Запертый бессмертный

Ты смотришь на меня, Желая. Но я чувствую, что ты разрушаешь меня. Я боюсь тебя И люблю тебя, Но я не позволю тебе погубить меня. Evanescence — Haunted

К середине декабря землю надёжно похоронил под собой толстый слой снега. Его выпало так много, что дорожку от врат поместья к особняку теперь обрамляли высокие сугробы. Прислуга ежедневно и неустанно работала во дворе, разгребая снег, и не привыкшие к такому труду руки девушек-горничных теперь покрывали мозоли. К тому моменту кровь Жанны окончательно покинула тело Вивьен, и девушка с неудовольствием обнаружила, что уставать она стала гораздо больше, быстрее, а мелкие ранки, которые до этого благополучно затягивались за пару дней, теперь задерживались гораздо дольше. «Добро пожаловать в человеческую жизнь», — усмехнулась она своим мыслям и растёрла озябшие ладони. От совместных выводов, к которым пришли Вивьен и Йо, Хао смеялся так, что девушка решила, что тот повредился рассудком. Это больше походило на истерику, чем на искреннее веселье. "Триста лет они держат меня здесь, чтобы не допустить возрождения вампиров, не просят у меня кровь даже на исцеление близких в критичных ситуациях, и всё, чтобы их беспечный праправнук отпоил своей кровью случайную девицу и свёл все старания предков на нет. Это смешно, правда, смешно". Вивьен хмурилась. Нет, совсем не смешно. Жанна жаждет отмщения. Йо собрался цепляться за свою честь до последнего и отчалить в мир иной. Знай об этой ситуации Анны, она могла бы на него повлиять, но имеет ли Вивьен моральное право ставить её в известность? Накануне вместе с почтовым экипажем, вооруженным арбалетом с деревянными кольями, прибыло письмо от её родных. Весть о том, что Вивьен выжила, настигла их уже в Шотландии, в доме троюродного брата её матери. Едва понятным неровным почерком отец писал, что семья вне себя от счастья, благодарит Бога за спасение Вивьен и дождаться не может, когда она к ним присоединится. Сама Вивьен была бы рада отбыть хоть завтра, но перспектива нарваться в пути на вампиров её ужасала. Тем более, что за последние пару недель участились новости о пропавших. — Вивьен, лови! — крикнула Пирика, и стоило девушке обернуться на голос, как в плечо ей прилетел крупный снежок, заляпав её пальто белыми комочками. Пирика расхохоталась от её возмущенного вида и, недолго думая, сгребла в ладони еще снега и швырнула следом за предыдущим. На этот раз Вивьен успешно увернулась. — Войну мне объявляешь, Усуи? — Да! Защищайтесь, мисс Нил! Пирика снова засмеялась, заражая своим смехом, и Вивьен, поправив рукавицы, тоже принялась лепить снаряды. — Девочки, может, не надо? — тихо проблеяла Тамао, за что тоже получила снежком, но на этот раз от резво включившегося в игру Хоро-Хоро. Тот, словно влившись в свою стихию, умудрялся атаковать всех одновременно, попутно закидывая сестре за шиворот половину сугроба. Затем присоединился и Хью. Двор наполнился криками и смехом. Разгорячëнные, они веселились, словно подростки, перебегая от одной кучи снега к другой, прячась за спины друг друга от атак. Броски Тамао оказались самыми меткими — удивительный навык для тихони. А Хью так и норовил завалить Вивьен в сугроб, на что она с визгами отбрыкивалась, а он смеялся, демонстрируя ровные белые зубы. Взгляд Вивьен устремился к башне и помимо воли выхватил в окне силуэт. Радостное возбуждение как рукой сняло, и она, тяжело дыша, замерла. Сердце наполнилось тоской, похожей на чувство вины, что ощущается лишь тогда, когда не ценишь в должной мере то, чего напрочь лишён другой. И тогда Хью, воспользовавшись заминкой, таки сгрёб её в охапку и повалил вместе с собой в сугроб. Снег сразу же проник под пальто, вцепился в волосы, закусал лицо, отчего на мгновение перехватило дыхание. Парень крепко держал её в кольце рук, и Вивьен заëрзала в этих вынужденных