***
- И конечно же министр Хойт обеспечила самые лучшие рекомендации, - подытожил Джаред и бросил победоносный взгляд на стол преподавателей, от которого по всему Большому залу расходились волны негодования. Вернее, негативные флюиды распространял лишь сидевший на троне Дамблдор, в то время как подавляющее большинство его подчинённых имели вид скорее умиротворённый. Постучав чайной ложечкой по бокалу, МакГонагалл на правах заместителя директора потребовала: - Минутку внимания, будьте добры! Она приглашающе взмахнула ладонью в сторону директора, и Дамблдор поднялся на ноги под взглядами всех учеников, привидений и членов преподавательского состава. - С прискорбием сообщаю, - провозгласил он в наступившей тишине, - что с настоящего момента занятия по уходу за магическими существами будет вести профессор Граббли-Дерг. Неозвученное продолжение фразы буквально повисло в воздухе, тишина в Большом зале стала совершенно оглушающей, так что кхекхекающий смешок, который испустила Амбридж, прозвучал как ружейный выстрел. - Сейчас заорёт, - прошипел Симус, на что Уилл выложил на стол сверкающий галлеон и откликнулся: - При свидетелях не посмеет. Тут Дамблдор вздохнул так, что свечи в радиусе сорока футов тревожно затрепетали, и с ещё большим прискорбием продолжил: - Разрешите также представить мисс Адаре Грэйволф, нашу новую медсестру. Она будет помогать мадам Помфри в Больничном крыле. Очаровательно улыбнувшись, Адаре отбросила на спину туго заплетённую косу, встала со своего места рядом с Авророй и, сцепив пальцы в легкий замок, учтиво поклонилась в ответ на приветственные аплодисменты, гремевшие главным образом за столом Гриффиндора. Повернувшись на месте, Джаред указал на Симуса длинным пальцем и, чеканя слова, предупредил: - Хоть одна пошлая шуточка, Финниган… - Молчу-молчу! – замахал руками Симус. Но всё внимание Джареда уже сосредоточилось на Адаре, которая успела вновь устроиться за столом и теперь вежливо кивала в ответ на обращённые к ней реплики Амбридж. Как он и думал, инспектриса благополучно "забыла" о собственных подозрениях и претензиях ко всем Грэйволфам вместе и каждому в отдельности и была искренне рада заполучить в штат школы начинающего, но весьма талантливого специалиста, тем более что мадам Помфри, хоть и была весьма подкованной, оставалась медсестрой, в то время как Адаре могла при желании продолжить обучение и стать полноценным целителем с правом - внимание! - обучать студентов старших курсов. Дело пахло введением в учебный план дополнительной дисциплины, и Амбридж в предвкушении уже потирала короткопалые ручки. Всё это Джаред и изложил в письме, не позабыв упомянуть о приятных бонусах для самой госпожи инспектора, ведь министр Фадж обязан оценить подобное рвение непосредственной подчинённой. Однако при всём красноречии, его послание не возымело бы и сотой доли ожидаемого эффекта, вручи его Амбридж кто-то другой. С трудом оторвавшись от улыбающейся Адаре, он поискал глазами и наконец увидел Эйдана в противоположном конце стола, неподалёку от братьев Криви. Перехватив взгляд Джареда, он вопросительно поднял брови и тут же нахмурился, пытаясь из сотен ниточек-мыслей выхватить именно ту, что принадлежала другу. Спасибо тебе и прости за всё. Я не хотел, чтобы вышло вот так. Искривив губы в безрадостной усмешке, Эйдан красноречиво покачал головой и отвернулся. - Как это всё-таки невежливо со стороны Дамблдора, - заметила Гермиона, отложив вилку. - Профессор Граббли-Дерг - классный специалист, а он так обижает её на глазах коллег. С прискорбием, хм... - Это логично, в общем-то, - заметил Гарри и поспешил объяснить, когда все друзья обернулись к нему: - Очевидно, Дамблдору было выгодно держать в штате как можно больше своих людей, а Хагрид вполне к таким людям относится... - В том-то и дело, Гарри, - перебил Уилл, хмуря брови, - что Хагрид не вполне относится к людям. И если только мы правильно поняли всё то, что видели в лесу, то назначение его на должность преподавателя ухода за существами лично я воспринимаю как не более чем попытку его задобрить. Выгодное вложение с перспективой, если ты меня понимаешь. Гарри понимал, но соглашаться с озвученной позицией не спешил. Слишком много странностей творилось в последнее время вокруг них, чтобы можно было вот так просто принять однозначное решение хоть по какому-то из возникающих вопросов. Так что в качестве компромисса он поправил Артуру перекосившийся на сторону галстук и ничего не ответил. Решив разрядить обстановку, Мораг прижалась к плечу парня и тихо окликнула: - Ты так и не рассказал о своей племяннице. Какая она? Как и следовало ожидать, при едином упоминании о Деви лицо Уилла, до сих пор напряжённое, невольно разгладилось, и он без обиняков заявил: - Она чудо. Словами не передать, какая она... Летом сама посмотришь, да? - спросил он, обнимая Мораг, и напомнил: - Мы ведь всё равно собирались ехать смотреть на драконов. - Значит, соберётся целая компания. Ты ведь тоже поедешь, Джаред? - уточнила она, обернувшись к Синистре, но он в ответ неожиданно коротко качнул головой: - Это вряд ли. Мне теперь нужно чаще бывать дома. - Так ты не приедешь летом? – догадался Гарри, не понимая, почему у Уилла такой довольный и загадочный вид. - Если только ненадолго – обидно будет пропустить свадьбу Джеймса, - признал Джаред без должного прискорбия и, сдавшись под пытливыми взглядами друзей, прибавил: - Тут такое дело… Мама… Она… В общем, она ждёт ребёнка, - выпалил он и слабо усмехнулся. - О Мерлин! - с поразительным единодушием ахнули Корнелия и Гермиона, которая и без того догадывалась; что касается парней, то они, судя по всему, едва сдерживались, чтобы не разразиться радостными воплями, но на них и без того уже оборачивались, так что пришлось умерить пыл и оставить громогласные поздравления до окончания ужина. - Выходит, профессора Люпина можно поздравить... Я ведь прав? – хмыкнул Симус, за что тут же получил от Гермионы рукоятью палочки по макушке. - Если Вы думаете, мистер Финниган, что это смешно, то смею Вас разочаровать. За обсуждением грядущего пополнения у Люпинов они и не заметили, как преподаватели поднялись из-за стола и принялись постепенно расходиться. Со спины подойдя к Уиллу, Адаре обняла брата и ласково клюнула в макушку; взгляд её, впрочем, был направлен на Симуса, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего. - Что это у тебя на лице? - обеспокоенно спросила она, переходя на "ты" и изящным