Белая кошка Конохи. Начало

Луна ярко светила в окна. Легкие занавески не могли полностью приглушить ее свет, и поэтому легко пропускали через себя серебристые лучи. Тихий ночной ветерок еле колыхал воздушную ткань. Приглушенное шуршание, доносившееся с полигона, в котором гулял ночной воздух, убаюкивало и настраивало на сон. Даже коты, что были особо активны ночью, казалось, затихли и утихомирились, наслаждаясь спокойствием и умиротворенностью. Давно вышедшие на дежурство члены военной полиции оставили свои посты и теперь мирно посапывали у себя дома. Изредка где-то лаяла собака, но тут же замолкала, то ли почувствовав свою неуместность, то ли потеряв интерес к раздражителю. Вдалеке иногда мелькали красные, оранжевые или желтые огоньки домов, чьи хозяева до сих пор не спали. Аканэ по-собственнически лежала на кровати, положив руки за голову. Скомканное одеяло валялось где-то в ногах. Грудь девочки спокойно вздымалась, что говорило о расслабленности. С первого взгляда могло показаться, что малышка спит, но это было не так. Хаттори проснулась довольно давно, когда луна еще только-только восходила на небо. Ее сиреневые глаза были подняты вверх, к потолку, однако смотрели как будто сквозь него. Голова давно пустовала от назойливых мыслей, в ней лишь как там, за окном, было тихо, спокойно и, на удивление, ясно. Искренне наслаждаясь и уповая подобной тишиной снаружи и внутри, девочка не заметила, как летит время. Кажется, она только сейчас проснулась, когда заходящее солнце виднелось где-то на горизонте, а луна робко выглядывала с другой стороны света. И все же, течение времени Аканэ не сильно волновало. В который раз прокручивая в голове события дня, ее губы невольно трогала улыбка. Неожиданная встреча с Наруто, первый прыжок с крыши и непередаваемые ощущения от него — от всего этого на душе становилось теплее. Послышалась некая возня, как будто кто-то запутался в одеяле и пытался выбраться. Аканэ, на секунду прислушалась к звуку, но не стала заострять на этом внимание и продолжила бездумно всматриваться в потолок. Полное отсутствие мыслей прервала все та же возня, доносившаяся с правой стороны кровати. Теперь она стала несколько громче, и девочка услышала тихое шипение. Лениво скосив один глаз в сторону, она лицезрела странную картину. Лежавший на спальном мешке Наруто отчаянно пытался выпутаться из плена одеяла, смешно дергая ногами и руками и что-то неразборчиво шипя. Несмотря на то, что сегодня дети устроили утренне-дневной забег по крышам, мальчик выглядел отдохнувшим и полным сил. Мелкие царапины успели чуть зажить, а синяки почти прошли. В глазах вновь появился озорной огонек. Аканэ с толикой интереса наблюдала за потугами друга. Наруто выглядел до нелепости глупо за подобным занятием. А то, с каким рвением он сражался с куском ткани, весь красный от прилагаемых усилий, заставляло невольно улыбаться и прикрывать рот ладошкой. Подушка, на которой спал мальчик валялась где-то в углу комнаты. Скомканные простыни покоились на матраце, время от времени приминаемые блондином. Наконец, справившись с одеялом, мальчик облегченно выдохнул, но, видимо, почувствовав на себе чей-то взгляд, повернулся к Аканэ. Наивное детское личико удивленно вытянулось, пропустив румянец. Девочка, хмыкнув, снова перевела глаза на потолок, настраиваясь на отсутствие мыслей. Короткие минуты тишины прервал голос Наруто: — Тоже не спится? — Угу. — было ему ответом. Аканэ не понимала, от чего ее так сильно тянет к Наруто. Почему она так к нему относилась — любяще и нежно? Почему именно его она воспринимала как младшего брата? И почему ей казалось, что она ответственна за него? С первой встречи с этим мальчиком в ней проснулось что-то похожее на заботу. Девочка не могла это объяснить, но ясно ощущала, что этому не стоит противиться. Где-то в душе она чувствовала потребность в этом человеке, словно он был спасательным кругом или должен был им стать. На время затихший Наруто вновь подал голос: — У меня никогда не было друзей, — начал он. — Все избегали меня, считали монстром. Куда бы я не пошел, меня гнали взашей, называя чудовищем и убийцей. Знаешь, как это обидно? Когда тебя называют тем, кем по сути ты не можешь являться. Единственным человеком, который не обращался со мной как с каким-то мусором, был Третий, да и то, я видел его несколько раз за свою жизнь. Я почти отчаялся, что так и останусь один, но встретил тебя. Ты утешила меня в первую встречу и спасла во второй… — Наруто сделал паузу, подыскивая слова. Девочка почувствовала, как он напрягся, словно был готов