***
Оживлённая беседа в женской раздевалке замолкла, когда Митико, тихо закрыв за собой дверь, прошла в помещение, попутно находя себе удобное местечко для переодевания. Девушки старались не смотреть на девочку, хотя Урарака или та же самая Момо пару раз всматривались на брюнетку. Однако, смотря на Митико, в голове Очако всплывали те абсолютно бездушные глаза, тот голос робота и то выражение лица перед тем, как дочь злодея прыгнула из двери поезда. Пусть Ураравити и не особо доверяла Митико, но девушка чувствовала какую-то жалость по отношению к девчонке. В прочем, это самое чувство ощущали и некоторые другие одноклассницы, но старались подавить всё это. Беседа продолжалась, пусть и не так громко, как было до прихода брюнетки. Митико нашла свой шкафчик со своим аккуратно написанным именем и отворила его, находя там спортивную униформу Юуэй. Митико всматривалась в синий комбинезон, в которой она пару недель назад обманывала других ничего не подозревающих учеников геройской академии, а позже и раскрыла себя. Сейчас же та, кто испортила спортивный фестиваль в этом украденной форме, теперь же будет носить его официально, как неофициальный ученик геройской академии, на которую она напала. Какая всё-таки жизнь забавная. Митико аккуратно сняла со своей талии Оби, который был когда-то случайно украден Твайсом, и позже, от нечего делать, мужчина отдал этот пояс «Без имени», которая всегда носила своё мешковатые платье и часто из-за этого в нём и путалась. Вот только Оби это мужское и совсем не смотрится с белым старым платьем, однако девочка не жаловалась, и честно, брюнетка была готова на всё, лишь бы платье перестало подниматься как парашут, во время каких-либо резких действий. Затем, девочка ухватилась пальцами за подолы платья и задрала его вверх, освободив тело, а позже, и руки от потрёпаного временем и кровью, одеянием. Джиро повернулась мельком в сторону Митико, потом внезапно ахнула и прикрыла рот, затем это же сделали и другие, только вот одна Хагакуре не сдержала громкого писка. Хрупкая девичья спинка, которую можно было сравнить с детской, Митико с сильно выступающими лопатками, а позвонки так и издалека можно было сосчитать, даже не жмурясь, была кое где исполосана уродливыми шрамами, однако, что примечательно, на фоне белоснежной кожи, что по цвету была сравнима лишь с кожей смуглово альбиноса, эти самые шрамы казались чем-то вроде тонких трещин на фоне фарфоровой статуи. Также на плече вяло висела старая, гнилая тряпка, едва вообще похожая на бинт, каким, должно быть, был когда-то. Неожиданное зрелище так же неожиданно и закрылось от посторонних зрителей спортивным костюмам, который Митико успела надеть, совершенно не замечая обеспокоиных увиденным взглядов. Но если б о этих следах хоть кто-то упомянул, девочка всё-таки была бы удивлена. Девушки отвернулись, будто ничего не видели, а сами достраивали не очень приятные теории происхождения этих увечий. Брюнетка посмотрела на себя в зеркало. Когда-то она была здесь, в этом помещении и также всматривалась в своё отражение. Всматривалась в эту форму, которую теперь Митико будет носить не как Фусеи Кои, не как ради обмана… Жаль, что я не могу надеть его заслуженно… Собственные слова нашли оклик в голове, отчего брюнетка слегка тряхнула головой. Да, теперь она официально носит эту форму, но всё равно не заслуженно… — Т-ты уронила…— мягко и неловко произнесла Очако, протягивая упавшее за скамью Оби. Митико оглянулась, смотря то на пояс, то на Урараку. Решив не продолжать тянуть напряжённые минуты, девочка взяла пояс, аккуратно убирая его вместе с платьем в шкафчик. — Спасибо… Большое, — кротко бросила Митико, вспоминая все доброжелательные слова, которые когда-то слышала от посторонних и мимо проходивших людей. Урарака почувствовала, как упал камень с души и на сердце стало более легче. Было довольно неожиданно услышать слова благодарности от новой одноклассницы, но внутри Очако также поселилась скромная надежда, что бывшая злодейка перевоспитается, и, возможно, они даже смогут стать подругами… — Девочки, давайте по быстрее! — по ту сторону двери громко сказал Айзава, напоминая девушкам о времени. Все, как ошпаренные, тут же выбежали из раздевалки уже полностью готовые, и Митико, встав в одно положение с Шота, всматривалась в след убегающей с другими подругами Урараки.***
