Mute beauty

      В голове у Дживона пустота образовалась размером с целую вселенную, когда на экране показалось «Помоги мне» от Энн; он некоторое время смотрел на телефон, будто думая, что тот телепортирует его на место, где беззащитной девушке требовалась помощь. Как только смысл написанного дошёл прямиком до мозга, молодой человек вскочил с насиженного места и буквально побежал в свою комнату, бледнея и осознавая, что это первый раз, когда она сама ему написала. Радоваться было рано — слишком уж тревожное послание, разрывающее жилы и заставляющее разум метаться в неприятной агонии, когда из рук всё валилось и хотелось лишь повалиться на пол и некоторое время просто слушать сбитый сердечный ритм. Ким всё же смог преодолеть себя, натянул свежую майку и джинсы, взял барсетку с необходимыми вещами и метнулся в холл, сбегая с лестницы и на ходу впрыгивая в обувь и застёгивая куртку. Руки чесались и требовали сигареты, но пачка была забыта на балконе, а из прислуги никто не курит, даже испуганная горничная с большими глазами, спрашивающая, готовить ли на молодого господина ужин.       — Скажи моей матери, что мне сейчас максимально не до ужина и разговоров с ней, — практически выплюнул Бобби, справляясь с молнией куртки и открывая дверь, лишь на миг замирая. — Мне лишь завтрак приготовьте и отнесите в комнату.       Действия мужчины были лихорадочными: он метнулся к машине, на ходу пытаясь позвонить на номер Энн, но звонок почему-то не шёл, разблокировал дверцы и сел внутрь, выдыхая и вцепляясь пальцами в волосы. Раз даже мобильник недоступен, значит, действительно случилось что-то очень плохое, от чего вдруг бросило в жар, заставив включить обдув и выехать с охраняемой территории. Бобби никогда не любил сюрпризов и неожиданностей, искренне плевался, когда что-то шло не по его плану, а потом локти кусал, понимая, что всё потеряно. Отвратительное чувство овладело им, когда он раз за разом пытался позвонить, но аппарат был недоступен, и вскоре его телефон оказался на коврике под пассажирским креслом, кулаки прошли по обивке руля, а зубы впились в губы. Будь он проклят тысячу раз, когда решил прервать общение с Энн, потому что теперь волнение за неё разрывало глотку и заставляло думать о том, что он никудышный человек, который не мог помочь тому, кого приручил.       Снова опускались сумерки на город, снова Дживон сжимал руль в руках, но обстоятельства теперь были другими, не радостными, а беспокойными с оттенком страха, который просочился в вены и разносился по всему телу. Он гнал к пустому шоссе, подрезал другие автомобили, которые будто специально преграждали ему путь, ловил визг шин и клаксонов, но всё равно гнал вперёд, мечтая лишь об одном — увидеть Энн в мотеле и удостовериться, что с ней всё в порядке. Если же она не выйдет на зов, тогда стоит уже начать искать по всей территории, потому что она явно не могла далеко уйти или её не могли утащить.       В холле мотеля был включён свет и царило спокойствие, которое взорвал своим появлением Дживон, оглядываясь и вытирая со лба крошечные капли пота. Ханбин нахмурился, улыбка пропала с его лица, потому что он почувствовал, что случилось что-то плохое, связанное с Энн, раз взгляд мужчины так быстро переводился с одного угла на другой.       — Что с тобой? — Бин напрягся, когда Бобби плюхнулся на стул, стоящий в холле, в попытках утихомирить своё сердце. — Ты к ней приехал? От полиции убегал?       — Энн прислала мне сообщение с текстом «Помоги мне», как думаешь, я бы стал срываться, если бы не был уверен, что случилось что-то плохое? — от взгляда, что пронзил иглами, даже администратору мотеля стало некомфортно, потому он взял ключи и телефон, набирая номер своей работницы. — Молись, чтобы она была здесь, но она мне не отвечает.       Телефон выдавал короткие гудки, и тогда оба мужчины, созвав весь персонал, начали прочёсывать мотель, но никто: ни гости, ни работающие здесь не знали, куда могла подеваться девушка. Не открыли лишь постояльцы восьмого номера, таблички «не беспокоить» не было, потому Ким, пожав плечами, просто открыл дверь, предварительно постучав и извинившись за вторжение. Каково было удивление Ханбина, когда запертая комната была пустой, окно, раскрытое нараспашку, пропускало холодный ветер, а следов пребывания здесь двух мужчин не было.       — Юнми, посмотри на парковке чёрный BMW! — крикнул Бин со второго этажа подбежавшей работнице, которая сообщила, что в подвале никого нет. У Кима была прекрасная память на машины, он видел со своей стойки, что посетители приехали на чёрном BMW, а потом один из мужчин спускался вниз, дабы переставить машину, чтобы её видеть.       