сказать что-то сокровенное и личное. — И я благодарен тебе. Благодарен за все то немногое, что ты успела сделать для меня. А также я несказанно рад, что у меня появился такой друг как ты! — на последних словах мальчик чуть не запнулся, упорно сдерживая слезы. Аканэ не знала, что сказать. Слова мальчика меткой стрелой пронзили сердце девочки, достигнув души. Словно вода, они растеклись, напитывая каждый миллиметр детской души искренностью и теплом. Как растение в засушливом климате жадно впитывает влагу, так и девочка приняла откровения Наруто. Внутри стало по-необычному тепло и приятно. Словно в темное помещение пролили живительный свет. Аканэ казалось, что она открыла ранее неизвестное для себя чувство. На восприятие оно было мягким, пушистым, хрупким, но сильным в проявлении. Это не было похоже на счастье, любовь или нежность, хоть и взяло все самое лучшее от них. Скорее оно походило на смесь материнской любви и искренней, непомерной доброты. Но вместе с этим, слова принесли тяжелый груз, который камнем лег на душу. Наруто внимательно смотрел на девочку, пытаясь уловить ее эмоции. Надежда дикой птицей билась внутри него, надеясь услышать хоть что-то в ответ. Голубые океаны с нескрываемым нетерпением пристально вглядывались в Аканэ, ожидая. Аловолосая молчала. Слова будто пропали из головы, а язык прилип к небу. Сердце бешено стучало, разгоняя кровь по телу. Становилось жарко. Руки неприятно вспотели, и Аканэ приходилось сжимать кулаки. Первая капелька пота проступила на лбу. — С тобой все в порядке? — обеспокоено спросил Узумаки. — Может у тебя температура? — и потянулся к девочке. В момент касания руки лба, Аканэ резко притянула к себе мальчика. Обняв его, малышка громко выдохнула. Чувство тяжести начало проходить. Вдыхая запах волос Наруто, девочке послышался аромат пшеницы. Приятно удивленная такому она продолжила прижимать к себе Наруто. То самое чувство с новой силой нахлынуло на Аканэ. Казалось, все границы чувств и ощущений смыты, объединившись в одно целое неделимое. — Я тоже… — прошептала она. — Благодарна. Утро в Конохе никогда нельзя было назвать тихим. Всегда находились те, кто с удовольствием нарушал всеобщую тишину, тем самым поднимая всю деревню и те, кто с радостью распространял всеобщую шумиху. И она словно волны на море набирала силу, накрывая весь Скрытый Лист. Даже некоторые клановые кварталы были подвержены ее влиянию. Хаттори с вымученным стоном поднялась с постели. От долгого сна волосы скомкались, запутались и вились непонятной субстанцией. Под глазами залегли тени от бессонной ночи, и теперь они были красными и опухшими. Из приоткрытого рота, как бы невзначай, стекала слюна. Общий образ дополняла спавшая с одного плеча пижама. Протерев глаза и утерев рот, Аканэ встала с кровати и подошла к открытому окну. Утренний воздух был как всегда чист и легок. Ранний туман уже успел отойти в лес. Птицы сонно начинали свои песни, пока к ним не присоединялись подпевать другие, после чего пение становилось все более оживленным и бодрым. Шум листьев, доносившийся с полигонов как бальзам ложился на острый слух девочки. Сопровождающий его шелест травы успокаивающе действовал на Аканэ, заставив ту улыбнуться. Хрустальные капельки росы задорно блестели в утренних лучах, создавая ощущение, будто трава усеяна маленькими бриллиантами. Миниатюрные белые бабочки непринужденно порхали над зеленым ковром, приземляясь на травинки и наслаждаясь чистой росой. Услышав шебуршание за спиной, девочка обернулась. Еще не полностью проснувшийся Наруто сонно потирал глаза и прикрывал рот рукой, видимо, зевая. Пижама его растянулась и расстегнулась на несколько пуговиц. Такие же красные и опухшие глаза, как и у аловолосой, пока безрезультатно пытались открыться и увидеть белый свет. Наконец, блондин все же сумел распахнуть свои очи. Обведя взглядом комнату и остановившись на Аканэ, он мило улыбнулся. Она в ответ сохранила легкую улыбку и кивнула в знак приветствия. Вскоре, со все той же кровати встал растрепанный Саске, почесывая затылок и зевая. В отличие от друзей, он был куда в лучшей форме, не считая непослушных волос, которые зажили своей жизнью. Протерев глаза, он осознанно посмотрел на стоящую у окна малышку и сидящего рядом Наруто. — С добрым утром. — поздоровался блондин. Саске сдвинул брови и отвернулся, старательно пряча улыбку. С момента первой встречи Наруто с семьей Учиха прошло несколько недель. Удивительно, но ни один из членов семьи не высказал неудовольствия в сторону мальчика, не считая Саске, хотя это была ожидаемая реакция. После