***
В отношении студентки третьего курса Гриффиндора Кассандры Бишоп члены Дружины сошлись во мнении о том, что поощрять воровство, оставляя его безнаказанным, никак нельзя. И поскольку директор наотрез отказался отчислять провинившуюся и явно обнаглевшую девчонку, Дафна Гринграсс предложила заменить материальное взыскание исправительными работами на благо школы. Решение поддержали единогласно, чему очень обрадовался присутствовавший на собрании Филч - у Гарри даже создалось впечатление, что ему удалось разглядеть скупую мужскую слезу умиления, блеснувшую в выпуклых глазах завхоза. Впрочем, разглядывать Филча было особенно некогда, потому что длительное обсуждение только что коснулось имени Мораг, а потому приходилось быть вдвойне внимательным, чтобы в случае чего успеть отстоять честь подруги. К слову сказать, защитников у неё было хоть отбавляй: он сам, Гермиона и Джаред рядом с другими студентами Гриффиндора сидели в ряд по одной из сторон квадратного стола, точно напротив в числе прочих слизеринцев устроился Малфой, а слева, по когтевранской стороне, нервно накручивала на палец волосы Кензи. Стоит отметить, что о вступлении девочки в Инспекционную дружину ходатайствовал лично Флитвик, хотя обычно участников набирали только со старших курсов. Но юная Катриона продемонстрировала огромную гражданскую сознательность - то есть взяла декана измором и разрешение себе всё же выбила. Теперь, разложив перед собой сразу три блокнота, она зачаровала перья и с безумно важным видом протоколировала ход заседания, всё больше напоминавшего разгульную вечеринку. После того, что уже успели наворотить близнецы и Рон, Гарри и не ожидал, что приключившееся с Джинни несчастье найдёт отклик и понимание среди гриффиндорцев; но он и подумать не мог, что найдётся столько желающих её обвинить. Похоже, из собравшихся почти никто не считал, что виновата Мораг, которая, в конце концов, просто защищала своё. - Эта Уизли сама виновата, - подытожил когтевранец Майкл Корнер, говоря от имени всего факультета. - Письмена ведь были вырезаны на всех открытых поверхностях - любой бы догадался, что не стоит лезть! - Чтобы догадаться, надо ду-мать… - протянул Гарри, откидываясь на спинку кресла. – А уж признавать себя дураком всегда больно и унизительно. Легче списать на то, что все вокруг идиоты, жадины и хамы. Виноват не ты, а враги. Просто в этот раз врагами оказались мы. - Да, но нельзя же вот так! - пропыхтел Эрни МакМиллан, всплеснув пухлыми ладонями. - А если бы Джинни умерла? Ты хоть представляешь, Гарри, какая страшная трагедия была бы! - История не ведает сослагательного наклонения, - напомнил Драко, смерив МакМиллана добродушным взглядом. - И, если Уизли так уж пеклась о собственном физическом и магическом здоровье, достаточно было просто не брать чужое. - Малфой верно говорит, - поддержала его Лаванда, сидевшая рядом с Джаредом. - Мы много раз во всеуслышание говорили в гостиной факультета, что на личные вещи для защиты наложены сильные чары, но её даже это не остановило. Внезапно до сих пор молчавший Нотт постучал ногтями по столешнице и будто бы между прочим обронил: - Да, но первоначально охоту вы объявили именно на Бишоп, - и ему тут же ответил Джаред: - Здесь нет никакой разницы, Тео. То, что Джинни брала только вещи Мораг, не снимает с неё клейма воровки и преступницы. - И вообще - Мораг вправе потребовать компенсации! - горячилась Лаванда, яростно потрясая туго завитыми локонами. - Кто-нибудь вообще задумался о том, сколько стоило сгоревшее платье? - Дело не в стоимости платья, - напомнил Гарри, - а в самом факте воровства. Уизли прекрасно знала, что в спальнях тут и там расставлены ловушки, и всё равно полезла за чужим. - Верно, Гарри, - довольно кивнула Лаванда. - Так что она своё получила, Эрни, и нечего тут! Нотт, который будто бы лишь краем уха прислушивался к полемике, глумливо усмехнулся и протянул, налегая локтями на столешницу: - Надо же, какой пассаж. В кои-то веки гриффиндорцы не спешат покрывать своих... В зале раздались тихие смешки, и Лаванда