Колыбельная для Валар (Пасынки Илуватара-3)

Возвращался Финрод крадучись и под покровом сумерек. И было с чего - несколько дней в заброшенном доме не прошли даром, и сейчас он походил не на принца нолдор, а на помесь орка с огородным пугалом. Портрет Мириэль он аккуратно вырезал из рамы, свернул и отправил туда же - в заплечный мешок. Надо было срочно вымыться и сменить одежду. Тунику он выстирал сам, чтобы избежать лишних пересудов слуг. Ему повезло в очередной раз - слуги все еще не явились, так что замести следы удалось без особого труда. Но зайдя в свои личные покои, Финрод обнаружил, что там в его отсутствие кто-то успел побывать - радужная чернильница, которую он оставил на столе, валялась посреди комнаты в луже уже подсохших чернил. Причем брызги оказались и на ближайшей стене - словно чернильницу со всего маху швырнули об пол. Что здесь могло произойти? Бывший король Нарготронда, а ныне опальный принц поднял чернильницу и снова поставил ее на стол, затем взялся оттирать чернильное пятно с пола. В паре шагов от лужи валялось кольцо, то самое, что он подарил Амариэ. Такое же красовалось и на его руке - крупная розовая жемчужина в оправе тончайшей серебряной филиграни. Финрод недоумевал. Что произошло? Амариэ вдруг решила расторгнуть помолвку? Но почему? И почему не вернула кольцо при встрече? - Кулумо! - позвал старший брат. Младший вырос точно из-под земли. Лохматая челка цвета заката, ярко-синие озорные глаза, охотничий костюм. - Я тут! - Ты видел Амариэ? Она была здесь? Мальчик потупился. - На двери висело заклятие от меня, а от нее ты защиту не ставил… - И что же здесь произошло? Почему вся комната в чернилах? - А не скажу! - нахально ответил младший. - Романтир. Я настоятельно прошу тебя ответить. - А я не собираюсь отвечать на глупые вопросы, - тут же ушел в глухую оборону Кулумо. - Ты сам эту деву выбрал - вот сам с ней и разбирайся. А я на тебя обиделся. Ты в нечистый дом ходил, а меня с собой не взял. Я тоже хотел, только мне одному страшно. - Следил? - Ага. А зачем ты в старые копи ходишь? Что ты там делаешь? Скажешь - узнаешь про Амариэ, нет - значит не очень-то и надо. Отцу докладывать не стану, так и быть. Финрод убедился, что допрашивать младшего братца бессмысленно, пока тот сам не решит сдаться. Мальчишка унаследовал родовое упрямство Финвэ. - Люди своих непокорных детей секут. Розгами, - мстительно сообщил бывший король. - Розги - это ведь те золотые цветы, что на улице растут? Что люди делают с детьми и цветами? Финрод только рукой махнул. - Поможешь мне убрать весь этот беспорядок? За это я тебе покажу кое-что интересное. Когда они закончили, Финрод разложил на столе карту. - Карта Валинора. - разочарованно протянул Кулумо.- И что в ней интересного? Разве что эти значки? А для чего они? - Я не знаю. Но, кажется, знаю того, кто сможет дать ответ. Собирайся. Пойдем в заброшенные копи. Кулумо подпрыгнул от радости и помчался к себе за дорожным плащом. Раздался нетерпеливый стук в дверь. Финрод вышел за порог - и лицом к лицу столкнулся с гонцом от отца. - Артафиндэ, где ты был? Почему не отвечал? - Бродил в садах Ирмо. - Король повелел тебе немедленно отправляться. Валар желают видеть тебя на празднике урожая. - Хм. Меня? На празднике? - Ты позабыл про собственную свадьбу?! Хорошая шутка. Лучшая за последние полторы сотни лет. На твою свадьбу приглашены все. Даже те телери, что не пожелали переселиться с Тол-Эрессеа на берега залива Эльдамар. Так что прими подобающий вид и поторапливайся. А мне до рассвета еще в Альквалондэ надо попасть, - с этими словами гонец развернул коня и только пыль из под копыт полетела. Нет, Финрод не забыл про свадьбу. Просто, бродя в садах Ирмо, а потом исследуя заброшенный дом на окраине, потерял счет времени и внезапно оказалось, что времени у него в обрез. “Свадьба - лишь предлог. Амариэ вернула кольцо, отказалась… или нет? Пришельцев из за моря наверняка выследили. У Валар везде глаза и уши. Что же с ними сделают за