него это не заканчивается. - Что ты имеешь в виду? - Шрамы могут оставаться не только на теле, - продолжил он объяснять, испытывая вину за её скорбно наморщенный лоб. - И после того, что случилось с Невиллом, его психика подточена ещё сильнее, чем была до этого. Ведь посуди сама, что за жизнь у него была. Мальчик-сирота, обременённый колоссальной ответственностью, без взрослого рядом, способного помочь разобраться. - Но у него же была бабушка, - напомнила Мораг, и Эдвард коротко вздохнул: - Я говорю о специалисте. О психиатре, если угодно. После этих слов Мораг ощутимо вздрогнула, но её ладонь по-прежнему оставалась в руке Эдварда, и это успокаивало. По сути он не сказал ей ничего такого, о чём она бы не думала сама, но отчего-то слова Эдварда звучали куда убедительнее её собственных мыслей. Невилл чокнутый, так что не исключено, что в темноте подвала ему просто привиделся Регулус Блэк. - Чем ты так расстроена? - спросил Эдвард, скользнув пристальным взглядом по её осунувшемуся лицу. - Дело ведь не может быть только в Невилле Лонгботтоме? Я понимаю, подобные бредни сильно осложняют жизнь, но всё же на них не стоит обращать так много внимания. Искоса смерив его взглядом, Мораг мысленно махнула на всё рукой. Всё равно уже через несколько минут Эдвард сможет в мельчайших деталях рассмотреть всё, что она так неловко пытается скрыть, а потому стоило покаяться авансом, чтобы в дальнейшем не выглядеть полной дурой. Или хотя бы дурой не такой круглой. - Это не о Невилле. Я... Я сделала кое-что очень плохое, - медленно произнесла она, не поднимая глаз. - Ты увидишь. Не на шутку встревоженный, Эдвард не сводил глаз с Мораг, но, убедившись, что рассказывать добровольно она не собирается, с коротким вздохом достал палочку из внутреннего кармана пиджака. - Легилименс! Ей даже не потребовалось концентрироваться на чём-то одном - воспоминания сами полились неостановимым потоком, так что она лишь успевала краем глаза наблюдать, как они с Эйданом вновь и вновь брались за руки, и звучали страшные слова клятвы, и огненные верёвки опутывали их руки... Опустив палочку, Эдвард коротко тряхнул головой будто для прояснения сознания, а после отложил оружие на журнальный столик и медленно потёр гудящие виски. - Ты поступила правильно, Мораг. На мгновение ей показалось, будто она ослышалась. Но она видела, как шевелятся губы Эдварда, так что ошибки быть не могло - она расслышала верно, но только ничего не поняла. - Сейчас Эйдан представляет опасность для тебя, - продолжал он так, будто рассуждал, лучше приготовить на ужин рыбу или утку. - Мы не можем быть уверены в том, какие воспоминания он пытался добыть и не несут ли они угрозы для кого-то ещё... - Эдвард... Подняв глаза на прозвучавший беспомощный оклик, он встретился с Мораг взглядом и передёрнулся - столько в её глазах было отчаяния и страха. - Бога ради, что ты за человек... - прошептала она, медленно качая головой. - Он же твой единственный сын... Нет... Нет-нет, так нельзя... Нельзя! Последнее слово вырвалось из неё криком, и Мораг сама не поняла, как вскочила на ноги; ударив коленями в поперечную планку, она бы точно снесла хрупкий столик, если бы Эдвард не бросился следом и не поддержал её, схватив за плечи. - Мораг, успокойся! - потребовал он как никогда строго, но она уже не могла остановиться, захлёбываясь и пытаясь докричаться до него: - Нет! Ты не понимаешь! Так нельзя с ним, ни с кем нельзя! Потому что родители не должны бросать детей, даже если их к этому принуждают! Даже если эти дети чудовища! Так нельзя, нельзя! - Мораг! Вздрогнув, она всего на мгновение взглянула ему прямо в глаза и тут же почувствовала, как