объятиях, как перевернувшийся на спину жук. — Да за что? — с детской обидой вскричала она, пытаясь выбраться из образовавшейся от её тела выемки. — Ну, нравишься ты мне, что поделать, — засмеялся Хью и одним точным движением подскочил, а затем поставил на ноги и Вивьен так легко, словно она ничего не весила. Девушка принялась яростно отряхиваться, не слишком заботясь о только что услышанном признании. Вивьен не была наивной маленькой девочкой и к тому моменту уже успела понять, что новый дворецкий неспроста бросает на неё долгие многозначительные взгляды. Да и этот последний телесный контакт тоже был вполне однозначен. — Надеюсь, ты не серьёзно, — наконец, она с вызовом, без всякого намёка на веселье, подняла на него глаза. Хью пожал плечами. — Мне всё равно на твою испорченную репутацию, если ты об этом. Вивьен промолчала. Конечно, после того, как она прослыла порочной девицей, ей и надеяться не приходилось, что когда-нибудь на неё посмотрит достойный мужчина, и у любой другой молодой женщины в её обстоятельствах сердечко бы уже забилось в радостном волнении. Но это был Хью. «Поломанный» Хью. А из окна башни за ними пристально прямо сейчас, в этот самый момент, наблюдал Хао. Вивьен могла ощущать этот взгляд почти физически. — Просто… не надо, хорошо? — губы растянулись в скомканной вежливой улыбке, и девушка поспешила убраться восвояси. Солнце начало клониться к закату, а у обитателей Фунбари на сегодняшний вечер зрели грандиозные планы. *** Вивьен как-то упустила из внимания в момент, когда посещение башни с бессмертным перестало быть для неё чем-то пугающим. Теперь она заходила в неё, уверенно стуча каблуками, подходила к решётке, словно не существовало никакого риска, что Хао решит отведать её крови, а иногда даже позволяла себе по паре часов сидеть с ним лицом к лицу и говорить, говорить… Древнейший Асакура, конечно, ни за что бы в этом не сознался, но Вивьен была почти уверена, что он рад её компании. Однако в этот раз он встретил её с большей холодностью, чем обычно. — Ты можешь не приходить ко мне, сразу выходя с кухни? — Хао брезгливо повёл носом в её сторону, а Вивьен, не обладавшая столь тонким обонянием, бегло вдохнула запах с рукава платья. — Почему? — в некотором замешательстве поинтересовалась она. — От тебя несёт едой. — Рю показывал мне, как нужно печь булочки с корицей, — Вивьен пожала плечами, и это не было оправданием. — Вас раздражает запах человеческой еды? Хао фыркнул, смахнув волосы за спину. — Меня раздражаешь ты, когда пахнешь по-другому. Девушка моргнула один раз, второй. Было странно слышать от него нечто подобное, ведь она регулярно заходила к нему, неся с собой посторонние запахи. Уж Вивьен-то знала это наверняка, ведь её нос тоже добрые несколько недель обладал сверхчувствительностью. — Я что-то не то сделала? — осторожно поинтересовалась она. — А когда ты делала «то»? — Хао холодно прошёлся взглядом сверху вниз по её фигуре. — Ты же всё время всё делаешь по-своему. — Да что не так-то? — Вивьен потерянно всплеснула руками. — Почему Вы говорите со мной как моя матушка? — и понизила голос до вкрадчивого шёпота, будто выясняет что-то по большому секрету: — Я что, и для Вашей семьи разочарование? Хао горделиво приподнял голову, даже не улыбнувшись. — Я просил тебя держаться от Хью на расстоянии. — Я держусь. — Не держишься, — Хао, вроде, оставался спокоен, но говорил громче обычного, и от его вибрирующего в каменных стенах голоса становилось не по себе и хотелось втянуть голову в плечи. — У тебя что, вместе с кровью Жанны вымылся инстинкт самосохранения? Вивьен в замешательстве поджала губы. Хао вёл себя странно. Не так, как обычно. Он злился, да, но демонстрировать своё недовольство столь явно было совсем не в его характере. Если, конечно, предположить, что Вивьен знает его характер, ведь сама она не