Сезон охоты-2: Парад тёмных

      Тем вечером Эдвард в Хогвартсе не появился.       То ли патронус не дошёл до адресата, что сомнительно, то ли его бабка умудрилась как-то схитрить, но Эйдан так и не получил желаемого, и это досадное обстоятельство вызывало в нём глухое раздражение. Но вместе со злобой он также испытывал чувство, которое в конце концов сумел классифицировать как страх – страх, которого он не ощущал уже очень давно, такой, когда вдруг теряешь контроль над ситуацией и земля уходит из-под ног. А Эйдан очень не любил, когда не мог контролировать то, что происходит вокруг.       Теперь, когда не получилось относительно мирным путём разузнать, что за ужасы творятся в Малфой-мэноре, он, меряя шагами пустынные ночные коридоры, пытался разработать новый план действий, но пока что ничего дельного в голову не шло. Неудача с Корнелией выбила его из колеи сильнее, чем он мог представить, мысли путались и двоились, и тут ещё это совершенно нерациональное чувство, будто за очередным поворотом подстерегает засада. Нет, настоящую западню он бы непременно почувствовал, и всё же то, что сегодня он усмотрел в памяти Малфоя, вкупе с тем, что нет-нет да проскальзывало в мыслях у Аласера, заставляло мозг работать в аварийном режиме в жалкой попытке обработать непосильный объём информации.       Удар заклинания пришёлся точно по коленям, и Эйдан, слишком глубоко ушедший в собственные мысли, запнулся и рухнул как подкошенный. Перекатившись на спину, он всё же сумел выхватить палочку, но почти сразу же оружие выпорхнуло у него из пальцев, повинуясь безмолвному приказу.       - Кто здесь? Чего ты хочешь? – воскликнул он, тщетно пытаясь нащупать в воздухе обрывки мыслей, но не услышал ничего.       Вырвавшись из пустоты над его головой, тонкие ремни впились ему в плечи, прижимая руки к туловищу, и Антарес, сбросив капюшон мантии-невидимки, вполне учтиво поздоровался:       - Добрый вечер, Эйдан.       - Что тебе нужно? – повторил он, злобно взирая на Блэка сквозь упавшие на глаза волосы.       Прежде чем ответить, тот взмахнул палочкой, и Эйдан взмыл в воздух, наконец приняв вертикальное положение.       - Знаешь, за три года мне удалось выработать у Мораг один, но очень важный рефлекс – в случае опасности звать старшего брата, - похвастался Антарес и, придавив Эйдана к стене так, что его ноги теперь не касались пола, самым проникновенным тоном осведомился: - А теперь говори, ублюдок, кто тебя надоумил лезть в голову моей девушке?       Эйдан прищурился, но в следующую секунду будто наткнулся на плотную кирпичную кладку и поморщился от натуги. Видя его усилия, Антарес ухмыльнулся и, пошарив свободной рукой за воротником свитера, вытащил на свет болтавшуюся на цепочке подвеску – серебристую прямоугольную пластину со скруглёнными углами, плотно покрытую рунами.       - Знакомая надпись, верно? – уточнил он, удостоверившись, что Эйдану хорошо видно украшение. – Неужели ты думал, что после того, что случилось в лабиринте, я не приму меры предосторожности? Конечно, такой амулет не станет стопроцентным заслоном, но поможет ослабить тех, кто попытается копаться у меня в мозгах. Вроде тебя.       Оставив попытки вырваться, Эйдан взглянул ему в глаза и совершенно честно признался:       - Я не собирался приказывать тебе.       - Здесь дело не во мне, - откликнулся он и вновь спрятал амулет от посторонних глаз. – Просто не нужно пытаться поссорить моих девочек.       Догадавшись, наконец, что привело его в Хогвартс, Эйдан глумливо усмехнулся и протянул:       - Я ведь много чего могу рассказать о твоих девочках… Особенно о Грэйнджер. Кое-что из этого может тебя напугать, ну да лучше быть в курсе. Может, договоримся?       - О, ты хочешь договориться? – пропел Антарес, округлив губы, и ухмыльнулся так, что у Эйдана кровь застыла в жилах. – Как наивно… Думаешь, что Гермиона, ложась со мной в постель, не доверила мне всё, о чём думает и мечтает? И даже безумную фантазию о том, что хотела бы назвать сына Регулусом, кто бы ни был его отцом... А что, красивое имя, правда же?       Он не стал уточнять, что зачастую информацию из его любимой приходилось выбивать криком и угрозами, да это было и неважно - по лицу Эйдана было понятно, что на данный момент козырять ему больше нечем, и чем дольше он вглядывался в глаза противника, тем сильнее бледнел, так что в конце концов Антарес, стиснув его воротник в кулаке так, что ткань тоскливо затрещала, прошипел:       - Если не хочешь, чтобы твой хладный труп признали результатом несчастного случая, слушай и запоминай… Если ты, Мерлинова отрыжка, ещё хоть раз приблизишься к Гермионе, Корнелии или Мораг – мне плевать, с какими намерениями, - я сделаю всё то, что ты сейчас видел. И не стоит пугать меня тем, что ты сильный легилимент, - предупредил он, оскалив зубы. – Ты мог бы свести меня с ума, если бы я не был сумасшедшим. Нельзя сломать то, что сломано, Вектор, нельзя… А Блэки все психи – людская молва врать не станет.       Внезапно где-то совсем рядом раздались торопливые шаги, и из-за ближайшего гобелена выбрались Джаред и Корнелия.       - Терри, не трогай его! – тут же потребовала она звенящим от волнения голосом. – Ты же дал слово, что не сделаешь ему больно!       - Что ты, лапочка, - беспечно откликнулся он, отступая на шаг, но рук так и не разжал. – Мы тут просто беседуем о том, как нехорошо и некультурно подглядывать, особенно за девочками.       Поморщившись от его наигранной бравады, Джаред смерил Эйдана пристальным взглядом, но не обнаружил видимых повреждений и вновь повернулся к Антаресу.       - Ты обещал, что мы обойдёмся без кровопролития, - напомнил он, и Блэк теперь уже совершенно серьёзно кивнул:       - Знаю. Говорю же – просто побеседуем. Вот только сделаем мы это в более приватной обстановке, если вы ничего не имеете против… - И он, отпустив Эйдана, впереди себя подтолкнул его к гобелену.       В бывшем кабинете профессора Слизнорта их уже ждали Гарри, Уилл, Симус, Гермиона, Мораг и Драко. Окинув придирчивым взглядом собравшихся друзей, Эйдан насмешливо приподнял брови и протянул:       - Ну надо же… Столько палачей на меня одного? Неужели вы настолько сильно напуганы, мои дорогие друзья?       - Не льсти себе, - перебил Антарес и швырнул его на диван, тут же указав палочкой: - Оперто!       На глазах у Эйдана возникла непроницаемая повязка из чёрной ткани, но он, сев ровно, насколько позволяли связанные руки, лишь усмехнулся:       - Я колдун. Мне не нужны глаза, чтобы видеть, как у всех вас поджилки трясутся от одного моего присутствия.       - И всё же мне так будет спокойнее, - откликнулся Антарес, поворачивая стул спинкой вперёд и садясь точно напротив. - А теперь поговорим. Ты видел то, с чем Драко столкнулся в поместье, и мне отчего-то кажется, что тебе есть, что сказать на этот счёт.       