— рвите страницы, господа, рвите! может до правды дорветесь. Адресовано.
Душа рвётся. Как струна с тихим жалким «бряньк» рвётся пополам. И множество маленьких иголок пронзают сердце. До того нестерпимо и душно становится в отсеке Немезиды, что Мико, в какой-то степени, рада уйти. Но радость эта горькая, болезненная и совсем в груди не трепещущая. В проходе стоит Эрахнида, неловко мнётся и не знает, как подступиться. Мико закрывает лицо, продолжая беззвучно рыдать, хватать влажными губами солёные слезы и стараться не думать. Десептиконша делает шаг. — Не подходи. — Накадаи сама удивилась своему хриплому жёсткому голосу. В нем сквозила обида и неприкрытая злоба. — Ты… Вы все знали, что он меня использовал. Знали и ни черта не сделали! Почему? Почему?! — она истерично взвизгивает, бросая в девушку злосчастную книгу с заклинанием. Эр уворачивается. — Мико… тебе следует уйти. — десептиконша сама на грани, ведь эти девочки стали ее отдушиной. Они напоминали ей саму себя еще в те времена, когда ее семья не плавала в долгах. — О, не сомневайся, — она вскакивает на ноги, морщась от боли в лёгких, — я уйду! Сделаю вам всем одолжение! — она выплёвывает это с такой ненавистью, что Эрахнида вздрагивает. Мико пулей вылетает из отсека, направляясь в сторону покоев Крис. Они уходят из этого ада! Накадаи прошлась по пустым коридорам, свернула налево. Еще минут пять назад она была уверена в том, что никогда больше не вернётся в Даркмаунт, но сейчас, когда в проходе скользнула высокая фигура Лорда, ей хотелось догнать его и прибить. Самым изощренным способом. Все равно он не умрет. Только Накадаи собиралась сделать шаг, чтобы осуществить задуманное, как в проходе появилась Крис. — Мико? — белобрысая по красному, опухшему, зареванному лицу поняла: это ее Мико. Накадаи выдыхает как-то по-особенному и с легкой вымученной улыбкой обнимает подругу. Они вместе. Все хорошо. — Мы уходим, Крис, — и та кивает, гладит по плечам. На улице воздух, острый, влажный, каплями оседает в лёгких, а дождь холодом окутывает, лезет под рубаху, делая ее мокрым серым мешком. Они идут по полю из трупов и кольев. Слева гниёт чья-то голова, над которой вьются мухи. Крис лишь один раз оборачивается, ловят на себе взгляд неестественно горящих глаз командира. Старскрим поджимает губы. Вот и все. Они уходят, и никто их не будет останавливать.***
Тарн. Местный паб. Через три дня после ухода Крис и Мико. Хардшелл с глухим стуком ставит на барную стойку пустую кружку из-под пива и вытирает подбородок. За окном уже часа три поливает дождь, превратив улицы Тарна в грязную кашу из травы, обглоданных собаками костей и мусора, а в купе с промозглым ветром и голыми угольно-черными деревьями — адовая атмосферка. Контрабандист зевнул, слушая болтовню знакомого наемника. — Слухи ходят, что в Иаконе переворот намечается. — перекрикивая пьяную брань, тянет мужчина. — Ну и пусть намечается, нам до него, как до самого Иакона и дальше! Я не затем пришел сюда, чтобы с тобой политику обсуждать. — Хардшелл закатывает глаза и заказывает еще пива. — Пф, больно надо! Твой заказчик, как его, бывший начальник Триона… — мужчина делает задумчивое лицо, будто пытаясь вспомнить имя. Лжец! Лорда он знал чуть ли не лучше самого поставщика. — Мегатрон. — великодушно подсказывает Хардшелл. — Да, он самый. Каон восстановил. — Откуда информация? — Хах, все-то тебе расскажи, — хрипло смеется наёмник, вытирая с небритого подбородка эль. — И все же, ты уверен? — Абсолютно! — он гордо вскинул вверх палец, не забыв икнуть, чем вызвал отвращение на лице собеседника. — Говорят, как новый стоит, будто и не разрушали. — Вот оно как. Значит Лорд добился цели. — Хардшелл задумчиво покрутил перед собой серебряную монету и заказал еще пива. — Что ты там бормочешь? — уже порядком выпивший наёмник снова приник к кружке. Хардшелл оглядел паб, наполненный какой-то своей по-особенному уютной атмосферой тарнского веселья, и хмыкнул. Что он тут забыл? И как вообще докатился до жизни полупьянчуги? В углу один из бывших солдат империи, которого сослали сюда за кражу, облизывался с какой-то