подобную дерзость?! Зачем им нужно мое слово? От визита отказываться нельзя, но заверну-ка я для начала кое-куда и расскажу, что успел узнать. Да и находки в отцовском доме оставлять не следует”, - с такими мыслями Финрод обогнул Туну и, оставив позади тонкие ажурные башни, жемчужные мостовые и широкие мраморные и хрустальные лестницы Тириона, направился на западную окраину. На этой окраине со времени постройки города селились мастеровые. Но сейчас и здесь царила тишина - ни стука молотов по наковальне, ни жужжания прялок, ни монотонного шороха гончарного круга. Пройдя улицу до конца, Финрод и Кулумо свернули к горам и двинулись вверх по склону по едва заметной тропе, оставшейся от дороги, ведшей к старым копям, где когда-то, добывая камень для постройки города, эльдар нашли алмазы и добыли их несметное множество. Очень скоро появились инструменты для обработки этих камней и среди Нолдор нашлись подлинно непревзойденные мастера-гранильщики. Из их рук выходили бриллианты дивных, неповторимых форм. Никому не приходило в голову копить их, и скоро бриллиант стал традиционным подарком в Валиноре. Но блестящие камни, из-за количества потерявшие всякую ценность, так же скоро успели надоесть, да и народу в Тирионе после Исхода осталась едва треть, так что добывать их стало некому и с тех пор каменоломни были заброшены. Но именно туда и держал путь Финрод. Вход в штольню был почти не виден среди разросшегося на склоне сумаха, во все стороны растопырившего свои пушистые ветви, украшенные пурпурно-аметистовыми свечками мохнатых плодов и прикрывшего склон пышной перистой листвой. Оглянувшись на плывущий в небе серебряный цветок луны, Финрод нашел спрятанный возле входа фонарь и углубился в старую выработку, тщательно отсчитывая повороты. - Кулумо, держись за мой пояс и ступай след в след. Он опасался за брата - непроглядно-темные отнорки таили в себе массу неприятных сюрпризов и за невнимательность и беспечность здесь легко можно было поплатиться жизнью. Дойдя до нужного, он постучал условным стуком. Ждать пришлось недолго - в стене открылась дверь, до того неразличимо сливавшаяся с камнем и на пороге появился тот, к кому шел бывший король Нарготронда. - Зачем пожаловал? И кого приволок с собой? - недружелюбно осведомился хозяин. - Впрочем, я мог бы и не спрашивать. Семейное сходство налицо. - Я принес вести необычайной важности. Хозяин посторонился. - Ну заходите, раз так. Обитатель заброшенной копи, высокий благородный телеро, напоминал Финроду старого ястреба. Годы одиночества сделали суровым лицо, на которое уже наложило свою печать безвременье, а работа у наковальни ссутулила плечи. Настороженный, недоверчивый взгляд добавлял сходства с поджидающей добычу хищной птицей; яркие глаза - дымчатый янтарь в оправе лунного серебра - легко проницали вечный сумрак подземелья и ночную мглу. Он называл себя Morchant, и действительно походил на ночную тень в своем черном с глубоким агатовым блеском чешуйчатом доспехе. Длинный меч на поясе тоже отсвечивал глухой ночной чернотой. Финрод знал, что свое убежище обитатель заброшенной копи покидает только с наступлением темноты и возвращается до рассвета. - Ух ты! Как здесь интересно! - Кулумо с любопытством вертел головой, разглядывая все вокруг. - Ой, прошу меня простить, добрый сэр, я забыл представиться... Он церемонно наклонил голову и шаркнул ножкой. - Романтир Арафинвион к вашим услугам, сэр. Но все зовут меня Кулумо. Дозволено ли будет мне узнать ваше имя, сэр? - Можешь звать меня Morchant. И кончай эти великосветские штучки. Мы не на королевском приеме. Мориквэндо смотрел на младшего отпрыска Третьего дома и лицо его напоминало каменную маску. - Всадник. Где твой пёс, всадник? - Пёс? - синие глаза мальчишки удивленно распахнулись. - У меня нет никакого пса… Пока даже коня своего нет. Можно, конечно, попросить у Оромэ. Но валар всегда очень долго думают... - Никогда. Ничего. У них. Не проси. - Почему? - Потому что это всегда плохо