Эйдан упорно молчал, впрочем, другой реакции не стоило и ожидать. С тех самых пор, как услышал из зеркала обеспокоенный голос Гермионы, Антарес задавался вопросом – не слишком ли он поспешил, подпустив этого проходимца к своей сестрёнке? До сих пор он был уверен, что его маленькие друзья прекрасно справляются с каждодневными невзгодами и без его участия, но, похоже, на деле всё обстояло несколько иначе. Будь у него в запасе чуть больше времени до их выпускного – вернулся бы в Хогвартс в качестве молодого педагога, просто затем, чтобы держать руку на пульсе. Хотя подсиживать МакГонагалл было и не слишком удачной идеей… да и развратничать со студенткой тоже, а удержаться он бы точно не смог.       - То есть, разговора по душам у нас не получится? – уточнил он со вздохом и, не оборачиваясь, обратился к Корнелии: - Сыворотка у тебя?       Она кивнула и, спохватившись, глухо прибавила:       - Да.       Ориентируясь на голос и её пульсирующие багрянцем мысли, Эйдан повернул голову в ту сторону, где она стояла.       - Прав был Поттер, - признал он, дёрнув подбородком. – Не стоит доверять лисицам.       Узнав собственные слова и вспомнив, в какой обстановке их произнёс, Гарри шагнул вперёд, но Джаред сумел его удержать. Что до Корнелии, то она сделала вид, что вообще ничего не слышала и, подойдя, наклонилась к Эйдану.       - У меня в руках Веритасерум, - сообщила она, откупорив крохотную колбу. – Здесь такая доза, которая не причинит тебе вреда, а только поможет говорить правду.       Подняв голову, Эйдан уставился на неё завязанными глазами, так что она передёрнулась, однако и не подумала отступить.       - Снейп пропажи зелья не заметит? – усмехнулся он и поторопил, когда Корнелия нерешительно замерла: - Давай, не бойся. Сама же сказала, мне это вряд ли навредит.       Осторожно коснувшись его щеки, она поднесла к его губам флакон с зельем и наклонила, чтобы он выпил.       - Дай слово, что не причинишь вреда никому из тех, кто находится сейчас в этой комнате, - попросила она, и Эйдан, скрипнув зубами, строго кивнул:       - Даю слово.       - Отойди в сторону, лапочка, - попросил Антарес и приказал: - Фините!       Повязка пропала, и Эйдан, проморгавшись, уставился на окруживших его друзей.       - И чего вы добиваетесь этой дешёвой комедией? – уточнил он и, хотя это стоило некоторых усилий, забросил ногу на ногу.       - Тот же самый вопрос к тебе, - откликнулся Драко. – Ты сказал, что тогда в поместье это была не моя мать.       Смерив его взглядом, Эйдан устало кивнул:       - Верно. Разве та женщина была похожа на Нарциссу Малфой?       Драко покачал головой, не зная, как объяснить то, что он почувствовал в тот вечер, в саду мэнора. Ведь, если только закрыть глаза…       Эйдан, для которого его терзания совершенно точно не были тайной, кивнул в подтверждение его мыслей.       - Я от своих слов не отказываюсь, Малфой, - признал он. – И это совершенно точно была не твоя мать. Потому что это была моя мать.       После этого откровения в кабинете воцарилась тишина. Прикинув вероятность того, что Вектор может врать после приёма Веритусерума – с него станется… - Гарри переглянулся с Джаредом и наконец спросил:       - Как это вообще возможно? Её напоили Оборотным зельем?       - С чего бы? – откликнулся Антарес и перевёл взгляд на Эйдана, который, физически чувствуя обращённое к нему внимание, предупредил:       - На мне Непреложный обет. Так что советую быть аккуратнее с вопросами и продумать вариант того, как вы будете избавляться от тела в случае чего.       - Сбросим в туннель в туалете Плаксы Миртл, - со мстительной усмешкой пообещал Гарри, скрестив руки на груди. – Или на опушку Запретного леса оттащим – там волки справятся. Так что всё обставим в лучшем виде, не беспокойся.       Такая перспектива Эйдана, по-видимому, не прельщала, так что он решился дать подсказку, намекнув:       - Не я один в курсе того, как такое возможно. Да, Грэйволф? – повернулся он к Уиллу. – Или что – папаша не рассказывал тебе, с чего они с Аласером разругались в пух и прах?       Он говорил нарочито небрежно, будто совершенно не подбирая слова, но Уилл мгновенно понял, в чём заключался план Эйдана – единым залпом выдать все имеющиеся у него сведения, те самые козыри, которые он терпеливо собирал с первого сентября, и тем самым усыпить бдительность, отвлечь от главного. Теперь важно было не поддаться на провокацию, хотя это и было весьма непросто, потому что лица всех присутствующих, кроме бывших в курсе Джареда, Мораг и Гарри, повернулись к нему.       - В каком смысле – папаша? – уточнила Гермиона, на мгновение забыв о приличиях.       Уилл в ответ лишь коротко вздохнул.       - Да, профессор Грэйволф – мой отец, - подтвердил он, удивляясь собственному спокойствию. – Кого ты хотел этим удивить, Эйдан?       - Очевидно, меня, - протянул Симус, выглядевший совершенно обалдевшим. – Ну вы ребята даёте, Мерлин вас всех раздери… То есть, профессор в курсе, что такого произошло с матерью Драко? - спохватился он, возвращаясь к главной теме вечера. - И с твоей, Эйдан?       - Да, - откликнулся он без особой охоты. – Уж он-то в курсе.       По достоинству оценив такое чистосердечие, пусть и вызванное приёмом зелья, Антарес, опасаясь, как бы Драко не начал задавать всё новые вопросы и случайно не довёл их информатора до сердечного приступа, кивнул:       - Хорошо, с профессором мы поговорим отдельно. А пока перейдём к другим темам, не менее интересным… О том, кто тебя послал, спрашивать бесполезно, потому что это очевидно – поправь меня, если я ошибаюсь.       Это не было прямым вопросом, потому можно было и промолчать, но Эйдан решил не нарываться лишний раз и подтвердил:       - Не ошибаешься. Впрочем, его самого я ни разу не видел. Все поручения мне передавал Аласер Грэйволф – слышали про такого?       - Кое-что слышали, - заверил Антарес, поверх плеча оглянувшись на Уилла, лицо которого теперь было серым как камень, из которого были сложены стены. – Но сути это не меняет. Что ты так настойчиво выискиваешь в голове у Мораг, Эйдан? Неужели не хватает того, что твой отец раз за разом вскрывает ей череп?       Внезапно Эйдан тихо рассмеялся, хотя от веселья в этом смехе не было совершенно ничего.       - Вы что, всерьёз думаете, будто у него получится хоть что-то раскопать? – уточнил он, насмешливо приподняв брови и едва справляясь с дыханием. – Эдвард… Такой деликатный и осторожный Эдвард… Он месяцами топчется на месте, тогда как Дамблдору, лишённому особых дарований, за один неполный сеанс удалось пробиться вглубь – верно я говорю, Мораг?       Вцепившись в руку Уиллу, она сделала шаг вперёд и окликнула:       - Почему ты так уверен, что у Эдварда ничего не получится?       - Потому что у него эти способности приобретённые, а у меня – врождённые, - зло фыркнул Эйдан, будто речь шла о какой-то само собой разумеющейся вещи. – И если бы ты не брыкалась, я бы давно уже взял, что мне нужно, и убрался восвояси, оставив ваш тихий уютный мирок в покое.       Нахмурившись, Джаред припомнил:       - Ты ведь говорил, что должен держаться в ближайшем окружении Уилла.       - Да, потому что через него было бы легче втереться в доверие Мораг, - согласился Эйдан и вновь перевёл горящий взгляд на девушку. – Хотя уж тут я облажался по полной, верно? Кто же знал, что ты окажешься настолько бдительной и скрытной.       Всё ещё не до конца уверившись в истинной цели его пребывания в Хогвартсе, Антарес переспросил:       - Ты получал какие-то дополнительные указания о Невилле или Уилле?       - Нет. – Эйдан покачал головой. – Мне было приказано сосредоточиться на Мораг, но я… отвлёкся.       При этом он метнул настолько беспомощный взгляд на Корнелию, что она закусила губы, лишь бы сдержать сочувственный стон. Тронув сестру за плечо и тем самым призывая к порядку, Мораг вновь перевела взгляд на Эйдана и спросила:       - В случае удачи… Что ты планировал сделать с этими воспоминаниями?       - Отнести заказчику. – Он пожал плечами и поморщился, когда ремни впились в руки. – Тёмному лорду нужны эти воспоминания. Грэйволф сказал, я сразу пойму, когда докопаюсь до них. Самому интересно, что там такого запрятано…       Это стоило понимать так, что он ещё далёк от истины, и Мораг вздохнула с видимым облегчением. Впрочем, у неё было смутное предчувствие, что даже после явной угрозы собственной жизни и здоровью Эйдан не оставит попыток и будет и дальше виться рядом, выжидая, когда она утратит бдительность, подкарауливая, кружа как коршун над полуиздохшей добычей.       Невольно она вспомнила Аласера Грэйволф таким, каким она знала его во сне и наяву – от первого столкновения на Чемпионате мира до многократно повторяющегося сна о том, как он перерезал горло собственной жене. Её саму старший сын профессора пугал до дрожи в любой из своих ипостасей, но Эйдан был не похож на того, кто боится ночных кошмаров, и это несоответствие заставляло Мораг вновь и вновь задаваться вопросом, что такого посулил ему Аласер, добиваясь должного рвения.       - Почему ты это делаешь? – спросила она, не сводя с Эйдана напряжённого взгляда. – Сколько золота пообещал тебе Волдеморт за одно дрянное воспоминание?       - Золота? – каркнул Эйдан, вскидывая голову. – Какая же ты дура, Блэк... Кому нужно золото, если я могу заставить всех богачей мира отдать мне свои запасы и забыть об этом?..       Он поперхнулся и зажмурился, пережидая вспышку боли, так что Мораг догадалась – границы Обета простираются уже здесь, так что больше они узнать не смогут. Но всё же ей показалось, что ответ где-то рядом, просто она зрением обычного человека не может его разглядеть.       Опустившись на колени перед диваном, на котором он сидел, Корнелия обеспокоенно тронула Эйдана за плечо, а после обернулась к брату и уточнила:       - Что теперь? Он сказал всё, что мог. Если продолжим в том же духе, придётся вызывать наряд целителей из больницы. Терри?       Поигрывая в воздухе палочкой, Антарес поднялся на ноги и, убрав с дороги мешавший стул, объявил:       - Надо стереть ему память.       - Нет! – воскликнул Джаред, в два шага оказавшись рядом и закрыв Эйдана и Корнелию спиной. – Я не позволю!       - Хочешь, чтобы он начал мстить, как только окажется за порогом кабинета? – уточнил Антарес, наклонившись к нему, но Джаред не отступал и вновь раздельно повторил:       - Я не дам тебе стереть ему память. И он не станет…       - С чего такая уверенность? – вмешался Уилл. – Если до сих пор никто не пострадал только чудом…       - Эйдан не станет вредить никому из нас, - отчеканил Джаред, на мгновение обернувшись к друзьям, а после вновь встал лицом к лицу с Антаресом и тихо прибавил: - Под мою ответственность.       Окинув друга придирчивым взглядом, он приподнял брови и уточнил:       - Ты же понимаешь, что, если с головы Мораг или кого-то ещё из моих упадёт хоть волос, я шкуру спущу с вас обоих? – Джаред напряжённо молчал, и он вздохнул, взмахивая палочкой. – Только потому, что ты мой лучший друг, Рэд.       Путы на руках Эйдана распались, став струйками сизого дыма, и Джаред, глядя, как он потирает предплечья, поблагодарил:       - Спасибо.       Поднявшись на ноги, Эйдан повёл плечами, распрямляясь, и вполне учтиво поинтересовался:       - У кого я могу забрать мою палочку?       Вытянув из-за пазухи, Корнелия протянула ему оружие, но палочку неожиданно перехватил Уилл, всё это время продолжавший глядеть на Вектора с недоверием и злобой.       - Ты больше на пушечный выстрел к Мораг не подойдёшь, - отчеканил он, указав на Эйдана кончиком палочки, и тот, оскалившись, уточнил:       - Да? И кто же мне запретит?       - Я, - быстро откликнулся Уилл, становясь с ним лицом к лицу так близко, что они едва не соприкасались носами, и Эйдан глумливо усмехнулся, даже не пытаясь отстраниться.       - Вы посмотрите, какой бравый рыцарь… Защитник всех униженных и оскорблённых, сирых и убогих… Вот только ты забываешь о том, что «парень» - это не статус и не звание, которое давало бы тебе право становиться у меня на пути. Для Мораг ты по-прежнему никто – как это и было всегда.       Уилл взмахнул рукой настолько быстро, что и не уследишь, а Эйдан тут же схватился за челюсть.       - Хватит! – вскрикнула Корнелия, хотя на этот раз ей хватило ума не лезть в драку, тем более что разнимать парней уже бросились Антарес, Джаред, Гарри и Симус.       - Пусти! – огрызнулся Уилл, на мгновение обернувшись к удерживавшему его Поттеру. – Я ему шею сверну!       Эйдан, в отличие от него, в драку не рвался, предпочитая словесную перепалку из-за спины заслонившего его Джареда.       - Чтобы иметь право распоряжаться ей и указывать, тебе на коленях придётся молить Блэков о благословении, - глумился он, будто бессильная ярость Уилла придавала ему сил. – Впрочем, ты всегда можешь пойти путём беззакония – тебе ведь не привыкать, ублюдок безродный! А что, это идея… Может, тебе пойти и трахнуть её по-настоящему, а не только в собственных фантазиях?! – рявкнул он, рванувшись прочь из рук Симуса. – Или снова удовольствуешься Эммой?       Всё ещё хрипло дыша, Уилл опустил руки и взглянул на Эйдана так, будто тот прилюдно залепил ему пощёчину.       - Это ложь, - заявил он, на что Вектор горько усмехнулся:       - Забыл? Я ведь никогда не вру, поэтому меня все ненавидят. Всё ты, Грэйволф... – пробормотал он, впервые за долгое время глядя на него с настоящей ненавистью в глазах. – Из-за твоей чёртовой семейки…       Тронув протянутую руку Гермионы, Мораг бесстрашно вышла вперёд, становясь вровень с парнями. Она не произнесла ни слова, не охнула и не вздохнула, но то, как подчёркнуто она не смотрела в сторону Уилла, громче слов говорило о том, что она поверила наветам, даже не убедившись в том, насколько они правдивы да и так ли это вообще.       - Прежде чем ты покинешь этот кабинет, - сказала она наконец, поднимая на Эйдана сухие и будто бы осязаемо горячие глаза, - я хочу кое-что сделать. Никто из нас не знает, сколько ещё ты пробудешь в школе и что взбредёт в голову твоему хозяину через пару дней, так что я хочу гарантий. Если ты хочешь и дальше благополучно существовать в пределах Хогвартса, ты сейчас же поклянёшься, что не причинишь зла тем, кто мне дорог.       