вспыхнула. - Надо же, кто заговорил... - передразнила она, очень точно подражая интонациям Нотта. - Кажется, мишка Тедди придерживается другой позиции на этот счёт? Теодор от такой фамильярности опешил, пока все присутствующие девочки, включая и профессора Люпин, хихикали и обменивались куда как понимающими взглядами. Убедившись, что вполне достойно закрыла оппоненту рот, Лаванда кивнула и жестом предоставила слово другим желающим. Переглянувшись с сидевшей на своём неизменном табурете Амбридж, Аврора на правах беспристрастного судьи объявила: - Прошу голосовать. Итак, кто за то, чтобы наложить на мисс Бишоп и мисс Уизли дисциплинарное взыскание? С громадным численным перевесом было решено всё же заставить Кэсси и Джинни отработать долг; для последней исполнение наказания откладывалось до момента выписки из больницы святого Мунго. От внимания Гарри не укрылось, что некоторые студенты, в основном пуффендуйцы, вслед за Эрни подняли руки с очень сомневающимися лицами - должно быть, мыслить объективно мешала простая человеческая жалость. Сам Гарри, хоть и испытывал куда как противоречивые чувства, в нужный момент руку вскинул без колебаний. Просто потому, что Мораг была своя, и теперь он обязан был взять её сторону. Раз уж не сумел сделать этого раньше с Корнелией.***
Весь остаток вечера Рона не было в гостиной и спальне, но за завтраком он всё же появился в Большом зале - потрёпанный, сонный и какой-то подозрительно притихший. Разумеется, Мораг к тому моменту в школе уже не было - Сириус сдержал данное обещание и забрал её с рассветом, - но всё же в замке оставались другие девочки, которым тоже легко было сделать больно, особенно Кензи. Поэтому Гарри, Джаред, Уилл и Симус, а также специально привлечённый Драко условились по возможности приглядывать за Роном и близнецами, которые должны были вернуться в школу послезавтра. Просто так, для общего спокойствия. - Думаешь, они и вправду способны выкинуть что-нибудь эдакое? - спросила Корнелия, когда они с Гарри заняли первую парту в кабинете истории магии и принялись раскладывать учебники в ожидании профессора Нотт. Пристроив на край парты чернильницу, он покачал головой и наконец негромко откликнулся: - Не знаю. Но чувство какое-то... Будто что-то должно случиться, что-то нехорошее. Смерив его взглядом, Корнелия обеспокоенно прошептала: - Ты раньше не был таким чувствительным. Повернув голову на прозвучавшую фразу и силясь не воспринимать её как упрёк, Гарри взглянул ей в глаза, но не успел ничего ответить, потому что в классе появилась профессор. Простучав каблуками за кафедру, она на несколько секунд остановилась, будто предоставляя студентам возможность как следует себя рассмотреть от заколотых в изящный узел на макушке волос до подола юбки-карандаша, после чего с улыбкой коротко представилась: - Профессор Вайолет Нотт. Рада приветствовать вас на моём занятии. Прикинув про себя, чего стоило угомонить Биннса и убедить угрюмый призрак уступить место живой - хоть и относительно - коллеге, Гарри не мог не отметить, что перемены пока что самые позитивные. На профессора Нотт, по крайней мере, было приятно смотреть, а потому можно было надеяться, что теперь на занятиях не будет царить уже ставшее привычным сонное оцепенение. Очевидно, сама профессор Нотт мыслила схожим образом, потому что знакомство с классом начала не с переклички, а с обсуждения организационных моментов. - Поскольку мне прекрасно известно, как проходили занятия профессора Биннса ещё в те далёкие времена, когда он был жив и вполне бодр, - произнесла она под сдавленные смешки студентов, - позвольте ознакомить вас с правилами поведения, которые отныне будут действовать на занятиях по истории магии. В первую очередь хотелось бы упомянуть, что меня не слишком волнует та форма, в которой вы будет вести конспекты. Можете даже вообще не записывать то, что я говорю, если позволяет память. Однако это не означает, что можно не готовиться вовсе. За невыполненное домашнее задание... - Я вас тут же искусаю! - передразнил Рон придушённым