кончается. Кулумо счел за благо не задавать больше вопросов. - Ты можешь идти куда угодно и смотреть что заблагорассудится, - разрешил хозяин, отдавая Кулумо фонарь. - Но ничего не трогай руками. Мне не хотелось бы вытаскивать тебя из-под обвала. - Да, сэр. Я понял, сэр. Благодарю вас, сэр. Кулумо умчался. - Ну, выкладывай, родич-захватчик, - заговорил хозяин, когда они вошли в просторную пещеру, превращенную в жилье и мастерскую. - Бродил я на днях неподалеку от садов Ирмо и услышал направленный зов… Здесь никто не умеет обращаться направленно, ты ведь и сам это знаешь. Я пошел на зов и моему взору предстала самая странная компания, какую только можно себе вообразить. Человеческий вождь, кого я в первую минуту принял за Берена, а с ним - ты только подумай - двое юных адани, аваро, мой бывший оруженосец, переметнувшийся к лесным, и пес, похожий на варга… И все они направлялись в Валмар - говорить с Валар! - Опять был в Лориэне, значит… - поморщился собеседник, - Что за водички ты хлебнул у Эстэ и Ирмо на сей раз? - Клянусь тебе, это был не сон! - Докажи. - Остались только мешочек и чернильница… Вообрази - они подсунули мне лягушек. Только их я упустил в ближайший ручей. - Ускакали, - лицо хозяина озарилось мечтательной улыбкой. - Эх, какой хор тут запоет зим этак через пять… Йаванна спохватится, да поздно будет. - А чернильница самая обыкновенная. Ученическая поделка, правда, довольно неплохая. Вот, взгляни сам... И бывший король нолдор выставил злополучный подарок с того берега на стол. Хозяин ощупал ее, не сдвигая с места и на мгновение его взгляд будто затуманился. Затем эльф расхохотался. Он откинулся на спинку кресла, шипя и фыркая точно разъяренная кошка. - Это ж надо было попасться на такую простую уловку! Воистину, одичали вы на этом берегу от безбедной жизни. - Что же ты нашел смешного в этой истории? - После, после. В твоей стене есть лишние камни. Дай сюда фибулу. Кристалл заполнен почти целиком. За всю свою жизнь Финрод так и не привык смотреть на память вещей и мгновенно брать сведения у другого квендо. Равно как и видеть Морханта смеющимся. Веселье родича-телеро было ему непонятно. А тот, пробегая пальцами по сложной огранке сапфира, украшавшего фибулу, почти по-человечески исходил фыркающим, шипящим хохотом. - Теперь я знаю, отчего в истории Арды такое количество дыр, почему у Феанора семеро сыновей, зачем нужны улитки Тургону, чем занимаются в своих владениях братья Амбаруссат и что ответил Тингол посольству феанорингов. Ну спасибо тебе, родич. Давно я так не веселился. Отсмеявшись, мориквэндо снисходительно объяснил: - Подарочек-то с подвохом. Охранная магия. Тебя не задела, потому что признала за хозяина. Чернильницу создавал юноша, тот самый, что через слово поминал священные свитки. А переколдовала на другого хозяина дева. Ох и непростые это путники... - Люди не владеют магией! - И не пользуются осанвэ. Какой вывод ты сделаешь, родич? - Не знаю... - Зато знаю я. Они не люди. Ты, наверно, слышал у авари рассказы о Adurhoa, о Непохожих, древних союзниках, с которыми наш народ знался у Холодных Берегов в начале времен. Похоже, что ты встретился именно с ними. А с чернильницей этой ждут тебя, родич, большие неприятности. Смотри… Странный ракурс. Финрод словно опять очутился в своих покоях, в отцовском доме у подножия Миндона. Сначала не происходило ничего, только солнечный свет, раскрашенный цветными стеклами витражей, незаметно перемещался с пола на стену, пока дневная звезда, верша свой путь по небосводу, опускалась к водам Эккайа. Потом дверь открылась и закрылась снова, пропустив вбежавшую в покои Амариэ, саму похожую на солнечный блик. Ясная, незамутненная радость, словно отблеск канувшего в вечность часа Смешения Света в Дни Древ, яркое золото волос и белоснежное струящееся платье с алмазной вышивкой, сияющей как капли росы на листьях Галатилиона - такова была Амариэ, истинная дева-ваниэ из дома Ингве. Оглядевшись, дева подпорхнула к столу. Рассеянно