стала бы делать на это знание ставку. — Он выглядит вполне безобидно, — напряжённо объяснилась она. — И я общаюсь с ним только по мере необходимости, без излишеств. — О, так тискаться с ним в снегу — это необходимость, а не излишество? — ядовито уточнил он. — Тогда прости, не знал. С губ Вивьен помимо воли сорвался недоумëнный смешок. Это было просто нелепо. Вампирский слух достаточно чуток для того, чтобы он расслышал всё от начала до конца, что происходило снаружи, и она считала, что повела себя достойно. — Были бы это не Вы, а кто-то другой, я бы решила, что это ревность. Хао громко фыркнул. — Если бы ты видела, что творится у него в голове, веселья бы у тебя поубавилось. — Так расскажите! — Вивьен едва удержалась, чтобы не повысить голос, а вампир остановил на ней долгий внимательный взгляд. Было в нём что-то напряжённое, беспокойное, что заставило её насторожиться. — На войне он занимался пытками. Ему нравилось причинять другим боль, слушать их крики и слёзные мольбы об избавлении. И это не было слепой ненавистью к врагу или что-то в этом роде. Он делал это только ради своего собственного удовольствия. Вивьен сглотнула. Да, это действительно жутко. — Вам ли говорить о чужой жестокости? — она не понимала, зачем напоминает об этом, зачем попрекает Хао, когда речь идёт совсем не о нём, но было что-то противоестественное в том, как он осуждает другого за то, в чём сам не совершенен. — Не мне, ты права, — медленным шагом он подошёл ближе к прутьям и взялся за них руками. — Но по одну сторону решётки ты с ним, а не со мной, помни об этом. По телу пробежала мелкая дрожь, и Вивьен отвернулась, обняв себя за плечи. Слова Хао посеяли в ней зёрна страха, что готовы были вот-вот взойти, но разум пытался её переубедить. «На войне всегда происходят ужасные вещи. Это не означает, что Хью унёс их с собой в мирную жизнь». — Унёс, — прошелестел Хао, выхватив главное слово из потока её мыслей, и от его шёпота тело покрылось мурашками. — Дело не в моём чувстве собственности, хотя я терпеть не могу, когда трогают мои вещи. Дело в твоей безопасности. Вивьен резко вдохнула и вперила в него раздражённый донельзя взгляд. — Вы что, только что меня вещью назвали? — Тебе послышалось, — Хао как ни в чём не бывало пожал плечами. — Человеческие ушки ошибаются, так бывает. — Ладно, — пожала она плечами и, развернувшись на каблуках, принялась сбегать вниз по лестнице. — Ты что, обиделась? — крикнул он ей вслед, а Вивьен не обернулась. — Вы что-то сказали? Ничего не слышу! Эти человеческие уши такие бесполезные! Слуха достиг его весёлый смех, вызвав на лице девушки улыбку. У них странные взаимоотношения, но Вивьен они начали нравятся. Ей больше не приходилось утруждать себя соблюдением манер и приличий, ведь это было бесполезно. Хао всё равно считывал все её истинные эмоции, и ему не было никакого дела до того, в какую форму она их обличит. Стоило ей лишь выйти из потайного хода, как к ней тут же подскочил Амидамару. — Опаздываешь, — с недовольством качнул головой. Он явно её ждал. — Мы же уже говорили с тобой об этом — не общайся с ним сверх необходимого. — Да что сегодня за день-то такой? — Вивьен возмущённо всплеснула руками. — Прекратите решать, с кем мне можно общаться, а с кем нельзя, я взрослый человек и сама разберусь! — С тем офицером, в связи с которым тебя обвиняют, ты тоже самостоятельно решила общаться? — Вопрос прозвучал как удар под дых, и девушка напряжённо застыла, так и не найдясь с ответом. Амидамару устало потëр переносицу. — Прости. Мне не стоило. Я сегодня на взводе из-за приёма. Столько дел. Да и эти все воспоминания о Жанне, как она так же пропадала наверху… Прости. Вивьен что-то согласно промычала, но неприятный осадок всё равно остался, хоть и раскаяние дворецкого выглядело вполне искренним. В одном он определённо прав: положение, в