взмахом ладони указывая куда-то на нижнюю половину лица Симуса. - А что такое? - уточнил он и провёл кулаком по подбородку, планируя в худшем случае обнаружить след от вустерского соуса. Но уже в следующую секунду случилось то, чего никто не ожидал: Адаре обеспокоенно нахмурилась и выглядела теперь такой встревоженной, что и Симус поневоле напрягся. Всё-таки Грэйволф была, по словам Уилла, талантливым целителем, вытянувшим с того света не только Джареда, но и в своё время Антареса, который в глазах Финнигана был непререкаемым авторитетом, а потому к её словам стоило прислушиваться. - Какая-то уродливая расщелина, из которой выплёскивается всякая гадость... - описывала она, но почти сразу же усилием расслабила собравшийся в гармошку лоб и невинно вздохнула: - О, прости. Это рот. Все студенты, сидевшие поблизости и слышавшие перепалку, так и покатились со смеху; смеялся даже сам Симус, которого грубость, похоже, нисколько не задела. Подмигнув сидевшему через стол Гарри, Адаре пересекла зал и догнала профессора МакГонагалл, выходившую в холл. - Сдаётся мне, - протянул Симус, вытирая заслезившиеся от смеха глаза, - теперь наши пресные будни будут не такими уж пресными. Повезло же тебе, Джаред! - Да. Я знаю, - кивнул он, тихо усмехаясь. Ему хотелось бы сейчас же подняться на ноги и бежать вслед за Адаре, не отпускать её от себя даже на пол-ярда, ни за что и никогда, но чёртовы приличия не позволяли. В конце концов, осознание того, что она уже здесь, с ним в одном замке, пусть и на расстоянии нескольких этажей, согревала его лучше любого заклятия, а потому стоило пока что удовольствоваться малым. Проклятое пуританское воспитание... Кто бы знал, чего ему стоило видеть, как она уходит, когда больше всего на свете хотелось приковать её к себе цепями, чтобы не сбежала. Но в присутствии строгого брата и ещё более строгого деда нужно было контролировать не только собственные действия, но и желания, поскольку иногда Джареду казалось, что старший Грэйволф может читать мысли не хуже Эйдана. Поэтому он даже не удивился, когда по пути в гостиную профессор окликнул его в коридоре второго этажа. Дождавшись, пока студент подойдёт ближе, Грэйволф протянул ему небольшой квадратный футляр, внутри которого оказался браслет с крупным оправленным камнем такой стариной и чистой воды, что Джаред тут же его узнал. - Антаресу удалось? - поразился он, на что Грэйволф уклончиво качнул головой: - Не без моего вмешательства. Да и твоя рунная цепочка очень пригодилась, не стану скрывать. Потребуется провести ещё пару-тройку манипуляций, но пока и такая мера поможет справиться с твоей проблемой. Это было разумно, и Джаред рассеянно кивнул, застёгивая браслет на правом запястье и между делом рассматривая камень. В свете факелов топаз красиво золотился, бросая на манжету рубашки и тыльную сторону его ладони блики вроде солнечных, которые грели, но не обжигали. Скользнув взглядом по его склонённой макушке, профессор Грэйволф вдруг окликнул: - А если бы я отказал? Неужели вы бы и вправду сбежали? - Да, - отозвался Джаред и пожал плечами так, как будто это была самая элементарная вещь в мире. - И как бы вы жили? Вновь пожав плечами, он спокойно сообщил: - Даже если бы родители отказались помогать нам - что сомнительно, сами понимаете... Две трети дедова наследства остаются за мной, поскольку условия завещания я выполнил в полном объёме, так что на первое время хватит. А я слишком умён и амбициозен, чтобы не преумножить имеющиеся блага. И даже если бы очередной мой проект постигло горькое разорение... - Он с недоверием усмехнулся, поскольку такой исход был маловероятен. - Если нужно ради неё украсть - я украду. Если нужно убить - убью. Это не было пустой бравадой - профессор видел это по его глазам. Разумеется, вот так поверить на слово мальчишке он не мог и требовалось проверить, настолько ли честны и серьёзны его намерения, как он пытается доказать... но. Но в то же время профессор помнил, как он сам, пятнадцатилетний сопляк, пытался сбежать из дома и не смог - побоялся голода, войны и отцовского проклятья. Тогда он долго сидел в поле за домом, оплакивая собственную горькую судьбину, пока к нему уже на рассвете по высокой траве не пришла Габи, не поставила на ноги и не вернула туда, где он быть должен. Наследник Грэйволфов, мастер Гарри. Только так и никак иначе. Чуть приметно тряхнув головой, профессор сбросил морок воспоминаний, а после, подняв руку, похлопал Джареда по плечу и напутствовал: - Действие закрепим в ближайшее полнолуние, но до тех пор браслет не снимай. Мало ли... - Спасибо, профессор, - кивнул он без намёка на иронию, и Грэйволф, весьма довольный таким откликом, отправился к себе в кабинет. Прикинув, что друзья уже наверняка успели добраться до гостиной, Джаред задумался. Сна не было ни в одном глазу, и он, посомневавшись несколько мгновений, повернулся на каблуках и зашагал в противоположную от башни сторону. Двери Больничного крыла были по старой традиции открыты, но койки пустовали - блаженное время безделья для медиков, когда все потенциальные пациенты здоровы. Тихо пройдя крыло насквозь, Джаред огляделся, проверяя, не следит ли кто, а после коротко стукнул в дверь слева от сестринской и по приглашению вошёл. Внутри Адаре стояла посреди круговерти паривших в воздухе вещей, которые под действием заклинаний сами вылетали из чемоданов и сундуков и раскладывались в порядке, угодном хозяйке. Сама она выглядела настолько довольной, что у Джареда сладко защемило сердце. - Решил проверить, как ты устроилась, - пожал он плечами, останавливаясь на пороге. Коротко улыбнувшись, Адаре чмокнула его в щёку и за руку втащила внутрь, плотно закрывая дверь. - Замечательно устроилась! – оповестила она, левитируя книги из чемодана на полку. – В Хогвартсе прекрасные комнаты – сестринская в больнице святого Мунго раз в десять меньше. Правда, Габи упаковала мне столько платьев, что я понятия не имею, как втиснуть это всё в шкаф, не используя Заклятие расширения... О боги! - рассмеялась она и, вытащив из чемодана, на вытянутой руке продемонстрировала Джареду жестяную банку с рождественским оленёнком на боку. - Ещё и шоколад сюда запихнула! Бедняжка... Она, наверное, думает, что в Британии пьют исключительно чай. - Как грубо с её стороны, - откликнулся Джаред, снимая мантию и по-хозяйски садясь на край кровати. Смешно наморщив нос, Адаре достала из навесной полки две чашки и чайник из прекрасного