проваливается куда-то вниз, не в силах увернуться от жжения полуденного солнца на собственной коже. Её руки были слабыми, ещё по-детски пухлыми, но она продолжала из последних сил цепляться за складки белой льняной юбки, оглушённая собственными рыданиями и надсадным визгом: - Мамочка, не уходи! Ну мама, пожалуйста! - Ох, да убери же ты её от меня! Депульсо! Окружающее пространство заслонила высокая густая тень, мелькнула вспышка заклинания - и Мораг выбросило из воспоминания с небывалой силой. - Тише-тише... - зачастил Эдвард, бережно пригладив ей волосы на висках и пытаясь утереть застывающие слёзы, но она лишь мелко трясла головой, не в силах избавиться от пляшущей перед глазами белой юбки с расплывающимся на подоле пятном от её собственных слёз и слюны. - Я же ничего этого не помнила... - горько пожаловалась она, на мгновение зажмурившись. - Зачем ты показываешь мне всё это? Что я тебе сделала, что ты хочешь причинить мне такую боль?! - Я никогда этого не хотел! - рявкнул он так, что Мораг дёрнулась назад, будто боялась, что он её ударит, но он держал крепко, не отпуская её от себя ни на шаг. - Я никогда не хотел сделать тебе больно. Всё, что я делаю, я делаю только для того, чтобы ты была жива, здорова и в безопасности! Ты слышишь меня, Мораг? Я здесь только ради тебя! Содрогнувшись всем телом, она взглянула на него с таким отчаянием, что ему пришлось наконец разжать пальцы. Сделав несколько неуверенных шагов спиной вперёд, она вновь села на диван и, подавшись вперёд, обхватила голову руками. - Я помню, что ненавижу её, но не знала, почему... - прошептала она, когда Эдвард сел рядом. - Даже не знаю, зачем она приезжала тогда... Я ничего этого не помнила... Почему? - Ты ведь была ребёнком, - напомнил он, почему-то избегая смотреть на неё. Откинувшись на спинку дивана, Мораг вытерла слёзы и смерила его долгим усталым взглядом. Против бьющего в окно света его профиль казался почти трагическим, так что даже смотреть больно, и она, щурясь, рассеянно думала о том, сколько невысказанной боли носит в себе любой человек и как бы обстояло дело, будь она в состоянии повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов и прочесть воспоминания Эдварда. Ведь по сути она ничего не знала о нём - кроме того, разумеется, что он был добр к ней и на свой лад заботился о её благополучии. Впрочем, иногда этого оказывалось достаточно. - Прости, - окликнула она, а после протянула руку и коснулась его свободно лежавшей на сидении ладони. - Это ведь твоя жизнь, и тебе лучше знать, как прожить её. Я не имела права разговаривать с тобой на такие темы, тем более в подобном тоне. Откинувшись назад, Эдвард сполз на сидении вниз, так что их с Мораг глаза оказались на одном уровне, и долго смотрел на неё, а затем тихо отозвался: - Что ж... Я предоставляю тебе это право. - Мне? - слабо удивилась она. - Почему? - Когда видишь всё самое плохое в людях, бывает сложно разглядеть это плохое в себе, - признал он, поневоле переходя на шёпот. - А ты достаточно смелая и честная, чтобы не побояться сказать всю правду мне в лицо. Это бесценное качество, Мораг. Я ведь говорил, что ты чудо. Покраснев, она смущённо взмахнула ресницами и попросила: - Прости меня. Давай больше не будем ссориться. Он усмехнулся так, будто всем своим видом хотел напомнить, что никакой ссоры и не было, но вместо этого лишь сел ровно и поманил: - Иди сюда, милая. Ринувшись вперёд, точно в протянутые руки, Мораг доверчиво прижалась к его плечу, чувствуя, что всколыхнувшиеся внутри слёзы понемногу стихают в тепле. Ведь даже узнав, что от неё отвернулась собственная мать, Эдвард по-прежнему был здесь, бережно перебирая