котором она оказалась, — результат её личного выбора. Можно сколько угодно обвинять Тома в её опороченной репутации, но правда в том, что в глубине души она осознавала все риски. Как и сейчас. Если Хао решит разорвать ей глотку, её предсмертной мыслью будет: «Я знала». — У тебя есть для меня конкретные поручения? — спросила Вивьен, чтобы хоть как-то отвлечь разум от мрачных дум. Амидамару неопределённо качнул головой. — У нас у всех одно поручение: следить за порядком и комфортом гостей. Тамао уже сервирует стол с закусками, Пирика размещает музыкантов. С тебя — следить за тем, чтобы на столах не копилась пустая посуда и не пустели тарелки с закусками. Вивьен откланялась и отправилась в главную залу, чтобы оценить масштаб предстоящих работ. Гостей чета Асакура пригласили не так много: прибудет семейство Тао, господин Оямада, доктор Фауст и еще парочка дам. На приём приглашали и Лайсерга Дитела, но тот отказался, сославшись на большое количество работы. Оно и понятно. В вверенном ему городке пропало уже столько людей, что времени у него хватает только на еду и сон. Периодически он прочёсывает лес вместе с собаками и поисковым отрядом добровольцев, вооружёнными кольями, вилами, факелами, но толку с этого ноль. Тел они не находят. Вивьен прошла вдоль длинных столов, оглядела трупу приглашённых музыкантов, расправила складки на всех шторах и тихонечко встала к остальным горничным. Пирика выглядела напряжённой и бледной, а Тамао же, напротив, едва сдерживала улыбку. — Пири, ты в порядке? — наконец, не выдержала Вивьен висящего в воздухе молчания. — Этот Тао Рен, — шепнула она. — Я теряюсь, когда он приходит. Вивьен задумалась. До того, как она увидела господина Тао вживую, прислуга, с которой она готовила резиденцию к его приезду, наперебой твердила, что он столь же хорош собой, сколько и добр. «Хотя второе он тщательно скрывает», — смеясь, добавляли они. Потому, когда её пригласили на работу в Фунбари, благодаря рекомендации Тао Рена, Вивьен обрадовалась, но не сильно удивилась. Кто ж тогда знал, что то злосчастное письмо, написанное рукой аристократа, которому она между делом посетовала на нехватку работы, настолько сильно изменит её жизнь? — Да ты, никак, влюбилась? — прокомментировала Вивьен, и Пирика пошла большими красными пятнами. — Ничего подобного, — надулась она, и Вивьен с Тамао, обменявшись многозначительными взглядами, захихикали. Пирика вспыхнула ещё сильнее. — Я вообще-то вас вижу и слышу, маленькие сплетницы! — Извини, — примирительно коснулась её плеча Тамао. — Ты просто так очевидно смущаешься, — добавила Вивьен, и Пирика, раздражённо рыкнув, закрыла лицо ладонями. — Значит, и он заметит! — Определённо. Наконец, начали прибывать гости. Первый в залу шагнул Манта Оямада. При виде него Вивьен даже немного растерялась: молодой человек был настолько невысок, что его легко можно было принять за ребёнка, и когда господин Йо, опустив формальности, сжал того в объятиях как старинного друга, Манта начал казаться ещё меньше. Когда Йо отстранился, в глазах Манты заблестели слёзы. Была ли это радость встречи после долгой разлуки? Или же Оямада заметил, сколь пугающе болезненный вид у его друга? Он начал что-то говорить, но музыканты не нашли лучшего момента приняться за дело, и звуки скрипок лишили Вивьен возможности расслышать хоть что-нибудь. За Мантой прибыли Фауст и ещё две незнакомые дамы. Дам сразу же заняла Анна, уведя их в соседнее помещение, где размещалась семейная коллекция пейзажей, а доктор Фауст поздоровался с Йо и опустился в кресло в углу помещения так, словно делал это каждый день и по несколько раз. Вид у него был крайне измученный. Возможность развеяться, похоже, не особо его прельщала, и пришёл он лишь из глубокого чувства преданности господину Йо. «Обычно поводы посетить этот дом у него гораздо менее