небесно-голубого фарфора, который тут же наполнила и вскипятила прикосновением палочки. - Я рассказал ребятам о том, что мама беременна, - поделился Джаред, принимая из её рук ломкую чашку. Адаре, делая глоток из своей, поинтересовалась: - И как они отреагировали? - В целом положительно. - А ты сам? Он честно пытался отыскать подвох в её обманчиво простом вопросе, но не смог, и наконец пожал плечами. - Не знаю даже, - протянул он, отставляя чашку на прикроватный столик и упираясь локтями в колени. - Формально я рад, но это всё как-то... До сих пор мы были словно... Дьявол, как же это всё непросто. Умилённо улыбнувшись, Адаре оставила нераспакованные вещи, подошла и села рядом с ним, осторожно заставив Джареда распрямиться и взяв его руку в свои ладони. - Ты можешь мне рассказать? - спросила она и, спохватившись, прибавила: - То есть, мы уже когда-то говорили об этом, но... Он кивнул, бережно перебирая её пальцы, и повинился: - Никак не могу освоиться с тем, что всё так. Должно быть, ты была права и я слишком привык, что есть мы с мамой и отец - где-то там, вдалеке. До сих пор их связывал я, а теперь у них появится собственный ребёнок и выходит так, что я не очень-то и нужен... И это правильно, наверное... Чёрт, звучит так, будто я ревную к младенцу, - прибавил он с горькой усмешкой и адресовал ей такой беспомощный и виноватый взгляд, что Адаре оставалось лишь улыбаться. - Это ведь не так, - заверила она, костяшками пальцев погладив его по щеке, - и ты сам об этом знаешь. Как бы ни повернулась жизнь, они твои родители и любят тебя - правда, Джаред, это же сразу видно. И рождение ещё одного ребёнка - да хоть бы двух! - ничего не изменит. Никто не полюбит тебя сильнее, чем они. - А как же ты? - быстро спросил он. Вопрос вырвался у него совершенно непроизвольно, прежде, чем он сумел осознать всю его глупость - действительно, как же можно сравнивать... Так что не было ничего удивительного в том, что Адаре просто улыбнулась и, обняв его за шею, нежно поцеловала. - Всё будет хорошо, - пообещала она, с трудом отстранившись, но по-прежнему оставаясь в его руках. - А если даже нет, то значит, так было нужно. В конце концов, большинство трудностей лишь закаляют - это я теперь точно знаю. Она говорила без горечи, просто констатируя общеизвестные факты, и Джаред с трудом сдержал ласковую усмешку. - Знаешь, учись ты в Хогвартсе, Распределяющая шляпа точно отправила бы тебя на Гриффиндор, - заметил он, и Адаре тихо засмеялась: - Ой, дедушка мне рассказывал! Ну честное слово, Джаред… Распределяющая шляпа? Серьёзно? А почему не какой-нибудь Сортирующий чепчик? -Эй! - воскликнул он в притворном возмущении. - Я бы попросил проявлять чуть больше уважения к местным артефактам! Это шляпа самого Годрика Гриффиндора, как-никак. - Хорошо, что не панталоны Кандиды Когтевран - конфуз был бы невероятный, - высокомерно отчеканила она и поспешно наложила на дверь Заглушающие чары, когда Джаред наконец взорвался хохотом. - О Мерлин... - пробормотал он, качая головой и едва справляясь с дыханием. - Ты только посмотри на нас. Мир катится к чертям, а мы сидим тут и обсуждаем оставшееся от основателей барахло! Адаре в ответ лишь запросто пожала плечами, заметив: - Лучше уж так. Зато мы вместе, и в комнате тепло. И благодаря Габи у меня есть целая банка горячего шоколада! - напомнила она, подняв руку с отставленным указательным пальцем, и Джаред беспомощно усмехнулся: - Неужели судьба свела меня с ещё одной неисправимой оптимисткой? - так что Адаре лишь всплеснула руками: - Нет уж, давай будем дружно стенать о том, как всё плохо и какие мы несчастные… Она не успела договорить, потому что Джаред вдруг резко схватил её за рёбра, повалил на кровать и принялся щекотно дуть в шею, так что Адаре едва не задохнулась от радостной боли. - Ой, не щекочи! – со смехом умоляла она, колотя пятками по перине и изо всех сил пытаясь извернуться. – Не надо, я умру сейчас… Джаред! Пожалуйста, хватит… Любимый, не надо!.. Прекратив пытку, он всё же не разжал рук и потребовал: - Повтори – как ты меня назвала? - Любимый, - послушно выдохнула она, всё ещё не в силах отдышаться. Упираясь на руку, чтобы не придавить, он склонился над ней и с задумчивой полуулыбкой всмотрелся в её будто подсвеченное изнутри, горящее мягким светом лицо. На позолочёной солнцем шее едва виднелся крохотный кровоподтёк, и он осторожно коснулся его, пальцем обрисовывая плывущий желтоватый край. - Не болит? – переспросил он, жалостливо приподнимая брови. Адаре в ответ лишь медленно покачала головой и вдруг, весело и честно глядя ему в глаза, спросила: - И тебе что – совсем-совсем не хочется меня поцеловать? Ну вот ни капельки?.. Он понимал, что она его бессовестно дразнит, но не спешил поддаться её щекотному шёпоту, а прежде ревниво отвёл ласкавшую шею косу, пальцами провёл по виску, задевая длинные ресницы, по бархатной щеке, по ямке над верхней губой… Губы у неё были горячие и сухие, и всё ещё хранили форму его имени. Не в силах больше выносить сдавившее грудь сладкое томление, она первая потянулась к нему, однако он не позволил ей перенять инициативу и жадно поцеловал, осторожно вдавливая в мягкую перину. Но ему было мало её губ, и он поцелуями спустился вниз по шее, нежно прикусывая хрупкие ключицы, но всякий раз останавливаясь в полудюйме от выреза платья. Лепестковый прерывистый аромат её кожи, мешавшийся с запахом недопитого шоколада, кружил голову лучше любого виски, и Джаред, плохо отдавая себе отчёт в собственных действиях, принялся торопливо расстёгивать крохотные пуговички у неё на груди. - Джаред… Придя в себя от прерывающегося шёпота, он с трудом оторвался от её электрически горячего тела и, поднявшись на локте, виновато прошептал: - Прости меня… Я знаю, что нельзя… - Перестань… - нежно приказала Адаре и, прижав ладони к щекам, заставила его поднять голову. – Прекрати это. Я здесь, смотри на меня… Думай обо мне, пока я с тобой… Да и как можно было думать о другом, когда она под ним – распластанная, изнывающая, готовая зайти так далеко, как им обоим хочется… Лишь теперь, глядя в её горящие опасным огнём глаза, огромные и влажные, Джаред понял, что мольба в её голосе ему не почудилась. Вот только она просила вовсе не о том, чтобы он остановился. Встав на колени, он плавно поднял её, прижимая к себе, и принялся медленно стягивать платье с плеч, покрывая поцелуями каждый дюйм открывающейся кожи. Обхватив его за шею, Адаре отчаянно поцеловала