Колыбельная для Валар (Пасынки Илуватара-3)

На горе братьев Амбаруссат ближайшим Видящим оказался Ласселин, который, не иначе, как в отместку, вместо того, чтобы самому разобраться, в чем дело, моментально спровадил их к некстати явившемуся на восточный берег Тинти. Феаноринги после разговора с глазу на глаз с ним ходили как оплеванные. Похоже, Старейший из Пробудившихся, над которым у них не было никакой власти, и которого они, как выяснилось, отлично знали, действительно припомнил им и мак, и коноплю, и прочие художества, о которых остальные могли только догадываться. Надолго рыжие близнецы в гостях у авари не задержались и быстро убрались восвояси, оставив в Лесу часть своего отряда, которая их дозволения на то спрашивать не стала. Нолдор в очередной раз поубавилось, зато полку авари прибыло. Аиша по возвращении была всячески обласкана целителями. Спасенный оказался высокопоставленным верным Третьего Дома. Гэльмир, сын Гуилина, попал в плен в Браголлах и действительно бежал из Ангбандских рудников. Он пробирался в Нарготронд, где у него оставался брат, но заблудился и был пойман какими-то крестьянами, которые сдали его Кулаку Тулкаса как Морготова шпиона. Кулак Тулкаса пересылал его из крепости в крепость, от одного палача к другому, все дальше от владений Второго и Третьего Домов, пока он не попал в Сонную Лощину, где и был отбит незадачливыми мстителями. Его, как и любого из нолдор, спасала невероятная живучесть - он очень не хотел попадать в Чертоги Ожидания, но если бы не Аиша с ее ядом, отправившим его на время в глубокий сон без сновидений, довезти до целителей его бы просто не смогли. Билли,пересиливший в себе страх перед отцовским гневом, явился и рассказал, что в Сонной лощине, на месте крепости Кулака Тулкаса, теперь озеро непонятной глубины, а с храма Светлых ураганом сорвало крышу, и что деревенский дайн объясняет случившееся несчастье кознями Моргота - лесные эльфы уже во втором пересказе досужими сплетниками вполне успешно превратились в орочью армию, героически отбитую отрядом братьев Амбаруссат, и гневом Манвэ, ради такого случая явившегося в своем истинном облике. Палача, добытого Аишей в качестве дара Наибольшей, Талион хотел было выгнать взашей, как только очухается, но сначала возмутилась Аиша, считавшая его своей законной добычей, а затем к ней присоединились и Видящие с Грэйс и Галвэн, сочтя, что действия тех, кто напрямую выполнял приказы верховного дайна, кому бы Вернейший ни служил, спускать без выяснения нельзя. Договорились, что палача сначала допросят, после чего Аиша может делать с ним все, что ей заблагорассудится. Сведения из пленного палача лились как грязная вода из ведра поломойки. Узнав, что ему грозит, он, в надежде на помилование от ведьм и спасение от пауков, поспешил выложить все, что знал и не знал, словно его прошиб словесный понос. Видимо,то ли не знал, то ли от страха забыл, что ведьмы ничего не забывают и не прощают, а уж если такое ремесло себе избрал, то и вовсе пощады не жди. Сведения эти неплохо совпали с тем, что Лив получила от покойного колдуна из деревенского трактира, нечаянно отравленного Бертой - люди, в большинстве своем, гораздо охотнее и быстрее учились у орков, чем у пришедших из-за моря нолдор, даже если и называли себя “друзьями эльфов”, а мысль о возможном бессмертии давно уже будоражила умы. Во всяком случае ребенок, отбитый у колдуна, оказался далеко не первым, кого тайно привозили в Бретиль. И судьба предыдущих детей была неизвестна. Колдун, оказавшийся просто неудавшимся лицедеем и работавший, как выяснилось, на трех хозяев сразу, должен был лишь встретиться в тайном месте с неким разбойником, заплатить ему, забрать дитя и доставить лично верховному дайну. За это колдун получал свою награду, и судьба пленников его больше не заботила. А у бежавших с севера пленных всеми правдами и неправдами пытались выбить, откуда ползут жуткие слухи о путях людей и за какую цену беглецы продались Темному Вала. Выслушав откровения