Он в ответ насмешливо дёрнул бровями и уточнил:       - Вот как? Малышка Мораг хочет Непреложный обет?       - Да, хочу, - откликнулась она, не вполне понимая, на что соглашается. До сих пор о Непреложных обетах она читала лишь в учебнике по защите от Тёмных искусств да профессор что-то упоминал о том, что самый верный способ покончить с противником – заставить его принести заведомо неисполнимый Обет. Но на такую подлость она была неспособна.       - Терри, ты знаешь, как нужно? - окликнула она, и ей ответил Драко:       - Я знаю. Вам нужно взяться за руки, правой за правую, а потом Мораг примет от Эйдана три клятвы… Обычно берут три, - прибавил он и достал палочку. – А я всё это скреплю заклинанием. Я так понимаю, Вектор, ты в курсе, что будет, если нарушить Непреложный обет?       - Дай тебе Мерлин хоть раз попробовать, Малфой, - в сердцах пожелал он, но за протянутую руку Мораг всё же схватился крепко.       Встав вплотную к их сплетённым предплечьям, Драко коснулся получившегося узла волшебной палочкой и кивнул Мораг, давая отмашку, после чего она почти в точности повторила собственные слова:       - Клянёшься ли ты, Эйдан Вектор, не делать зла тем, кто связан со мной кровью, страстью или дружбой?       Лишь проговорив фразу до конца, Мораг задумалась о том, откуда эти слова взялись у неё в голове; но Эйдана, кажется, в такой формулировке не смутило совершенно ничего.       - Клянусь, - откликнулся он, и из палочки Драко тут же вырвался тонкий сверкающий язык пламени, который изогнулся и окружил их сцепленные руки будто докрасна раскалённой проволокой.       - Клянёшься ли ты сообщить мне, если тебе станет известно об опасности для моей семьи или близких, исходящей от других людей или существ?       - Клянусь.       Второй язык пламени вылетел из волшебной палочки и обвился вокруг первого, так что получилась тонкая сияющая цепь.       Окинув цепь ничего не выражающим взглядом, Мораг взглянула Эйдану в глаза и задала третий вопрос:       - Клянёшься ли ты не посягать больше на мою память и мысли до тех пор, пока я сама не попрошу тебя об этом?       Окончание фразы она прибавила интуитивно, ни на что не рассчитывая и не загадывая на будущее, но отчего-то предчувствуя, что Эйдан, какую бы опасность в себе ни таил, ещё может быть полезен. Правда, обстоятельства, при которых это могло случиться, пока что простирались для Мораг за гранью обозримого будущего.       - Клянусь.       Её ослепила красная вспышка – третий язык пламени, вырвавшись из волшебной палочки, сплёлся с первыми двумя, опутал крепко стиснутые руки Мораг и Эйдана словно огненная змея.       Отпустив его руку, Мораг потёрла ноющее от непривычного положения запястье и велела:       - Теперь уходи. И не дай тебе Мерлин нарушить хоть одну из клятв.       Эйдан ответил ей медленным, вдумчивым кивком и, не прибавив ни слова, подобрал палочку с пола и теперь уже беспрепятственно покинул кабинет.       Ненадолго повисла тишина, и в этой тишине Мораг чувствовала, что взгляды всех друзей прикованы к ней, но к такому пристальному вниманию она была пока что не готова. Неизвестно, сколько бы ещё продолжалось это гнетущее молчание, если бы Уилл наконец не выдохнул:       - Мораг, о чём ты только думала…       - У нас не было выбора, - откликнулась она, не давая тираде взять разгон. – А так он хотя бы задумается о собственном благополучии, прежде чем идти против нас.       Но Уилла такой ответ едва ли успокоил; сбросив руку Гарри, который до сих пор продолжал на всякий случай придерживать его, он подошёл к Мораг и дрожащим от переизбытка чувств голосом произнёс:       - Ему теперь ничего не стоит наложить на тебя Империус и заставить попросить! Мораг, ему нельзя верить!       - А тебе? – огрызнулась она, отводя глаза. – Тебе можно верить?       Уилл содрогнулся всем телом, но заставил себя не отводить глаз, потому что как никогда ясно понимал: если сейчас отступится – потеряет её, может быть, даже навсегда.       - Мораг, он же только этого и добивается – рассорить нас! – выпалил он, в отчаянии хватая её за руки, но она мягко освободилась и, не глядя ему в глаза, покачала головой:       - Не надо, Уилл. Дай мне время подумать, как я хочу с этим жить.       Больше не оглядываясь, она вышла из кабинета, и Драко, смерив непривычно сочувственным взглядом Уилла, который чуть не плакал, негромко пообещал:       - Я прослежу, чтобы она благополучно добралась до гостиной.       - Спасибо, - кивнул он, вряд ли понимая, о чём ему говорят.       Эйдан тем временем был уже далеко от места допроса. Он шёл по коридорам, не опасаясь и не желая кого-то встретить, но на лестнице с пятого на шестой этаж его всё же окликнул молодой весёлый голос:       - Так-так, Эйдан Вектор, что же ты делаешь вне гостиной в такой час?       Обернувшись, он увидел в дальнем конце коридора Аврору, которая, очевидно, заканчивала дежурный обход.       - У бабушки задержался, - откликнулся он и честно постарался улыбнуться, когда она подошла ближе. – Хорошо, что из всех преподавателей я встретил именно тебя.       - Да уж, повезло тебе, - согласилась она. – На третьем этаже сейчас Снейп кружит… Эйдан, ты в порядке?       Приглядевшись, она протянула руку и осторожно взяла его за подбородок, разворачивая лицом к свету, и удивлённо хлопнула ресницами, заметив взбухающий синяк на скуле.       - Та-а-ак… А это что такое?       - Ерунда, - отмахнулся он, мягко ускользая из ласковых рук. – Повздорил сегодня в Хогсмиде с одним пуффендуйцем. Даже имени его не знаю, но он оказался жутким грубияном.       Но Аврора, кажется, не поверила его наспех сочинённой байке, потому что между бровей у неё пролегла легчайшая складочка.       - Что-то ты мне не нравишься, малыш, - обеспокоенно заметила она, пригладив ему волосы, и Эйдан грустно усмехнулся в ответ:       - Я никому не нравлюсь, такой уж уродился.       Аврора после этих слов осуждающе нахмурилась, а Эйдан присмотрелся к ней внимательнее, будто уловив что-то, что не увидеть человеческим глазом.       - Поздравляю, Эв, - шепнул он, и она покраснела как школьница. - Римус знает?       - Ты же видишь, что нет, - откликнулась она, с трудом сдерживая довольную улыбку, а после прижала палец к улыбающимся губам и предупредила: - Только тс-с-с! К тому же, это никак не относится к предмету, который я преподаю.       - Ты ведь знаешь, я не из болтливых, - пожал он плечами и отвернулся. Почему-то ему захотелось уйти, оказаться как можно дальше от эпицентра её бесхитростной радости, хотя обычно её мысли успокаивали своим неспешным течением, даже когда он был ребёнком. – Я вернусь в гостиную, если позволишь. Пока мы оба не столкнулись со Снейпом, - прибавил он, и Аврора тихо рассмеялась.       - Беги, - напутствовала она, легонько подтолкнув его в сторону лестницы. – И берегись пуффендуйцев.       Улыбнувшись ей на прощание, Эйдан повернулся и зашагал прочь, следя за тем, чтобы не оступиться на плитах, плывущих перед глазами.

