С 13 до 18 часов по субботам и средам

В следующую субботу Уэйн почти ждал, что к нему кто-то заглянет. Без пяти минут час он спрятал заточку под одеяло, неуклюже пригладил волосы у грязного зеркала и один раз даже подошёл к двери камеры, чтобы посмотреть, не идёт ли Сэм, под аккомпанемент тихого и беззлобного смеха Кева. Уэйн не любил, когда над ним смеялись, в прошлой жизни никто бы и не рискнул, но Кев был единственным, кому он мог бы это позволить. — Знаешь, Уэйн, я раньше думал что привычка вырабатывается за двадцать один день. — Привычка к чему? Уэйн наклонился спиной на дверь камеры и посмотрел на Кева. Он читал книгу, наверное, уже пятую за неделю; по его собственным подсчётам, за те полгода, что ему осталось сидеть, он сможет прочитать все книги в библиотеке, если будет читать где-то по пять часов в день. Кев перелистнул страницу и в этот короткий перерыв позволил себе бросить внимательный взгляд на Уэйна. — К чему угодно, — сказал он, и снова погрузился в книгу. Аккуратно укладывая эту информацию в своей голове, на специальную полку для необязательных жизненных фактов от Кевина Сэллерса, Уэйн ещё раз повернулся к маленькому окошку в двери, но его ждал лишь пустой голубой коридор. Лампы дневного света жужжали как мухи. — Это тупо как-то, — после долгого промедления сказал Уэйн, застав Кева врасплох. — Нда-а? — по правде, тот едва помнил, на чём закончился короткий разговор. — Почему это? Уэйн замялся, ему не хотелось развивать эту тему. Словно на уроке, словно кому-то не плевать, о чём он думает — как было всегда в его жизни. — Это значит, что к какому-нибудь дерьму привыкаешь так же быстро, как к чему-то хорошему. Кев настолько удивился услышанному, что отложил в сторону книгу. — Вот это да, МакКоллагх! — воскликнул он. — Возможно мне показалось, но кажется я услышал от тебя мысль. Причём неплохую! Уэйн ничего на это не ответил, ещё раз заглянув в коридор. К хорошему действительно привыкаешь быстрее, и наверное визиты знакомых людей сюда, в коррекционный центр, можно было считать чем-то хорошим. Он даже был рад видеть директора Коула, как одну из дурацких ниточек, связывающих его с Броктоном. Там уже, наверное, почти растаял снег, и проклёвываются первые ростки зелёной травы, и солнце почти начинает греть, а в парке имени Джорджа Сноу дети спускают на речушку Траут Брук кривые кораблики из бумаги. Уэйн всегда следил за тем, чтобы ни один мудак не выловил их и не сломал. — Вот что, Уэйн, — Кев спрыгнул со своей койки и начал рыться в тумбочке, согнувшись, — тебе бы тоже почитать чего-нибудь. Уэйна передёрнуло от его интонации, в которой ему вспомнился сержант-морализатор. — Мне нравятся комиксы. — Нет-нет-нет! Типа знаешь, реальные книги, которые читают люди, которым исполнилось больше шести лет. Слыхал про заместительную терапию? Можешь не отвечать, это моя тема. Кев выпрямился и с многозначительным видом протянул Уэйну книгу в мягкой обложке. — Заместительная терапия это в основном про наркоту, но! — он сделал паузу и поднял вверх указательный палец. — Я бы сказал, это в том числе и про то, чего тебе по жизни не хватает. Если образовывается пустота, её обязательно надо забить чем-нибудь новым. Особенно здесь, тут-то только пустота и есть. Ну и ещё шоколадные пудинги. — Отстойные шоколадные пудинги, — поморщился Уэйн, принимая книгу. — Можешь мне не рассказывать, — Кев понимающе усмехнулся и снова залез на свою койку, оставив Уэйна наедине с собой, — поверь мне, ты втянешься, стоит только начать. — Есть пудинги? — Дебил! Уэйн улыбнулся. Заместительная терапия