шёпотом. Само по себе замечание могло бы остаться незамеченным у любого другого преподавателя, но профессор Нотт, которая, видимо, обладала сверхъестественно обострённым слухом, вдруг прервала собственную речь и обвела взглядом класс, после чего спустилась с кафедры и коротко попросила: - Встаньте, мистер Уизли. Переглянувшись с сидевшим рядом Дином, Рон пожал плечами и поднялся на ноги, сверху вниз глядя на Нотт и как-то уж совсем неприятно ухмыляясь. Отчасти Гарри даже понимал, что вызвана безобразная выходка прежде всего злостью из-за случившегося с Джинни и в целом неумением Рона держать язык за зубами, но позволить себе вот так заедаться с новым преподавателем на первом же занятии мог позволить себе только очень крупный идиот. Кем, собственно, и являлся Уизли в глазах большинства одноклассников. Между тем профессор Нотт, окинув студента пристальным взглядом, скрестила руки под грудью и уточнила: - По-Вашему, это смешно? - Ну да, - откликнулся Рон, скопировав стойку профессора и продолжая скалить зубы, - а разве нет? Слегка обернувшись, Нотт оглядела напряжённо замерший класс, после чего вновь повернулась к провинившемуся студенту и спокойно произнесла: - Знаете ли, мистер Уизли, мой породитель в своё время любил повторять одну шутку о том, что на самом деле люди - как волшебники, так и маглы - не так уж сильно отличаются от нас, вампиров. В любом случае, с осиновым колом в сердце сложно жить... Вот это смешно. На этот раз никто даже не улыбнулся; тишина в классе стояла такая, что Гарри, повернувшись на своём стуле назад, теперь ясно слышал, как за его спиной испуганно дышит Корнелия, и чувствовал выдыхаемое ей тепло, мягко ложившееся ему на затылок. Он понятия не имел, чем может закончиться подобная конфронтация, поскольку Нотт не предпринимала больше никаких попыток защититься или хоть как-то поставить зарвавшегося наглеца на место. Безмолвие, поглотившее класс, взвилось до единой звенящей ноты, и тогда Рон вдруг сорвался с места. Бросившись вперёд по проходу между партами, он стрелой подлетел к окну, с силой дёрнул на себя довольно крепкую на вид раму и единым животным прыжком вскочил на подоконник. Девочки с поразительным единодушием испустили короткий испуганный визг, но Уизли, кажется, не собирался кончать жизнь самоубийством прямо сейчас. Вскочив на ноги вслед за остальными парнями, Гарри увидел, что Рон, лицо которого было перекошено от ужаса, вцепился побелевшими пальцами в боковые оконные уступы и теперь лишь чудом сдерживал собственное непослушное тело от падения. Его подушечки пальцев будто прилипли к холодному камню, и Гарри, увидев безумный отблеск в его глазах, догадался - на подоконник незадачливый грубиян полез отнюдь не добровольно. - Будьте добры занять ваши места, - раздался спокойный голос профессора Нотт, и она сама легко пробилась между перепуганными студентами, изящно лавируя в толпе. - Итак, тема сегодняшнего урока "Уголовно-процессуальный аспект охоты на ведьм". Дождавшись, пока студенты рассядутся по местам, профессор на мгновение обернулась к Рону, который теперь застыл будто каменное изваяние и, скосив глаза, наблюдал за ней, и напутствовала: - В следующий раз подумайте трижды, мистер Уизли, прежде чем оскорблять слабую женщину. Продолжим, - обернулась она к классу и, оправив отороченные кружевом рукава нарядной блузки, возобновила рассказ: - Как вам наверняка известно, первая волна охоты на ведьм... Да, мисс Грэйнджер? - Профессор, Вы не разрешите Рону вернуться на место? - робко уточнила Гермиона, опустив руку и глазами указав на Уизли, который продолжал висеть в оконном проёме, пародируя диковинный элемент интерьера. Обернувшись с таким видом, будто успела позабыть об оставленном в опасности студенте, профессор Нотт смерила Рона задумчивым взглядом и отрывисто качнула головой: - Нет. И я бы предпочла, чтобы в дальнейшем Вы меня не прерывали, мисс Грэйнджер. - Да, мэм, - кивнула Гермиона, сконфузившись, и украдкой адресовала Джареду настолько обалдевший взгляд, что любые комментарии тут были излишни. С грохотом