I
Несколько дней мы располагались, развешивали картины, да и просто любовались природой места. В последний день тишины к нам приходит почтальон. Теперь для меня они- благое предзнаменование. Это было приглашение на прием к Верховенским. Ко всеобщему удивлению, я приняла приглашение. Ах да, забыла представиться- княжна Трубецкая, отроду 20 лет, родом из Санкт-Петербурга. Думаю, больше информации обо мне не понадобится (конец записи в дневнике «новой жизни»). Размышления над тем, что же надеть прервала Мари- человек, который всегда поможет мне с выбором одежды или с другим вопросом. Изысканности мне было не занимать. На этот раз мы остановились на бежевом платье, которое я успела приобрести перед отъездом. «Будь, что будет"-подумала я, посмотревшись в зеркало, перед выходом. Понимая, что вероятность встретить там знакомых нулевая, я сильно не торопилась. Рассматривая гору Машук в туманном одеянии, слыша спокойные песни птиц, я выдыхаю- поняла что природа здесь и вправду лечебная. Поблагодарив я подхожу к дверям, как слышу, что меня зовут. Ставрогина. Моментально вспоминается ее голос. -Варвара! -как и полагается, 3 поцелуя, и долгожданная встреча.- Я вспоминала наши истории. -О, а я как скучала, Сени! — она часто так меня называла, еще с детства. -Давно здесь? -О, да разве это так важно? Тем более теперь я не одна, знакомься- Всеволод. -"оканье» было особенно заметно, когда она торопилась, нервничала или просто не знала, что сказать после. Но эти восклицания, если честно, для меня были в новинку. Как же людей меняет окружение. Но опустим. Произошли все формальности и я потеряла ее так же быстро, как и увидела. Она очень изменилась, но не думаю, что это стоит моих рассуждений. Как и на других приёмах- улыбки, поклоны, но мы же на пикнике! Я выхожу на веранду… -Madame trubetskaya? ça ne peut pas être ça! Heureux de vous revoir.Comment dans le Caucase? /Мадам Трубецкая? Быть того не может! Рад вас снова видеть. Как вам на Кавказе? /-ну конечно, французский до сих пор не вышел из моды, и этим козыряют кому не лень. Но не ответить был «моветон». —Monsieur Grushnitsky, je ne vous ai pas vu depuis longtemps. Le temps passe mieux. Que voulez-vous? On passe au russe? /Месье Грушницкий, давно не виделись. Прекрасно провожу здесь время. Что с вами? И давайте перейдём на русский? /-с ним был костыль, видимо его сильно ранили. -Конечно. -Мы сошли на дорожку, ведущую к пикнику.- Наша участь-защищать от ужасов неведающих о войне людей. Оттого на мне сейчас простая солдатская шинель, а не дорогой костюм. -Слышали про лиговских? Недавно приехали; не хочешь с ними познакомиться? -Эта гордая знать смотрит на нас, армейцев, как на диких… -Qui vivra, verra /поживём увидим/ Оставив его с мыслями прошла дальше. Как бы ни было странно, он с самого начала не был мне интересен, но за неимением более образованного и разговорчивого собеседника, я сдружилась с ним. Человек он мягкий, открытый, но временами бывает чересчур напыщен и на редкость самолюбив, и никогда не забудет напомнить про свой чин. Ох, самолюбие- рычаг которым Архимед хотел сдвинуть земной шар! Это не обошло и моего знакомого. Вечер быстро прошёл и я одна из первых уехала домой, поблагодарив хозяев.(Дневник) Я упросила найти нам врача, чтобы тот назначил нам лечение водой. Через несколько дней я познакомилась с ним. Звали его Вернер. Интересный человек, нескучный. Мы мило с ним пообщались за обедом и тот ушёл. Я же пошла к себе на балкон и теперь пишу эти строки. Интересно, что приготовил мне Кавказ?..
