***
Залетев в комнату, слизеринец кинулся на кровать. Пара секунд прошли в тишине. Затем Драко осознал весь пиздец ситуации. Схватившись за голову, он качался из стороны в сторону и не переставал описывать, насколько сильно он влип. — Твою мать. Твою ма-а-а-а-а-ать. Гребаный домовик. Чтоб тебя дементор пережевал и выплюнул. Чтоб тебе пусто было. Чтоб тебя гиппогриф изодрал. Чтоб тебе домовичиха не давала всю жизнь. Мозг имел свои собственные ассоциации со словом «давать», а потому спустя секунду Малфой лицезрел зелёные глаза, тянущиеся к нему за новым поцелуем. — А-а-а-а-а-а, — взвыл слизеринец и уткнулся носом в подушку. Подсознание услужливо подкидывало моменты из разговора с Поттером. Драко решил, что готов закончить жизнь в восемнадцать лет.***
Весь день Гарри находился под впечатлением. Весь день его грызла совесть, что он так и не узнал, что случилось с несчастным слизеринцем. Весь день сердце выпрыгивало из груди, стоило только вспомнить, с каким восхищением Малфой смотрел на него в коридоре. Выпрыгивало не только сердце, и не только из груди. Ещё больше Поттер начал переживать, когда слизеринец не явился на совместные зелья. Что, если он лежит сейчас где-нибудь без сознания? А что… И тут Гарри поразился настолько, что чуть не оттяпал себе палец вместе хвоста корнеплодки. Неужели Малфой всё это говорил сознательно? Господи, помоги! Это же… — Восхитительно, — мурлыкнул Гарри себе под нос, чем заработал полный удивления взгляд друзей. Он понимал, что ведет себя неимоверно странно, но ничего не мог поделать с улыбкой, которая так и норовила забраться ему на лицо, стоило только вспомнить смущённого Малфоя, сидящего на полу и одобрительно отзывающегося о внешности гриффиндорца. Боже, ещё чуть-чуть, и он рванёт к Малфою за объяснениями. Искать блондина не пришлось. Видимо, питаться ему всё же нужно было, поэтому на обеде они снова пересеклись. Только Гарри собрался подойти к Драко, как тот развернулся и поспешил к столу Слизерина, едва не упав, споткнувшись о ножку скамейки. День обещал быть интересным. Драко уже всерьез задумывался о том, чтобы заклеить рот скотчем. Чем бы не наградил его домовик, врать он теперь не мог. Никак. И никакие уловки здесь не помогут. Если Малфой собирался соврать, то обязательно выдавал правду. Прямые вопросы игнорировать также не получалось. Ему оставалось либо не говорить вовсе, либо отвечать максимально нейтрально. Второй вариант включал уйму нюансов, а потому Малфой уже успел заявить Крэбу, что ему плевать на испорченную рубашку, и вообще она ему не идёт; наорать на Пэнси за то, что она слишком громко дышит и обвинить капитана команды по квидичу в том, что на метле летает он как страус на кактусе. Так что да. Найти скотч очень хотелось. Масла в огонь добавлял Поттер, который на протяжении всего обеда бросал на него призывные взгляды. Неужели жаждал пообщаться? Драко настолько боялся сказать ему что-то ещё касательно не только его внешности, но и своих чувств, что не мог дождаться окончания обеда. Он жевал с такой скоростью, словно сама Смерть гналась за ним с желанием рассказать сказочку о трех братьях. Как только последний кусок паштета отправился в рот, Драко вскочил и поспешил к выходу из зала. Поттер отставил свою тарелку. «Только бы успеть, только бы успеть», — вертелось в голове. Однако сегодня был явно не его день. Едва Драко достиг дверей, чья-то рука обхватила запястье и развернула. Глаза наткнулись на встревоженный взгляд гриффиндорца. — Чёрт, Поттер, только не начинай, — процедил Малфой, но был успешно проигнорирован. — С тобой всё в порядке? Выглядишь паршиво. — Ну, спасибо, — не сдержался Драко и только сейчас понял, что руку так и не вырвал. Может, если они еще немного постоят так, никто не заметит? — Объясни, что случилось в коридоре, — потребовал Гарри. У Драко защемило сердце от подобной наивности. Действительно ждет ответа? — Почему ты себя так ведешь? — не останавливался гриффиндорец. — Почему избегаешь меня? Ты хромаешь? Почему? То, что ты сказал в коридоре… правда? Малфой на самом деле собирался спросить, не слишком ли много вопросов. Он только осадит нахального Поттера и… — Правда. В лёгких закончился воздух, а сердце пропустило столько ударов, что блондин уже должен был упасть замертво. Поттер же, будто вдохновлённый его ответом, шагнул ближе. Он устал ждать. — Ты… что-то чувствуешь ко мне? — Глизень тебя… — прошептал Малфой, и свободной рукой закрыл рот, чтобы не выдать правду. Однако слизеринец забыл, с кем именно разговаривает. Гарри не был дураком. Осознав, что Драко сдерживается, он с усилием отвёл его руки от лица и, подойдя вплотную, завёл их за спину. Теперь их тела находились так близко друг к другу, что Малфой просто не мог мыслить здраво. Он сжал губы, сражаясь из последних сил. Поттер ласково улыбнулся и, подавшись вперед, прошептал блондину в самое ухо: — Скажи, Драко… Что ты испытываешь ко мне? Отстранившись, Гарри взглянул на него. Он смотрел с такой искренностью, с такой надеждой, что Малфой не выдержал. Закрыв глаза, блондин смирился с грядущим хаосом и тихо сознался: — Я люблю тебя.