отодвинув стул, на ноги поднялся Невилл. - Отпустите его, - потребовал он, стискивая кулаки, на что Нотт коротко вздохнула и напомнила: - Кажется, учитель здесь я, я не Вы, мистер... Но Невилл предупреждение проигнорировал и ещё твёрже повторил: - Отпустите его, иначе Вам не поздоровится. - Да неужели? - мило улыбнулась Нотт, наблюдая за студентом с явным интересом. - А Вы... Мистер Лонгботтом, если не ошибаюсь? Так вот, что я Вам скажу, нежный юноша... Я не первый десяток лет живу на этом свете и вдоволь навидалась и всенародных героев, и великих мерзавцев. И я могу сказать одно - этот мир прекрасно существовал до рождения Невилла Лонгботтома и он не прекратит своё существование после его смерти. Время не остановится, видите ли... Поэтому не стоит делать вид, будто Вы наделены хоть какой-то властью. А теперь сядьте, - припечатала она, и Невилл, будто загипнотизированный, медленно опустился на стул. - Надеюсь, мы не вернёмся к этому разговору. Итак, Западная Европа, конец пятнадцатого века... Рекомендую вам записывать основные даты и локации. Не сразу, но всё же студентам удалось сосредоточиться на лекции, которая всё же оказалась очень интересной, особенно если сравнивать с монотонным бормотанием Биннса. Изредка кто-то поглядывал на Рона, но больше попыток вернуть его за парту не предпринял никто - потому что в глубине души, думал Гарри, каждый в аудитории понимал, что Уизли нарвался сам, а потому и расплачиваться должен по всей строгости если не кодекса чести, то хотя бы законов совести. Стоит ли удивляться, что после занятия Рон, вновь обретший свободу действий и воли, галопом помчался к МакГонагалл, а оттуда - к Амбридж. Неизвестно было о реакции деканессы на эксцентричную выходку коллеги, но, кажется, бросаться грудью на защиту студента она всё же не спешила. Как и следовало ожидать, дело окончилось очередным скандалом в учительской, с ходе которого Амбридж успела как минимум трижды обвинить профессора Нотт в некомпетентности и потенциальной опасности для здоровья студентов. Поздним вечером, дождавшись, пока чванливая инспекторша ко всеобщему облегчению покинет учительскую, профессор Снейп обратился к сидевшей в соседнем кресле профессору Люпин: - Что такое творится с Блэк? - С Корнелией? - Аврора, ещё не вполне привыкшая, что в классе две Блэк, с видимым трудом оторвалась от письма и недоумённо нахмурилась. - Не знаю... А что случилось? Желчно хмыкнув, Снейп смерил её взглядом, но информацией всё же поделился: - Не так давно у меня на занятии она разрыдалась и испортила зелье. Убрав пергамент в надорванный конверт, Аврора сложила руки на коленях и осторожно уточнила: - Испортила зелье? Мы точно говорим о Корнелии Блэк? Может, это был кто-то под Оборотным? - Очень смешно, - откликнулся Снейп и покосился на тихо сидевшую за отведённым ей столом профессора Нотт. Проследив направление его взгляда, Аврора откинулась на пухлую спинку кресла и тихо посоветовала: - Знаешь, если ты хотел принести извинения, то лучше момента сделать это уже не будет. Видишь ведь, женщина расстроена... Опалив её возмущённым взглядом, Снейп всё же поднялся со стула и, прихватив какой-то небольшой предмет из недр собственного стола, подошёл к усердно корпевшей над бумагами Вайолет. - Профессор Нотт, - окликнул он несколько громче, чем планировал, так что на них начали с интересом оборачиваться, - разрешите Вас отвлечь? Она слегка рассеянно кивнула и, дописав предложение до точки, подняла глаза, заранее ожидая новой порции колкостей. Решив не размениваться на сантименты, Снейп выставил на край стола перед ней изящно исполненный непрозрачный флакон, закупоренный сургучом для лучшей сохранности содержимого. Мгновенно вспыхнув, что было заметно даже в уютном полумраке, Вайолет смерила коллегу взглядом, пытаясь хотя бы так вычислить причину для издевательств. - Ещё рано, - недоумённо пробормотала она, так и не подобрав однозначного ответа. - И я не просила... - Это... бальзам для защиты кожи, - объяснил он, запнувшись в самом начале фразы. - Я почитал кое-что и