Митико понимала, что пора отучивать себя от привычки тянутся рукой к телефону, которого уже нет на шее, уже не висит на верёвочке и больше не позвонит. Пора отучиться, но рука против воли тянется к груди, ищёт тот старый кнопочный мобильник, и тело на секунду вздрагивает, когда понимает, что предмета нет, потом приходит просветление и успокоение, а затем ощущение недостатка. На самом-то деле, для девочки этот телефон — совершенно простой телефон, но только этот предмет связывал брюнетку с человеком, чей портрет уже едва вырисовывается в голове, но в ушах отчётливо слышится его голос. Но сейчас, Митико придётся забыть и голос отца, заменяя его голосами других: учителей, учеников и совершенно обычных людей. Митико кивает головой, пытается отбросить старые мысли и заменить новыми и сейчас такими нужными. Ведь сейчас девочка на своих первых нормативах, хотя Митико до сих пор не понимает полностью, что это такое. Класс сменился чистым, спортивным полем со множествами различных препятствий, от который у девочки слегка кружилась голова, а глаза разбегались туда-сюда. Поскольку это первые нормативы Митико, которая даже в обычной школе никогда не была, Шота пришлось сделать некоторое исключение для Митико и предупредить о том, какие бывают нормативы и что ожидается от девочки, но в первую очередь, от брюнетки ожидалось хотя бы послушание и НЕ совершение попытки побега. Митико запомнила несколько типов нормативов: забег, или же, «метровой спринт», как это сказал Айзава, но от услышанного серые глаза бывшей злодейки полезли на лоб, сила хвата, прыжки в длину, боковые прыжки и так далее, слишком долго перечислять. «Сотриголова» говорил, что эти нормативы уже были сданы учениками в первый день учёбы, однако из-за частых нападений на академию, пришлось повторно сдавать, дабы понять, чему научились ребята за некоторое время обучения и улучшились ли их навыки, и над чем нужно работать усерднее. Митико понимала, что и она тоже является причиной повторных пересдач тренировок, и честно, это не вызывало особых чувств, кроме некого неудобства по отношению к ученикам академии и возможно, кто-нибудь, да сделает девчушке подножку, чтобы жизнь мёдом не казалась. Даже если так и случиться, то Митико вполне заслуживает и подножки, и толчка, и даже удара за свои преступления. Солнце ярко освещало все окрестности вокруг, давая окружающему миру ещё больше красоты и привлекательности для человеческих и животных глаз. Лёгкий ветерок и запах цветов немного дурманили, словно гипнотизировали своими запахами и красотами, отчего Митико на пару секунд потеряла бдительность, но этого вполне хватало, чтобы прошедший мимо Кацуки грубо толкнул Митико, отчего та подкосилась и упала прямо лицом в землю. — Монстр…— тихо, но очень злобно прошипел Бакуго, стараясь лишь в одном слове собрать всю жёлчь, на которую он только способен, и чтобы это услышала именно названый «монстр». Митико молчала, тихо встав и выпрямившись. Брюнетка посмотрела пустыми глазами на Кацуки, на что тот сверкнул алым огоньком в зрачках, демонстрируя полную и искренню ненависть к существу, которая обманула его, похитила и выставила наивным дурачком, ведущимся на любую юбку. Возможно, он ненавидит её даже больше, чем Изуку. Митико решила не думать об этой короткой, неприятной ситуации, решив уже наконец сосредоточиться на сдаче норматив. — Как я говорил, сдача будет более сложная, и мы проверим, чего вы добились за это время обучения в академии, — повторил Сотриголова, не сводя взгляд с Митико, которая осматривая всю местность, думая, что же её ждёт. Будучи преступником, нужно не только обладать потрясающий причудой, но и хитростью вместе с физической гибкостью. Нужно продумать весь план преступления, рассчитать все пути нападения и пути отхода, посчитать проценты вероятности облома всего плана, при этом уметь остаться незаметным и выполнить всё без лишних проблем с неудобствами. Чтобы быть злодеям — нужно иметь безумие в голове и причуду за пазухой, чтобы быть гениальным злодеям — нужно иметь стратегический ум в голове и козырь за пазухой, а причуда — лишь красивое дополнение, помогающее делать преступление более гладким и более интересным. Потому «Все за одно» — идеальный пример истинного гениального злодея, и девочка так отчаянно стремилась стать такой же, как и отец, что тратила свободное от заданий время на физические и умственные тренировки, стараясь выполнять поручения более лучше и заслужить похвалу родителя. Митико научилась выносливости, научилась выстраивать целую шахматную доску, где каждый ход, где каждый шах-и-мат — ставка на жизнь, ставка на похвалу этого человека. Митико вздрогнула, когда осознала, что и она, и Томура, желают одного и того же — любви этого человека. Любви «Всё за одного». В принципе, Митико всегда это понимала, но слепо и глухо: девочка считала своё желание любви выше желания Томуры, ведь Митико — дочь злодея, а он — лишь ученик. Разница в связи со «Все за одного» между этими двумя членами Лиги очень велика, но даже так, лидер злодейской организации всё равно выбрал Томуру. Томуру, не Митико. Ученика, не дочь. Мелкого оборванца, но не свою плоть и кровь. Митико этого не понимала. Митико от этого было досадно. Девочку пробирала гневная дрожь от мысли, что родной отец