***

      Давно уже перевалило за полночь, но оставшиеся в кабинете друзья и не думали расходиться. Разговор особо не клеился, поскольку никакой важной информации они не получили – скорее, лишь подтверждение собственных предчувствий, витавших в воздухе с начала учебного года.       - Нужно найти его, - наконец сказала Корнелия, поднимаясь на ноги, и Антарес, до этого спокойно сидевший на диване, уточнил:       - Эйдана, Уилла или Драко?       В кабинете они остались втроём с Гермионой; Джаред, Симус и Гарри вышли в заброшенный класс, прилегавший к кабинету, и теперь о чём-то переговаривались там. Их кузен, проводив Мораг, так и не вернулся, а Уилл ушёл четверть часа назад, пробормотав что-то о том, что дико устал. И хотя Антарес сильно сомневался в том, что тихоня Грэйволф способен был переспать с горничной за спиной его сестры, уж слишком виноватым он выглядел, уходя.       Нахмурившись так, что ответ стал очевидным, Корнелия откинула волосы на спину и даже открыла рот, готовая разразиться ответной тирадой, но Антарес предупреждающе вскинул руку и с сожалением отпустил забравшуюся ему под крылышко Гермиону.       - Погоди, - предупредил он, снизу вверх глядя на сестру. – Сначала я скажу. До сих пор я был на твоей стороне, Корни, но это уже чересчур. Хватит так поступать с Гарри, он ведь живой человек.       - При чём тут Гарри? – огрызнулась она. – Речь вовсе не о нём. И вообще, мы с ним договорились остаться друзьями, так что мы вернулись к тому, с чего и начинали когда-то. Гарри Поттер – мой друг.       - Ну да, - кивнул Антарес, скрестив руки на груди. – И зелье приворотное тебе в шампанское он лил исключительно как друг.       Взметнув волосами в воздухе, Корнелия обернулась и долго смотрела на брата.       - Что ты только что сказал? – уточнила она, но он в ответ лишь насмешливо дёрнул бровями:       - Ты слышала меня, лапочка. Ты всё прекрасно слышала.       - Я только слышала, как ты своим бесталанным враньём пытаешься меня… - начала она, взмахивая ладонью в воздухе, но внезапно Гермиона очень красноречиво покачала головой.       - Мне Джаред рассказал, - призналась она, когда Корнелия вопросительно подняла брови. – Он сам видел, как Гарри на вечере что-то подлил в бокал, а потом отдал его тебе.       Это в общем-то многое объясняло, но всё же Корнелия не могла поверить в то, что Гарри – такой правильный, яростно отстаивающий справедливость и спешивший покарать нарушителей, - способен всерьёз задуматься о том, чтобы использовать её оружие против неё же самой. Похоже, их расставание подкосило его сильнее, чем она предполагала, но всё же его отвратительного поступка это не оправдывало.       - Он не мог так поступить, - прошептала она, всё ещё отказываясь верить. - Это же... Это же Гарри, Мерлин раздери! - прибавила она с неловкой усмешкой, и Антарес кивнул:       - Да. Наш Гарри. А теперь можешь прикинуть, насколько ты его допекла, если он слетел с катушек и хотел отравить тебя на глазах у всего Клуба.       Корнелия не знала, чего добивается брат своей тирадой, но одного он точно сумел достичь - в ней приливной волной поднимался гнев.       - Ты и теперь будешь защищать его, да? – обратилась она к Антаресу, скаля зубы. – Он хотел опоить меня, чёрт возьми!       - Он любит тебя, - в тон ей отчеканил Антарес. – И ты его тоже. И если уж ты решила пустить собственную жизнь псу под хвост с таким ничтожеством, как Вектор, то напоследок хотя бы потрудись поговорить с Гарри откровенно. Дьявол, Корни… Хотя бы ради меня.       Это был запрещённый приём, и оба это понимали. Качая головой, Антарес проникновенно прибавил:       - Он, конечно, ведёт себя иногда как тупой олень, но честно, Корн... В сравнении с другими Гарри – ещё не самый плохой вариант.       На это ей ответить было нечего, так что она не прибавила ни слова и вышла в класс, негромко окликнув с порога:       - Гарри?       Он отвернулся от окна, спрыгнул с парты, на которой до этого сидел, и сделал шаг ей навстречу, и что-то в его лице заставило Корнелию отложить разбирательства и возможный скандал на неопределённый срок. Наш Гарри - так, кажется, сказал Антарес. Могло ли быть иначе, если она не помнила этого мира без него? Быть может, какие-то вещи всё же не меняются, и на какой-то процент - пусть совсем крошечный, почти незаметный - он навсегда останется её, будто её близость могла оставить на нём огненное тавро.       Откашлявшись, она всё же сумела задать вопрос, казавшийся безобидным:       - Не одолжишь мне свою мантию?       Кивнув, он подошёл, сжимая в пальцах серебристый свёрток, но всё же не сдержался и уточнил:       - Где вы с Вектором были весь день?       - Тебя это не касается, - откликнулась она, но всё же взяла себя в руки и снова попросила: - Пожалуйста, Гарри, дай мне мантию.       Протягивая ей волшебное одеяние, он не сводил с неё полного осуждения взгляда, но Корнелия мало обращала на это внимание. Она чувствовала себя гадко как никогда раньше, и вовсе не из-за того, что узнала об Эйдане, и даже не из-за того, что могло случиться сегодня, но так и не случилось, а из-за того, что он безропотно выпил зелье у неё из рук, в то время как она так и не смогла ему поверить, в результате согласившись участвовать в допросе.       - Ты что, пойдёшь одна обыскивать замок? – окликнул её Антарес, надеясь остановить, но Корнелия, надевая мантию, равнодушно обронила:       - Пойду, если потребуется. Нужно найти его, пока не произошло чего-нибудь ещё.       Что имела в виду под этим «что-нибудь», она и сама не знала, но Антареса такая формулировка более чем устроила, если судить по тому, что он, протянув руку, коснулся её невидимого плеча и шепнул:       - Будь осторожна, ладно?       Лишь оказавшись в коридоре в полном одиночестве, Корнелия вынуждена была признать, что затея с поисками Эйдана была изначально провальной. Благодаря тому, что успел подсмотреть в памяти Джареда и остальных ребят, в замке он ориентировался лучше, чем все они, вместе взятые, и зачастую оказывался в тех коридорах, где меньше всего его ждёшь. Поэтому теперь она навскидку могла назвать три сотни мест, куда он мог отправиться, так что искать его можно было до самого утра безо всякого результата.       Пройдя по коридору пятого этажа, Корнелия остановилась, прикидывая, стоит ли проверить ещё и Астрономическую башню. Она сама не знала, что хочет ему сказать да и станет ли, но прежде, чем разбираться, нужно было найти Эйдана и удостовериться, что с ним всё в порядке... и что он не сделал больно кому-то ещё.       Внезапно за её спиной раздалось требовательное мяуканье.       Обернувшись, Корнелия увидела у самых своих ног миссис Норрис; жёлтые глаза кошки злобно таращились на неё, надёжно скрытую мантией-невидимкой, так что сварливого хозяина стоило ожидать с минуты на минуту. Стараясь переступать по каменным плитам, не цокая каблуками, Корнелия попятилась и тут же услышала хрипящий голос Филча:       - Ты что-то услышала, кошечка? Кто-то ходит по коридорам?       Корнелия прижалась к стене, стараясь двигаться бесшумно. Филч и миссис Норрис приближались, столкновения было не избежать, и она, судорожно оглядевшись, заметила слева от себя приоткрытую дверь. Пусть она и была невидимой, но кошка могла почуять её запах, а потому действовать нужно было быстро; стараясь не дышать, она втиснулась между дверью и косяком, а после с облегчением проскользнула внутрь.       