того случая с непредвиденной ночевкой, Аканэ стала чаще проводить время с Наруто, иногда приглашая его на чай или данго. Микото-сан с привычной ей теплотой и радушием принимала блондина. Она была к нему мила и добра, порой даже проявляя некоторую нежность. После ночевки у нее дома она пригласила блондина на завтрак, оправдываясь, что не может отпустить ребенка голодным. С тех пор она часто звала мальчика на ужин или же в гости. Фугаку-сан был не против этого, иногда беседуя с блондином, после чего тот был в неописуемом восторге. Саске тоже начал потихоньку привыкать к новому другу и вскоре они стали друзьями-соперниками. Порой их ненужное соперничество доводило до драк, однако несмотря на это, их дружба лишь крепчала. Иногда появлявшийся дома после миссий Итачи вместе с Шисуи также приняли блондина. Однажды они даже предложили устроить совместную тренировку, когда будут свободны. Наруто расцветал на глазах. Его яркие голубые глаза стали гореть еще ярче. Он стал более уверенным, общительным и веселым. Несомненно, жизнь в подобном окружении стала налаживаться. Он больше не чувствовал себя одиноким и брошенным. В какой-то мере он считал, что приобрел семью, о которой давно мечтал. Недоверчивые Учихи поначалу относились к мальчику с подозрением, считая его угрозой из-за дурной славы. Однако их предположения и доводы быстро пропали, стоило им проникнуться безграничной добротой и теплом «солнечного» мальчика. На улицах его лишний раз не трогали, называя его «Мальчиком-который-дружит-с-Учихами».

***

Прошло три года. За это время многое изменилось. Положение клана Учиха в деревне становилось все более шатким и ненадежным. Старейшины всячески ограничивали клан и его деятельность. Волнения перешли даже на мирное население, заставляя его плясать под дудку глав Деревни. Всеобщая пропаганда против клана Учиха возымела верх и теперь правила общественным мнением. Все чаще наследники шарингана становились причиной многих беспочвенных скандалов. Глава, Учиха Фугаку, из последних сил сдерживал озверевший от такого обращения клан. Масло в огонь подливал еще и тот факт, что Учихи «прибрали к своим рукам» Девятихвостого и собираются использовать его в своих целях. Напряжение росло, грозясь в один момент лопнуть как воздушный шарик. Но несмотря на внешние волнения, жизнь в клане текла своим чередом. Аканэ, Саске и Наруто продолжали обучаться начальному искусству шиноби. Те немногие тренировки, которые проводили Итачи с Шисуи на пару давали свои плоды. К восьми годам дети неплохо освоили контроль чакры и теперь могли удержаться на спокойной воде, передвигаться по потолку и стволам деревьев. Обращение с оружием выходило у каждого по-разному: Саске был явно гением в этой области и был с оружием на «ты»; Наруто и Аканэ уступали ему в этом, однако в ближнем бою на кунаях могли дать неплохой отпор. Тайдзюцу всем троим удавалось отлично: Наруто преимущественно был ударником и из раза в раз нападал в лоб; Саске основывался на сюрикендзюцу, но в силе не уступал товарищу; Аканэ полагалась на скорость и ловкость, уклоняясь от ударов и нанося собственные, однако, если и демонстрировала силу, то только в крайних случаях. Ниндзюцу троица еще толком не изучала, лишь огненные техники, к которым были предрасположены Саске с Аканэ. Наруто же принялся изучать искусство фиундзюцу, свитки с которым нашлись у Учих в древнем хранилище. Будучи Узумаки, блондин справлялся с печатями и в скором времени мог самостоятельно создавать печати невидимости, легкие запечатывающие и подслушивающие. Особенно Наруто нравились последние. В создании они были сложнее, чем остальные, но не менее действенные. Их можно было ставить как на неживые объекты, так и на людей. По началу блондину приходилось ставить их вручную, но потом он перенес все на бумагу. Но ему этого не хватило. Мальчик хотел усовершенствовать печать. Он придумал «переносную подслушивающую печать». Сама печать наносилась на листок бумаги, хорошо проводящей чакру. Затем она бросалась аккурат под ноги, заранее напитанная частичкой чакры бросающего, «переносчику» — объекту, который сможет переносить печать из одного места в другое. Главное в этом, чтобы «переносчик», с вероятностью сто процентов, наступил на печать. Соприкоснувшись с целью, она (печать) автоматически переносилась на нее. Когда «переносчик» достигал нужного места, нужно было лишь еще раз пустить чакру в печать, и тогда она перейдет на ближайший к объекту предмет. Аканэ устало вздохнула и оперлась плечом о ствол дерева. Наклонившись к лежащей сумке и потянувшись к фляге