Ноктюрн

      — Генераторы восстановили?       Маш стояла, заложив руки за спину. Расфокусированный взгляд ее был устремлен куда-то поверх головы Шайма, а пальцы безостановочно теребили манжету мундира, дергали гербовые золоченые пуговицы.       — Нет, — старший техник покачал головой. Он постоял, тяжело покачиваясь, а потом отодвинул себе стул и сел, прикрывая ладонями воспаленные от пыли и бессонницы глаза.       — Мы не удержим форт без щитов, — Маш говорила, но голос ее оставался таким же безучастным, как взгляд.       — Ты не застала, но, — Шайм замолчал, длинно выдохнул, сильнее прижимая ладони к глазам, но все-таки продолжил, — раньше щиты держали люди.       Маш молчала. Только с тихим перезвоном ударялись об пол золотые пуговичные кругляши.       Тридцать лет назад это признали бесчеловечным. Весь Совет наций впервые с момента своего существования сошелся в одном — нельзя использовать людей в щитах. И на смену живым сердцам генераторов пришли механические, а всех щитовиков отправили на пенсию. Все равно они не умели — да и не могли ничего другого — кроме как ставить щиты. Единственное, чему их учили с самого детства. Маш шла по тихой дорожке между склоненными ветвями ив и ужасалась тому, что ей предстояло сделать.       — Вспомнили, значит? — та, что была старшим щитовиком Форта-на-Перевале, улыбалась, и это было похоже на черную трещину, рассекшую погребальную маску. — Техника все же оказалась слабее людей?       Маш смотрела на худые, будто обтянутые одной кожей, руки, призрачные остатки того, что должно было быть аурой, и слова не шли из ее горла.       — Мы придем, — женщина чуть сжала подлокотники своего кресла, попытавшись приподняться, но не смогла. — Щиты — это не сила, щиты — воля.       — Кого ты привела? — голос Шайма дрогнул. Он вместе с Маш смотрел, как из транспортного летуна во двор форта выгружаются щитовики. Многие опирались на трости, кого-то держали под руки. Они выглядели клочьями тумана, который вот-вот унесет ветер.       — У нас нет выбора. Ты сам так сказал.       — Что вам необходимо? — Маш остановилась за спиной Старшей. Та стояла, положив ладонь на крепостную стену, и к чему-то прислушивалась. Движение пальцев по камню выглядело удивительно нежным. Будто камень мог что-то чувствовать.       — Расчистите круги фокусировки. Кажется, именно на них поставили ваши генераторы.       Шагат идут. Разведка вернулась на рассвете, и хороших новостей у них не было. Техники под руководством Шайма вытаскивали из контурных и фокусировочных генераторы, меняли что-то в управляющих кругах и обещали успеть к сроку. Маш чувствовала как она сама — и весь форт сжимается в тоскливом предчувствии обреченности. Только щитовики казались странно спокойными.       — Мы выведем щиты, — Старшая подошла к Маш, когда со стен уже виднелись предупреждающие огни передовых отрядов. Шагат близко.       — Но нам все-таки потребуется немного силы. У вас есть те, кто готов встать в щит? — она помолчала, а потом добавила: — Не бойтесь, новичкам тяжей не доверяют, — улыбка Старшей в этот момент была почти веселой. Маш в себе сил смеяться не чувствовала.       — Готовность, — Старшая забрала у Маш планшет и теперь водила пальцами, отслеживая приближение шагат. Ее голос, отдающийся в маленьком наушнике, звучал безмятежно.       — Левое крыло — приготовиться. Правое — задержка один такт. Центр — идет по первой отмашке. Слушайте отсчет. Десять… девять… семь… пять… Вверх!       Маш почувствовала, как ее будто ударило что-то поддых. Нити ауры натянулись, расходясь в стороны. Будто кто-то невидимый натягивал ее как ткань на деревянную основу. Туманная аура Старшей развернулась, сплетаясь с остальными. Слуха коснулось привычное гудение силовых установок. Щит поднимался, не так ровно и плавно, как привыкла Маш, но он был, даря им всем маленький призрачный шанс. Если щит устроит, когда ударят шагат.       Вслед за центром поднимались крылья, облекали форт, будто гигантская птица, застывшая над гнездом.       — Левое — усильте нажим. У вас повреждение в стене, бить будут туда, — Старшая уже не смотрела на планшет, но Маш чувствовала — той частью их общих сплетенных аур, что та видит и чувствует всю крепость через пронизывающие стены магистрали щитов. Механические генераторы так не могли.       — Правое — разведка боем. Фланг! — резкая команда и Маш почувствовала рывок, когда часть ее силы неумолимо потянуло куда-то в сторону, где на правом фланге едва мерцающий щит резко налился плотностью, отражая пришедший на него удар, и тут же вновь истончился, сберегая энергию. Ни один датчик не давал такой чувствительности и точности реакции. Но это только разведка боем, что будет когда…       — Навал! Раскрываемся!       Шагат все же ударили. Так, как делали это всегда — тяжелой мощью по всей площади, так, что трещали камни, а небо шло волнами и распадалась ошметками.       Старшая резко развела сцепленные до того пальцы, за ними потянулись густые золотистые нити, между которыми бешено вращалась золотое веретено. Маш застыла, оглушенная. Она никогда не видела, как работают щитовики. Но теперь совершенно отчетливо поняла, почему их работу запретили. Какой безумец придумал вырывать из тела сосредоточие и подключать его напрямую к контурам?       Нити соединялись с другими, щиты, разом добравшие мощность до расчетной, мягко и уверенно гудели. Шагат оставались где-то там — будто море, нарвавшееся на скалу и сползающее с нее бессильной пеной. Но за первой волной шла вторая, потом еще и еще одна, и нет скалы, что не сдалась бы под усердием моря.       Люди — не переплетение стали, энергетических кристаллов и управляющих контуров, которые будут работать, пока хватит энергии.       — У людей есть воля, — Старшая будто услышала ее мысли. А может быть Маш сказала это вслух?       — Держа-ать щиты! — старинный призыв вновь звучал над Фортом-на-Перевале. Старшая улыбалась, и застывший взгляд ее видел много дальше низкого потолка фокусировочной.       Щиты стояли.