её волосы, закрывая руками от подступающего со всех сторон злого мира, и Мораг, больше не смущаясь и не краснея, прижалась к нему так крепко, что в конце концов почувствовала удары сердца у него в груди. - Ты мне веришь? - окликнул он, и Мораг кивнула, не поднимая головы. - Всё будет хорошо... Но пока тебе лучше держаться от Эйдана подальше. Я не желаю его смерти, но и допустить, чтобы ты пострадала, я не могу - понимаешь? Мораг вновь кивнула, хоть и не понимала, просто не могла понять, почему он так ценит её, открыто объявляя дороже собственного ребёнка. Но, с другой стороны, ведь и профессор Грэйволф когда-то сделал выбор, предпочтя одного сына другому, а потому Мораг оставалось лишь не судить и искренне надеяться, что и её не осудят. И всё же, сидя в Большом зале над тарелкой с нетронутым ужином, она почти безотрывно смотрела на Эйдана, устроившегося нарочито далеко от их компании, и рассеянно размышляла о том, есть ли в этом мире хоть кто-то, кто относится к нему не как к бомбе замедленного действия. Это была не жалость, но что-то очень похожее на неё, а потому она искренне старалась задушить эти порывы в зародыше, но пока что не получалось. Должно быть, она слишком глубоко ушла в собственные мысли, потому что Гермионе пришлось трижды позвать её, прежде чем она откликнулась. - У вас с Уиллом всё в порядке? - спросила она, наклонившись к Мораг и хлопнув по руке сидевшую слева от кузины Корнелию, чтобы слушала внимательно. - Почему он ужинает отдельно? Бросив виноватый взгляд на парня, который сидел чуть дальше по другую сторону стола, в компании Гарри и Джареда, Мораг покраснела, но всё же решила признаться, потому что после эмоциональных горок сегодняшнего дня ей казалось, что, если она промолчит, её голова непременно взорвётся. - Мы, кажется, поссорились, - неуверенно произнесла она, и подруги хором выпалили: - Как?! - а Гермиона ещё и прибавила, понижая голос: - И вы с Грэйволфом туда же! - Я сама виновата, дура, - вздохнула Мораг, рассеянно наблюдая, как Серая Дама парит между столами. - Совсем его замучила придирками и упрёками... Ему и так сейчас нелегко, а тут ещё я со своей идиотской ревностью и комплексами! Переглянувшись с Гермионой, Корнелия сочувственно тронула кузину за плечо и окликнула: - Но ты ведь ревнуешь оттого, что любишь... И не на пустом ведь месте, Мораг! - В том-то и дело, - тихо перебила она, покачав головой. - Ладно бы у нас с ним что-то было, а так... - А ты что, хотела бы? - игриво поинтересовалась Корнелия, заставив Мораг покраснеть ещё гуще прежнего. - Что такого я сказала? Знаешь, Уилл производит впечатление парня, с которым вполне можно пойти до конца. - То-то я гляжу, вы с Вектором в своё время зашли дальше некуда, - огрызнулась Мораг, за что тут же получила от Гермионы болезненный шлепок по бедру. Проглотив беспочвенное оскорбление, Корнелия спокойно пожала плечами: - Ты можешь думать так, как тебе хочется, но Эйдан мне нравился и я ни о чём не жалею. И речь не обо мне сейчас. Ты, конечно же, скажешь, что я лезу не в своё дело, и будешь права, но мнение моё такое: если не хочешь, чтобы Уилл и дальше фантазировал о горничных, сделай так, чтобы он думал только о тебе. - Корни! - возмущённо одёрнула Гермиона и, понизив голос, поскольку на них уже заоборачивались, прибавила: - Чтобы помириться, Мораг необязательно спать с Уиллом, прекрати уже! Коротко закатив глаза, она нараспев откликнулась: - А я и не это имела в виду, моя дорогая, так что оставь свои пошленькие инсинуации для беседы с моим братцем! Тут уж Мораг, не сдержавшись, первой расхохоталась, причём смех её оказался настолько заразительным, что засмеялась и