с водой, она жадно прильнула к ней, выпивая живительную влагу. Пот градом катился с нее, одежда стала мокрой и неприятно липла к телу. Выпив остатки, аловолосая кинула сосуд обратно и посмотрела на руки. Бинты, чтобы кожа не сдиралась, были почти черные и где-то были видны красные пятна. Костяшки жутко ныли и болели, требуя отдыха. Развязав грязную ткань, точнее отрывая ее, девочка слегка поморщилась. Кожа стерлась, оставшись на бинтах, и теперь рука кровоточила. Темные капли мерно капали на землю и стекали по траве, впитываясь в землю. Ноги девочки были чуть в лучшем состоянии, но тоже требовали внимания. Они успели чуть зажить и выглядели не так измученно, как руки. Подумав, что на сегодня достаточно, Аканэ взяла сумку и направилась к дому. Все тело ужасно болело, в ногах как будто вместо костей была сталь. Легкая сумка казалась непосильной ношей и тянула вниз. Покрепче перехватив ремень, девочка ускорилась, предвкушая скорейшую встречу с подушкой. Солнце клонилось за горизонт. Оранжевые лучи нежно ласкали кожу. Ветра не было. Выползшие из своих укрытий сверчки начали радостно стрекотать. Вдоволь напорхавшиеся бабочки возвращались в свои дома. Вяло чирикающие птицы заканчивали свои серенады и летели к гнездам. Последняя пчела, собрав нектар с цветка, неспешно летела в улей. Тяжелый, по-своему сладкий запах щекотал нос. Подходя к дому, Аканэ остановилась. Чувство тревоги внезапно нахлынувшей волной окатило девочку. Она напряглась. Это ощущение она испытывает не в первый. И каждый раз в одном и том же месте — перед домом или в самом доме. Оно появилось несколько месяцев назад, не предвещая ничего хорошего. Отвратное чувство вызывало неприятную холодную дрожь и сосущее ощущение в груди, словно воронка. Аккуратно подобравшись к порогу и затаившись, Хаттори прислушалась. — Дорогой, будь осторожен и следи, чтобы не было хвоста, — девочка узнала голос Микото-сан. Но он был какой-то не такой. Обеспокоенный, тревожный. — Знаю. Присмотри за детьми. — строго сказал Фугаку-сан. Аканэ внутренне сжалась. Не таким тоном глава клана разговаривал с женой. Обычно он был мягок и спокоен. А сейчас он был излишне холодный и грозный. Послышались шаги, и девочка быстро перекатилась под порог, закусывая губу. Когда Фугаку-сан вышел, Аканэ задержала дыхание. Постояв секунду на пороге, глава уверенно пошел прочь от дома. Подождав несколько минут, девочка вышла из укрытия и отряхнулась от пыли. «Что здесь творится?» — задала себе вопрос аловолосая. Прихожая встретила темнотой и чем-то тяжелым. Переобувшись, Аканэ осторожно направилась к своей комнате. Половицы не скрипели (за что девочка была благодарна), поэтому Хаттори бесшумно скользила по темному коридору. Проходя мимо кухни, она задержалась. Микото-сан сидела за столом, понурно опустив голову. Темные распущенные волосы скрывали лицо от глаз, пряча эмоции. Решившись подойти, Аканэ вошла в кухню. Микото-сан даже не шелохнулась, продолжая смотреть вниз. Подходя все ближе, девочка почувствовала горечь и отчаяние, исходящие от женщины. Они темными, шипастыми и толстыми путами кружились возле нее, медленно сжимаясь. Когда аловолосая подошла вплотную к Микото-сан, то заглянула в ее лицо. Вечно доброе, нежное и родное, оно сейчас казалось совсем безжизненным и ненастоящим. Бледная от природы кожа стала похожа на снег, черные агаты впали, и, казалось, что они вот-вот растворятся в лице. Они были словно неживые, как будто стеклянные, похожие на бесконечную пропасть, из которой не выбраться. Губы, на которых всегда была лишь любящая улыбка были плотно сжаты и превратились в узкую полоску. — Микото-сан? — позвала Аканэ, беря женщину за руку. С той словно спало оцепенение, и она посмотрела на девочку. К глазам вернулась ясность и яркость, вот только они были не те, что прежде. Было ощущение, что Микото-сан скоро заплачет. Девочка видела, как в уголках ее глаз скапливаются слезы, грозясь обрушиться водопадом. Не найдя ничего лучше, Аканэ обняла женщину, вкладывая в объятия всю любовь и силы. Холодные руки тут же накрыли ее макушку, крепче прижимая к себе, словно боясь потерять. Прижавшись к груди Микото-сан, аловолосая слышала, как бьется ее сердце: неровно, хаотично. Рыдания рекой полились из глаз женщины, сопровождаемые всхлипами. Она затряслась всем телом, надеясь удержать в себе хоть каплю той боли, которая у нее была. Прорыдав несколько минут, Микото-сан мягко отстранила от себя Аканэ и заглянула той в глаза. Печальные черные угли встретились с обеспокоенной сиренью в глазах девочки. Видимо, найдя то, что искала, женщина