Колыбельная для Валар (Пасынки Илуватара-3)

Четырнадцать тронов образовали круг неподалеку от ворот, сияющих золотом в солнечном свете. Звон колоколов плыл в неподвижном воздухе над зеленым курганом, увенчанным двумя черными мертвыми стволами гигантских деревьев. Если бы кто-нибудь сказал Ломиону несколько лет назад, что он окажется на этом месте, Ломион бы только рукой махнул. Его жизнь была жизнью обычного дозорного в краю, куда долетали лишь отголоски войн, где сражался кто-то другой, а его собственные интересы не шли дальше завоевания благосклонности в клане девы, которой приглянулся. Если бы кто-то в мире людей рассказал ему, что настанет день, когда он вместе с теми, кого древние, почти забытые легенды называли Непохожими, будет стоять в Кругу Судеб, он бы не поверил, да и не до того ему тогда было - нужно было как-то выживать. Но вот он - Круг Судеб. И четырнадцать величественных сияющих фигур, сходных обликом с квэнди, но сильнее и прекраснее, на тронах, сомкнувшие кольцо вокруг пятерых живых, вставших спина к спине. Но нет, не четырнадцать. Пятнадцать. Маленькая валиэ в черных одеждах, не похожая на остальных, некрасивая, стоящая, а не восседающая на троне и выглядящая среди остальных четырнадцати словно провал в ничто. ”Ребят, по вашим рассказам я вроде опознала четырнадцать. А это кто?” - на касании передала Хоуп. ”Не знаю, - мотнул рыжими кудрями Тим. - Валар четырнадцать - и точка, пятнадцатый - Враг”. ”А цветочный дух говорил - семнадцать, - заметил Игнир. - Ну-ка, посчитаем. Четырнадцать опознанных. Пятнадцатый - Мелькор. Шестнадцатая - Дух Дороги, та, что малые духи зовут Гилфиниэн, но она здесь не бывает”. “А семнадцатая - Унголиант! - вспомнил Тим. - Но почему тогда священные свитки говорят, что она никогда не появлялась в Круге Судеб”... - Верно, дитя-полузверь. - заговорила маленькая валиэ в черных одеждах, - Я - Унголиант. Небытие. Я вижу и слышу все. Мне не нужны орлы, ястребы и прочие соглядатаи. Мне не нужен и Круг Судеб. Я знаю и так. Все с меня началось и рано или поздно вернется ко мне. - Ты даже главнее Эру? - усомнилась Хоуп. - Ты же помнишь, что сказал тебе цветочный дух? Он сказал правду. Демиурги приходят и уходят. Я - остаюсь. Посмотри мне в глаза. Хоуп храбро встретилась взглядом с Небытием. - Ух ты! А ты похожа на Цисси и Аишу, моих знакомых паучих. Только глаз у тебя больше. У Цисси и Аиши только по восемь, а у тебя раз, два, три… десять… пятнадцать… сорок… Много! - Ты истинно видящая, как и весь твой народ. - Ну, ты даёшь! Я слышал, что даже Валар боятся смотреть ей в глаза, - пробормотал Игнир. - Я бы не рискнул, честное слово. - Не бойся... Мне в глаза боятся смотреть только те, кому есть что скрывать. Игнир поборол страх и мужественно встретился взглядом с Небытием. Ничего ужасного не произошло. Только старое чувство вины ушло. Не его вина, что он был мал и глуп, когда служил Финроду. - А чего тебе скрывать Хоуп? - усмехнулся Ломион, встречаясь взглядом с Небытием. - Неправедно съеденный горшочек варенья? Ему тоже скрывать было нечего. Разве что лень и беспечность, из-за которых он и угодил в брошенный Валар мир, куда вели Пути Людей. - Не было у нас с мамой варенья. Нечего мне скрывать. А Валар очень даже есть, что - свои истинные намерения и истинную суть. Я поняла, кто они на самом деле! Совсем не те, кем притворяются! Ух, и зла же я! Один усмехнулся. - Мне стыдиться нечего. Я не нарушал данных мной клятв. В меня стреляли - я стрелял в ответ. Всё. - А я пришел, чтобы разобраться, где ложь, а где правда, - поставил точку Тим. Человекоподобные фигуры восседавших на тронах Валар внезапно начали трансформироваться, превращаясь в нечто невообразимое. Голос Манвэ звучал ревом урагана и раскатами грома. Сияющая фигура в голубом плаще, со скипетром, украшенным крупными сапфирами, обернулась воронкой смерча в короне молний, вставшей под небеса с безумно танцующими облаками. Глаза предводителя Валар сияли синим огнем. - Вы явились сюда незваными. - А вы? - парировал Один. - Вас на наши земли тоже никто не приглашал. Вы явились как захватчики. - Вы травили нас как диких тварей! - подхватила Хоуп. Девочка бесстрашно посмотрела в глаза Оромэ. - Да, Каратель, я обращаюсь к тебе. Ты же не Охотник - ты Каратель! А ты, - она перевела взгляд на Тулкаса, - Ты не Защитник, ты Палач! Вы охотились за нами только потому, что мы живем не так, как хочется вам! Потому что этот мир - наш! А ты, у которой вечно глаза на мокром месте, - Хоуп бесцеремонно ткнула пальцем в Ниенну, - Никакая ты не Скорбь. Ты - Деп-рес-сия. Как начнешь слезы лить - все дороги развезет, идти мокро будет. Твоя забота - чтобы у всех все из рук валилось и никто ничего делать не хотел. А у тебя, Ульмо, и твоих подручных разговор короткий: чуть что не по-вашему - концы в воду. А дальше Лжец и Беспамятство так всем головы заморочат, что никто ничего и не вспомнит. - Ты - Беспамятство и ты - Лжец. - Один говорил вроде бы негромко, но его голос перекрывал голос Манвэ.