II
Недавно в Пятигорск приехал Печорин. Грушницкий встретил его у источников и был очень рад встрече. Рассказал ему и про Лиговских, и про ранение, про интерес к Мери. Печорин выслушал, не перебивая, а потом удалился. Грушницкий даже не представлял, о чем же думает Печорин. Только после его ухода, Грушницкий вспомнил про Ксению. Да, единственное что он забыл сказать.***
К Печорину приходит Вернер. -О, какое счастье, Вернер! Они обнялись, кинули пару фраз, и ушли пить чай. -Недавно приехала девушка…- начал Вернер- из Санкт-Петербурга, да. Что ее сюда принесло, черт знает, ведь здорова! Знаете, такие зеленые выразительные глаза, даже сравнить не с чем.- он взял сладость со стола.-Звали меня расписание пития им назначить. Зашёл я, значится, в комнату, и кругом книги. От Байрона до Пушкина представьте себе! — удивлённо закивав смотрел на собеседника.-Начитанная девушка, умна, сверкает глазами, как вы, испытывает, анализирует, черт знает этих женщин. -Звать то как? -Интересна вам? Увольте. -Однажды мне сказали, что отвечать вопросом на вопрос-дурной тон… -Ксения, а сказать, где живет, не могу. Думаю ее и так можно увидеть в парке перед обедом. Они продолжили свой разговор, но в голове Григория уже создавался план действий.III
Как обычно, я прогуливалась со своей тетушкой по парку, перед обедом, развеяться. Я любила прогуляться в одиночестве. Поэтому отдалилась от Анны Сергеевны. Я поняла что свернула на какую-то тропинку, но я была Не против. Вдруг кто-то подхватывает меня под локоть и я резко оборачиваюсь, честно сказать, испугавшись. То был Печорин, о, как я была рада! Мои брови поползли вверх. -Что, удивлены? -Не то слово. Какими судьбами? -Как и все- лечиться. Он взял меня под руку и повёл дальше по тропинке. -Простите, я оставила свою тётушку, должна вернуться.- поклонилась и вернулась к ней. Что побудило меня сделать так? Не знаю. Быть может гордость, может игра, еще не решила.(Печорин) Что же я успел сделать, что она спешно ушла? Ох этот женский нрав, порой и мне непостижим. Но взгляд. Один лишь взгляд дал понять, что она мне рада.
Ближе к вечеру я выхожу на прогулку. Подышать воздухом, чтобы не ссориться с домашними. Со мной была книга- вечная привычка. Я успела прочесть лишь пару страниц, как почувствовала взгляд, а потом и увидела Григория. Сделала вид, что не замечаю его. Он подсаживается. -Порой книги лучше людей, не находите? Соглашусь. Но всё-таки без людей бывает скучно. -Хотите пройтись? Я знаю место, где хорошо провожать закат.- Он подал мне руку, и как тут отказать? Безмолвно, под вечерние звуки природы, мы двинулись в сторону этого места. До этого мой интерес давно никто не возбуждал. Это был как глоток воздуха, такой нужный, тянущий. Мы подходим к мосту, закрытому от глаз кустами и поросшие тропинкой. -Вы интересная личность.- Начал он взглянув на меня.- такое редкость в обществе. -Как белая ворона или это был комплимент? -метнув на него озорной взгляд, сказала я.- но все же спасибо.-мое настроение стремительно поднималось. Я улыбнулась и взглянула на него. До заката оставалось минут 10 и мы в открытую разглядывали друг друга.Я не опускала глаза из гордости и, возможно, отсутствия желания проиграть в эдакие "гляделки", он, видимо, просто не знал, что такое поражение, и принял правила игры.(Мысли Печорина) А глаза-то и правда необыкновенно зелены. Да что же такое? Почему же никто не отводит глаз...
...Его белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали бледный, благородный лоб, на котором, только под долгим наблюдением, можно было заметить следы морщины, очень хотелось нарисовать это, чем, думаю стоит заняться позже. Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные — признак породы в человеке, как черная грива и черный хвост у белой лошади... -Вы знали, по первое время Грушницкий хотел за вами ухаживать, но видимо не рассчитал сил? Я сразу сказал, что он не по вам, но его упертость, вы знаете. -А кто, по вашему, по мне? — Умеют же мужчины портить моменты. -Вы слишком умны, чтобы водиться с такими, как он. Я волей-неволей улыбнулась. Больше была улыбка-насмешка, но это было неважно. -А что насчет вас, месье Печорин? -Я давно уж живу не сердцем, а головою. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия. -Смотрите какой закат- я люблю отводить темы, в моменты, когда не знаю, что ответить. Я потянула руку к солнцу, вправду восхищаясь этим местом. Он ухмыльнулся и тоже потянулся к солнцу. Наши пальцы соприкоснулись, и я отвела руку. Первым прервал молчание он. -Пора уходить… Puis-je vous raccompagner? /разрешите вас проводить? / -Sans faillir! /всенепременно! /- вспоминая наше первое прощание вторили мы. Спуск был тяжёлый, поэтому он спустился первый, потом поймав и меня.Его кожа имела какую-то женскую нежность, а руки будто и не почувствовали тяжесть моего тела. Мы шли уже разговаривая. А под конец, когда он уже довёл меня до дома, я узнала, что он тоже идет к Лиговским на приём. Я поклонилась и еще раз поблагодарила его за вечер; ушла в дом.