перепуганного до полусмерти и мокрых штанов палача, ведьмы только плюнули, а вернувшийся к тому времени Один и присоединившийся к нему Талион сказали, что надо бы прихватить верховного Вернейшего со всей его камарильей за подбрюшье, но на это сейчас нет ни времени, ни возможности. Аиша терпеливо ожидала, когда ей вернут законную добычу. Едва завывающий от беспросветного ужаса палач, замотанный в паутину словно муха, вновь оказался в ее лапках, со всех сторон стали собираться другие пауки, а потом паучьи стада двинулись на запад, в сторону Нан Дунгорфеб, на поклонение Наибольшей, забрав палача с собой. Этой осенью гонимые ужасом люди снимались с мест целыми деревнями и бежали в Дор-Ломин, Бретиль, в Гавани, во владения братьев Амбаруссат да и просто куда глаза глядят, по пути рассказывая жуткие истории о досолнечных тварях и орках, явившихся из Нан Дунгорфеб и Ангбанда и нападавших на всех подряд, не различая людей и скот. Людям было уже не до земель на восточном берегу Гэлиона и Линдон с Оссириандом на время получили передышку. Охотники и заклинатели вздохнули с облегчением. Волчьи всадники теперь могли не опасаться за своих друзей-варгов. А вслед за пауками на опустевшие деревни двинулись раскрашенные под орков дозорные отряды, забирая бесхозные припасы и уводя брошенную скотину. Из одной такой вылазки отряд, называвший себя Ловцами Теней, явился с неожиданным трофеем - серо-полосатый пушистый котенок прибился сам. Кошачье дитя вручили Грейс. Пускай в кладовке мышей ловит. Котенок, названный Дымком, безошибочно определил хозяйку и очень старался заслужить ее расположение. Мышей, полевок и хомяков подобрашка ловил исправно, раскладывая их рядком на пороге кухни. Один раз даже пьяного цветочного духа поймал - где только найти умудрился. Он торжественно потащил его Грейс, но споткнулся на последней ступеньке лестницы, ведущей с чердака, чихнул, разжал зубы, цветочный дух же воспользовался этим и был таков. Обида, отразившаяся на кошачьей морде, была достойна кисти живописца. -Такой умный, - восхищалась ведьма, почесывая найденыша за ухом, - все понимает, отвечает, вот-вот словами заговорит! А найденыш охотился, лопал что дают, громко мурлыкал и рос на глазах. С появлением Дымка в гости зачастили и черная Мурка конунга, и огромный дикий, никому не дававшийся в руки мохнатый серо-черный котище, явившийся в Лес вместе с Огнеславом. Остальные участники боя в Сонной лощине понесли заслуженную кару. Дозор, участвовавший в авантюре, разогнали по другим отрядам с нарядом по кухне. Тим, получивший откат от боевого режима, более всего похожий на сильнейшее похмелье в сочетании с черной депрессией, клялся всеми богами, что больше он так не будет поступать никогда - одного раза хватило. Один и Талион только посмеивались - куда, дескать, ты денешься, это у тебя на роду написано, вышел в боевой режим раз, выйдешь и еще. Его Один спровадил к Огнеславу - чтобы тому было, с кем поболтать и получить сведения о мире, целителям - на ком изучить откат от боевого режима, а Тиму - подтянуть русский. Хоуп родители отправили к Галвэн и Одину - помогать кузине Дженни. Берту вместе с остальными членами доморощенного союза четырех конунг в наказание услал прислуживать гномам в Ногрод на целую луну. Один с удовольствием спровадил бы туда и Хоуп, но Талион был против, да и гномы заартачились. Полноценного оборотня они у себя в подземных чертогах видеть не хотели. Существо странное, непонятное, имеет два облика - куда это годится. То ли дело двое крепких грамотных парней и одна шустрая дева, тоже грамотная, что ценно. Билли ничего не оставалось, как ждать возвращения друзей. Чтобы знать, сколько дней уже прошло, а сколько еще осталось, он завел себе палочку, на которой зарубкой отмечал каждый прошедший день. Луна в небе из полной успела усохнуть до узкого серпа, исчезнуть, появиться и опять раздобреть. За эту луну сын паромщика успел протоптать дорожку на прииск и свести дружбу с Талионом. - Хороший ты