была вся измятая, с заломами по нижнему правому краю. Он сел на свою койку и открыл первую страницу. — МакКоллагх! МакКоллагх, мать твою, мне не показалось? Ты что, правда умеешь читать? Рыжий Сэм не мог поверить своим глазам, ему еле удалось докричаться до Уэйна. Тот, подняв голову от книги, удивлённо посмотрел на Сэма, не понимая, зачем он пришёл. — Да, Сэм, в северных штатах детей в школах учат читать, ты не знал? — Вступился за него Кев. — Бог ты мой, если бы это было так, я бы остался без работы! МакКоллагх, к тебе гости, и на всё про всё пятнадцать минут. Уэйн положил раскрытую книгу на кровать. К хорошему привыкаешь. — Кто? — Две лесбухи. Пошли уже, пока они не начали трахаться прямо там. — Уэйн, у меня к тебе будет парочка вопросов после, — с верхней койки донёсся заинтересованный голос Кева. Если бы Уэйн смог на них ответить, он был бы рад, если бы он смог вспомнить, как зовут этих девчонок из… откуда они там вообще были? Вроде бы Триш, а как рыжую? Или рыжая и есть Триш? Все опасения были напрасны, стоило Сэму открыть дверь комнаты для свиданий, как она наполнилась визгом, который было слышно даже сквозь бронированную перегородку. — Ну и реакция, — поморщился Сэм, пропуская Уэйна вперёд. Триш и Дженни прилипли к стеклу и жадно наблюдали за тем, как Уэйн медленно подходит к ним. Стоило ему сесть, как Дженни (или Триш) схватила трубку и начала тараторить, не давая ему вставить ни слова. — Уэ-э-эйн, господи боже, чёртов Уэйн! Танцор диско! Помнишь, как мы отпиздили толпой тех утырков?! Ой, погоди, запилю трансляцию… — рыжая отвлеклась на телефон, и трубку взяла другая, продолжив мысль. — Когда мы сказали, что поедем в Массачусетс тебя повидать, вся школа как с катушек слетела! — Повернувшись к телефону, не рыжая громко закричала: — Парни, смотрите, кто здесь у нас!!! Долбанный мать его Уэйн! Уэйн тоже посмотрел на экран и увидел размытые лица людей, которых если и видел раз в жизни, то точно не запомнил. Он мало что помнил с того вечера, слишком сильно его приложили об асфальт братцы Дел. Триш и Дженни так часто передавали друг другу телефонную трубку, их голоса были так похожи, что в голове Уэйна все их слова слились в чей-то длинный монолог ни о чём. — Вся наша шарашка — твой ёбаный фанклуб! След от шины мотика до сих пор не стёрся, кто-то обвёл его в рамку и приделал на стену памятную доску! — «А здесь чёртов Уэйн остановился на своём мотоцикле, чтобы спасти свою даму сердца от школьной душниловки»! Наши наделали кучу сентиментального говна, оно в этой шкатулке, — не рыжая поднесла ближе к стеклу шкатулку и открыла её крышку, чтобы продемонстрировать содержимое. — Тоже потом посмотришь! — А ещё мы привезли тебе тот охуительный розовый костюм. Чтобы ты понимал, тебе пиздец как идёт розовый цвет. — Мой батя до сих пор под впечатлением, ты подарил ему надежду! Тут же её похерил, но он эти секунды был счастливее, чем на своей третьей свадьбе. — Отдадим всё это Дел, пока тебя не выпустят. — Мы типа в путешествии на каникулах. Ну типа путешествие не на каникулах, но мы так вдохновились вашим примером! — Нахуй учёбу! — Мы уже опробовали все кровати в мотелях на девяносто пятой магистрали. Надеюсь, постельное бельё там стирают. — Уже решил, какие тюремные татухи набьешь? Советую тебе обратить внимание на русский стиль, самый ядерный тренд. Шипы на коленях! — Это какого года, две тысячи четырнадцатого? — А вот такого сегодняшнего года, подруга! Уэйн едва мог пробраться сквозь этот бесконечный поток болтовни, вызывающей только головную боль, пока до него с запозданием