отвела взгляд и грустно улыбнулась. — Спасибо, — осипшим голосом поблагодарила Микото-сан, стирая кончиками пальцев оставшиеся слезинки. Девочка кивнула и поспешила удалиться, чувствуя, что женщине нужно побыть наедине с собой. Войдя в собственную комнату, аловолосая села на кровать и откинулась на спину. Тяжелые и грузные мысли заполнили детскую голову. Кто довел Микото-сан до такого состояния? Вряд ли это был Фугаку-сан. Он пусть местами и строгий, но жену оскорблять или унижать не станет. Да и разговор перед порогом не нес никакого оскорбительного или угрожающего смысла. Тогда в чем же проблема? Аканэ знала о ситуации в клане. Ни для кого не было секретом, как относятся к Учихам. Но Фугаку-сан это контролировал, разве нет? И он всегда говорил, что все в порядке и это лишь временно. Ведь, так? Нет. Аканэ врала самой себе, когда верила в эти вещи. В словах Фугаку-сана она чувствовала ложь. Он врал семье о положении дел в клане. Тогда получается, что подслушанный Хаттори разговор имел непосредственное отношение к клану. Но зачем такая секретность? Если только это не что-то запрещенное и нелегальное. Но что это может быть? Собрание? Вполне возможно. Но зачем и для чего? Разве Фугаку-сан не пытается найти компромисс с Хокаге и старейшинами? И если б были недовольные подобным, то клан явно бы не стал проводить секретное собрание. Мысль, что Учихи это делают по привычке, девочка сразу же откинула. Они не в том положении, чтобы все засекречивать. В их интересах быть полностью открытыми, чтобы не возникали подозрения. И еще. Аканэ часто замечала, что на собрания идут Итачи с Шисуи. Если первый служил в АНБУ и был под началом Хокаге, то второй служил в Корне, что тоже не являлось хорошо. Разумно было бы не пускать этих двоих, однако, их присутствие было всегда обязательным. Нелогично. Если б только им не поручили некое секретное задание, связанное непосредственно с верхушкой деревни. Но в чем смысл? Шпионаж? Но зачем? Тревожные мысли прервал вошедший в комнату Саске. Выглядел он усталым. Скорее всего опять где-то тренировался с Наруто. Лениво взглянув на него, Аканэ продолжила лежать. Подойдя к кровати и сев на край, юный Учиха тяжело вздохнул: — Нии-сана опять нет. — Он придет. Саске повернулся к девочке: — Я скучаю по нашим совместным тренировкам, — огорченно сказал мальчик. Хаттори привстала и села рядом с брюнетом. Итачи и вправду стал меньше времени уделять детям, уходя на миссии или попросту отказывая. Аканэ понимала, что на наследнике клана лежит большая ответственность, как члена АНБУ и старшего сына главы. — Все еще будет… — неопределенно сказала аловолосая. Саске странно посмотрел на девочку, словно переспрашивая. Но он не получил ответа. Дети сидели в тишине. Солнце совсем зашло, уступая место луне. Звезды, давно появившиеся на небе, потеряно взирали с высоты. Птицы окончательно умолкли и мирно спали в гнездах. Сверчки давно начали свои песни. Тяжелый вечерний воздух медленно очищался и становился все чище и легче под влиянием ночи. Люди постепенно заходили в свои дома, расчищая улицы. Немногочисленные шиноби аккуратно перепрыгивали через крыши, стараясь не тревожить горожан и поддавшись всеобщему умиротворенному настрою. Саске, посидев еще немного, удалился, пожелав спокойной ночи. Аканэ осталась одна. Просидев на кровати неопределенное количество времени, она все-таки решила спать. Переодевшись в пижаму, девочка заползла в постель, укрылась одеялом и уснула. Напряжение все больше нарастало. Аканэ это чувствовала. Обстановка становилась все более накаляющей. Учихи теряли терпение. Казалось, они стали более агрессивными. Хокаге со старейшинами приперли их к стенке, и клан бесился из-за этого. Пытаясь держать гнев в узде, они все чаще начали проводить собрания. От внимания Хаттори также не укрылось и отношение главы клана к старшему сыну. Фугаку-сан был как никогда строг и требователен к сыну, словно ждал от него чего-то важного. В тоже время Итачи выглядел неважно. Его взгляд был печален, а после долгих разговоров с отцом он был огорчен и расстроен. Никогда не унывавший Шисуи тоже изменился. В его глазах больше не было блеска. Там раскинулась черная бездонная пропасть отчаяния и безысходности. Аканэ бесцельно брела по кварталу, уныло рассматривая закрытые двери и ставни. Малиновый закат в последний раз бросал свои лучи на безлюдные улицы. Квартал будто опустел или вымер, словно ожидал чего-то неизбежного. Добрые старики, которые в это время любили выходить на прогулку или рассказывать интересные истории маленьким детям сидели по