его, прижимаясь всем телом, и он, всё ещё не в силах поверить, хриплым шёпотом уточнил: - Ты уверена?.. Лукаво улыбнувшись, она вновь коротко коснулась его губ, а после схватилась сильными нежными руками за края его рубашки и резко дёрнула в стороны, так что пуговицы застучали по полу. - Отличный ответ, детёныш, - с усмешкой похвалил он и притянул её для нового поцелуя. Скользнув ладонями по её крутым бёдрам и гладкой пояснице, выложенной круглыми камешками позвонков, он медленно поднял ткань вверх, мгновения спустя отбросив платье в сторону, и остановился, наслаждаясь видом её тела. Казалось, невозможно было хотеть большего, но было ещё кое-что, о чём он мечтал с тех самых пор, как впервые коснулся её руки. Стянув ленту и легко поворошив пальцами, он распустил ей косу и теперь как заворожённый наблюдал, как шёлковая волна укрыла её обнажённые плечи и грудь. - Если бы ты знала, как сильно я люблю тебя... - прошептал он, и Адаре нежно впилась ему в губы. - Я знаю, - выдохнула она и, опрокидываясь на спину, потянула его за собой.***
Иногда Джеймс жалел о том, что в своё время, ещё в молодости, не остался холостяком. Сириус, по его собственному признанию, тоже. День начался таким образом, что ничего не предвещало беды: они позавтракали втроём, причём Полина сегодня порадовала отменным аппетитом, после чего в гости прибыли Блэки - просто так, ни к чему не обязывающий визит. Убедившись в том, что женщины и сами справятся с малышами, они с Сириусом по договорённости отправились на другой конец посёлка к Дирку Фоссету, который обещал похвастаться собственноручно отреставрированной метлой - и не какой-нибудь, а "Чистомёт-2", каких не было даже в Лондонском музее квиддича! Естественно, такая редкость требовала внимания, а потому Джеймс, захваченный радостным спортивным азартом, даже предположить не мог, что сегодня что-то может пойти не так. Как оказалось, напрасно. После обеда, вручив ребятам сундук игрушек и наказав Моргану и Полине строго-настрого приглядывать за двойняшками, женщины проводили детей на задний двор, где в беседке с незапамятных времён были укреплены качели, а сами занялись выбором платьев для подружек невесты. И всё бы шло тихо и мирно, без особых эксцессов, если бы со стороны реки к дому не приблизилась компания местных мальчишек. Во имя сохранения добрососедских отношений с ними требовалось тут же свести знакомство, конечно же. На этом поток внятных сведений обрывался, и дальше Джеймсу о трагедии рассказывала уже зарёванная Полина. Со слов девочки, мальчишки оказались жуткими грубиянами, а один из них даже попытался отнять у Деймоса дракона-трансформер, после нажатия кнопки превращающегося в гиппогрифа и обратно. Ситуация осложнялась тем, что малолетние хулиганы все как один были маглами, а потому Морган, помня о предостережении матери, категорично заявил им, чтобы убирались прочь и об игрушках его братишки даже не думали. Однако к дружеской рекомендации мальчишки остались глухи - к их же беде, потому что на защиту Деймоса встал уже не старший брат, а сама Полина, лихо засветившая хулигану кулаком прямо в глаз. Выбежавшие из дома на шум Марлин и Вэррон потасовку всё же сумели разнять, но у Моргана - то ли от боли, то ли ещё по какой причине - случился неслабый по силе выброс, так что только начавшая зеленеть трава ярдов на пятьдесят вниз по пригорку оказалась выжженной под корень, а посеревшим от страха хулиганам знатно опалило пятки. Впрочем, спешно вызванный из больницы целитель заверил, что опасности для мальчика нет, и посоветовал приложить к подбитому глазу свинцовую примочку. В это же время Сириус объяснялся с представителями бригады экстренных магических манипуляций, которых сам и вызвал, чтобы быстренько подчистить малолетним маглам память да заодно внушить держаться от дома Поттеров подальше. Занятые устранением последствий, мужчины как-то упустили из виду, что настоящая беда ещё только назревает, а потому спохватились лишь когда в недрах дома грянул скандал. Причина была, как выяснилось, проста и банальна - насмерть перепугавшаяся Марлин позволила себе повысить голос на Полину. И вроде бы это было логично, ведь драку начала она, но Вэррон такого отношения к падчерице терпеть не стала и как могла встала на защиту девочки. Кончилось всё тем, что будущая миссис Поттер в ультимативной форме заявила, что в учителях не нуждается, со своим ребёнком разберётся сама и попросила Блэков покинуть занимаемую территорию. И если Бродяга отнёсся к приключившейся истерике в целом с неожиданным пониманием, то Марлин, судя по всему, оскорбилась до глубины души, и теперь Джеймс откровенно не знал, что нужно сделать, чтобы вернуть мир в собственную семью. Теперь, поздним вечером, дом наконец затих. Пару раз Джеймс подходил к двери комнаты, отведённой Вэррон под кабинет, но войти не решался, поскольку не был уверен, что она вполне успокоилась. Постояв немного на площадке второго этажа, где раньше был зимний сад, он наконец рассудил так, что и Вэррон, и уж тем более Марлин - девочки взрослые и вполне могут разобраться сами. А между тем в доме жила ещё одна девочка, которая уж точно никак не могла справиться без посторонней помощи. Поэтому, пройдя в конец коридора, Джеймс постучал и приоткрыл дверь, осторожно заглянув внутрь. Полина сидела на гладко застеленной кровати, расправляя пальтишко на кукле в половину её собственного роста. Со стороны девочка не казалась ни печальной, ни растерянной, но Джеймс не спешил верить первому впечатлению и тихо окликнул: - Эй... Можно к тебе? - Проходи, - разрешила Полина, не прекращая собственного занятия, и он, подойдя, осторожно присел рядом с ней, стараясь не раскачивать матрас слишком сильно. Собрав всю имевшуюся в наличии силу воли в кулак, он осторожно пригладил Полине выбившиеся из косички волосы и доверительным тоном попросил: - Ты не обижайся на Марлин, ладно? И на Вэррон тоже. Они просто испугались. - Я знаю, что виновата, - перебил Полина, строго хмуря тёмные бровки. – Те мальчики маленькие ещё, но и Деймос тоже маленький, его защищать надо. Я хотела ей… ну, Вэррон сказать, только… - А почему не сказала? – Так и не дождавшись ответа, Джеймс протяжно вздохнул. – Полина, не надо бояться говорить. Если тебе есть, что сказать, в этом доме тебя всегда выслушают. А те, кто не хотят слушать – просто больные, злые люди, и с ними у тебя не должно быть никаких дел. Ты понимаешь? Тебе нужно сказать Вэррон о том, что ты всё поняла. Думаю, ей