Филч и его питомица прошли мимо. Корнелия, тяжело дыша, прижалась к стене рядом с дверью и слушала, как удаляются шаркающие шаги завхоза и стук лапок миссис Норрис. На сей раз она едва не попалась и в очередной раз зареклась ходить по замку одной в темноте. Пусть даже в мантии-невидимке.       Прошло несколько минут, прежде чем Корнелия обвела глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала на боку перевёрнутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонён предмет, выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте, а после благополучно о нём забыли.       Это было красивое зеркало высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована какая-то надпись, неразборчивая в лунном свете.       Прикинув, не может ли зеркало быть опасным, Корнелия на всякий случай достала палочку и, сняв мантию, подошла ближе.       И едва не вскрикнула от неожиданности.       Резко отвернувшись от зеркала, она оглядела комнату, по-прежнему пустую, а затем, прижав ладонь к гулко колотящемуся сердцу, приказала:       - Гоменум ревелио!       Заклинание прокатилось по классу, не встретив препятствий, и Корнелия вновь медленно обернулась к зеркалу и сделала пару шагов вперёд, вглядываясь в отражение.       За её спиной стояли все Блэки – не только родители, братья и сёстры, но и мадам Вальбурга с супругом, и Регулус под руку со смутно знакомой женщиной, державшей на руках крикливого младенца неопределимого пола, и ещё десятки и десятки мужчин и женщин, большинство из которых она видела только на колдографиях или портретах... На этом фоне она терялась в толпе, непривычно бледная и испуганная, но постепенно окружавшие её фигуры тускнели, сливаясь в единое смазанное пятно, будто кто-то жирными пальцами оставил след на стекле – пока не осталась она одна.       Не понимая, что это за магия и откуда в отражении взялись её родные, Корнелия зажгла огонёк на конце палочки и вытянула руку, силясь разобрать вязь на верхней планке зеркала.       - Еиналеж еечяр огеома... - прошептала она, щурясь от напряжения.       Звучало как полный бред, да и не походила эта надпись на руническое письмо - простая латиница, не имеющая никакого смысла. Вроде тех песенок-палиндромов, что в детстве любил Морган. "Мадам, я Адам", - припомнила Корнелия и усмехнулась.       - Еиналеж... - повторила она, медленно перекатывая каждую букву на языке.       И тут она поняла.       Сложившаяся надпись отпечаталась в мозгу воспалённым негативом, и сквозь её сияние Корнелия продолжала жадно всматриваться в собственное отражение. Смысл был не в том, что она была одна - теперь она это понимала. Смысл был в том, что она была такая одна. Как и говорил Эйдан...       Отчётливо вздрогнув всем телом, она медленно опустилась на колени, уткнулась лицом в ладони и разрыдалась в голос.

***

      За последующие две недели Эйдан не выкинул ничего подозрительного, так что в конце концов Мораг уверилась в том, что умирать он не хочет и Непреложный обет удержит его от опрометчивых поступков. Утешение было слабым, но на общем фоне приходилось довольствоваться малым.       С Уиллом они так и не помирились и, хотя до открытого скандала дело так и не дошло, это была самая настоящая ссора – первая с тех пор, как они осознали, что стали парой. В повседневной жизни для них ничего не изменилось – они по-прежнему сидели бок о бок на занятиях, вместе ходили тренироваться на поле для квиддича и даже делали уроки за одним столом вместе с другими ребятами, но именно эта обыденность, вдруг утратившая ласку и тепло, ранила сильнее любого заклятия.       По ночам, лёжа без сна, Мораг то и дело задавалась вопросом – мог ли Вектор соврать о том, что видел в памяти Уилла? Конечно, мог. Но то, что сам её любимый даже не пытался оправдаться, говорило не в его пользу. Быть может, поговори они откровенно, она сумела бы простить ему измену – потому что в глубине души понимала, что извела его собственной холодностью и зажатостью. Разумеется, он прельстился этой хорошенькой дурочкой Эммой, постоянно крутившейся рядом на каникулах. Быть может, будь она с ним поласковей, ничего бы и не случилось... В конце концов, Морна ведь предупреждала, что не все мальчишки готовы ждать вечность. Правда, до сих пор Мораг казалось, что уж Уилл-то готов. Хотя бы ради неё.       Должно быть, в последние дни она выглядела совсем паршиво, потому что Корнелия сжалилась над кузиной и при помощи Гермионы всё-таки затащила Мораг на очередное собрание клуба рукоделия. И вот теперь она сидела в кресле между подругами, читая книгу и между делом прислушиваясь к разговору, который вели между собой остальные девочки – благо, на календаре было тринадцатое февраля, так что тема была самая серьёзная.       - Теодор уже пригласил тебя в Хогсмид, Лаванда? – полюбопытствовала Корнелия, расстилая на столике готовое полотно с вышивкой и любуясь получившимся узором. – Мне показалось, что вы довольно неплохо провели время на вечере Клуба.       Лаванда в ответ коротко вздохнула и воткнула иглу в ткань как-то особенно агрессивно.       - Он такой странный! – поделилась она наконец. – Я, конечно, не ожидала, что он будет гулять со мной при полной луне вокруг озера, но как-то уж всё… распланировано. Совершенно никакой интриги!       - Так это же хорошо, - попыталась возразить ей Ханна Аббот. – Просто Теодор очень обстоятельный.       - Даже слишком, Ханна, - откликнулась Лаванда, грустно качая хорошенькой головкой. – Сегодня он четверть часа объяснял мне, почему праздновать день святого Валентина в среду – это отвратительная идея и лучше дождаться выходных, когда нам разрешат выйти в Хогсмид. А я-то до сих пор Синистру считала занудой! – прибавила она со смехом, и остальные девчонки поддержали её улыбками, потому что о педантичности Джареда среди однокурсников ходили легенды.       - Джаред не так уж и плох, - вступилась за своего напарника Мораг, опустив книгу на колени. – Просто он у нас большой любитель порядка, а об этом самом порядке представление у всех разное.       - У Джареда Синистры слишком много мозгошмыгов, - вдруг раздался негромкий, какой-то потусторонний голос.       Недоумённо приподняв брови, Мораг оглянулась туда, где в одиночестве сидела у столика для бисероплетения девочка со светлыми волосами, довольно грязными и спутанными, которые доходили ей до пояса. У неё были очень бледные брови и глаза навыкате, всё время делавшие её похожей на очумелую сову. Говорила она редко, но Мораг, до сих пор сталкивавшаяся с ней всего раз или два, в конце концов пришла к выводу, что Полумна Лавгуд слегка того. Впрочем, Кензи, учившаяся с ней на одном факультете, уверяла, что не слегка.       - Что, прости? – вежливо переспросила Мораг.       - Мозгошмыги, - повторила Полумна, сочувственно кивая. – Они невидимые, летают в воздухе, забираются через ухо в голову и вызывают размягчение мозга. Они вечно стайками носятся вокруг Джареда и вокруг Невилла Лонгботтома тоже.       Она принялась хлопать в ладоши, как будто ловила невидимую глазу моль. Гермиона отчётливо хрюкнула, пытаясь сдержать смех, а Ханна вдруг покраснела и строго одёрнула:       - Не смей говорить плохо о Невилле! Ты же его даже не знаешь. Бессовестно говорить гадости о человеке, когда не обмолвился с ним и словом.       