выяснил, какое губительное воздействие оказывает солнечный свет на... таких как Вы, профессор. - Вампиров, - терпеливо подсказала она. - Можете не стесняться этого слова. Я была человеком не так долго, чтобы привыкнуть. Скептически подняв бровь, Снейп тут же натолкнулся на её смеющийся взгляд и мысленно чертыхнулся - женщины... Можно убить их, разорвать на части, обратить в камень, но женщинами они быть не перестанут. - Словом, этот состав поможет справиться с проблемой, - подытожил он, нарочито небрежным взмахом руки указав на флакон. - В Шотландии не так много солнца, но лишний риск ни к чему. Кивнув в знак того, что признаёт правоту его слов, Вайолет всё же взяла в руки подарок, осторожно проведя пальцем по острым граням, а после подняла голову и беззлобно уточнила: - К чему это всё? Снейп, который до последнего надеялся, что сможет обойтись без объяснений, нехотя признал: - Мне хотелось бы извиниться за моё в прошлом некорректное поведение. - Не стоит, - великодушно откликнулась Вайолет, снизу вверх бегло улыбнувшись ему. - Я и сама немного перегнула палку... Как поживает Ваша матушка? - спросила она, заставив собеседника удивлённо хмыкнуть. - Здравствует, благодарю. Пришлось взвалить на неё управление аптекой, но она, на удивление, справляется. Он понятия не имел, что ещё можно прибавить к такому описанию текущего положения вещей, но от необходимости продолжать его избавила появившаяся в учительской профессор Бабблинг. - Умру сейчас, - сообщила она, давясь хохотом. – Кто-то зачаровал дверь в личные комнаты Амбридж, так что теперь вместо пароля или заклинания приходится квакать! Там сейчас Дамблдор лично над замком колдует, да только что-то ничего у него не выходит! Сообщение было встречено дружным хохотом разной степени явности - всё-таки принадлежность к одному коллективу вынуждала сохранять хотя бы видимость такта по отношению к министерской пришелице. Не смеялась только профессор Нотт, в глубине души считавшая их вечные перепалки с инспектрисой делом глубоко отвратительным и пошлым. - Кто же этот так расстарался? - поинтересовалась профессор Вектор, на что Грэйволф, залпом допив остававшийся в кружке чай, объявил: - Понятия не имею, но я готов послать ему цветы! - При этом профессор МакГонагалл смерила его настолько пристальным взглядом, что он вынужден был раздельно повторить: - Не имею ни малейшего понятия. - Да уж, талантливые у нас студенты, - оценила Вайолет, печально раскладывая по стопкам работы для проверки. Окинув её косым взглядом, Снейп будто бы между прочим заметил: - Вы слишком лестного мнения о них, профессор Нотт. Всё-таки подобные заклинания требуют не только полёта фантазии, но и мастерства. Отложив на край стола стопку пергаментов с эссе семикурсников, Вайолет ответила ему долгим проницательным взглядом и настороженно уточнила: - Как это понимать? Чуть слышно хмыкнув, он внезапно слегка склонил голову и признал: - Не успел выразить Вам своё восхищение. Честно говоря, давно хотел проделать нечто подобное с младшим Уизли. Этот проходимец попортил мне кровь едва ли меньше, чем Лонгботтом. Если до этого казалось, что вывести профессора Нотт из себя - задачка не из лёгких, то теперь её лицо представляло собой воплощённую растерянность: пухлые губы приоткрыты так, что видно жемчужную искорку зубов, глаза распахнуты навстречу каминному пламени, а на щеках играет стыдливый румянец, никак не соответствующий её нынешней ипостаси. - Северус… - растерянно пробормотала она, но Снейп в ответ лишь с привычной уже желчной ухмылкой передёрнул плечами. - Не могу ведь я допустить, чтобы пострадал мой постоянный клиент, - откликнулся он и, отвернувшись к камину, прибавил: - Да и унижать человека на глазах коллег из-за его… особенностей… Прошу простить, профессор Нотт, но такой подход мне глубоко омерзителен. В конце концов, в глазах некоторых маглов волшебники являются теми же выродками. Ничего не прибавив к уже произнесённым словам, он кивнул оцепеневшей Вайолет и быстро вышел из учительской, направляясь в подземелья и пытаясь отделаться от бьющего по ушам крика: "Тобби, не надо, я прошу тебя... Умоляю, он же твой сын!.."***