радостные», — подумалось Вивьен, и рубцы от укусов на её теле снова засвербили, напоминая о себе. Вивьен вспомнила, с каким непроницаемым выражением лица рассматривал её Фауст после того, как она «восстала из мёртвых», и едва ощутимо вздрогнула. Семейство Тао в составе пяти человек тоже не заставило себя долго ждать. Тао Рен вошёл первый, за ним — его сестра Джун с мужем Ли Пайроном, а следом их родители. Вивьен рассматривала их не без удовольствия: таких изысканных одежд она не видела никогда. Их наряды вроде и соответствовали последней европейской моде, но то тут, то там мелькали элементы их родных восточных земель: серебристые морские драконы на манжетах, продолговатые заколки с кисточками в волосах, символы инь-ян, расшитые золотом на камзолах… — Как же он красив, — восхищённо прошептала Пирика, и тогда Вивьен задержала взгляд на Тао Рене, которого уже вовсю обнимал счастливый Йо. Тот, покраснев и хмурясь, ворчал и делал вид, что подобное проявление чувств ему неприятно, а сам левой рукой уже вовсю похлоповал друга по спине в ответ. Да, он действительно был привлекателен и, должно быть, умел влюблять в себя с полужеста, полувзгляда, однако Вивьен неосознанно начала сравнивать его с Хао. И Рен в этом соревновании быстро проигрывал. «Я думаю о нём слишком много», — одëрнула себя Вивьен, и признаться себе в этом было почти так же невыносимо, как и мысль, что Хао без труда считывал всё, что она думала и в каких количествах. Неудивительно, что он настолько уверился в своей неотразимости в её глазах, что вёл себя так, будто Вивьен в мечтах уже бежала к нему навстречу по полю, усеянному ромашками, распахнув объятья. Вивьен слегка похлопала себя по щекам, стряхивая застывший перед глазами образ, и принялась за работу. Гости вели себя очень достойно, обращались к местной прислуге почти как к равным. Господин Йо же и вовсе предложил горничным побросать свои дела и присоединиться к вечеру, однако Амидамару за его спиной так убедительно изобразил в лицах, что соглашаться ни в коем случае не стоит, что девушки лишь скромно поблагодарили господина за предложение. — А так хотелось потанцевать, — обиженно запричитала Пирика, а Вивьен ничего не ответила. Конечно, не стоило воспринимать предложение Йо всерьёз. Каким бы он ни был чудесным хозяином дома и как бы хорошо ни относился к своей прислуге, им следовало соблюдать субординацию. Принеся на пустую кухню стопку позолоченных десертных тарелок, Вивьен позволила себе ненадолго присесть, дабы дать отдохнуть уставшим за день ногам. Отклонившись на спинку стула, она запрокинула голову и блаженно прикрыла глаза, вслушиваясь в ритмичные звуки музыки, долетавшие из залы. Раньше ей не доводилось присутствовать на подобных приемах, а веселья молодежи её достатка несколько отличались от этих. Иногда, в более тёплое время, молодые люди и девушки собирались на полянке возле леса и кружились, кружились в танцах возле костра под ритмичные звуки музыки. В последний раз Вивьен была на этой поляне вместе с Томасом. Его глаза так сверкали, глядя на неё, что щëки пылали, а внизу живота сладостно сжималось. В один момент он взял её за руку, завёл в гущу деревьев и принялся целовать её губы, шею, но всю страсть как ветром сдуло, когда рядом оказался молодой мужчина и спросил, в какой стороне город. Он появился так внезапно, и… Вивьен распахнула глаза и выпрямилась. «Нет». Потёрла лицо ладонями, потрепала себя за щëки. «Его не могло быть там». Отчего-то в воспоминании всплыло лицо Хао, хотя до этого момента она совсем не помнила, как выглядел тот незнакомец. — Вы посмотрите на неё. Работает, не покладая рук. — «Помяни чёрта». — А Вам какое дело? И пары часов без меня прожить не можете? — в тон Хао отозвалась Вивьен, и он ухмыльнулся. — Я скоро задохнусь, потому что чихаю каждый раз, когда ты обо мне вспоминаешь — я всего лишь