не добралось услышанное имя, самое важное для него. — Вы поедете к Дел? — спросил он, придвинувшись ближе к стеклу. — Да, что-то передать ей? Пару горячих поцелуев? — Триш сначала подмигнула, а потом несколько раз многозначительно подняла брови, глядя на Уэйна. — Нет, — рыжая уже хотела забрать трубку и что-то сказать, но Уэйн вовремя успел продолжить. — Что я хочу увидеть её. — Что-о-о? Хочешь сказать, что она к тебе ещё ни разу не приходила? — Нет. — Поверить не могу! — Какая-то жесть! Эта новость самую малость остудила Триш и Дженни, и заставила Уэйна положить трубку и сжать кулак здоровой руки. Раньше он не думал о том, что это странно, что Дел не приходит, но реакция девчонок на это заставила его беспокоиться. Волнение быстро и больно зацепилось за все его внутренности, и он знал — это чувство не покинет его, пока он снова не увидит Дел, но если ей так будет угодно, он готов жить с ним столько, сколько нужно. — Если она не хочет, то ладно, — быстро сказал Уэйн, опустив глаза к исцарапанной поверхности стола. Многих же заключённых он успел повидать, даже Кев здесь отметился: «Я — Кев Сэллерс, а ты скорее всего нет». К нему очень редко заходила мать, может быть, раз в месяц или типа того, и каждый раз он шёл на свидание как на казнь, раздражённо вздыхая. Уэйн не мог этого понять, хотя и пытался. Наверное, приди к нему Морин, он был бы ей рад. Уэйн был бы рад кому угодно, потому что ещё никогда ему не было так одиноко, как здесь. Даже когда он в одиночестве смотрел, как дети делают кораблики из бумаги, всё было совершенно иначе. Уйти ещё дальше по веренице воспоминаний не дал требовательный стук по стеклу, заставивший Уэйна вздрогнуть. — Уэйн, что за бред?! — возмущенно воскликнула не рыжая. — Уэйн, я конечно всё понимаю, мужики тупые до чувств, но не заметить, насколько она в тебя втрескалась, это надо прямо талант иметь. — Мы писали ей в инсте, чтобы посоветовала, куда можно в Броктоне бросить кости на пару дней. С Дел, типа, всё в порядке, за исключением корсета на шее. — Всё дело в её братьях-мудозвонах, или в отце-долбоёбе. — Точно-точно! Ты пойми, не у всех есть такие яйца, как у тебя. Не все готовы на то, на что готов ты. — Да мы начали планировать эту поездку месяц назад, и в процессе раз десять друг с другом расстались! — Понимаешь, насколько у вас всё иначе? Как в каком-нибудь блядском кино! У Триш и Дженни горели глаза. Они переглянулись и улыбнулись друг другу, а потом и Уэйну тоже. — Спасибо. Уэйн увидел, как сзади к девчонкам подходит охранник, он не знал, как его звали, потому что он всегда был по ту сторону стекла, где в сумке лежал розовый костюм, который Уэйну чертовски шёл, и шкатулка с добрыми пожеланиями — всё то, на что сейчас он не имел права. — Значит так, дамочки, время посещений закончилось, на выход, — услышал он приглушённые слова, вызвавшие шквал возмущений у Триш и Дженни. Охранник сам повесил трубку, и после этого Уэйн не слышал ни слова, как в немом кино. Разъярённые лица говорили сами за себя. И, наверное, они говорили правду Уэйну, когда убеждали, что Дел не виновата в том, что не приезжает. — МакКоллагх! — услышал он голос Рыжего Сэма. — Возвращаемся. Напоследок Уэйну удалось захватить внимание Триш (или Дженни), и он махнул ей здоровой рукой на прощание. Она вырвалась из хватки охранника и постучала по стеклу. Её рот открывался, но Уэйн, уходя, ничего не мог разобрать. Когда дверь комнаты для свиданий закрылась за ними, Сэм облегчённо вздохнул. — Знаешь, для главного психопата всея Броктона многовато у тебя посетителей, Уэйн.