Событий за прошедшие с начала семестра месяцы оказалось столько, что Гарри искренне удивился, когда мадам Трюк напомнила ему о надвигающемся матче по квиддичу. Разумеется, они всей командой исправно тренировались четыре раза в неделю и даже сумели подыскать временную замену Мораг, всё ещё находившейся в Лондоне, но всё же у Гарри сложилось стойкое ощущение, что его разыгрывают и что-то тут нечисто. Утро накануне матча прошло очень нервно; находясь на посту капитана, пусть и временно, он обязан был проследить за готовностью мётел, комплектностью защиты каждого игрока и - самое главное! - успокоить девочек, на которых всегда в преддверии игры нападало чересчур взволнованное настроение. Возможно, Мораг справилась бы с Кэти и подменяющей охотника Демельзой Робинс быстрее и ловчее, но работать приходилось с тем, что есть. Натягивая в раздевалке форму, Гарри всё никак не мог свыкнуться с мыслью, что придётся подниматься в небо без Корнелии, но она, наверное, была права; теперь, когда стало известно о её нечестной игре, такой финт был бы проявлением неуважения к команде в целом и себе в частности. Такой вывод не был результатом пространного обсуждения - так, лишь обмена фразами вскоре после отъезда Мораг, когда встал вопрос о замене. Они теперь не разговаривали. Почти совсем. - Кормак, пошевеливайся, - поторопил он, грозно зыркнув на прихорашивавшегося перед зеркалом МакЛаггена. - На кой чёрт тебе причёсываться, если всё равно прилетит бладжером по затылку? Парни дружно захохотали, и поэтому он не услышал бы, что дверь раздевалки открылась, если бы Уилл обрадованно не воскликнул: - Корни! Всё-таки передумала? Обернувшись и прикинув вероятность того, что она вздумала подняться в небо в трикотажном платье и на каблуках, Гарри покачал головой и спокойно откликнулся: - Сейчас выйду. Оставив парней скабрезно перемигиваться, он поспешил в проход между трибунами и плотно закрыл за собой дверь, оставив выход на поле единственным источником света. - Как ты? - первым делом спросила Корнелия, отчего-то избегая смотреть ему в глаза. - Ничего, - дежурно откликнулся он, с удивлением понимая, что волнуется уже не так сильно, как четверть часа назад. В конце концов, когда его личное счастье повисло на волоске, квиддич вдруг стал не так уж и важен. Должно быть, Корнелия думала о чём-то похожем, потому что вдруг покраснела и отвела предательски заслезившиеся глаза. Гарри было её жалко - не потому, что любил, а просто по-человечески, - но он, к сожалению, совершенно не знал, как ей помочь. - Ну что, - окликнул он, когда неловкое молчание затянулось дольше всех мыслимых пределов, - поцелуй на удачу? - Его ещё заслужить нужно, - откликнулась Корнелия с болезненной усмешкой и в качестве компромисса осторожно провела рукой по его щеке. Придержав её ладонь, Гарри прижался к ней, на мгновение зажмурившись. Прошедшие недели дались ему тяжелее, чем он рассчитывал, потому что день за днём он всё сильнее зверел без её ласки, тоскуя по тому теплу, которое раньше связывало их. Иногда ему казалось, что вот ещё немного - и он первым на коленях поползёт просить прощения, всё равно за что, лишь бы всё снова стало так, как было раньше. И пусть Корни травит, кого ей вздумается... Пусть только вернётся. - Я пойду, - вздохнул он наконец и с сожалением отступил, - иначе без меня там всё развалится. - Ты уж не расстраивай Мораг, - напутствовала Корнелия, отчаянно не зная, куда деть руки, и в конце концов зябко обхватила собственные рёбра. - Увидимся после матча. Ну, иди же. Постояв немного в полумраке, она прижала ладони к щекам, уговаривая собственное сердце не биться так яростно и больно, а после поспешила на трибуну, где её уже ждали друзья. - Вы поговорили? - первым делом спросила Гермиона, когда она пробилась к ней сквозь толпу. Корнелия в ответ лишь покачала головой и откликнулась так, чтобы не слышал стоявший позади Джаред: - Всё без толку... Потом расскажу. На поле показались