парень, Билли, - говорил бывший кавалерийский сотник, накидывая породу в промывочный желоб, - Вздумаешь дочку сватать - слова поперек не скажу. Вижу ведь, по душе она тебе, хоть девица, хоть медведица. Билли, следивший за подачей воды, отчаянно покраснел. - Да она ж еще маленькая. Подрастет - может, и глядеть-то на меня не захочет. А мой отец что скажет? Она-то лауме и ведьма, а я-то человек, и она-то богатая и знатного рода, а я нет… Грэйс, принесшая золотоискателям поесть и внимательно слушавшая беседу, насмешливо фыркнула. - Ты, парень, до сих пор считаешь себя человеком? Разуй глаза. Ты один из нас, Тень. Мы, ведьмы, такое чуем. Не веришь - посмотри в мое зеркало. А богатство и знатный род - дело наживное. Смотреть в чашу с водой, именуемой ведьминым зеркалом, Билли отказался - слишком уж страшно было. Ведьмины зеркала, говорят, всю правду показывают, как есть. А правда, как известно, глаза колет. Ну ее в болото. Когда же приятели вернулись, Билли стало окончательно не до ведьминого зеркала. Троица сияла, как начищенные медные тазы. Не хватало только Тима, все еще пребывавшего у целителей. - Все, что ни делается, - все к лучшему, - заметил Игнир. - Как и когда бы я еще пробрался в гномий архив? А там, между прочим, столько любопытного! Вы знаете, что и Второй, и Третий Дома в долгах у гномов увязли? А на основном долге процентов еще наросло выше Верхней Вайи. Как, когда и кто будет расплачиваться - совершенно непонятно, поскольку оба Дома едва концы с концами сводят. Понятно теперь, почему меня лорд и отец в ту часть дворцовой библиотеки в Нарготронде не допускали. А знаете, что гномы не только с нолдор, синдар и атани торгуют, но и с орками, и с Кулаком Тулкаса? Им все равно с кем торговать. Золото не пахнет. - В Дориате с Гондолином, кстати, тоже все давным-давно заложено-перезаложено, - встряла Берта. - Мне гномьи девы рассказали. Скверные из Тингола и Тургона хозяева, а Мелиан вообще из Дориата может улететь в любой момент. Она точно платить по счетам не собирается, ей и так хорошо. Одни феаноринги держатся. Это гномы им должны. Немного, но все же. - А правда, что гномьи женщины тоже бородатые, как купцы рассказывают? - Билли решил заодно разъяснить давно не дававший ему покоя вопрос. В спорах о гномьих девах в трактире немало носов было разбито. - Чушь, - отмахнулась Берта, - Сами не знают что болтают. Нет у них бород. И усов тоже нет. Гномьи девы похожи на молодых гномов, на мальчишек. Непривычный глаз вовсе может разницы не заметить, особенно если учесть, что и одежду они носят почти такую же. Но у мальчишек вообще на лице ничего нет, а у дев, созревших для замужества, имеется полоска коротких волос, вроде шерстки, которая от висков под подбородок уходит. Лицо получается как в рамке. Гномы считают это очень красивым. И за кого попало гномья дева замуж не пойдет, у них на каждую по три жениха. Так что дева и смотреть не станет на того, у кого борода короткая, золота мало и среди других гномов уважения нет. Кстати, я разжилась у дев книгой рецептов гномьей кухни. Можно что-нибудь эдакое приготовить, в честь нашего возвращения. Дженни, крутившаяся тут же, отложила лютню, сунула любопытный нос в книжку, взглянула на выбранный парнями рецепт и сделала круглые глаза. - Ой! Это же красный перец, тушеный с черным перцем, в остром желтом перечном соусе, и подается со жгучим зеленым перцем. Съешь - в балрога превратишься! Все пропорции следует уменьшить вдесятеро! А вот десерты у них вкусные. Я раньше кое-что пробовала. Ежевичное желе, пироги с орехами, варенье из того душистого плода, что похож на яблоки. Берта, давай ты приготовишь мясо, а я десерт! Дасти тоже было чем похвастаться. За луну в Ногроде он изобрел паровой котел и даже умудрился продать гномам чертежи, стребовав с подгорных обитателей за техническую новинку отличный топор, работы самого Тельхара, лучшего кузнеца в Ногроде, винтовку, о которой давно мечтал, заводную куклу для Дженни и странный доспех, именуемый “бронежилетом”.