готов сделать своим наследником любого, но не своего ребёнка, которая с пелёнок готова была на всё, ради достижения цели и ради гордости родителя. И этим и научился пользоваться Томура. Осознав всю ломкую структуру подсознания девочки, наследник лидера организации нашёл нитки и сшил их по рукам и ногам Митико, делая послушную куклу, которая и пискнуть лишний раз не посмеет: испугается, подчиниться воле кукловода. Потому, сжимая своими чёрствыми и сухими руками белоснежные плечи, Томура широко улыбается и насмешливо запугивает «козырь» Лиги Злодеев, прекрасно осознавая, что отказаться она не сможет, да и не хочет. Она всегда молчаливо выполнит любую его прихоть. И когда тяжёлая рука Айзавы возложилась на плечи, Митико отдёрнулась, задрожав как осиновый листик, под тяжёлым и уставшим взглядом учителя, который прекрасно видел подавленность ученицы, и такое простое действие заставило всю эту угнетённость выйти наружу. — Иида, как староста, прошу, присмотри за Митико-тян, — сказал наконец Шота, а сам на пару шагов отошёл назад. Тенья кивнул и посмотрел на Митико, лицо которой до сих пор пребывало в смятении и неком неприятном шоке. Юноша невольно сжал руки в кулаки: он, сын элитной семьи супергероев учиться на одном факультете с той, кто убила немало начинающих про-героев! Если бы семья Теньи узнала об этом, точно бы пришла в неистовый ужас! Начался забег, только не на пятьдесят метров, как в первый раз, а уже на сто! Каждый пробегал по стадиону, и у каждого были разные результаты, у кого-то больше, у кого-то меньше, а у парня в очках, которого, вроде, зовут Иида Тенья, оказался первее и быстрее всех, что не удивительно, если просто посмотреть на ноги старосты. Митико только пару раз моргнуть удалось, как взмыл большой клуб пыли, заслоняющий всё пространство меж глазами, а когда всё постепенно отлегло, Иида уже смирненько и спокойненько стоял на месте, стряхивая со штанов пыль. Митико уставилась на ноги Теньи, а сама вспоминала, у кого же ещё такая знакомая причуда… Точно, такая же причуда есть и у самого быстрого героя Ингениума, на которого Митико давно точила зуб, однако, так и не решалась напасть. Митико думала, что уничтожив супер про-героя, то отец её похвалит, однако это предположение было отброшено в сторону ещё очень давно… Митико смогла достигнуть довольно неплохого результата в беге, в прочем, как и в других нормативах; не стала первой, но и не последней. Неплохо. — Довольно недурно, — подметил Айзава, подсчитывая результаты Митико. Отец бы так не сказал… — Чёрт! — плаксиво выругался Кода, подтирая ушибленное в кровь колено. Учитель подошёл к Коджи, рассматривая рану. Благо, это просто несильный ушиб, но при виде алых подтёков, внутри Митико что-то предательски дёрнулось и задражало. Даже при виде маленькой капли, внутренний монстр негодовал, бушевал и желал большего, однако, Митико понимала, что монстра нужно подавлять, не дать ему доминировать. И девочка докажет, что больше не зависима от этого чудовища. — Рана не глубокая, но ходить будет больно, — сказала Митико, присев возле Коды, осторожно дотрагиваясь до раны, — плюс, нужно проденфицировать рану… — Я отправлю его к леча…– Айзава не успел договорить, Митико осторожно провела пальцем по ранке Коджи, кровь внезапно остановилась, а весь ушиб покрылся чем-то холодным по ощущениям, и чем-то явно мешающим дальше крови идти. — Что ты сделала?..– Митико встала, отряхнув с себя невидимую пыль. — Я создала лёгкое кристаллическое покрытие, котрое на время остановит кровь, однако, через полчаса ровно, всё спадёт и кровь продолжит течь. Я слегка ослабила боль…– Досадно, что Митико делала это не ради кого-то, а лишь ради того, чтобы поставить на место зверя. Гиран был прав.Эгоизм
***
Митико смотрела в окно, но ничего интересного там не смогла обнаружить: вот ветки дерева, вот птицы. Постоянный пейзаж, который никогда для девочки не сменится. — Эм… Э…— Митико повернулась, там был Кода, что трясся и нервно держал свой поднос с обедом. Как раз был обед и класс опустел, осталась Митико, что ковырялась в рисе и всё никак не могла запихнуть в себя ни крупинки. — Я… Я хотел сказать спасибо, за то, что помогла…— Митико не знала, что сказать: ей почти никогда не говорили «спасибо». Это… Довольно необычно, а возможно и приятно. Но увы, даже это «спасибо» она не заслуживает, ведь сделала она всё не особо ради добрых побуждений. — Я сяду?..— неловко спросил Кода, став напротив девочки. Та кивнула, и даже когда парень сел, ни слова не смогла вымолвить. — Я… Ну… Знаешь… Ты действительно не такая, ну, пугающая, как я это представлял… Я думал ты злая, но, ты помогла мне… Я не знаю, как с тобой общаться, но… Я верь, ч-что люди могут меняться, т-так что…— Коджи протянул неряшливо руку, — мы… сможем быть друзьями? Митико выронила палочки из рук.