будет приятно это услышать. С недоверием взвесив его взглядом, Полина кивнула и вздохнула, сдувая волосы с глаз. - Как думаешь, Моргану очень больно? - спросила она наконец о том, что, кажется, её действительно волновало, и Джеймс поспешил заверить: - С ним всё в полном порядке. Я говорил с Сириусом через камин - Моргану ничего не угрожает, честно. Такое иногда бывает, когда у ребёнка слишком много силы, а управлять ей он пока не научился. Смерив его взглядом, Полина помолчала, а затем осторожно спросила: - Выходит, Морган - очень сильный волшебник? - Выходит, что так, - с усмешкой кивнул Джеймс и, поправив очки, протянул девочке раскрытую ладонь: - Ну, давай ручку. Пойдём мириться. Выведя её в коридор, он вновь остановился перед дверью и постучал. - Милая, к тебе тут пришли, - оповестил он, переступая через порог. Вэррон сидела за письменным столом у окна, обложившись какими-то свитками и книгами и, подняв голову, быстро вытерла глаза - будто без того не видно, что она весь день проплакала. Скользнув взглядом по её мокрому лицу, Полина на мгновение боязливо прижалась к боку Джеймса, но всё же вышла на середину кабинета и робко уточнила: - Можно, я тут с тобой посижу? - Конечно, - кивнула она, вытирая щёки краем рукава. Посчитав такое начало половиной дела, Джеймс как бы между прочим предложил: - Пойду поставлю чайник. Когда его шаги стихли в коридоре, Полина, которая до этого стояла на месте, нервно покачиваясь с носка на пятку домашних туфелек, всё же подошла к столу и, опустив голову, тихо призналась: - Мама бы тоже меня ругала. Глухо всхлипнув - на этот раз от умиления, - Вэррон вытерла сочащийся нос и откликнулась: - Послушай, я не пытаюсь заменить тебе маму. Но я была бы рада, если бы мы с тобой могли подружиться. Ты согласна? Коротко взглянув на неё, девочка скупо кивнула и в подтверждение прибавила: - Да, согласна. Ты хорошая, я не хочу с тобой ругаться. - Так давай не будем, - предложила Вэррон и протянула ей ладонь с отставленным мизинцем. – Мирись-мирись? Полина в ответ быстро закивала и, вдруг раскинув руки, крепко обхватила Вэррон за шею, так что у неё в горле резко закололо от перекрывшего дыхательные пути тугого комка. - Всё хорошо, - шепнула она, руками обхватив приникшее к ней огненное тельце. - Ты сегодня испугалась, да? - Нет. Правда, нет! - заверила Полина, отстраняясь. - Я только боялась, что те мальчишки обидят двойняшек. - Их никто не обидит, - пообещала Вэррон, ласково пригладив ей волосы, и осторожно усадила девочку себе на колени. - И тебя тоже, слышишь? Вновь кивнув и издав какой-то пищащий звук, явно выражавший согласие, Полина бросила взгляд на стол, сплошь заваленный колдографиями и какими-то заметками, явно вырезанными из газет. - А это что? - Это мой семейный альбом. Вот, решила навести порядок и разложить старые фотографии. Видишь? Это мой старший брат, Роджер, - указала она, взяв в руки ближайший снимок. - Ты с ним скоро познакомишься, и с остальными тоже. Взглянув на фото, Полина грустно вздохнула. - Я скучаю по Артуру, - пожаловалась она, и Вэррон ласково заверила: - Мы скоро к нему поедем. Я уже договорилась с профессором МакГонагалл, так что на следующих выходных она разрешит Артуру выйти в Хогсмид вместе с Гарри. Ты ведь знаешь про Хогсмид? Полина в ответ послушно закивала: - Да. Это такая деревня рядом со школой, верно? Морган мне рассказывал. Коротко усмехнувшись, Вэррон всё же сочла своим долгом уточнить: - Он тебя не обижает? - Нет! - возмущённо воскликнула Полина и замотала головой так, что косички взметнулись в воздух. - Он же мой друг. А что это? Взглянув туда, куда она указывала, и с радостью отметив, что малышка не тыкает пальцем, Вэррон ответила: - Это другой альбом, по работе. - Можно мне посмотреть? Вэррон засомневалась. Она не помнила точно, материалы по каким делам хранились в этом альбоме, а потому опасалась, как бы Полина не увидела чего-то, что не предназначалось для детских глаз. Но она смотрела с такой мольбой и надеждой, что в конце концов Вэррон решила пойти на уступки, уповая на то, что в случае чего успеет применить Дезиллюминационные чары. Притянув пудовый талмуд к себе и ненароком смахнув на пол несколько вырезок из "Пророка", Полина раскрыла обложку и принялась водить пальчиком по заголовкам, кричавшим о готовящемся суде над Августом Руквудом. - Кто такой этот Руквуд? - не замедлила спросить Полина, и Вэррон со вздохом откликнулась: - Он преступник. Помогал Тёмному Лорду в его грязных делах. - А он теперь в тюрьме? - Нет. Но он скоро там окажется, - пообещала Вэррон. Нахмурившись, Полина вновь перевела взгляд на альбом, пролистывая страницы, с большинства которых угрюмо глазели маньяки, насильники и убийцы - слава Мерлину, фотографии жертв хранились в отдельной папке глубоко в запертом ящике стола. Она ничего не говорила, но, дойдя почти до середины, вдруг отпихнула альбом с такой поспешностью, что едва не соскользнула с коленей Вэррон. - Что такое, милая? - забеспокоилась она. - Этот мистер приходил к маме, - ответила Полина, прижавшись тонким плечиком к её груди и подбородком указывая на раскрытый альбом. - Они долго ругались. Притянув гроссбух к себе, Вэррон присмотрелась к странице и невольно вздрогнула, когда из коридора раздался оклик Джеймса: - Вы что тут? Чай остывает. Спустив Полину на пол, Вэррон осторожно подтолкнула её к дверям, напутствовав: - Ты беги, расставь тарелки. Мы сейчас придём. Польщённая разрешением похозяйничать, Полина чуть не бегом бросилась вниз, так что Вэррон запоздало взмолилась всем святым, чтобы девочка не расшибла себе колени, но всё же не могла оторвать взгляда от альбома. Должно быть, её напряжение было слишком уж заметно, потому что Джеймс, пройдя вглубь кабинета, опустил ладони ей на плечи и тихо уточнил: - Вы помирились? - Полина сказала, он приходил к Беатрис Айпель, - невпопад откликнулась она. - Они о чём-то спорили. Не прибавив ни слова, она выложила на стол газетную вырезку с одним-единственным фото, изображавшим группу людей. Прищурившись, Джеймс похолодел - потому что вспомнил тот день, когда они с друзьями сидели в его министерском кабинете и слушали излияния несчастного влюблённого о том, что негоже его половине играть в шпионов. Почему он запаниковал? Неужели потому что уже тогда представлял интересы altera pars (2)? Коротко взглянув на напряжённо замершую Вэррон, он вновь опустил глаза на кусок пергамента, чувствуя, как в нём толчками поднимается бессильная ярость. Изредка взмахивая рукой в такт собственным словам, Диармайд Холленс ухмылялся ему с выражением ничем не прикрытого превосходства.***