домам. Озорные детишки, которые играли на улицах, попадались под ноги и просто одним своим видом вызывающие улыбку больше не играли и не бегали. Вдруг Аканэ услышала чьи-то поспешные шаги. Быстро завернув за ближайший угол, она аккуратно выглянула из-за него. Несколько членов клана, воровато озираясь по сторонам, двигались по направлению к храму. Девочка знала, где находится это место — однажды Микото-сан привела детей туда, желая познакомить их поближе с Учиховской культурой и обычаями. Храм посещался от силы пару раз в год, не считая дней, когда в нем убирали, и то, что Учихи сейчас направляются именно туда, насторожило девочку. Недавняя теория, что клан проводит тайные собрания все больше укреплялась в голове и уже не была такой абсурдной, как раньше. Решив проследить за группой, Аканэ достала из кармана печать невидимости и, прилепив ее себе на лоб и скрыв чакру как только могла, бесшумно начала преследование. Запрыгнув на одну из крыш, она побежала вперед, обгоняя маленькую процессию, попутно доставая улучшенную версию подслушивающей печати. Рассчитав расстояние и метнув небольшой листик, напитанный чакрой, она приготовилась. Не заметив бумажку под ногами и наступив на нее, ничего не подозревавший Учиха продолжил двигаться в том же направлении. Улыбнувшись уголками губ, девочка продолжила преследование, но уже держась позади. Достигнув нужного места, один из группы активировал шаринган, и печать, видимо, не пропускавшая никого, кроме Учих, позволила людям войти. «Я бы все равно не прошла бы — у меня нет шарингана. Да и, опасно это было бы.» — подумала Аканэ. Полностью обойдя храм снаружи, девочка решила остановиться там, где, по ее предположениям должно было проходить собрание. Отсчитав время и представив, как примерно выглядит помещение, аловолосая пустила небольшое количество чакры в печать. Почувствовав, что все прошло гладко, она сложила печать и сосредоточилась. По началу невозможно было разобрать хоть какие-нибудь звуки. Но потом связь начала налаживаться, и Хаттори могла различить некоторые слова и даже предложения. — …ожидать солидарности от верхушки Листа. — услышала девочка обрывок фразы и замерла. Она узнала голос Итачи. -Я уверен, что договор с кланом Учиха определит будущее Скрытого Листа. Анализируя слова, сказанные старшим братом Саске, Аканэ пришла к выводу, что Итачи — шпион. Его зачисление в АНБУ, под начальством Хокаге, частые требования отца и та информация, которую он сейчас озвучил — пазл сложился. — Именно, клан Учиха должен стать будущим Деревни Скрытого Листа. — поддержал сына Фугаку-сан. — Да! Ты прав! — начало доноситься со всех сторон. Видимо, Учихи были воодушевлены и надеялись на благополучный исход. Полагая, что дальше ничего интересного не произойдет, девочка поднялась. Приготовясь стереть печать, она остановилась. Собрания будут еще проходить и, может быть, на них будет какая-нибудь полезная информация. Печать держалась долго, в течении нескольких месяцев точно: Наруто лично с Аканэ и Саске проверял. Решив не стирать печать раньше времени, аловолосая поспешила побыстрее удалиться. На душе было относительно спокойно. Следующие недели прошли, как ни странно, без волнений. Клан продолжал проводить собрания, которые Аканэ уже не подслушивала. Она не считала это необходимым. Обстановка не двигалась с места, даря хоть какую-то надежду. Настало призрачное спокойствие. Даже Итачи начал чаще появляться дома, что радовало всю троицу, ведь можно было уломать «нии-сана» на тренировку. Шисуи тоже иногда присоединялся, но в последнее время он куда-то пропал. Хаттори заинтересованно смотрела перед собой. Наруто с Саске опять устраивали спарринг. Ей всегда нравилось смотреть на чужие бои или тренировки и анализировать. В чужих ошибках зачастую находишь собственные. Наруто первый пошел в атаку, доставая кунай. Приблизившись к Саске, он замахнулся им, но брюнет вовремя перехватил его руку и перекинул через себя. Однако Наруто быстро сориентировался и сгруппировался, атакуя снизу ногой. Саске подпрыгнул и, сделав сальто назад, сложил печати и выдохнул шар огня. Наруто ловко уклонился и, закричав: «Ах, так!», достал несколько взрывных печатей и бросил их в Учиху. Тот сумел избежать взрывов, но был застигнут врасплох из ниоткуда появившимся Наруто, чей кулак целился Саске в челюсть. Чисто на уровне инстинктов становив его руку, брюнет занес ногу для удара, но внезапно остановился, не смея пошевелиться. Скрипя зубами, он тщетно пытался хотя бы двинуть пальцем, но у него не получалось. Наруто победно ухмылялся. — Я недавно