Та ярость, с которой эта тихая девочка с двумя светлыми косичками бросилась защищать народного героя, была подозрительной, и Лаванда, выждав паузу для приличия, окликнула:       - Ханна… Он тебе нравится? Невилл, - прибавила она, чтобы понятнее было остальным девочкам, и Ханна, густо покраснев, кивнула:       - Да. Мы часто работаем на травологии вместе, и он… Мне кажется, он совсем не такой, как о нём говорят. Я бы хотела узнать его получше.       Слушая нежданные откровения, Мораг лишь тихо улыбнулась. Она понимала, что до сих пор Невилла никто не прибрал к рукам лишь потому, что сам он держался особняком и отнюдь не упивался всеобщим вниманием. Разумеется, когда они только поступили в школу, вокруг Мальчика, Который Выжил было много шума, но вскоре все однокурсники убедились в том, что Невилл Лонгботтом, о котором им с детства рассказывали, вовсе не похож на легендарного победителя Волдеморта из сказки на ночь. Картинка не совпала, и от Невилла быстро отстали. Потому теперь интерес Ханны был вдвойне удивителен, ведь с годами бедняга Невилл из робкого мальчика и вовсе превратился в искалеченного угрюмца. Не без причин, конечно.       - Я даже думала его сама куда-нибудь пригласить, - призналась Ханна, не встретив осуждения среди подруг. – Хотя мне кажется, что я и слова произнести не сумею и сквозь землю провалюсь от стыда!       - Ну что ты! – воскликнула Корнелия, всплеснув руками. – Это было бы чудесно, Ханна. Ты же такая хорошенькая – я уверена, Невилл точно не устоит!       Она обернулась к девочкам в поисках поддержки, и все присутствующие – за исключением Полумны, которая вновь углубилась в плетение чего-то, напоминавшего бисерный шлем, - тут же заверили Ханну, что лучшей девушки Невилл себе точно не найдёт и будет счастлив пойти с ней не только в Хогсмид, но и под венец.       - Вот будет здорово, если у Невилла и Ханны что-то получится! – мечтательно произнесла Корнелия, когда девочки вернулись в спальню и принялись готовиться ко сну. – Может, тогда он уже не будет таким нелюдимым.       - Ты же слышала – это всё мозгошмыги, - хмыкнула Мораг, с трудом подавив зевок, и обхватила подушку руками.       Гермиона в ответ фыркнула так, что пламя свечи на прикроватной тумбе дрогнуло.       - Вечно эта Лавгуд испортит всё веселье. А между тем сама она несёт невозможную чушь! В прошлый раз вот взялась рассказывать про каких-то морщерогих кизляков или что там ещё… Куда только её родители смотрят? Нельзя, чтобы девочка в четырнадцать лет жила одними фантазиями.       - В фантазиях ничего плохого нет, - справедливости ради заметила Корнелия. – Все мы изредка этим занимаемся – даже ты, Гермиона.       - Верно, - согласилась она, садясь на край кровати и старательно смазывая волосы зельем для роста. – Вот только я фантазирую о том, как закончу школу, найду хорошую работу и проведу свою жизнь бок о бок с любимым человеком, а она… Кизляки!       Гермиона всплеснула руками, показывая, что больше ей сказать на эту тему нечего, но вдруг осеклась и обеспокоенно позвала:       - Мораг? Ты в порядке?       Медленно покачав головой, она села и подняла на подруг полные слёз глаза, но Гермиона не успела даже испугаться, когда поняла, что это слёзы радости.       - Я поняла… Гермиона, я всё поняла! – выдохнула она, прижав ладони к губам и не в силах сдержать робкой, дрожащей улыбки.       - Что ты поняла? – уточнила Корнелия, но Мораг в ответ лишь выпрыгнула из постели и крепко обняла её, так что кузина от неожиданности объятий покачнулась. – Ой! Милая, ты что? Что такое?       Мораг в ответ лишь замотала головой. Первым её порывом было тут же бежать к Уиллу и обнять его так крепко, насколько хватит сил, но она робела, не хотела испугать его собственными путаными мыслями и потому решила подождать до утра, уже предвкушая, что этот день святого Валентина оба они запомнят надолго.

***

      Проснувшись поутру, Мораг некоторое время продолжала тихо лежать, прислушиваясь к тишине спальни и гадая, который теперь час и успели ли девочки уйти на завтрак. Потянувшись сквозь полудрёму, она перевернулась на спину и тут же почувствовала легчайшее прикосновение к щеке.       - Мораг… Просыпайся, котёнок.       Открыв глаза, она сквозь ресницы взглянула на склонившегося над ней Уилла и улыбнулась. До сих пор он ожидаемо опасался оставаться с ней наедине, но, похоже, и его терпение было на исходе, раз уж он сумел не только подкараулить уход девочек в Большой зал, но и пробраться по зачарованной лестнице.       - Привет… Как ты здесь очутился? – спросила она, поднимаясь на прямой руке и свободной ладонью протирая глаза.       Уилл в ответ лишь беспомощно усмехнулся:       - Не заставляй меня рассказывать, как Гарри подвесил меня на Левикорпус! Я ведь не мог оставить тебя без заслуженных поздравлений в День влюблённых.       Присев на край кровати, он дождался, пока она проморгается, а после взял с тумбы прямоугольный деревянный футляр и, опустив на колени Мораг, робко напутствовал:       - Открой. Это мой тебе подарок.       - Что там?       Он молчал, и Мораг, поддев пальцем металлический замок-крючок, открыла футляр, обнаружив внутри два кинжала на кроваво-красной атласной подложке. Костяные рукоятки были выполнены в форме извивающихся змей с изумрудами вместо глаз, и на какое-то мгновение Мораг показалось, что змеи в неверном утреннем свете извиваются и чуть слышно шипят.       - Я хотел подарить тебе что-то столь же уникальное, как ты сама, - окликнул Уилл, когда молчание затянулось. – На рукоять пошёл клык василиска, так что такое точно мало у кого есть, если вообще есть.       Он говорил без тени бахвальства, которое было бы вполне естественно в данной ситуации, будто бы даже стыдясь, и Мораг, лихорадочно перебирая в памяти всё, что было известно ей о василисках в общем и применительно к Уиллу, наконец тихо охнула.       - Это тот самый? – прошептала она, поднимая на него распахнутые в ужасе глаза. – Из Тайной комнаты?       Уилл, прикусив губы, кивнул.       - Я долго хранил его, - заметил он, и у него на скулах выступили яркие пятна румянца. – Может, ты найдёшь ему достойное применение.       Он лукавил, впрочем - Мораг поняла это, как только взглянула ему в лицо. Это вам не бронзовый ножичек для нарезки дремоносных бобов... Кинжалы были явно ритуальными, если судить по рунам на лезвии и футляре, и лично она знала всего один ритуал, для которого бы требовалось парное холодное оружие. Живи они веков пять назад, такой дар можно было бы приравнять к предложению руки и сердца, но вряд ли даже Уилл заглядывал так далеко. Впрочем, такой подарок ко Дню влюблённых себя оправдывал вполне.       Бережно закрыв футляр, Мораг отставила его на прежнее место и обернулась к Уиллу, не зная, что ещё сказать. Недели недосказанности горели у неё на губах, но она искренне не понимала, с чего начать. Откровенные разговоры никогда не были её сильной стороной, но теперь, похоже, выбора не осталось и говорить придётся, невзирая на стыд.       Решив, что хуже уже не будет, и опустив глаза на собственные нервно сцепленные пальцы, она наконец произнесла:       - Знаешь, Эдвард однажды сказал мне, что воспоминания и фантазии с точки зрения легилимента имеют одинаковый вес и структуру. Поэтому так легко спутать, понимаешь?       Он не понимал, судя по тому, как вытянулось его лицо, и Мораг, нежно улыбнувшись его растерянности, напрямую спросила:       - Ты и Эмма. Это ведь была фантазия, верно?       Уилл после этих слов побурел как свёкла. Несколько мгновений он сидел, вытянувшись в струнку, с пылающими щеками, а после, схватив ладонь Мораг, поднял на неё горящие глаза и чуть слышно выдохнул:       - Я не был верен тебе в мыслях. Прости меня, Мораг... Если только сможешь, прости...       