команды. Сезон открывал Гриффиндор против Слизерина, и невольно Корнелия задалась вопросом, скучает ли Драко по играм так, как она. Разумеется, ловцом он пробыл всего ничего, но всё же пьянящее чувство, когда наконец сжимаешь в пальцах трепещущий снитч, пусть и незаслуженный, невозможно было забыть вот так просто. - Скучаешь по полётам? - спросил Эйдан, тронув её за локоть и наклонившись, чтобы было лучше слышно. Вспыхнув, Корнелия повернулась к нему и лишь теперь заметила, что он выглядит больным: под покрасневшими глазами залегли глубокие тени, а щёки посерели, утратив малейший намёк на румянец. - Мерлинова борода, ты в порядке? - забеспокоилась она, не обращая внимания на лезущие в уши вопли трибун. - Эйдан, ты сейчас будто замертво упадёшь... Что стряслось? - Ничего, - откликнулся он чересчур поспешно, чтобы это могло быть правдой. - Я, наверное, зря сюда пришёл... Пойду пройдусь. Он повернулся с твёрдым намерением покинуть трибуну, но вдруг покачнулся, так что Корнелия едва успела поддержать его за локоть. - Я отведу тебя в Больничное крыло, - настояла она, но Эйдан в ответ лишь яростно замотал головой: - Нет, я... Мне просто нужно отлежаться и я буду в порядке. Так всегда бывает, когда шумно... Махнув рукой обеспокоенно глядевшему Джареду - мол, сама справлюсь, - Корнелия всё же крепко схватила Эйдана под руку и потащила прочь со стадиона. Слава Мерлину, до замка удалось добраться без приключений; правда, идти за помощью к мадам Помфри принципиальный Вектор всё-таки отказался, так что пришлось сопроводить его в спальню мальчиков, хоть он и упирался, заверяя, что прекрасно дойдёт сам. - Прости, - неловко пробормотал он, тяжело опустившись на край кровати. - Я не хотел никого обременять. - Не говори ерунды, - отмахнулась Корнелия, наполняя стакан водой из графина. – Вот, выпей. Обхватив стакан двумя ладонями, чтобы не так заметна была дрожь в руках, он выпил и поморщился: - Кислая... Вот поэтому я стараюсь избегать больших скоплений людей, - объяснил он, болезненно усмехнувшись. Постояв немного посреди комнаты и отчаянно не зная, куда деть вдруг ставшие лишними руки, Корнелия присела рядом с ним и с максимальным тактом уточнила: - Тебе становится плохо в толпе? Но как же ты передвигаешься по школьным коридорам? С трудом сконцентрировав на ней взгляд, Эйдан чуть приметно качнул головой и всё же откликнулся: - В обычные дни ещё ничего, но сегодня... Эта радость... Они такие... шумные... Испустив короткий стон боли, он согнулся пополам, уткнувшись лбом в собственные колени. Не зная, чем помочь, Корнелия придвинулась ближе и осторожно опустила руку ему на спину, невесомо поглаживая. - Тш-ш-ш... Всё хорошо... - коротко шепнула она, а после и вовсе замолчала, предоставив ему такую желанную тишину. Прошло, должно быть, не меньше четверти часа, прежде чем Эйдан смог сеть ровно; теперь он дышал куда ровнее, а на скулах проступил едва заметный румянец. - Ещё воды? - предложила Корнелия, но он лишь сдержанно улыбнулся: - Нет. Ты и без того слишком добра ко мне. Гораздо добрее, чем я заслужил, - заметил он и прибавил, когда она осуждающе нахмурилась: - Нет, я не набиваю себе цену! Просто констатирую факт. Решив не заострять внимание на собственных куда как сомнительных добродетелях, Корнелия смерила его взглядом и повторила витавший в воздухе вопрос: - Так почему тебе стало плохо? Всей ладонью утерев пот со лба, Эйдан пристально взглянул на неё, так что его воспалённые глаза на мгновение стали ощутимо острыми, и наконец недоверчиво протянул: - Мораг не сказала тебе? Корнелия, я ведь легилимент. Положа руку на сердце, этого следовало ожидать, а потому теперь она не выглядела столь удивлённой, как полагалось, но всё же теперь её лицо казалось заинтересованным. - То есть, когда вокруг много народу, ты слышишь всех и сразу? Поэтому тебе больно? - догадалась она, и Эйдан нехотя кивнул: - Что-то типа. Протянув руку, она смахнула у него со лба прилипшие волосы, но так и не сумела отнять ладонь, скользя по огненной, будто тоже воспалённой коже прохладными