выучил новое фиундзюцу и хотел его опробовать в действии. — сказал блондин, упирая руки в бока. — И результатом я доволен. — окончил он. В ответ на его объяснения Саске зашипел: — Освободи меня сейчас же. Из последних сил державший себя в руках Наруто начал громко смеяться. Ухватившись за живот, он безуспешно пытался подавить смех, но этого никак не получалось. Брюнет испепеляюще смотрел на друга, ожидая того момента, когда его освободят и он сможет хорошенько навалять за такое. Саске застыл в неестественной позе с занесенной ногой. Кругловатое лицо выражало вселенскую злость, на которую способны лишь дети. А из-за надутых щек, Саске был похож на хомячка. Наверное, именно поэтому Наруто засмеялся. — Нару, прекращай. — ровно сказала Аканэ, видя, как мучается младший Учиха. Услышав голос подруги, блондин отрезвел от смеха, отошел в сторону и нехотя сложил печать, прекращая действие дзюцу. Отмерев, Саске состроил смешную гримасу и подошел к Аканэ. Наруто показал ему язык, но тоже подошел к девочке. Та подала обоим по фляге с водой и встала. День подходил к концу, а значит пора возвращаться. Выйдя с тренировочного полигона, дети попрощались с Наруто и пошли домой. Дорога была недлинной, поэтому они довольно быстро дошли до заветного порога. Зайдя в прихожую и оповестив Микото-сан, что они дома, пара двинулась в ванную мыть руки. Когда с гигиеной было покончено, дети пошли на кухню. Микото-сан уже приготовила ужин и теперь во главе с Фугаку-саном сидела за столом. Трапеза прошла в молчании. Отужинав, Аканэ с Саске удалились в свои комнаты. Закрыв за собой дверь, девочка закрыла глаза и громко выдохнула. Сегодня выдался продуктивный день: аловолосая отработала удары, смогла попасть кунаями в семь из десяти мишеней, улучшила контроль чакры и успела немного помедитировать. Тело привычно ныло и болело. Отдирая грязные бинты с засохшей на них кровью и кидая их в мусорку, Хаттори плюхнулась на кровать, лицом зарываясь в мягкое одеяло. Издав сдавленный стон, она полностью залезла на постель и свободно распласталась на ней. Глаза начали слипаться, и девочка уснула, не переодевшись. Смутное чувство тревоги заставило Аканэ резко распахнуть глаза. Луна недавно взошла на небосвод и теперь ярко освещала единственным глазом землю под собой. Было тихо. Слишком тихо. Как будто затишье перед бурей. Поднявшись с кровати и мельком взглянув на руки, которые уже успели зажить, девочка подошла к двери и прислушалась. Тишина. Саске мирно спал в комнате. Других звуков не было. Словно в доме все разом вымерли. Приоткрыв дверь и заглянув в щелку, Аканэ внимательно всматривалась в темный коридор и двери. Оторвавшись от сего созерцания, девочка подошла к прикроватной тумбочке и, бесшумно открыв ее, она достала оттуда несколько печатей невидимости, которые всегда держала при себе. Снова подойдя к двери и еще раз убедившись, что все чисто, Хаттори сильнее открыла ее и, прежде чем дерево заскрипело, ловко вышла в коридор. Аккуратно закрыв за собой все, аловолосая начала медленными осторожными шажками двигаться к выходу. По пути заглянув в кухню, в которой никого не было, девочка вышла в прихожую и начала быстро обуваться. Натянув черные сандали, она выскочила из дома и, используя печать невидимости и скрыв чакру, побежала в сторону храма. Решив, что лучше срезать, Аканэ побежала к лесу. Лес встретил холодно и безразлично. Мощные деревья, стремившиеся к солнцу, закрывали от серебряных лучей луны, обеспечивая хорошее прикрытие. Так никто не увидит отбрасываемой тени. Достигнув места, девочка остановилась. По ступеням спускались задумчивые Учихи, среди которых была Микото-сан. У Аканэ перехватило дыхание. Однако быстро взяв себя в руки, она перевела взгляд. Осматривая местность, она задержалась на деревьях на противоположной стороне. В них, точнее, за их листвой кто-то прятался. Всматриваясь туда, аловолосая чуть не сглотнула. Несколько человек в экипировке АНБУ пристально наблюдали за Учихами. Плохо. Очень плохо. Вдруг появилась тень, которая метнулась ко входу в храм. Девочка округлила глаза. Идти за ней или же стоит дождаться всего здесь? Сжав кулаки и втянув в себя воздух, Аканэ решилась следовать за тенью. Скрываясь в листве, старясь не издавать лишних звуков и не дыша, Хаттори добежала до стены храма и прижалась к ней, хватая ртом кислород. Взору АНБУ открывалась восточная сторона, в то время как девочка была на западной. Удостоверившись, что никого рядом нет, девочка сложила печать начала слушать. Тишина. Слышался лишь треск костра. Но вот послышались шаги. Аканэ задержала