Ноктюрн

      Асын шел по торговой улице неспешно. Он останавливался у небольших лавок, заходил внутрь, придирчиво осматривая товары. Асын платил звонким серебром, и шедший за ним мальчишка складывал купленное в большую корзину. У очередной лавки шаги Асына замедлились. Ветер перебирал висевшие у дверей колокольчики, и они отзывались переливчатой мелодией. Асын остановился и перешел на другую сторону улицы. В эту лавку он не зашел.       Эйта поправил тяжелую корзину и ухмыльнулся. Асын считался в городе удачливым человеком: придя в дом господина Уртая простым слугой, он стал управляющим, а самому еще трех десятков весен не было! Эйта по началу страшно завидовал, но была слабость и у Асына: он не переносил звучания музыки. Когда в доме господина Уртая начинался праздник, Асын запирался в своей комнате и не показывался, пока стихнет последний звук. И сколько бы серебра у Асына ни водилось, а привести в дом жену он никак не мог. Ведь какая свадьба без музыки? Эйта не поменялся бы с Асыном и за все серебро мира.       Как-то к дому господина Уртая пришли нищие. Они просили дать им хлеба и каких-нибудь вещей. Асын послал Эйту в дальнюю кладовую, где хранился всякий хлам: старые или сломанные вещи, пользы от которых уже не было, а выкинуть почему-то не решились. Эйта нашел там пару порченных молью покрывал и старый камзол господина Уртая. А когда уже выходил, заметил маленькую блестящую коробочку, которую сунул в карман.       Нищие ушли, а Эйта вместе с коробочкой забился в свой закуток на чердаке. Он вертел ее и так, и эдак, пока не заметил сбоку отверстие, похожее на маленькую замочную скважину. С замками Эйта управлялся легко. Только оказалось, что это не замок вовсе, а хитрый механизм. Внутри коробочки что-то щелкнуло и наружу полилась тихая мелодия. Она играла и играла, а потом стихла. Можно было оставить находку себе: раз уж ее оставили в кладовой, значит, она никому не нужна, но Эйта придумал намного лучше.       Поздно вечером, когда все легли спать, а слуги убрали вечерние свечи, Эйта прокрался к комнате управляющего Асына. Он приоткрыл дверь и просунул туда музыкальную коробочку, тщательно завел ее и спрятался за коридорной портьерой: ждать, что же будет.       В ночной тишине зазвучала нежная мелодия, но не успел Эйта как следует вслушаться в чарующие звуки, как мелодию заглушил страшный крик управляющего. Протяжный, звериный вой мгновенно разнесся по всему дому, от самых дальних подвалов до каморок слуг под крышей. Эйта сжался в комок за портьерой, от крика у него звенело в ушах. За дверью метался управляющий. Эйта слышал, как падают вещи и звонко бьется стекло, а спрятанная за дубовый комод коробочка все играла и играла, пока не кончился завод.       Выскользнуть из-за портьеры Эйта решился, когда к комнате Асына сбежались люди. Оттуда не доносилось ни звука, но почему-то никто не решался войти. Эйта почти удрал, как его за ухо схватил старый дворецкий.       — Твои шуточки? — он грозно нахмурил брови.       — Нет! Разве я мог! — Эйта замотал головой.       — Смотри, если узнаю, — дворецкий разжал руку, и Эйта поспешил убраться подальше.       — Знатный сегодня переполох вышел, — Эйта крутился на кухне, помогая кухарке.       — Ничего хорошего, — та поджала губы да сотворила рукой знак, отгоняющий злые силы. Потом посмотрела на Эйту и, вздохнув, продолжила: — ты недавно здесь и не знаешь ничего. А старый управляющий, что до Асына был, всегда говорил нам: слышишь музыку — поворачивай назад. Не можешь повернуть, делай свое дело и не слушай. И никогда не входи в библиотеку, пока она звучит.       — Так у господина Уртая что ни праздник, то музыка! — Эйта уселся на перевернутую корзину.       — Не такая музыка. Другая, — кухарка со значением подняла палец, — такую услышишь — ни в жисть не перепутаешь. Редко, но звучала она. Мы тогда все здесь собирались, двери покрепче запирали и ждали, пока не стихнет. Только Асына все любопытство разбирало. И вроде как однажды не утерпел он, пошел узнать, что за музыка такая.       — И что? — Эйта подался вперед, жадно ловя каждое слово.       — И ничего, — кухарка звучно шлепнула на стол тесто и принялась раскатывать его большой скалкой, — только с тех пор никакой музыки он не переносит. Вот так-то.       — И все? — Эйта разочаровано вздохнул. Он-то себе уже придумал…       После ночных приключений Эйта Асына увидел не скоро. Он мыл окна, а управляющий медленно шел по двору. Ярко светило солнце, и Эйта вдруг заметил, что тени-то у Асына и нет.