поиграла пером, поразглядывала пергаменты, а потом ее взор упал на чернильницу, разбрасывающую радужные блики под солнечными лучами. - Ха-ха-ха! Я, дева, опередила королевского гонца! Вот все удивятся! А что это такое на столе? Ах, какая прелесть! Неужели обычное стекло? Словно легкое облачко набежало на солнце - ваниэ нахмурилась. - Странно, где же Ингалаурэ? И не отвечает… Как можно вот так исчезать накануне свадьбы?! Опять, что ли, бродит где-то по лесам или в садах Ирмо? Или просто разговаривать не желает... Ну так и быть. Напишу ему записку. С этими словами Амариэ взяла со стола радужную чернильницу и повернула к свету, любуясь игрой солнечных лучей в стекле. Раздалось угрожающее бормотание, в котором Финрод с удивлением опознал гномью речь. - Ой, какая забавная вещица! - и дева поднесла чернильницу ближе к лицу, чтобы рассмотреть получше. - Непременно спрошу, кто делал, и закажу себе такую же. А может, Ингалаурэ оставил ее для меня? Да, наверное, так и есть! Чудесный подарок к свадьбе... Тут бормотание перешло в омерзительный визг, от которого засвербило в ушах. Амариэ поморщилась. - Ужасное неблагозвучие! И ни слова не понятно. Ну неужели нельзя было сделать так, чтобы чернильница наигрывала какую-нибудь приятную мелодию? Фи! И тут чернильница плюнула. Черная струя прошлась по волосам, лицу и платью, окатив Амариэ от макушки до пояса. Завизжав не хуже чернильницы, Амариэ отшвырнула ее от себя, и тут же последовал второй плевок, забрызгавший подол и изящные, расшитые жемчугом башмачки. Дева задохнулась от злости. - Ах так?! Ах вот ты как со мной?! Это нарочно, да?! Нарочно! Знать тебя больше не желаю! С этими словами Амариэ сорвала с пальца кольцо, швырнула его на пол и в слезах выбежала за дверь. - Какая великолепная конструкция! - мориквэндо улыбнулся, и улыбка эта была светлой, - Звучит как музыка и плетется как кружево. Знаешь ли, родич, браниться - тоже искусство, и гномы его высоко ценят. “Ты результат случки тролля, балрога и пещерной мокрицы” - самое мягкое, что заявил твоей невесте вредный артефакт. Отличная работа. Удивительно гармоничное сочетание эльфийского мастерства, тролльей охранной магии, гномьей ругани и неистощимой на пакости фантазии Непохожих. Золотоглазый Урукето выбрал себе способного ученика. Для меня тоже было бы честью обучать его. Право, жаль, что твоя невеста не в силах оценить всю красоту и изящество гномьей брани. Финрод схватился за голову. - Клянусь, я ничего не знал! - Верю, - снисходительно кивнул мориквендо. - Надо скорее бежать! Надо ей все объяснить! Наша свадьба... - Подожди. Сядь. И подумай хорошенько. Могут ли испачканное лицо и испорченное платье стать поводом разорвать договор о намерениях, которому c твоей стороны уже не одна сотня зим? Как ты сам считаешь? Но оставим в покое чернильницу. С ней все ясно. - внезапно Морхант стал серьезным, - Знаешь ли ты, что, кроме забавных историй и баллады о скованных одной цепью, которую я знаю, на твоем камне есть еще и заклятие. И подарено оно лично тебе. Я не имею права взять его без твоего разрешения. Слушай. - Это не заклятие, - отмахнулся Финрод, услышав записанное в камне, - а всего лишь красивая баллада о верности и любви, сложенная на родном языке пришельцев. Я слышал ее в переводе. Если хочешь, возьми себе. Морхант взглянул на него как на безумца, готового променять Сильмариль на головку чеснока. - Что ж, благодарю. И все-таки запомни на будущее - такие дары не делаются просто так. Ты был в доме Урукето. Что ты нашел там? Показывай. Не чинясь, Финрод выложил из заплечного мешка добытое в заброшенном доме. На стол легла толстая потрепанная тетрадь и валинорская карта, усеянная черными и красными значками, похожими на древесный лист, засохшее дерево, каплю и звезду с четырьмя лучами, свернутая в трубку картина, книга с пометками на полях, сверток с рукоделием Мириэль и свитки с чертежами, браслеты из бус и подвеска в виде оправленного в серебро цветка, вырезанного из черного