За остаток ночи Джаред так и не заснул. Пару раз он всё же задрёмывал, разморённый теплом и усталостью, но почти сразу же вновь открывал глаза - резко, будто кто-то тряхнул за плечо. Слишком страшно было выпустить сокровище из рук. Адаре в отличие от него самого спала спокойно, так что он даже не слышал её дыхания, но с рассветом всё же завозилась сквозь сон, спиной прижимаясь к его груди. - С добрым утром, - шепнул он, дыханием обжигая ей шею, и она тихо засмеялась, лениво пытаясь увернуться от щекотки. Завозившись, она повернулась к нему лицом и вперилась взглядом в проникающие сквозь окно бледные лучи рассветного солнца. - И вправду утро, - прошептала она в ответ и задумчиво усмехнулась, прежде чем наконец перевести взгляд на Джареда, а он в очередной раз поразился тому, какие у неё чудесные глаза - серые, почти серебряные, с плывущими пятнышками у самого зрачка. Крохотный охристо-зелёный витраж, чтобы душе было веселее смотреть на этот негодный мир. По-своему истолковав её задумчивость и некоторую рассеянность, он бережно провёл костяшками пальцев по её щеке и всё же окликнул: - Всё хорошо? - Да, - вздохнула она, с усилием моргая, будто никак не могла привыкнуть к заливающему комнату мягкому свету. - Просто... Как-то не верится, что всё именно так. - Ты не жалеешь? Хоть и видела его нетерпение и искреннее беспокойство, Адаре ответила не сразу, задумчиво обводя пальцами шрамы у него на груди, но наконец нежно ткнулась носом ему в щёку и прошептала: - Если бы знала, что будет так хорошо, я бы отдалась тебе при первой встрече. Джаред в ответ лишь тихо рассмеялся, чувствуя, как лежащий на сердце камень медленно тает, в конце концов пропадая без следа. - Да уж, - признал он, прижимая её к себе, - это бы знатно подпортило романтику момента. Я, окровавленный и бездыханный, и ты – бесстрашный ангел в лимонной шапочке. Опустив голову ему на грудь, она попросила: - Не смейся. Если бы ты знал, как я испугалась тогда… Всю ночь сидела рядом и прислушивалась, дышишь ты или нет. - Ты ведь сама сказала, что линия жизни длинная. Я бы не умер, даже если бы захотел, - напомнил он и поцеловал её в макушку. Башенные часы ударили шесть раз, и Адаре с сожалением приподнялась на локтях. - Пора собираться, - вздохнула она. – Скоро проснётся мадам Помфри. Перекатившись через Джареда, она поднялась на ноги и с наслаждением потянулась, а после, нисколько не стесняясь собственной наготы, села к туалетному столику и, брызнув на щётку любимых духов, принялась причёсываться. Джаред смотрел на неё от подушки, заворожённый точностью и плавностью движений, и не мог поверить в то, что она действительно существует – такая прекрасная, добрая, умная и смелая… и что она теперь уже точно принадлежит ему, окончательно и бесповоротно. Сквозь отражение встретившись с ним взглядом, Адаре удивлённо переспросила: - Ты что? - Ты… Ты можешь не заплетать волосы? – спросил он, смутно догадываясь, насколько глупо звучит подобная просьба. Смерив его лукавым взглядом поверх плеча, Адаре спокойно улыбнулась. - Это уж как мой мужчина прикажет, - откликнулась она, с интересом наблюдая за его реакцией. Тихо хмыкнув, Джаред выбрался из постели и, подойдя ближе, остановился у неё за спиной. - А если мужчина прикажет тебе самой решить? – уточнил он, рассеянно вертя одинокую прядку в пальцах. Подняв голову, Адаре посмотрела на него со странной смесью удивления и благодарности, и он понял, что попал. Похоже, сделать её счастливой можно было лишь одним способом – предоставив право решать самой. Прихватив со стола пару шпилек, она каким-то мудрёным образом завернула тугие пряди и подколола у висков, открывая лицо. - Очень красиво, - оценил Джаред, и она грустно улыбнулась в ответ: - Так мама носила… Знаешь, я иногда на неё так жутко злюсь, - призналась она, медленно качая головой и не сводя глаз с его отражения в зеркале. – Ведь всё началось с неё. Подумать только – ведь мы с тобой могли знать друг друга всю жизнь… Кому могло понадобиться, чтобы мы столько лет были вдали друг от друга? Думаешь, в этом был хоть какой-то смысл?.. Ничего не ответив, он обнял Адаре и прижался губами к её плечу. Потому что она и была смыслом. Всегда, даже когда они не знали друг друга. Просто он тогда ещё об этом не догадывался. - Я хочу быть с тобой, - признался он, поднимая её со стула на ноги и заставляя повернуться в кольце его рук. – Сегодня, завтра – навсегда. - Навсегда ничего не бывает, - с прискорбием возразила она, не открывая глаз. - Значит, настолько, насколько можно. Посмотри на меня, детёныш. Но она лишь покачала головой – никогда в жизни она не боялась открыть глаза настолько сильно. Ей казалось, что, стоит это сделать, сказка исчезнет и она снова окажется там, где была, а он растает в воздухе, как и положено чудному видению. И Джаред, должно быть, что-то такое понял, догадался, почему она дрожит, и нежно коснулся губами её смеженных век, оставил дорожку невесомых поцелуев на лбу и на щеках, а после прижался к её губам. Она ответила, прильнула к нему страстно, бездумно, но он властно остановил её, удерживая на расстоянии, и вновь попросил: - Смотри на меня, - и понял, что не ошибся. Изнутри, прямо сквозь распахнутые навстречу его любви глаза с расширенными от волнения зрачками, текла, била волнами её обнажённая душа. И он понял, что после такого Адаре никогда больше не будет для него достаточно голой. На то, чтобы заставить себя уйти, у Джареда ушёл ещё час, полный ласки и поцелуев, так что к тому моменту, когда он добрался до гриффиндорской башни, парни были уже на ногах, собираясь на завтрак. Подняв голову на звук открывшейся двери, Эйдан сощурился и тут же возмущённо воскликнул: - Мерлинова борода, Джаред, мне же всё видно! - Твои проблемы… - пропел он, даже не оглянувшись, и проследовал к шкафу с намерением достать чистую одежду. Уилл, который до этого спокойно натягивал носки, смерил его взглядом, переглянулся с Гарри, а после вновь повернулся к Джареду и неуверенно протянул: - О, нет... Только не говори, что ты переспал с моей сестрой! - Не буду, - откликнулся Джаред и спокойно пожал плечами. Симус громко расхохотался, но почти тут же осёкся под строгим взглядом Уилла и даже зажал рот ладонями, чтобы легче было сдержаться. Что до самого Грэйволфа, то он вроде бы и пытался