Ноктюрн

      В темноте время останавливается. Давит на уши тишиной, затягивает колодцем. Оглушает. Но темнота редеет — мягкий лунный свет чертит дорожки, и вместе с ним возвращается время. Он отсчитывает часы по скольжению лунного луча, луна приходит и уходит, но иногда ее мерное движение обрывается. Чертово новолуние.       Тогда тоже было новолуние. Только темноты не было — разорванная в клочья светом прожекторов, воем сирен, она металась и пряталась по углам, а вместе с ней метался и прятался он, и нигде невозможно было укрыться. А потом стало тихо.       Темнота смыкается камнями вокруг, давит на грудь их тяжестью, не дает пошевелиться. Лунный свет легко находит тропинку среди камней, и он следует за светом. Вытягивается тонко-тонко, просачивается в едва заметные щели. Вслушивается. За камнями ничего нет — очень долго.       Тогда было не так — тогда камни давили, глушили голос, и сколько бы он ни пытался – никто не услышал. Они заперли его камнями. Они забыли. Не услышали, когда он звал. Никто не пришел, и только Луна не оставила его. Не сразу, но он смог последовать за ней.       Тихо-тихо он поднимается вверх. Упирается в плотное деревянное полотно. Скользит пальцами, пока не отыскивает щель. Луны здесь нет, ее свет скрыт глухими стенами, но это неважно, пока он чувствует ее присутствие. Замок медленно проворачивается, скользит в пазах, и дверь отворяется. Совсем немного, но им — ему и Луне, достаточно и маленькой щели.       Тогда он только и мог, что бродить между камнями, не смея удаляться от них слишком далеко. Бродил — и истаивал, стоило Луне на мгновение скрыться. Камни давили, и все приходилось начинать с начала.       Оконные перекрытия режут лунные дорожки полосами темноты. Он ловко скользит и перескакивает в световые пятна. Раз-два-три-четыре-пять. Он считает беззвучно, повторяя правила старой, давно забытой игры. Вдруг он останавливается. Лунный свет стекает с него, потому что он чувствует взгляд. Совсем рядом приоткрылась еще одна дверь. И лунный свет сияет, дробится, отражаясь в зрачках.       — Т-ш-ш… ты хочешь поиграть? — он протягивает руку.       Может быть, под Луной их теперь будет двое?