камня. Мориквэндо полистал тетрадь, бережно положил один из браслетов и цветок на ладонь и возле его губ залегла горькая складка. - Так вот, значит, в чем дело… Надеюсь, ты не забыл снять там память места, родич? Впрочем, о чем это я... Вы же дикари, голодрим… Финрод не обиделся на “дикарей”. Он давно уже понял, что пока нолдор кичились светом Амана и мудростью, почерпнутой от Валар, авари в Эндорэ далеко опередили их. - В том доме каждую ночь говорили призраки, и я слушал их речи... - Призраков не существует на этой земле. То, что ты слышал, и есть часть памяти дома. Что ж, придется мне самому наведаться туда и собрать все, что ты пропустил. Пока не стало слишком поздно. - Что за странный язык, на котором велись записи? - Синдарин. Внутренняя письменность Леса, возникшая задолго до письмен Румила. Снаружи мы пользуемся Даэроновыми рунами. Переводить тебе я не стану. Незачем. - Но зачем делать тайник в дневнике? Смотри сюда. И Финрод показал вырезанное в пергаменте углубление, в котором был спрятан медальон. - Скажи мне, родич, если ты пожелаешь спрятать лист, где лучше всего это сделать? - На дереве. - А дерево? - В лесу. -.Именно. В черновых записях недобрые глаза станут искать что-то ценное в последнюю очередь. Золотоглазый просто не успел забрать дневник, медальон и браслеты с собой, что-то помешало ему. Он наверняка собирался вернуться домой, прежде чем навсегда покинуть этот берег. Эти вещи ему более, чем дороги. Так же, как подвеска с черным камнем для Аньяро. А для живущих в Амане - невероятно опасны. Знаешь что, родич? Искупи хоть часть того, что натворил. Все, что ты нашел, необходимо вернуть владельцам. Больше всего береги дневник и медальон. Они ни за что не должны попасть в руки Валар. - Но как мне это сделать?! - У тебя, кажется, свадьба? Ну так не мешкай. Отправляйся в Валмар, разыщи эту компанию и передай все им. Заодно узнай, как они проникли сюда, и сообщи мне. После делай что хочешь. Мориквэндо развернул карту и указал на значки. Больше всего их было возле тех мест на карте, где были изображены Валмар и Таникветиль, золотолистные леса Лориена с озером Лореллин, у западных подножий Пелоров и там, где раскинулись леса Оромэ и сумеречные края владений Намо и Ниенны. Были они и в безвидных пустошах Аватара. Но ни единый значок не отмечал окрестности Калакирии, залива Эльдамар, Алквалонде и Тол Эрессеа. - Эти обозначения на карте - Тропы Шепота, которыми пользуются Валар. За то время, что я живу на этой земле, я нашел некоторые из них. После того, как Тюремщик отпустил меня и Валар высочайше дозволили мне жить на Тол Эрессеа, я тайком пробрался сюда и не терял времени даром. Валар проникали в Эндорэ не через Льды, не по морю и не по воздуху, как говорили вам. У них есть более удобные и короткие пути. Но для нас эти дороги закрыты. Ни оттуда сюда, ни наоборот ни один квэндо или смертный пройти не может. Но те, кого ты встретил - прошли. Любой ценой выведай, как, иначе клянусь, я сам тебя второй раз в Мандос отправлю. Все едино пользы от тебя никакой. Ступай. Если сам не пойдешь - хоть другим укажи путь. Подумай о младшем брате. Всадник без пса, - это страшно. Их было пятеро. Пять всадников, лишенных своих псов и наделенных весьма незаурядной силой и способностями. Феанор, Маэдрос, Келегорм и близнецы Амбаруссат. И их всех сдерживал Золотоглазый. Из твоего братца вырастет нечто похуже Феанора, это я тебе обещаю. И его удержать будет некому. Сам сгинет, и всех за собой утянет. И уверяю тебя, много времени для этого не потребуется. Еще каких-то две дюжины зим - и он вам всем покажет. Ступай. А братец твой пока побудет у меня. - Я сделаю все, что в моих силах. Но что связывало Золотоглазого, Мириэль и Первый Дом? - Вернешься с ответом - скажу. И научу тому, что не умеешь. Знание за знание, родич. Эй, Кулумо, хочешь навестить заброшенный дом? Нынешней же ночью мы с тобой туда отправимся. Синие глаза успевшего вернуться Кулумо загорелись восторгом. На личике - предвкушение