Гермиона, а Корнелия, вполне довольная произведённым эффектом, посоветовала: - Дай ему хоть что-то, что поможет продержаться до тех пор, пока ты созреешь. Иначе он от тебя сбежит и я проспорю Симусу десять галлеонов! - Корни! С трудом уняв волну дурашливого смеха, Мораг закрыла лицо ладонями и замотала головой. - Поверить не могу, что я говорю с вами о таком! - призналась она, на что Гермиона резонно заметила: - С кем ещё ты собиралась поговорить? Надо думать, твоя тётя Иннис не оценит таких порывов. Это была чистая правда, тем более что сейчас все помыслы старших МакДугалов наверняка были заняты предстоящей свадьбой Морны. Вот так и получалось, что посоветоваться Мораг было просто не с кем. Конечно, всегда оставалась Марлин, которая очень тепло и по-доброму относилась к племяннице мужа, но это было всё равно не то. Она была не мама, а Мораг была достаточно старомодна, чтобы свято верить, что такие тонкие вопросы, как отношения полов, нужно обсуждать или с мамами, или с подругами. Она повернулась к Корнелии, чтобы поблагодарить за некстати подброшенные советы, но та уже не слушала, отвернувшись от подруг и глядя на Эйдана, степенно поглощающего вечерний чай. - Ну, хватит, - выдохнула она и вдруг поднялась на ноги с той же решимостью, с какой восходит на эшафот приговорённый к казни человек. Под взглядами всех друзей она прошла по проходу между столами Гриффиндора и Слизерина и села на скамью по левую руку от Эйдана. - Передай мне тосты, пожалуйста. Протянув руку, он поставил плетёную корзинку точно перед ней, а после подпёр подбородок кулаком и взглянул на Корнелию настолько пристально, что она почти почувствовала, как он мягко ворошит её мысли, перебирая, пропуская сквозь пальцы, пытаясь докопаться до истинных мотивов, которые она поспешила выразить вслух. - Я не умею делать вид, что не знакома с людьми, которые мне глубоко небезразличны, - объявила она, глядя перед собой, но в конце концов обернулась к Эйдану и честно прибавила: - И я не знаю, что было между нами, но ты мне дорог. Понимай, как знаешь. Мягко усмехнувшись, он ничего не ответил, но и прогонять её не спешил, и Корнелия предпочла воспринять это как поощрение к действию. - Почему тебя не было на отборе Островской? - поинтересовалась она, подсыпая в чайную чашку сахара, и Эйдан откликнулся так, будто речь шла о какой-то бесконечной гадости: - Вот ещё. Я добровольно к ней на пушечный выстрел не подойду. Можно представить, какая круговерть творится у неё в голове... - Ты же с Гриффиндора, - напомнила Корнелия, лукаво усмехнувшись, - так прояви смелость. Смерив её взглядом, Эйдан вновь усмехнулся и, постучав ложечкой по краю чашки, будто бы невзначай признался: - Я понятия не имею, на каком факультете должен учиться. Когда Распределяющая Шляпа пустилась в рассуждения, я просто показал ей то, что нужно, чтобы попасть на Гриффиндор. Притворился отважным. По лицу Корнелии было понятно, что она огорошена таким внезапным откровением, но спустя пару минут она всё же взяла себя в руки и, покачав головой, возразила: - Не притворился. Удивлённо и горько хмыкнув, он некоторое время настороженно присматривался к её мыслям, плещущимся как стремительные серебряные рыбки, но не усмотрел никакого подвоха и, накрыв ладонь Корнелии своей, тихо выдохнул: - Спасибо. Она улыбнулась в ответ и обернулась на раздавшееся за спиной деликатное покашливание, с недоумением взглянув на Гарри. Опасаясь самого худшего, она внутренне приготовилась к очередному локальному скандалу, но выглядел он слишком уж дружелюбно, тем более что бок о бок с названным братом стоял Артур, а уж скандалить при младшем Гарри никогда бы себе не