дыхание. — Лишь члены клана, обладающие шаринганом могут прочесть эту фреску. — услышала девочка голос Фугаку-сана. — И то, лишь некоторую часть. Но с Мангёко Шаринганом можно увидеть больше. — И ты не можешь ее прочесть? — с издевкой спросил другой голос, в котором Аканэ узнала Итачи. Значит, он шпион Хокаге? Но как же Учихи? Он работал против них? Или же он двойной шпион? — Не совсем. — ответил Фугаку-сан. — Мангёко? Но откуда? — удивился Итачи. — Во время Третей Мировой Войны Шиноби мой друг спас меня ценой своей жизни. Сквозь его кровавые слезы и появился Мангёко. — поведал глава клана. — Здесь описано, как привести клан Учиха к процветанию. Но даже с Мангёко Шаринганом последнюю часть прочесть нельзя. Похоже, до этого нам еще далеко. Но как только ты сможешь это прочесть, пускай частично, но ты все поймешь, Итачи. Сейчас с нашим кланом обходятся несправедливо. — Может и так, но использовать силу для того, чтобы… — начал возражать Итачи, но был прерван властным голосом Фугаку-сана: — Высшие чины деревни боятся нас! И поэтому они нас презирают. Они боятся нашего шарингана. — Ты прав. — согласился с отцом Итачи. — Они боятся, что с его помощью мы возьмем контроль над Девятихвостым. — Это лишь старая легенда о Мадаре. — опровергнул теорию сына мужчина. — С тех пор никто не совершал ничего подобного и неизвестно, под силу ли это кому-то. — с каждым сказанным словом голос Фугаку-сана повышался, начали слышаться гневные нотки. — Но они продолжают цепляться за прошлое, и из-за страха держатся от нас подальше. А раз они боятся, у нас нет выбора, кроме как взять их под свой контроль. — Ты собираешься захватить власть силой? — последовал логичный вопрос от Итачи. — Наш клан этого хочет. И я не в силах их остановить. Но я не хочу использовать силу, и поэтому я никому не говорил о своем Мангёко. — Почему? — Если клан узнает, что я смогу взять контроль над Девятихвостым с помощью Мангёко Шарингана, они захотят большего. Смотри! Все смолкло. Видимо, Фугаку-сан погрузил Итачи в гендзюцу. Аканэ не верила своим ушам. Это правда? Все то, что сказал Фугаку-сан — правда? Неужели, Учихи в скором времени восстанут против Деревни? И в этом им поможет Девятихвостый? У них имеется такая сила? Но… Но если Учихи могут контролировать биджу, то тогда, восемь лет назад это они организовали нападение на Лист? А что если тогда это была попытка свергнуть власть Хокаге и старейшин? Слишком много вопросов, и не на один нет ответа. Но было странное ощущение, что если найти ответ хотя бы на один вопрос, то все остальное встанет на свои места. Девочка услышала шум и прервала свои тревожные мысли. Словно кто-то упал на пол. Послышалось учащенное дыхание. Засмердело страхом. — Это же… — начал дрогнувшим голосом Итачи. — Многие из нас относятся к Деревне с презрением. — начал Фугаку-сан, и его тон не понравился Аканэ. Внутри все похолодело и сжалось. — Если нас загонят в угол, то все это закончится кровавой бойней. Но, Итачи. — обратился отец к сыну. — Если ты пойдешь со мной, мы можем застать их всех врасплох. Конечно, будут недовольные, но с твоей помощью в качестве члена АНБУ, — Фугаку-сан замолк, словно готовился сказать что-то важное. — Мы сможем провести бескровную революцию. — Бескровную революцию? — переспросил Итачи, явно не веря в слова отца. — Итачи, ты же мой сын. Прошу тебя! Спасем наш клан! «К… Какого? Как до этого дошло?» — из раза в раз спрашивала себя Аканэ. Девочку была крупная дрожь. Изо рта вырывались судорожные всхлипы. Аловолосой пришлось зажать рот, чтобы ее никто не услышал. Кожа неестественно побелела и была похожа на снег. Сиреневые глаза расширились от ужаса, готовясь выпасть из орбит. Конечности онемели и отказывались слушаться хозяйку. Внезапный холод окатил Хаттори. Было ощущение, будто за спиной стояла сама Смерть и злобно ухмылялась. На душе было мерзкое и тяжелое чувство страха, тревоги и обреченности. Оно тянуло вниз, как камень на шее утопленника. Сжавшаеся нутро девочки продолжало сжиматься, превращаясь в маленький комок. Казалось, оно пыталось спрятаться. С огромным усилием воли подавив эти эмоции, но не перестав дрожать, Аканэ поднялась со своего места и посмотрела на небо. Черные облака скрывали лик прекрасной луны, словно чувствовали настроение безысходности, пряча за собой олицетворение выхода — луну. Подул ветер. Облака нехотя сплыли с серебряного ока. Серебристый луч упал на землю, остановившись на девочке. Та с вызовом посмотрела на светлый глаз на небе. В голове вертелась только одна мысль: «Я спасу клан во чтобы то ни стало.»