Настоящего Приключения. Финрод никогда не видел у него такого взгляда дома. Родичу-тэлеро достаточно было бросить пару слов, чтобы покорить мальчишку. Солнце вершило в небесах свой извечный путь, а Финрод мчался по дорогам Валинора туда, где перезвон хрустальных колоколов Валмара плыл над зеленым холмом Эзеллохар. Сияющая алмазным блеском пыль, поднятая ветром и копытами коня, оседала на дорожную одежду, плащ бился за спиной серыми крыльями, а мирные пейзажи благословенного края не давали успокоения. В сумке покоились книга, карта, усеянная значками, похожими на древесный лист, каплю, засохшее дерево и звезду, свернутый в трубку портрет, браслеты, набранные из ярких бус, завернутый в кусок полотна цветок, вырезанный из полупрозрачного черного камня, и толстая растрепанная тетрадь, скрывавшая в себе стальной медальон. с танцующими птицами на крышке. Не было неприкаянности. Не было успокоения и благости. Была цель. Отправляясь в путь, Финрод не зашел в родительский дом и не надел праздничных одежд - ни жемчугов, ни каменьев, ни вышивки. И даже не подумал о том, что сейчас поступает точь-в-точь, как когда-то Феанор. Он пытался представить себе мастерскую дома на окраине во времена, когда дом был еще жилым. Странные инструменты и заготовки камней - явно рука Феанора. Неужели и Сильмарили были созданы в этой мастерской ничем не приметного дома? И Мириэль с портрета видела за работой всех своих потомков. А Нерданэль и Лехтэ? Бывали ли они в этом доме? Или ему просто приснились их голоса? Финрод снова и снова вспоминал то, что услышал в пустом доме под утро, когда по крыше шелестели капли дождя… -...Я сохраню свет Дерев и слепки наших душ в Камнях, любимая, как сохранил душу матушки в твоем медальоне, наставник, - говорил голос за дверью мастерской, и Финрод почувствовал, как холодеет в груди. Голос Феанора. И голос Нерданэль, ответивший: - Не делай этого. У нас есть свой свет. А свет Деревьев не принесет нам добра... - ...Не придет Тьелько? - спросил голос Аньяро. За несколько дней Финрод научился различать, кому принадлежали голоса, разговаривавшие по ночам, не считая близнецов Амбаруссат, которых он путал и раньше, даже встречаясь лично. - Нет, - мрачно ответил голос Куруфинвэ, - Записку прислал. - Читай. - Меня отдали под надзор. Похоже, всем им не до жира - лишь был бы мир, а там - хоть мор. Я не хочу ТАКОГО мира. - Курво, может ты что-нибудь придумаешь? - спросил с надеждой кто-то из близнецов. - Что, если этот милый пёсик на охоте сорвется со скалы в пропасть? Случайно. А? - голос, принадлежавший второму из близнецов был точно такой же. - Валар заметят. Да ничего тут не сделаешь… И воздушный корабль Урукето сгорел, - в голосе юного Куруфинвэ Феанариона звучала черная безнадежность. - Добром нас отсюда не отпустят. Только зря выдадим этот дом и лишимся даже тех крох свободы, которые добываем тайком. Хочешь стать послушным, как отродья Индис? А, рыжий? Единый в двух лицах? Возмущенное двухголосое фырканье в ответ. - Не хотим! И вообще, смеем напомнить, нас двое! И мы разные! - Да! И рыжие не только мы! Аньяро тоже рыжий! И Огонь! - Аньяро - это Аньяро. И Огонь - это Огонь. А вас много чести различать, - ответил им Аньяро. - Вы были младенцами - мы с Ньелло не разбирались, кто из вас кто. По одному привязывали за спину и уходили в горы. Иногда на целое шестиночье. - Мы помним. - Между близнецами имя разделили. Старшего забыли. Рыжий-лишний, - даже по голосу чувствовалось, что Ньелло улыбался. Улыбался своей неподражаемой, чуть грустной улыбкой. - А мы построим новый корабль! Лучше прежнего! - заговорил Огонь с отчаянной решимостью. - И пусть тогда Валар нас боятся! Финрод торопил коня, чувствуя, как ползет холодком по хребту ужас. Перед его мысленным взором разворачивалась жуткая пародия на жизнь семьи. Первый Дом. Феанор, наставник, что не был ему отцом, но почитался им больше, чем истинный отец, и мать - призрак, заключенная в портрет, но остающаяся для них живой...