позволил. - Прости, не нужно было тебя отвлекать, - повинился он, стрельнув глазами в сидевшего тут же Эйдана, впрочем, без злобы. - Просто хотел предложить... Вчера закончились работы на полосе препятствий, и мы после ужина хотели её протестировать. - Уже можно летать? - обрадовалась Корнелия, и Гарри с готовностью кивнул: - Да, стройку закончили и большинство чар уже действуют. Конечно, первоклашек мы туда пока пускать не будем - разве что в качестве зрителей, - заверил он, будто бы случайно сжав плечо с восторгом глядевшему Артуру. - Но софиты по периметру уже работают, так что должно быть достаточно светло. Адаре подстрахует, если что, - кивнул он на поджидавшую у выхода из зала Грэйволф и помахал ей рукой. Звучало это просто здорово, но Корнелия всё же не удержалась и спросила: - Зачем я тебе там? На мгновение задумавшись, Гарри пожал плечами. - Не знаю, - честно признался он. - Но мне бы хотелось, чтобы ты посмотрела, как всё получилось в итоге. - Корни, ну пойдём! - взмолился Артур, хватая её за руки. - Будет весело, ну честно! Противостоять его бесхитростному напору было абсолютно невозможно, так что в конце концов Корнелия кивнула и пообещала: - Хорошо, я приду. Встретимся на месте. Это было хорошим решением, потому что даже издалека тренировочный полигон производил сильное впечатление. Корнелия понятия не имела, для чего предназначены некоторые из агрегатов, высившихся в три человеческих роста, но большинство из них явно приводились в движение действием магии и призваны были создать дополнительные препятствия. Тут было и некое подобие лабиринта, состоявшее из серии нарочно суженных или укороченных проходов, натянутые тут и там страховочные сетки, и даже блестевшие в искусственном свете зеркальные стойки, призванные сбить летающих с толку. - На них наложены Амортизирующие чары, - рассказывал шедший рядом Дин. - Так что никто не поранится, но задумка крутая. - Вообще отпад, - согласился Симус, которому Корнелия на вечер одолжила свою метлу. - Девчонки, вы с нами полетать? - Нет, мы лучше с трибуны посмотрим, - быстро сказала Мораг и первой поспешила к лестнице наверх. Корнелия, то и дело оглядываясь, проследовала за ней, но мысли её носились теперь далеко отсюда. Она вспоминала, как полтора года назад поднималась на трибуны стадиона, в полутьме опираясь на руку Гарри, чтобы не упасть - чёрт знает, как темно, а ведь из палаточного лагеря казалось, что весь стадион залит светом... Тогда, на Чемпионате, она и подумать не могла, что когда-то ей придётся разжать пальцы и отпустить Гарри дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Так как же получилось так, что он взлетел выше колец, а она так и осталась на земле? - Здорово придумано, - оценила Гермиона, с высоты оглядывая полигон с выражением плохо скрываемого удовольствия. - Нужно будет потом уточнить у Гарри, какие чары применялись при строительстве... Мерлин, какой же он молодец! - Да, - грустно кивнула Корнелия, глазами отыскав в толпе мальчишек прекрасно знакомые встрёпанные вихры. - Молодец. После она надолго замолчала, водя лёгкими пальцами по собственному запястью, не отрывая взгляда от Гарри, но думала почему-то об Эйдане. Представляла его, в мантии нараспашку, а под ней безупречно скроенный костюм - не чета школьной форме… Щёголь. Картинка из журнала. Вырвать страницу, смять и натереть зеркало, чтобы не было белёсых разводов. Рядом с ним Гарри, в своей футболке на размер больше – чтобы воздух холодил бурлящую в жилах кровь, – в простеньких кедах, изломанных в подъёме, казался почти босяком. Немодный, но, Мерлинова борода,.. какой же красивый… Да и не в одежде дело, оборвала она поток мыслей