спасаю свою жизнь. — Тогда буду вспоминать Вас чаще, — горячо заверила Вивьен, понизив голос до шёпота. — Может, это прервёт Ваши вековые мучения. С губ вампира сорвался смешок. — Если хочешь меня убить, вставай в очередь. Вивьен неопределённо качнула головой. Нет, убивать Хао в её планы не входило. Конечно, иногда очень хотелось, чтобы его кто-то выбросил из окна башни, в которой он сидит, но Хао был единственным, кто не оставил её сходить с ума в одиночестве, когда вампирская кровь закипала в её жилах. И он мог сколько угодно делать вид, что ему ни до кого нет дела, но поступки говорили о том, что на Вивьен ему не плевать. И если до недавнего времени она не могла понять, чем удостоилась такой чести, то теперь знала наверняка. Она стала якорем, что когда-то зацепил его за будущее, и точкой, до которой он собирался дойти. И хоть Вивьен при этом так и оставалась обычным человеком, волей случая втянутым в вампирские распри, Хао сам, неосознанно, стал воспринимать её как нечто особенное. Словно в подтверждение её слов, Хао шагнул ей навстречу и протянул руку. Вивьен проследила за этим жестом настороженным внимательным взглядом. — Только не говорите, что приглашаете меня на танец, — скрывая волнение, выдохнула она. — Как скажешь, не говорю. Хао улыбнулся, а девушка после недолгой заминки протянула ему ладонь навстречу. Коснуться не получилось, но она ощутила замершей в нескольких миллиметрах рукой исходящее от его ненастоящего тела тепло. Поднялась на ноги, сделала шаг, и Хао оказался совсем рядом. Вот он, возвышается над ней на полголовы. — Зато ты не оттопчешь мне ноги, — уголок его рта приподнялся в усмешке. — И Вы не сможете меня облапать, — добавила Вивьен. — А вот это уже досадно. Глаза в глаза, не касаясь друг друга, а лишь имитируя движения парного танца. Музыка звучала приглушëнно, пробиваясь сквозь стены — до того тихо, что было слышно звук дыхания. Вивьен смертельно хотелось, чтобы его руки вели её, направляли; невозможность ощутить его тепло до зуда распаляла кожу там, где парили его ладони. Хао смотрел на неё так, что Вивьен становилось жарко, сердце в груди учащало темп, а дыхание становилось прерывистым. Словно она обнажалась под его пристальным взглядом. Выдерживать зрительный контакт было почти невыносимо, но Вивьен не смела отвернуться, глядя в его потемневшие глаза, что сверкали отблесками свечей, словно тлеющие в догорающем костре угли. Его губы слегка разлепились, и девушка перевела взгляд на них. Слишком надолго, чтобы Хао этого не заметил. — Хочу, чтоб ты поднялась ко мне, — тихо прошептал он, поднеся губы к её уху. — Прямо сейчас. В животе стало горячо и щекотно. Вивьен мягко прикрыла глаза и сглотнула, пытаясь унять разыгравшуюся внутри бурю. Нет, она ведь не согласится? Или… Дверь в кухню распахнулась, и несколько коротких мгновений Вивьен и Хао ещё «держали» друг друга, но после резко отступили. Пристыженный взгляд девушки метнулся на вошедшего. Хью. — Танцуешь? — весело осведомился он. — Давай вместе, вдвоём веселее, — и уверенно начал к ней приближаться, готовый закружить её в ритме зазвучавшей громче музыки. Вивьен, непроизвольно шагнув назад, бегло покосилась на Хао. Тот стоял в стороне, скрестив на груди руки, и следил за ней не отрываясь. — Нет, — резко бросила она и, схватив со стола запасной поднос с закусками с сыром, тряхнула головой, чтобы прядь волос, упавшая на лоб, ушла в сторону. — Работа превыше всего. И бодрым шагом зашагала в сторону большой залы. Её всё ещё пылающие щёки лизнул холодом прохладный воздух коридора. На долю секунды она задержалась возле лестницы, ведущей наверх, словно всерьёз обдумывая предложение Хао, но тут же осеклась и двинулась дальше, ускоряя шаг. Подгоняя себя вперед, будто боясь дать слабину и передумать. — Сегодня слишком неудачный день для настолько плохих решений.