хмуриться, но получалось как-то не очень, так что вид у него был почти растерянный. - Как обычно поступают в таких случаях порядочные братья? - уточнил он, и Джаред с усмешкой откликнулся: - Я бы на твоём месте вызвал меня на дуэль.... Я сейчас улыбаюсь, как дурак, да? - спохватился он, и Уилл со смешком кивнул: - Есть немного. Дьявол, ну вы... Ох, Мерлинова борода... Я, конечно, не одобряю, - признался он, нарочно повышая голос, - но я рад за вас обоих. С тобой моя сестра будет счастлива, я точно знаю. Джаред в ответ лишь спокойно улыбнулся - потому что теперь Адаре уже точно была его. Этот простой факт он к собственному удивлению осознал не в тот момент, когда она на пике страсти впилась в него ногтями и выдохнула его имя, а когда она уже после полуночи забылась тяжёлым сном и вдруг прижалась к нему - горячая, нежная, истерзанная его ласками... любимая. Эйдан, до этого с усмешкой наблюдавший за ним, коротко хмыкнул: - Да ты романтик... Только слишком уж в облаках не витай - иначе явится строгий дедушка совращённой тобой девицы и прервёт доблестный род Синистра окончательно. Мальчишки дружно засмеялись, хотя перспектива была куда как реальная и довольно мрачная, но Уилл искренне понадеялся, что тот день, когда они перестанут смеяться над опасностью, не наступит никогда. А пока что радость от того, что у сестры и друга всё хорошо, была настолько сильна, что даже на Вектора он смотрел без всегдашней неприязни. Рассеянно размышляя о том, не стоит ли переговорить о случившемся с Адаре и как обставить всё так, чтобы не ранить её нежные чувства, Уилл до того завозился, что в гостиную из спальни спустился с заметным опозданием. - О, ну наконец! - всплеснула руками Мораг, поднимаясь из кресла и коротко целуя парня в щёку. - С добрым утром. - Привет, котёнок, - улыбнулся он. - Прости, у нас там очередное ЧП с участием моей семьи. Первой выбравшись через портретный проём, Мораг обернулась и чуть приметно нахмурилась: - Что такое? - Ничего, - поспешил успокоить он, - кроме того, что мне придётся вызвать Рэда на дуэль... Он не успел прибавить ни слова в качестве объяснений, как вдруг где-то внизу пронзительно закричала женщина, и крик отразился от каменных стен многократным эхом. Выхватив палочку, Уилл бросился к лестнице, но видно ничего не было - звук шёл с самого низа, с первого этажа, так что определить обладательницу голоса было невозможно. Переглянувшись с Мораг, которая теперь тоже держала палочку наизготовку, он первым заспешил вниз по лестнице. Крики и впрямь доносились из вестибюля; чем ближе они подходили, тем отчётливее Уилл слышал всё ещё невнятные вопли, так что ни слова не разобрать. Они с Мораг приблизились к нижним ступеням, и он увидел, что в холле полно народу - взбудораженные ученики, спешившие на завтрак, кучей толпились у дверей, образовывая в середине плотный круг. Что-то происходило там, впереди, но он никак не мог понять, что именно, и от этого становилось очень сильно не по себе. - Уилл!.. Обернувшись на свистящий шёпот, чудом вклинившийся в паузу между криками и стенаниями, он увидел чуть в стороне Адаре; стоя слева от лестницы у статуи вепря в обществе Джареда и Гарри, она тихо поманила его, и Уилл, схватив Мораг за руку, чтобы не потерять в толпе, с трудом пробился к сестре и друзьям. - Что происходит? - быстро спросил он, но тут Мораг дёрнула его за рукав и подбородком указала вперёд - туда, где по его предположениям был центр столпотворения. Посреди холла с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой стояла профессор Трелони, и вид у неё был ещё более сумасшедший, чем обычно: волосы встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотично свисали с плеч, создавая впечатление, что учительница прорицаний расползается по швам. На полу рядом с Трелони лежали два огромных чемодана, один вверх дном - создавалось впечатление, что его спустили по лестнице вслед за хозяйкой. Профессор в ужасе смотрела на кого-то, находившегося у подножия лестницы, но невидимого с такого расстояния. - Нет! - выкрикнула она. - Нет!!! Это невозможно... так нельзя... я отказываюсь в это верить! - Вы не знали, что всё к этому шло? - произнёс тонкий голосок, в котором чувствовалось жестокое удовлетворение, и Уилл, шагнув влево, увидел, что человек, повергший Трелони в такой ужас, - не кто иной, как инспектор Амбридж. - Хоть Вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, Вы, конечно же, не могли не понимать, что Ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала Вам во время моих инспекций, делают Ваше увольнение неизбежным! - Вы н-не можете! - взвыла профессор Трелони и рухнула на один из чемоданов; из-под её огромных очков струились слёзы. - Я п-провела здесь семнадцать лет! Х-хогвартс - м-мой родной д-дом! Вы... н-не можете меня уволить! - Неужели, профессор Трелони? - ледяным тоном осведомилась Амбридж, сделав несколько шагов вперёд. - И кто же внушил Вам подобное... - Я, - раздался звучный голос. Дубовые парадные двери распахнулись. Стоявшие рядом ученики посторонились, освобождая путь Дамблдору, только что появившемуся на пороге. Уилл понятия не имел, что с утреца пораньше понадобилось директору под открытым небом, но его фигура на фоне рассветных сумерек и привычного для ранней весны тумана казалась весьма внушительной. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Трелони, которая по-прежнему сидела на чемодане. - Вы, профессор Дамблдор? - спросила Амбридж с каким-то особенно неприятным коротким смешком. - Боюсь, Вы не понимаете ситуации. У меня имеется, - и она вытащила из складок мантии свиток пергамента, - приказ об увольнении, подписанный министром магии и мной лично. Согласно Декрету об образовании номер двадцать три, генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы она - то есть я - сочтёт не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони профессионально некомпетентна. Я освободила её от должности. К удивлению Уилла, Дамблдор улыбался. Он опустил взгляд на профессора Трелони, которая всё ещё громко всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал: - Разумеется, Вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как генеральный инспектор Вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Однако у Вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, - продолжал он с коротким вежливым поклоном, - что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, а мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе. При