и нахмурилась. Просто Гарри, что бы ни произошло между ними за последний год, всегда ставил её на первое место, а себя - лишь на второе. Так было во всём - и в квиддиче, и в учёбе, и в любви. Всё только ей, ничего себе, пусть даже она не заслуживала воздаваемых почестей, просто потому что... Корнелия резко выпрямилась на жёстком сидении, глядя на паривших в воздухе мальчишек и не видя, не узнавая ни одного из них, кроме Гарри в его любимой синей ветровке с британским львом во всю спину. Потому что он любил её. Эта мысль, такая простая и грандиозная одновременно, пронзила её разрядом молнии, заставив ногтями впиться в собственные ладони. Он просто любил её. Задолго до официального признания, задолго до того, как она сама поняла, что любит. Всегда. Поэтому он так восторгался её победам, пусть даже сам оставался за бортом. Именно поэтому он даже теперь, когда всё уже кончено, хотел, чтобы она была рядом и от души порадовалась его успеху. Он просто любил её так, как любят дети - ни за что. Просто спасибо, что ты есть. Просто будь со мной, потому что без тебя я не могу. Тряхнув головой, она запоздало поняла, что её зовёт сидевшая рядом Адаре. - Корни, всё в порядке? - уточнила она, скользнув обеспокоенным взглядом по лицу девушки. - Ты так покраснела. - Д-да... Я пойду, - объявила она, с видимым усилием поднимаясь на ноги. - Сегодня полнолуние, я должна быть с Драко. - Давай осторожней там, - предупредила Гермиона, и она, покладисто кивнув, бодро сбежала вниз по крутой лестнице. Проследив её перемещение до самого низа лестницы, Мораг вздохнула и наклонилась, подперев подбородок раскрытыми ладонями. - Зря я на неё накинулась, - с запоздалым сожалением отметила она. - Какая разница, чем они занимались с Эйданом и к чему это привело. - И вправду, - согласилась Гермиона. - Тем более, что Корнелия отчасти права. Слышать такое от Гермионы было в диковинку, поэтому Мораг обернулась к ней, удивлённо приподняв брови, так что Грэйнджер поспешила исправиться и, покосившись на увлечённо шептавшуюся с Джаредом Адаре, тихо прибавила: - Ложиться в постель вам не обязательно, но вот поговорить начистоту придётся. - Я не уверена, что смогу, - повинилась Мораг, дико уставшая от разговоров, но Гермиона в ответ лишь вздохнула: - Придётся, Мораг. Потому что близкие люди разговаривают. Иногда слишком много и громко, но разговаривают. И лучше бы тебе с этим не затягивать, если не хочешь закончить как Корнелия с Гарри. Этого она не хотела, но и проиграть предстоящую беседу в голове пока что не могла. Разговоры начистоту никогда не были её сильной стороной, но теперь, похоже, выбора не оставалось и приходилось, действуя практически вслепую, признавать правду, какой бы неприглядной она ни была. Понемногу полигон и единственная трибуна пустели; последним в замок увели Артура, который от восторга захлёбывался словами и путался в собственных ногах, так что не раз и не два он повисал у Гарри на руке, рискуя расквасить себе нос. Но, когда Мораг хотела проследовать за друзьями, Гермиона схватила её за руку, довольно неласково дёрнув назад. - Ты куда это собралась? - уточнила она и, прилагая усилия, потащила Мораг по направлению к стадиону для квиддича. - Нет, так дело не пойдёт. Вы с Уиллом поговорите немедленно! - Он разве не пошёл в замок? - удивилась Мораг, и Гермиона внезапно смущённо порозовела. - Он совершенно точно сейчас находится в раздевалке, - откликнулась она, и Мораг, сперва подивившись такой осведомлённости, смекнула, что к чему и возмущённо переспросила: - Ты что, наложила на моего парня Следящие чары?! - Только на этот вечер! - возразила она, выставляя перед собой раскрытые