второсортной шлюхой; за соседним столиком обсуждали последние торги на рынке, а ближе к выходу — уже спали пьяным сном, храпели и пускали слюни. Миловидная официантка лавировала между раскинутыми после дебоша стульями, столами и сытыми свиными телами — так называл местных завсегдатаев контрабандист. — Пойду покурю. — спустя несколько минут, бессмысленной болтовни, произносит тот и выходит на улицу. Лицо сразу обжигает ледяной ветер, колет щеки, лезет под одежду; навес почти не спасает от острых косых капель, больше похожих на маленькие льдинки. В темноте мужчина замечает стремительно приближающийся силуэт в длинном плаще. — Старскрим, — не вопрос — утверждение из его уст, — твою тощую фигуру я узнаю где угодно. Не думал, что Лорду нужно еще оружие, мы не договаривались. — Я не за поставками. — он снимает насквозь мокрый капюшон и садится рядом. — Я с просьбой. — Просьба? От тебя? Звучит…ммм… — контрабандист протягивает ему мятую пачку, из которой сиротливо торчит последняя сигарета. Ветер воет, пытается снести хлипкую крышу паба. Но в Тарне не только люди привыкли к такой погоде, но и постройки. Будто с каждым годом они все крепчают под порывами снежных ветров. — Диковато? — тихо смеется командир, принимая предложенную сигарету. — Именно. Ну! — Хардшелл откидывается на почерневшую со временем деревянную спинку лавки и выжидающе смотрит. — Мне бы хотелось, чтобы ближайший месяц или два ты провёл в Никеле. — Ого, — многозначительно и без особого энтузиазма тянет поставщик. — Нахер я там нужен вам? — Мне, — поправляет того Старскрим. — Тебе, тьфу, да без разницы! Зачем мне соваться в город, где херова туча имперских? Наш рынок не жалуют. — Нужно, чтобы ты приглядел за одной… двумя девчонками. — Нянькой меня назначить хочешь? Вы там на своей Немезиде с ума посходили?! — он даже сигаретным дымом подавился, не прекращая возмущаться. — Нянькой? Ну может только процентов на пятьдесят — да. — Старскрим по-дружески хлопает поставщика по спине. — Но зачем мне присмат… погоди, — тут Хардшелла будто пронзила догадка, и он расплылся в хитро-гаденькой улыбочке. — Не говори мне, что ты влюбился. Ты-то! Вот я больше поверю, что это скажет Шоквейв, но не ты! — Влюбился? Вряд ли… В любом случае — это не так важно. Сможешь исполнить? — А сколько платишь? — откровенно смеется Хардшелл, видя, как недовольно цокает языком главный командир. Забавляется, ей богу! — Двадцать золотых. — Старскрим достает увесистый мешочек, приятно брякающий монетами. — И пиво за твой счет! — И пиво. — обреченно соглашается тот. — Эх, нынче девки дорожают. — не стесняясь ржёт контрабандист и отворяет дверь. — Ладно уж, пошли, погреешься.***
Неделю спустя. Уже больше недели Никель встречает Крис и Мико надоедливым солнцем и трелью птиц. Накадаи хмурится, перекатываясь на другой бок и с головой укрываясь одеялом. В окно навязчиво стучится ветка дерева. Минуту. Другую. У Мико уже руки трясутся от каждодневных нервных срывов, и жутко по утрам трещит голова, потому что девочка рыдает ночами. Крис все-все замечает, ведь комнату они делят пополам, и не услышать тихие всхлипы — верх невнимательности. Миссис Берринор, хозяйка местного приюта, которую девушки не надеялись встретить, узнала их, как только те попали в ее поле зрения. Она долго расспрашивала их о Вер, о том, где они пропадали и что с Мико. Накадаи была бледная, почти серая, ее то хватали судороги, то у нее скакала температура. Но девушки упрямо молчали и отводили стыдливо глаза. Миссис Берринор поохала, поахала да приняла их к себе. Не оставлять же на улице в таком состоянии. А потом случился первый срыв. Они тогда завтракали общей столовой среди еще десяти таких же брошенок. Мико усердно ковыряла ложкой в каше и ненароком задела кружку с чаем, которая полетела на пол и с оглушающим звоном разлетелась на несколько частей. Накадаи перевела испуганный взгляд на осколки, зарыдала и выскочила вон. Миссис Берринор не успела ничего сказать, как Крис бросилась следом. С ней было сложно, она — точно маленький ребёнок — наивно полагала, что он ее любил. Даже сейчас, находясь в таком