этих словах Трелони не то икнула, не то истерически хихикнула: - Н-нет, я п... пойду, Дамблдор! Я ос... оставлю Хогвартс и п... поищу счастья ещ... ещё где-нибудь... - Нет, - отрезал Дамблдор. - Мне угодно, чтобы Вы остались, Сивилла. Могу я попросить Вас проводить Сивиллу обратно наверх, профессор МакГонагалл? Уилл перевёл взгляд на деканессу Гриффиндора, стоявшую тут же в первом ряду; она выглядела так, словно сцена, открывшаяся её глазам, вызывала лёгкую дурноту, но, опираясь на руку старшего Грэйволфа, не двинулась с места. Сам профессор между тем произнёс тоном достаточно громким, чтобы слышали все присутствующие: - Быть может, решение госпожи генерального инспектора и показалось бы спорным, если бы не тот досадный факт, что уважаемая профессор Трелони профессором, увы, не является. Вы ведь не будете спорить, директор, что эта маленькая деталь весьма портит реноме Вашей подчинённой? Впрочем, едва ли больше, чем хронический алкоголизм. При этом он будто бы невзначай опустил глаза на бутылку, которую Трелони отбросила от себя и которая теперь лежала на полу между ней и Амбридж, круглыми коричневыми боками ловя отблески факельного света, а после вновь поднял взгляд на Дамблдора. Уилл похолодел. Это был вызов - слишком явный, чтобы его проигнорировать, и Дамблдор, разумеется, это понимал, потому что, напоследок вновь оглянувшись на МакГонагалл, обернулся к Амбридж с видом куда менее бравым, чем минуты назад. Подняв голову, Уилл встретился взглядом с отцом, и профессор подмигнул ему - едва заметно, но он был совершенно уверен, что ему не почудилось. - Что он делает... - прошептала за его спиной Адаре, в ужасе прижимая ладони к губам. - Что он творит... Рука вновь сама потянулась к палочке, но сквозь толпу было не пробиться, так что оставалось только наблюдать, как профессор Грэйволф вышел в центр и остановился по другую сторону от Дамблдора, стоя над Трелони как палач над жертвой. Взглянув на бывшего ученика и коллегу поверх очков-половинок, Дамблдор вкрадчивым тоном осведомился: - Совесть позволит Вам поступить так с несчастной женщиной, которая считала Хогвартс своим домом, профессор Грэйволф? - Порок не имеет лица и пола, - напомнил он, и в его лице не дрогнул ни единый мускул. - И мне совершенно безразлично, какого мнения эта особа придерживалась касательно своего так называемого дома. Я не позволю, чтобы наши дети находились в опасности рядом с алкоголичкой, шарлатанкой и лгуньей. - Если Вы так уж сильно печётесь о благополучии собственных ближайших родственников, - откликнулся Дамблдор, и даже с такого расстояния Уилл увидел, что директора колотит дрожь, - то стоило трижды подумать, прежде чем бросать Дурмстранг и отправляться в Хогвартс. Глаза Грэйволфа торжествующе блеснули. - Та-а-ак... Выходит, Вы будете мне угрожать? - уточнил он. - А ведь когда-то Хогвартс был самым безопасным местом во всей магической Британии... Правда, было это ровно до тех пор, пока нынешний директор не пустил в школу горного тролля и василиска, а в Запретный лес - великана, который находится там до сих пор и рвёт кентавров на куски! Эхо прозвучавшего крика ещё гуляло под самым потолком, а уже в следующую секунду произошло сразу несколько событий, молниеносно сменяющих друг друга: Дамблдор выхватил палочку, шагнув вплотную к противнику, но ещё раньше Уилл каким-то чудом сумел пробиться сквозь толпу и заслонить отца спиной, так что теперь острие палочки директора почти упиралось ему в горло. - Решили при свидетелях напасть на студента? Не советую, - выплюнул он, чувствуя, как унизительно потеют ладони, но и не подумал отступить. - Дамблдор!!! - возмущённо завопила Амбридж. - Да что Вы себе позволяете, Мерлина ради! Профессор Грэйволф - уважаемый во всей Европе... - Всё ты, Гарри, - с прискорбием признал Дамблдор, опуская палочку и поверх головы Уилла глядя на старшего Грэйволфа с какой-то неясной грустью. - Ты поймёшь, но будет уже поздно. И тогда ты с твоим внуком... - Не с внуком, - исправил профессор, и голос его дрогнул на изломе. - С сыном. Если до этого холл был опутан взволнованными шепотками, то теперь в воздухе повисла такая тишина, что хоть кубком черпай. Оглянувшись поверх плеча, Уилл встретился глазами с отцом и каким-то шестым чувством понял, что для него это не просто слова, и что никакая метрика с официальной печатью не убедила бы собравшихся в правдивости больше, чем устное заявление. Одной этой простой фразы хватило, чтобы объявить на весь мир: они - действительно семья. И никакие разногласия этого не отменят. Оставив Джареда, Адаре решительно вышла вперёд и встала плечом к плечу с братом, вцепившись ему в запястье. - Помешанный... - отчеканила она, с ненавистью сверкая глазами на Дамблдора. - Будто мало крови пролилось до сих пор... Уберите палочку, немедленно! Будто ободрённая вмешательством ставленницы (пусть и невольной), Амбридж подошла ещё ближе, грудью раздвинув профессоров, и громогласно объявила: - Профессор Грэйволф, я попрошу Вас после подробнее мне рассказать всё, что Вам известно о великанах. А теперь вернёмся к делу. С минуты на минуту сюда прибудет новый преподаватель прорицаний, назначенный мной лично, - с елейной улыбкой оповестила Амбридж, сделав особый упор на последнее слово. - А потому я требую, чтобы мисс Трелони немедленно освободила занимаемые комнаты. - Как мне кажется, госпожа Амбридж, в Хогвартсе достаточно классов, - раздался откуда-то справа спокойный голос. - Не зря ведь говорят умные люди - "в тесноте, да не в обиде". Пытаясь высмотреть, откуда идёт звук, Уилл только что на цыпочки не встал, но тут раздались шаги, и говорившая оказалась в поле его зрения. Адаре, побледнев, вцепилась ему в руку - и было отчего. Он сам распахнутыми глазами наблюдал за тем, как кандидатка отделилась от толпы, пересекла свободное пространство и, присев в крохотном, ничего не значащем книксене, поприветствовала профессора Грэйволфа, позади которого оказалась: - Добрый день, коллега. Кажется, я вовремя? Даже со спины, не глядя узнать её грубоватый акцент было проще простого, и профессор, оборачиваясь, заранее нацепил самую церемонную из улыбок. - Счастлив видеть Вас, - откликнулся он, согнув спину в поклоне и без сомнений поцеловав женщине руку. - Надеюсь, Вы благополучно добрались? - Вполне, мастер, - откликнулась Островская, коротко хмыкнув так, что это едва ли походило на улыбку. - Надеюсь, гостеприимные саксы предложат мне чай?