Он был сейчас таким несчастным и растерянным, что у Мораг больно сжалось сердце. Придвинувшись как можно ближе, она обняла будто окаменевшего Уилла за шею и, нежно поцеловав его в скорбно опущенный уголок губ, прошептала:       - Я так по тебе скучала… Бедный мой... Я тебя совсем измучила...       Не в силах поверить, что сумел заслужить прощение вот так просто, Уилл обнял её в ответ, опасаясь разрушить всё слишком порывистым движением. Его вина никуда не делась – потому что для него это всё равно была измена, и не проходило ни минуты, чтобы он не корил себя за то, что позволил себе представить в собственных объятиях другую. Но то, что Мораг не гнала его, давало робкую надежду на то, что у них ещё всё наладится, если только он сумеет удержать проклятое подсознание в узде.       Прижимаясь к нему всё теснее, Мораг продолжала целовать его, смакуя каждое касание, и Уилл, не в силах сдерживать распускавшиеся в движениях руки, притянул её к себе, усаживая на колени.       - Если ты сейчас же не остановишься... – предупредил он.       - То ничего страшного не случится, - откликнулась Мораг, скользя горящим взглядом по его лицу и, надавив на плечи, заставила его опрокинуться на спину.       Она прекрасно понимала, что когда-нибудь это произойдёт – она окажется в одной постели с парнем, и в том, что это будет именно Уилл, она не сомневалась ни минуты. Буквально это означало, что ей нужно было научиться воспринимать его тело как продолжение своего собственного, и теперь, скользя ладонями по его груди, прижимаясь и лаская, она неожиданно поймала себя на мысли о том, что это будет не слишком сложно.       Вслушиваясь в её щекотный шёпот, он не сразу понял смысл произнесённых слов, а поняв, решил, что ослышался.       - Кто ты и куда дела мою девушку? – уточнил он, приподнимаясь на локтях, но почти сразу же спохватился: - Впрочем, неважно, меня всё устраивает, пожалуйста, продолжай…       Тихо рассмеявшись, она ласково боднула носом его подбородок и, напоследок поцеловав его, бодро соскочила на пол.       - Продолжение ещё заслужить надо. Не думай, что я прощу тебя вот так просто, - напутствовала она с совершенно хулиганской улыбкой, и Уилл обречённо развёл руками:       - Всё, что угодно.       Он и вправду был готов на всё, лишь бы и дальше иметь право находиться рядом с ней. С полным правом называть её своей. Кажется, ему всё же удалось вымолить второй шанс и теперь уж он был уверен, что своего не упустит, так что День влюблённых можно было считать спасённым.       Впрочем, приятные новости на этом не закончились – за завтраком к Джареду спустились сразу две совы, несущие каждая по пухлому конверту с министерским штемпелем. Вскрыв первое и пробежав глазами официальный текст, он охнул так, что обернулись все, кто сидел рядом за столом.       - Что там? – быстро спросила Гермиона и, выдернув из рук у остолбеневшего Джареда послание, принялась читать: - «Уважаемый мистер Синистра! С радостью сообщаем Вам, что Министерство магии Великобритании рассмотрело Вашу заявку на получение гранта…»       - Ниже, - хрипло подсказал Джаред и тряхнул головой так, будто это всё ему только снилось.       Послушно пропустив пару абзацев, Гермиона что-то промурлыкала себе под нос, отыскивая нужную строчку, после чего продолжила читать вслух:       - «Отдел тайн Министерства магии заинтересован в дальнейшем развитии Вашего исследования, для чего Вам будет предоставлен грант на сумму»… Сколько?! – ахнула она, вперившись в пергамент широко распахнутыми глазами. – Восемь тысяч галлеонов?!       - Сколько?! – хором переспросили Симус, Гарри и Артур, который теперь всегда садился завтракать со старшими товарищами, а Уилл со смешком прибавил:       - Вот тебе и полномасштабное исследование!       - Обалдеть! – вторил ему Гарри и указал с восторгом глядевшему Артуру: - Ну вот, а ты спрашивал, зачем нужна трансфигурация!       - Я тоже так хочу! – категорично заявил мальчик, не сводя круглых глаз с Джареда. – А ты теперь будешь работать в Отделе тайн, Джаред? Это же очень-очень серьёзная работа!       Джаред, который, кажется, понемногу начал приходить в себя, криво усмехнулся и откликнулся:       - До тех пор мне ещё нужно закончить школу, Артур. А вообще я не планировал ограничивать себя службой только в одном отделе Министерства. Хочется чего-то более… масштабного.       - Ага, возглавить Министерство целиком, - хмыкнул Симус, хлопнув друга по плечу с таким видом, будто это он сам получил правительственный грант, и Джаред со снисходительной улыбкой ответил:       - Я бы не исключал такой возможности.       Покачав головой, Мораг улыбнулась:       - Какой же ты всё-таки у нас умник… Аврора с ума сойдёт от радости, когда узнает.       - Тогда пойду сводить её с ума прямо сейчас. Тем более, что второй конверт для профессора Грэйволфа, - живо откликнулся Джаред и, поднявшись со скамьи, направился к столу преподавателей.       Проводив его взглядом, Уилл под столом стиснул ладонь Мораг и коротко вздохнул:       - Если бы можно было ещё не ходить на прорицания, день можно было бы считать идеальным.       - Не закапывай свой аттестат, - посоветовала Гермиона, не отрываясь от письма. - Трелони того не стоит.       Замечание было справедливое, и получасом позже Уилл в сопровождении Симуса поднялся в душный, пропахший благовониями класс прорицаний, чтобы тут же обнаружить Ханну Аббот, рыдающую взахлёб над обрывками цветного картона.       - Что случилось? – спросил Симус у Лаванды, и она, продолжая поглаживать плачущую подругу по плечу, тихо ответила:       - Ханна поздравила Невилла с днём святого Валентина, а он на неё накричал.       - Накричал? – не понял Уилл, подходя ближе, но тут сама Ханна села ровно и воскликнула, размазывая по лицу слёзы и косметику:       - Я же не имела в виду ничего такого! Я просто хотела, чтобы он немного порадовался, и сделала музыкальную открытку, а он…       Теперь-то понятно было, что представляли собой картонные обрывки полчаса назад. Присев на корточки, Уилл протянул Ханне платок и негромко заметил:       - Не расстраивайся зря. Невилл вряд ли стоит твоих слёз, если не смог оценить такой чудесной открытки.       Глухо шмыгнув носом, она кивнула и вытерла слёзы, и как раз вовремя – в этот самый миг в класс непривычно стремительно вошла профессор Трелони и шлёпнула на стол перед Симусом экземпляр «Оракула снов».       - Работайте! – выкрикнула она с надрывом. – Вам известно, что надо делать! Или я такой слабый учитель, что вы до сих пор не умеете раскрыть книгу?       Ребята недоумённо уставились на неё, потом друг на друга. Уилл же догадывался, в чём дело. У Трелони глаза за толстыми очками были полны слёз, и, когда она стремительно вернулась к своему креслу с высокой спинкой, он наклонился к Симусу и прошептал:       - Помнишь, что она болтала об обыске? Похоже, теперь она на испытательном сроке.       - Предлагаешь её пожалеть? – хмыкнул Симус, раскрывая учебник и безо всякого интереса пролистывая.       Уилл в ответ лишь покачал головой. В этот момент он не понимал, кто злит его больше – похмельная Трелони или Невилл со своими замашками агрессивного социопата, - но зато он точно знал, что в ближайшее время вновь переговорит с отцом о пророчестве и условиях его оглашения. Вот только впредь он вряд ли будет таким уж категоричным.