ладони, и наконец остановилась перед дверью в мужскую раздевалку. - Ну, кто сильная? - Я сильная, - покорно выдохнула Мораг, чувствуя себя какой угодно, но только не сильной. - Кто смелая? - Ну я, я смелая. - Кто приходит и берёт то, что ей нужно? Последний вопрос она задала с таким азартом, что Мораг против воли рассмеялась и откликнулась: - Ты просто змея-искусительница, Гермиона Грэйнджер! - С кем поведёшься, - пожала она плечами и подтолкнула подругу к двери. - Ну, пошла! Напоследок скривив ей рожицу, Мораг усилием опустила напряжённые плечи и вошла. Стоя у выстроившихся в ряд у стены металлических шкафчиков для формы, Уилл вытирал мокрые волосы полотенцем и, подняв голову на звук открывшейся двери, удивлённо вздохнул: - Мораг? Почему ты здесь? - Искала тебя, - откликнулась она и, войдя, присела на низкую скамейку у стены, стараясь не таращиться на его обнажённый торс так уж откровенно. - Ты идёшь в замок? - Да, - кивнул он после короткой заминки. - Дай мне пару минут, ладно?.. Как сегодня прошло с Эдвардом? Мораг на несколько мгновений задумалась. - Необычно, - наконец оценила она. - Я потом тебе расскажу, если захочешь, хорошо? - Почему не сейчас? - Потому что сейчас я хотела поговорить о другом. Обернувшись к ней всем телом и скрестив руки на груди, будто заранее обороняясь, Уилл смерил взглядом сверху вниз её исполненную покорности фигурку и разрешил: - Я тебя слушаю. Собрав остатки стремительно гибнущей воли в кулак, она окинула Уилла пристальным, осязаемо горячим взглядом и нерешительно начала: - Я хотела спросить... Когда ты думал об Эмме, что ты представлял? Она хотела было продолжить, но вновь взглянула ему в лицо и осеклась, потому что весь вид Уилла говорил о том, что он или разрыдается от бессилия и злобы, или с минуты на минуту начнёт орать, а она не хотела ни того, ни другого. - Дуришь? Издеваешься?.. Хватит, Мораг, - оборвал он, сам удивляясь тому, откуда в его голосе взялось столько стали. - Я не собираюсь быть вечно виновным за один-единственный проступок. Он говорил с такой яростью и отчаянием, что Мораг на какой-то момент стало стыдно и она тихо напомнила, вставая и подходя ближе: - Я не виню тебя, я же говорила... - Может, и так, - согласился он, не глядя ей в глаза. - В конце концов, сказать можно много чего... Но я же вижу, что ты не простила меня. Он отвернулся к шкафчику, намереваясь достать чистую футболку, но внезапно Мораг крепко обняла его со спины, так что Уилл напряжённо замер, чувствуя, как её пальцы обжигают ему грудь и живот. - Не смотри, - шепнула она, губами нежно скользя по его плечу точно там, где начинался длинный белый шрам, оставленный Гремучей ивой. – Чувствуй. И она легко прошлась по шраму кончиком языка. Уилл вздохнул со звуком, больше похожим на рык, и, не находя иного выхода эмоциям, ударил кулаком в железную дверцу шкафчика, отозвавшуюся гулким грохотом. Но Мораг это не испугало. Она не думала о том, что в раздевалку могут войти, или о том, что у них куча других проблем, о которых стоило бы задуматься. Всё, чего ей сейчас хотелось – почувствовать его губы на своих. Ощутить тепло ладоней на коже. Осязаемую тяжесть тела в десятки раз сильнее, чем у неё. Сбросив её руки, Уилл порывисто обернулся и придавил Мораг к стене, нависая над ней. На этот раз она не предприняла ни единой попытки вырваться, и он, осторожно сжав её подбородок в пальцах, заставил её поднять голову и прошептал: - Ты меня с ума сводишь – ты знаешь?.. За что ты так изводишь меня? Мораг молчала, но в её глазах он видел спокойное, глубокое желание, говорившее громче слов. Медленно оплетя руками его шею, она приподнялась на цыпочки и выдохнула