Ханбин и Дживон спустились вниз, оба нервничали, остальные работники, переживая за состояние Хан Йери, пытались подавить внутри себя панику, но как только Юнми принесла вести, что никакой тёмной машины со всем известным логотипом нет на парковке, Бобби буквально упал на пол. Всё самое худшее промелькнуло в его сознании, Бин еле поднял его, и пару минут каждый в мотеле «Полая покрышка» приходил в себя, стараясь составить план действий, что делать в такой ситуации. Ни для кого не было тайной, что Энн работала раньше проституткой и часто оставалась здесь со своими клиентами, потом проблёвываясь в туалете для сотрудников и просто уходя, оставляя деньги на стойке. Её все жалели, но никто не делал никаких шагов, чтобы помочь, лишь смотрели издалека, качали головами и говорили, что когда-нибудь эта малышка будет счастлива.       — Она бы не стала присылать мне просьбу о помощи, — Дживон встал и покачнулся — его удержал Ханбин, который осознавал, что для поиска придётся прибегнуть к помощи полиции. Напряжённо на виске билась жилка, потому что оба Кима знали — пропажей проститутки без сутенёра, которая вроде как устроилась на другую работу, заставит полицейских смеяться. Они могут сказать любое: что девушка соскучилась по лёгким деньгам, что зарабатываются при помощи секса, потому уехала на другую трассу, возможно, сразу с клиентами — теми самыми господами, что заселились в восьмом номере. — Здесь что-то нечисто, я хочу прочесать парковку.       Дживон практически выбежал из тёплого помещения, возвращаясь в холод, и осмотрел каждый метр асфальтного покрытия с белыми росчерками, обозначающими парковочные места. Всё было странным каким-то, от холода сводило руки, и когда мужчина вышел к выезду, под ногами что-то хрустнуло, и он устремил взгляд вниз. Под правой ногой валялся сенсорный телефон с разбитым экраном, он доживал уже своё, и Ким, взяв его в руки, повертел смартфон и увидел сзади то, от чего сделал шаг назад и чуть не уронил мобильник. Он уже замечал, что сзади телефона Энн была надпись «верните Энн», а потому опрометью кинулся обратно в мотель, дрожа от перемены температуры и протягивая разбитый смартфон Ханбину.       — Её, — лишь проговорил Бин, и мужчины переглянулись.       Надежды на благополучный исход совсем не осталось: телефона у Энн не было, тех подозрительных мужчина на чёрном BMW тоже, сама девушка на территории мотеля не находилась. Работники заламывали руки, понимая, что давно её не видели, так как Йери, по их словам, тихая и не любящая толпу, часто уходящая с ночных посиделок или сидящая рядом с администратором-владельцем. Когда все сидели и пили тёплый чай, уже планируя разбежаться по своим домам, чтобы потом приехать вновь, тогда Ханбин всех и созвал на поиски девушки, к которой, все знали, был неравнодушен. А теперь тут появился ещё один господин, на вид богатый, которому Йери и написала, что ей нужна помощь, в то время как даже своему работодателю не дала ничего знать.       — Слишком опасно будет подключать мои связи для поиска, — Ким судорожно сглотнул, качая головой, и Ханбин позвал его вслед за собой в столовую, где усадил за стол. Такое они могут обсудить лишь наедине, чтобы лишние уши ни о чём не узнали. — У тебя идёт оформление в номер с паспортом?       — Нет, — вздохнул Бин и потёр веки. — Лишь указали свои фамилии и всё. Я тут бессилен, знаю только марку и цвет машины, но таких автомобилей ездит по шоссе и в Сеуле сотни, тысячи. Проверять каждого — нас назовут спятившими, да и лица у них в глаза не бросаются, нет особых черт.       — Дело плохо.       Юнми принесла на мужчин чай, хотя понимала, что здесь ей находиться нельзя, тихонько поклонилась и отдала бейдж управляющему, чтобы потом, в семь утра, ей вернули его. Она твёрдо решила поехать домой, зная, что ничем не поможет в возникшей ситуации, и её никто не остановил. Бобби чувствовал себя максимальной скотиной, цеплялся руками за волосы и пытался не стонать, потому что эта ситуация реально дерьмовая и требовала серьёзного вмешательства со стороны полиции. Он, конечно, мог заплатить продажным копам, чтобы они ничего не спрашивали и просто работали, но всё равно поползут слухи, что такой-то наследник такой-то компании, у которого впереди свадьба с такой-то девушкой из такой-то семьи, у которых вот такой бизнес, ищет проститутку. Это звучало мерзко, неуважительно, но данные темы обожала жёлтая пресса, с удовольствием мусоля подробности о том, как развлекались примерные золотые детки богатых родителей. Если отец Дживона увидит похожий заголовок, то оторвёт своему сыну голову и положит её на видное место в кабинете, дабы ни у журналистов, ни у конкурентов по бизнесу, ни у собственного окружения не возникло мысли, что этот мужчина не способен на всё ради репутации.       Чёрный горячий чай без сахара отрезвил мысли, и оба Кима сели ровнее друг перед другом, как на переговорах, и поняли, что они должны быть союзниками в этом деле, но никак не врагами. Для них обоих важна эта тихая немая девушка, они оба хотели её найти живой, чтобы она продолжала находиться рядом и радовать одним лишь своим присутствием.       — Я подключу своего друга-детектива, он частный, задавать много вопросов не будет, просто возьмёт деньги и будет выполнять свою работу, дабы достичь результата, — произнёс Дживон, вновь лохматя волосы. — Он идёт в обход полиции и делает всё другими способами, не как у них. Так что если к тебе придёт человек по имени Донхёк, то понимай сразу — он от меня.       — Я тогда просто продолжу здесь находиться и приберегу все данные для визита этого твоего Донхёка, — немного грустно улыбнулся мужчина, понявший, что он банально не сможет ни к чему присоединиться.       — И ещё, Ханбин, — Ким поднял голову и чуть мотнул ею, — раскошелься, блядь, на систему видеонаблюдения хотя бы вокруг мотеля. Знаешь ли, полезно, чтобы в следующий раз у тебя точно работницы не пропадали.       Нервничающий мужчина, думавший о том, как бы найти похищенную, а он в этом не сомневался, девушку, пошёл к выходу, кинув на стол перед администратором пару купюр. Бин, сжав руку в кулак, глянул в окно, осознавая, что да, какая-никакая система видеонаблюдения нужна, но ему с низкими ценами на пребывание здесь никак будет не вытянуть сбережения. Ким потому и поднялся со стула, в холле догоняя Бобби и кладя руку ему на плечо, останавливая и заставляя повернуться к себе лицом, дабы был диалог.       — Нам нужен кто-то… с деньгами, — да, Ханбин в открытую унижался, потому что умом понимал — не вытянет, даже если завещает всего себя науке и отдаст в аренду одновременно с этим органы на чёрный рынок. Безопасность требует хороших средств и вложений, покупать абы какую систему не хотелось из принципа, потому что нужны были камеры, которые с точностью будут передавать и лица, и номера автомобилей. — Кризис в стране, у нас постояльцев не всегда много, часто выходим в ноль и стараемся держаться на плаву.       — Потому и «Полая покрышка», жаль, что бизнес ещё не спустился, как колесо, — Дживону эта реплика показалась забавной, он усмехнулся и кивнул на улицу. — Выйдем покурим? Заодно составим портрет Энн, и ты мне расскажешь, в чём она была одета.       Ханбин не курил, но согласился составить компанию, прихватив из-за стойки термос с чуть тёплым кофе, который приободрит каждого из-за своей отвратительности. Он не стал предлагать напиток своему товарищу, потому что такой вкус ему точно не понравится, потом ещё будет отплёвываться, проклинать и злобно смотреть на Ханбина. Ким закурил за углом мотеля, огораживая тонкий язычок пламени от ветра, а потом встал так, чтобы ни пепел, ни дым не попадали на напарника по несчастью.       — Йери была в нашей стандартной униформе для горничных, — Бин пожал плечами и открыл термос, напарываясь на ничего не понимающий взгляд Дживона. — Она указала имя Хан Йери в документах для принятия на работу, её или не её имя — чёрт разберёт, но я надеюсь, что она его носит с рождения. Водолей, кстати, по знаку зодиака.       — Зубы не заговаривай, давай по существу, — мотнул головой Бобби. — Мне ещё до Сеула ехать, не буду же я спать тут.       — Униформа для горничных — зелёное платье до колена с горлом и с рукавами до запястий, в низу юбки — белый фартук, в общем, простенько, со вкусом и практично — девочки не жалуются, — Бин ухмыльнулся. — Ну а по поводу твоей поездки в Сеул… может, всё же останешься? Лично я подготовлю тебе номер, а то ещё не дай бог в аварию попадёшь — выглядишь не очень.       — Переживания за других людей наносят клеймо на наши лица, — пожал плечами Бобби и затушил сигарету, затем выбрасывая её в урну, что находилась по пути к холлу. — Ладно, остаюсь, я не особый любитель ездить в ночное время суток из-за того, что могу уснуть. Можешь не готовить мне номер, а заселить куда угодно, кроме восьмого. Его оставь в том же состоянии для Донхёка, дабы он смог всё рассмотреть и исследовать. Клянусь тебе, этот человек — современный Шерлок Холмс, и я уверен, что он нам поможет.       Ханбину всё же пришлось вернуться к своим обязанностям, потому он просто отдал ключи от номера Дживону, быстро рассказав, где таковой находится, и стал оформлять новых прибывших людей. Бобби заперся в комнате, приваливаясь к двери, и судорожно выдохнул, волнуясь и осознавая, что слабость, сейчас растекающаяся по телу, это не, что сейчас нужно. Ни полиция, ни даже Донхёк не возьмут на себя дело, если не прошло двадцать четыре часа с момента исчезновения человека, даже банально заткнуть их деньгами не получится. Он сдастся, если опустит руки, и пусть Бобби даже не знал реального имени девушки, он дал себе обещание, что все силы направит на поиски, будет искать, пока не найдёт — живой или мёртвой, уже не важно.       В ту ночь, беспокойно засыпая и сжимая подушку, Дживон даже не вспомнил об обещании, которое залил в уши водой собственному отцу. Все его мысли и сны занимала пропажа Энн, которой он в своё время дал слово больше не писать.