- Вы не управляете стихиями, а живете за счет них, как паразиты. Эстэ и Ирмо, на которых был устремлен взгляд единственного глаза, смешались. Эстэ расплылась мутным серым туманом, а хозяин сновидений словно не знал, какое обличье ему принять, и мерцал, без конца меняясь. - Ничего себе! - поразился Тим. - У Беспамятства и Лжи нет облика! Вот кто истинно-то безлик! Хотел бы я знать, куда вы дели Дорогу, если все пути ведут сюда! - Намо - Тюремщик, - проговорил Ломион. - Единственный из всех, кто не сумел скрыть свое истинное лицо. Какая из тебя Справедливость. Весь ваш Благословенный Край - одна большая тюрьма. Время выгнали, Дорогу спрятали. Может, ответите, почему из вашего сиропного королевства нет выхода? Величие облика Намо изменилось в мгновение ока. Вся благость обратилась в сумрачный водоворот, пытающийся затянуть в свои глубины, полные равнодушного желания обладать. - Нам известны ваши истинные имена и намерения, - поднял обвиняющий голос Тим. - И ваши великие дела тоже. В мире людей вы проиграли битву местным богам и после явились сюда - наводить свои порядки. Да не все вам покорились. Наш конунг вернулся из за Грани Мира и теперь мы вместе пришли заявить о своих правах. Земля вздыбилась, смешавшись с небом. Вода и ветер, пламя и камень, беспамятство и безвременье обрушились на дерзнувших бросить Стихиям жесткие и обидные слова. Древний хаос безумствовал, заполняя все атональной музыкой, желая стереть из мира то, что посмело посягнуть на покой и благостность царства Валар. Но было нечто, с чем ничего не могли поделать разгневанные Силы, то, о чем никто даже и не подумал. Часы, созданные на автоматическом конвейере в ином мире, негромко тикали, отсчитывая время; стрелка с полоской люминофора бежала по белому с алой пятилучевой звездой циферблату и едва слышный ритмичный звук превращал хаос в порядок, образовав вокруг стоящих спина к спине в Круге Судеб непроницаемую сферу. И Валар отступили. - Совет внимает вашей просьбе, хоть и дерзки ваши слова, - Йаванна приняла облик зеленого дерева, чьи корни укрыл сумрак, а вершина, казалось, поднявшаяся до небес, увенчалась облаками. - Мы пришли не просить, - Один усмехнулся, - Мы пришли требовать. Ауле, не ты ли ковал цепи для Времени? Не вы ли изгнали из своего уютного мирка Время, Дорогу и Реальность, чтобы ничего не менялось? Мы пришли требовать обратно нашу память, наш двойной облик, наш долгий век. Тот, кто разделит с нами нашу жизнь, пусть разделит и нашу судьбу. Нам не надо, чтобы кто-то решал за нас, как нам жить. Мы решим это сами. - Верните им то, что отняли у них, - отчеканил Ломион. - Иначе людские корабли явятся к этим берегам на эпоху раньше. Люди уже поговаривают о том, что неплохо бы выведать у богов секрет бессмертия. - Ты слишком дерзок, аваро! Гляди, как бы тебе не поплатиться за это! - И что ты мне сделаешь, Тюремщик? - Ломион откровенно издевался. - Заберешь живым, как Феанора? Что, правда глаза колет? Погоди, то ли еще будет! Ты, Тюремщик, явился лично, в невидимом для живых облике, когда Прядильщица, ведущая на твой суд, отказалась забирать живого. И его забрал ты. Силой, обманом. Просто лишив облика, как поступил бы с себе подобным. Думаешь, о твоих делишках никому не известно? Ха! Авари уже знают, а скоро узнают и нолдор. Мы позаботимся о том, чтобы эти вести дошли до феанорингов. - Три племени поклонились вам и существуют здесь, не нужные ни мертвым ни живым, - нахально заявила Хоуп. - Но ни я, ни мой народ никогда не признаем вашей власти и не простим того, на что вы нас обрекли. Я требую виру за все то зло, что вы нам причинили. “Ты что несешь?!” - ахнул Ломион, опешив от подобной дерзости. “Дорожный мешок. Отвянь, дай сказать”. - Я требую, чтобы всякая Тень, кем бы она ни была, до наступления дюжины зим осознавшая себя, становилась полноценным оборотнем. Я требую, чтобы она меняла облик и контролировала это. Я требую, чтобы все потомки и оборотней, и Теней становились оборотнями. Я требую. Исполняйте. - Не дюжина, - вмешалась Унголиант, и ее слова упали, словно непроглядная, осязаемая, тяжелая тьма. - Полторы. Так должно быть. И тут, случайно бросив взгляд на часы на руке напарника, Ломион вздрогнул. Секундная стрелка двигалась по циферблату в обратном направлении.