ему в губы: - Я люблю тебя. Что бы ты ни сделал, - прибавила она, коротко и нежно целуя его, понемногу растравляя, - как бы неправ ты ни был… Я люблю тебя, Уилл. - Тогда зачем всё это? - повторил он, с трудом сохраняя контроль, сходя с ума от её поцелуев. Отстранившись на необходимый для дыхания дюйм, Мораг густо покраснела, но глаз не отвела, скользя ладонями по его лицу, будто пальцами повторяла прочерченные природой линии. - Просто я подумала… Ты знаешь… Если у тебя ещё возникнут фантазии подобного рода, - предложила она, - ты можешь разделить их со мной. Желанное признание рвалось у неё с губ, и Уилл, не смея поверить в собственное счастье, осторожно уточнил: - И ты… - Я не буду против, - подтвердила она, взглянув на него сквозь трепещущие ресницы. - Потому я и спросила, понимаешь? Мне нужно знать, чего ты хочешь... - Тебя, - откликнулся он, не дав ей договорить. - Я... я хочу, я люблю тебя... Но я не хочу на тебя давить, - прибавил он с таким искренним сожалением, что Мораг едва смогла сдержать нежную усмешку, прекрасно понимая, что сейчас ранить его неосторожным словом было бы легко как никогда, а уж этого она не хотела. Хотела, но не так... В качестве компромисса она крепче обхватила его руками и спокойно напомнила: - Тебе это и не удастся. Уилл, я не умею тебе врать, да ты и сам прекрасно знаешь - в отношениях я недотёпа и неумёха и понятия не имею, как это вообще работает... Но я хочу узнать это с тобой. То есть, мне, конечно, немного страшно... Она осеклась, едва справляясь с дыханием, и он воспользовался возникшей паузой, пламенно заверив: - Я готов ждать столько, сколько тебе нужно. - А я готова поторопиться, если это нужно тебе, - мягко возразила она, скользнув невесомыми пальцами по его животу, будто пересчитывая тёмные волоски. – Хотя практика показывает, что планирование в таких вещах – дело заведомо проигрышное. - Пусть всё идёт, как идёт, - предложил Уилл, дурея от её ласки, и Мораг покладисто кивнула, соглашаясь: - Пусть. Но если я ещё хоть раз услышу или замечу, что ты заглядываешься на прислугу… Она переместила ладонь ещё чуть ниже и слегка сжала пальцы, так что Уилл сдавленно охнул от радостной боли, а Мораг, приподнявшись на носочки, поцеловала его, осторожно прикусив нижнюю губу, и закончила обещание: - До конца жизни будешь разговаривать фальцетом. Беспомощно усмехнувшись, он провёл ладонями по её рукам, обжигая прикосновениями, в конце концов придавив её запястья к стене по обеим сторонам от головы. Мораг и не шелохнулась, с трепетом принимая ласку, и тогда Уилл наконец улыбнулся. - Люб-лю те-бя... - по слогам прошептал он, почти прижавшись к её губам, и Мораг первая потянулась к нему, рассеянно думая о том, что, наверное, за это она и полюбила его – за улыбку в сотню свечей, за тихий вздох, срывавшийся у него с губ всякий раз, когда он, о чём-то глубоко задумавшись, смотрел на неё. За шумом крови в ушах практически невозможно было что-то расслышать, так что она сперва решила, что ей показалось, но тут Уилл с видимым усилием оторвался от её шеи и напряжённо прислушался. - Что это было? Мораг замерла, жадно ловя мгновения тишины, и тогда она тоже услышала это - надрывный волчий вой, раздававшийся где-то совсем рядом. - Джаред?.. Уилл ринулся было к выходу, но почти тут же оборвал поток панических мыслей - это не может быть Рэд, он сейчас с Адаре, он же сам видел, как они вместе уходили со стадиона, а значит, с ним точно всё хорошо. Но он не успел исправить собственный испуганный вздох, как Мораг удержала его обеими руками, не сводя остекленевшего взгляда со светившей в окна полной луны. - О Господи... - прошептала она. - Корни...