пальцами. - Бедный... - прошептала она, глядя на него широко распахнутыми доверчивыми глазами. - Каково же тебе жить в такой грязи... Схватив за запястье, он отстранил её руку, но так и не выпустил из пальцев. - Это не всегда грязь, - тихо возразил он. - Я смотрю на тебя сейчас и понимаю, что не всегда мне будет больно. - Эйдан, не надо... - Нет, послушай, Корни! Пожалуйста, послушай, - попросил он и очень чётко, хотя и тихо, признался: - Я мало кого вижу насквозь настолько ясно, как тебя. И я вижу, что тебя тянет ко мне едва ли не сильнее, чем меня к тебе. Так почему ты продолжаешь упираться? Скажи мне, потому что этого я увидеть не могу. Но она продолжала молча смотреть на него, думая о том, насколько не вяжется этот дьявольский излом бровей с припухлыми, будто накусанными губами. Быстро наклонившись, он поцеловал её, и Корнелия не нашла в себе сил отстраниться. До сих пор она целовалась только с Гарри и подумать не могла о том, чтобы поцеловать кого-то другого. И уж конечно она не могла представить, что простой поцелуй, прикосновение губ, может вызывать такие чувства. Внутренне сопротивляясь, она не могла остановиться, с наслаждением чувствуя, как внутри растекается что-то горячее и сладкое. Обхватив неожиданно сильными руками, Эйдан потянул её на себя, и этого оказалось достаточно, чтобы в голове у неё слегка прояснилось. - Нет, - быстро прошептала она, пытаясь отстраниться и остановить его руку, настойчиво продвигающуюся вверх по её колену. - Мы не должны… Так нельзя… - Да. Именно поэтому так здорово, - подтвердил он и вновь поцеловал её, сметая последнюю преграду, продиктованную доводами рассудка. Открывшаяся дверь громко скрипнула, и Корнелия, резко качнувшись назад, соскользнула с коленей Эйдана. - Гарри!.. Он стоял на пороге спальни, глядя в пространство пустым взглядом. Должно быть, именно так выглядят и чувствуют себя жертвы Поцелуя дементора - с той лишь разницей, что в его руке по-прежнему был зажат бьющийся как пичуга снитч. Злосчастный золотой шарик, который он, так безоглядно торопясь, нёс ей в подарок, потому что все его победы - только ей... - Гарри... Гарри, послушай... Нет, пожалуйста, не надо! - вскрикнула она на грани истерики, когда оцепенение наконец спало и он бросился на Эйдана. Схватив противника за грудки, Гарри тут же единым ударом в челюсть отправил его на пол, так что Вектор спиной врезался в книжный шкаф и на мгновение скрылся под градом пудовых фолиантов. Но этого было мало, и он бросился следом, нанося удар за ударом, в кровь сбивая кулаки. - Гарри, хватит! - испуганно вскрикнула Корнелия, вцепившись ему в плечи. - Хватит! Остановись, ты же убьёшь его! - Не лезь! - рявкнул он, отпихнув её в сторону, так что она покачнулась, но всё же исхитрилась устоять на ногах и выхватила палочку: - Депульсо! Отброшенный волной заклинания, он врезался затылком в дверной косяк и замотал головой, чтобы разогнать пляшущие перед глазами искры. Его душила такая злость, какой он не испытывал даже в Визжащей хижине полтора года назад, даже когда Вэррон потеряла ребёнка... когда он приставил палочку к горлу собственного отца... Поднявшись на ноги и покачнувшись, уже не глядя на сплёвывающего кровавую слюну Эйдана, он едва не кубарем скатился вниз по лестнице, но всё равно не смог сбежать от испуганного окрика Корнелии. - Гарри! Она вцепилась ему в предплечье, готовая разрыдаться от отчаяния, но он лишь судорожно замотал головой, пытаясь освободить руку из её стальной хватки: - Не трогай меня, Корни. - Гарри... - Корни, не трогай, или я тебя ударю, - предупредил он звенящим, странно высоким голосом, отворачиваясь, но она уже не могла остановиться, в каком-то помрачении хватая его за руки. - Гарри… Гарри, послушай!.. - Да не трогай ты меня! – завопил он, вырываясь, и Корнелия с ужасом увидела у него в глазах слёзы. Несколько секунд он ещё смотрел на неё, пытаясь что-то сказать, но так и не смог выдавить ни слова из сопротивляющегося горла. Но вот его рот горько искривился, и Гарри, наконец отвернувшись, бросился прочь из гостиной.