плачевном состоянии, Мико кричала о том, как ненавидит Лорда, но Крис готова была поклясться, что Накадаи его ждёт. Эрахнида однажды ей сказала, что любовь — это то, что усложняет жизнь, добивает людей, разбивает не только посуду, но и душу. Тогда Крис не сильно ее понимала, если понимала вообще. Но сейчас… смотря на Мико, девушка осознавала, о какой любви шла речь. Казалось бы, что может знать обычная шлюха, испытавшая на себе все прелести плотских утех, про чувства? Но Эрахнида знала. Она могла часами рассказывать Крис об эстетике, о душе и о том, как такое ломает ребра. Белобрысая слушала ее и грызла сухари, сидя на кровати в империи (иногда Старскрим уступал место для «девичьих» разговоров). Именно эти самые разговоры помогали не упасть в пропасть из постоянного напряжения и страха. — Мико, вставай, — Крис стаскивает с подруги одеяло, заставляя ту возмущённо засопеть. Ну хоть живая, на том спасибо. — Не хочу! — Вставай! — Крис закатила глаза и хотела сказать еще что-то, но за дверью раздались истеричные вопли, непонятные утробные рыки и дикий плач. Мико вмиг вскочила с кровати, схватив с тумбочки торшер и готовясь обороняться. Послышался топот, детские завывания, рык, и под дверью медленно растеклась алая лужа крови. — Крис, нам надо бежать. — белобрысая посмотрела на подругу, а потом на окно. Прыгать со второго этажа в заросли шиповника не очень-то хотелось. — Можно связать простыни. — предложила Бад, но не успела Мико что-либо ей ответить, как дверь сорвали с петель. В проходе появилось существо под два метра ростом, отдалённо напоминающее человека, но с острыми когтями и клыками. Глаза его с вертикальным зрачком мерцали даже при дневном свете. — Думаю, у нас нет времени, прыгаем! — Мико схватила Крис за руку и рванула к окну, в ту же самую секунду зверь бросился следом, едва задев когтями подол рубахи Бад. Кусты расцарапали всю кожу, не оставив на ней живого места, порвали одежду и ничуть не смягчили падение. Девушки кое-как выкарабкались из зарослей и замерли. Сотни чудовищ бродили по Никелю, вгрызались в глотки бежавших в страхе людей, вырывали руки и ломали позвонки. — О, господи! — Крис поплохело, и она присела на корточки, закрыв руками уши, чтобы не слышать людские душераздирающие крики. Когда девочек заметила одна тварь, Мико подумала, что их ничто не спасёт, но раздался выстрел, который заставил чудовище взвизгнуть, ухватившись за раненый бок, и отступить. К девушкам подлетел мужчина, доверху напичканный оружием. — Дамы, живы? — Ага, — разлепив сухие губы, поговорила Накадаи. — Молодцы! — Хардшелл, а это был именно он, рывком поднял Крис, и потащил обеих в противоположное от ворот направление. — Стрелять надо в грудь, иначе хер они сдохнут! — на перекрёстке к ним присоединился еще один мужчина, почти полностью покрытый голубо-зелеными пятнами, в котором Крис с трудом узнала друга. — Магнус? — Крис?! Боже, вы тут как оказались?! — он оглядел их. Вроде целы. — Давайте все вопросы оставим на потом! У нас тут проблемы поважнее! — Хардшелл с разворота выбил зуб одному из чудищ, а после выстрелил в грудь. — Да, нам наверх, за углом дом с родником, там мы будем в безопасности. — Магнус схватил Крис и Мико и побежал в указанном направлении, а Хардшелл прикрывал сзади. На крыльце их ждал бородатый полноватый мужчина с добродушным лицом. Он быстро открыл калитку, впуская запыхавшихся ребят. Монстры рвались к ним, истекали слюной, но какой-то невидимый барьер держал их. Мико огляделась. Многие дома тоже были покрыты этой оболочкой. Наверное, там выжившие. — Это действие артефакта, — ответил на немой вопрос Накадаи мужчина, пропуская всех внутрь. Дом был обставлен скромно, но со вкусом, хозяин, представившийся Альфредом, пригласил их в кухню, а Магнуса отправил «отстирывать вонючую субстанцию». Крис готова была уже выдохнуть, как заметила за столом еще одного мужчину, замерев на полпути. — Добрый день, мисс Бад, неспокойное нынче время! — Альфа Трион, которого девушка никак не ожидала встретить в Никеле с чашкой остывающего зелёного чая, нервно улыбнулся, приглаживая седую бороду.