***
— Вряд ли я знаю больше твоего, — Пеппс рылась в бумагах, будто демонстративно придавая их разговору меньше значения, чем того требовал Тони. — Я уж понадеялась, что ты вспомнил о грядущей встрече. Знаешь, инвесторы… — Я помню, — с раздражением отрезал Тони. — И мы обязательно поговорим об инвесторах, как только я… Ну, знаешь- — Прекратишь беспокоиться о своей малолетней пассии? — улыбаясь, Пеппер вытянула из кипы листов бумаги планшет и протянула его Тони. — Взгляни на это прежде, чем «обязательно поговорить». Глаза пробежались по строчкам на документах, но Тони не мог просто так сосредоточиться на тексте; что-то ему подсказывало, что Пеп точно что-то знает. Скорее всего, то была интуиция, в которую Тони не верил в любое другое время, но уверовал в конкретный данный момент. Так что, смиренно и упрямо дожидаясь ответа, он отложил планшет обратно на стол, вперившись в женщину пристальным пытливым взглядом. — Ладно, ты же от меня не отстанешь, — с некоторым укором бросила Пеппер и тяжело вздохнула. — Видит бог, я не хотела тебе говорить. Просто Питер… Ну, знаешь, это вышло случайно. Я как-то поинтересовалась, почему он отказался от участия в одном из мероприятий, где были все: Роджерс, Романофф, Беннер… Он хотел бы перебить, чтобы попросить перейти ближе к сути, но усилием воли удержал язык за зубами: только нервно побарабанил пальцами по собственному бедру, чтобы никак не выдать свое нетерпение. — Короче говоря, Питер стесняется, — Тони раскрыл было рот, но Пеппер нахмурилась и притормозила его ладонью. — Нет, не потому, что он скромный, как тебе могло показаться. Дело скорее в том, что он, ну, — она вдруг улыбнулась, едва не хохоча, — не хочет показываться где-то рядом с тобой. Ему почему-то кажется, что вы плохо смотритесь. Визуально, знаешь? Подростки бывают этим озабочены… Шлеп. Тони как-то особенно громко хлопнул себя по лбу, чувствуя не то собственную глупость, не то недоумение из-за того, что Питер в принципе допускает подобные мысли. Впрочем, в одном Пеп была права: подростки часто бывают озабочены такими вещами. Не в его, конечно, случае, но продолжительное общение с паучком давало ему понять общую картину поведения нынешней молодежи. Он вздохнул и снова плавно спустил планшет с документами себе на колени. — Тони? — Так что там с инвесторами? — обаятельно улыбнувшись, Тони перевернул один из листов.***
Питер выглядел до невозможности очаровательно в маске на глазах и с зафиксированными за спиной руками. Крепкие ремни, которые в свое время Тони специально подбирал и модифицировал под особенности чужого организма, перетягивали запястья и предплечья у локтей, крепко прижимая друг к другу сильные руки, как при ношении смирительной рубашки. На нем оставались только штаны, но и от них Тони заботливо избавил, когда они оказались в подготовленной для сессии комнате. Совершенно ничего не зная о сессии, Питер постоянно вертел головой, мотал ей в попытках снять маску, пока Тони не раскусил этот его бесхитростный фокус и не сжал волосы на затылке, дабы тот не смог даже повернуться без его разрешения. — Мистер Старк? — звал он, продолжая ворочать руками в попытках то ли избавиться от пут, то ли найти более комфортное положение. — Я здесь, — Тони сильнее потянул за короткие пряди на затылке, выбивая из чужих губ растерянное неловкое оханье. Ему хотелось поскорее увидеть, как именно отреагирует Питер на ту затею, которую он спланировал в одиночку, без предупреждений и намеков. Конечно, так делать нельзя, однако Тони уже не в первый раз нарушал некоторые принципы, так что оборачиваться назад и думать о морали было уже поздно. Плечи Питера, как и его корпус, заметно расслабились, когда Тони начал развязывать маску, спуская ее ниже и позволяя осмотреть место, в котором они находились. То было одно из заброшенных (почти пустых, честно говоря) помещений Башни, которое Тони оформил в соответствии со своими планами. И хотя он потратил достаточно времени на это, он разберет всю конструкцию после окончания сессии. А может, и не разберет. Зависит от того, как закончится этот вечер. — З-зеркала? — прищурившись даже из-за неяркого света, спросил Питер и сразу же обернулся, встречаясь с ним взглядом. — Зачем? На его щеках горел румянец, сам он словно олицетворял собой ощущение неловкости и неуютности; но полный уверенности в своих планах Тони только заботливо смотрел в чужие глаза, затем подхватив пальцами подбородок Питера и отвернув его лицо обратно к ряду высоких зеркал, покрывавших стены комнаты чуть больше, чем наполовину. Они придавали помещению больший объем, будто оно и не было таким симпатично-миниатюрным, а разрослось на целый зал, по размерам не уступающий гостиной или мастерской. — Смотри, — по-прежнему придерживая Питера за подбородок, Тони кивнул в сторону одного из зеркал. — Смотри внимательно. Не отвлекайся и не отворачивайся. То был приказ, и в знак его принятия Питер кивнул, глядя в лицо Тони через отражение. Они сидели на небольшом диванчике, издали больше похожем на кресло, но дающем возможность сидеть вдвоем. Питер ютился на краешке дивана, сидя перед Тони, прижимаясь к его телу спиной и немного ерзая, дабы устроиться удобнее между его ног. Он неотрывно следил за всем, что происходило в отражении, послушно не отворачиваясь и не отводя взгляда от зеркал: лишь скользя по поверхности, дабы уловить отдельные очертания. Ему было что улавливать: удостоверившись, что Питер делает, как ему было велено, Тони склонился и уткнулся носом в изгиб шеи, чтобы коснуться кожи губами. Он не спешил: жадно вдыхал запах чужого тела, упивался мелкой дрожью и вслушивался в сбившееся тихое дыхание, сравнимое со смущенным сопением. Тони представил, как здорово руки Питера держались бы за его ноги, чтобы усидеть в таком положении, но развязывать их было неосмотрительно, ведь паучок с наибольшей вероятностью просто закроет лицо ладонями. Этого нельзя было допустить. Легкое касание губами сменилось на череду укусов, которые Тони оставлял на шее, спускаясь от мочки уха и обратно. Он не контролировал силу укуса, вкладывая все свое желание обладать чужим телом: почему-то ему очень хотелось, чтобы Питер понимал, как сильно Тони хочет его, как рад им обладать. Ему нравилось давать ощутить степень своего возбуждения, это в какой-то мере удовлетворяло его собственную потребность во властности. Он обвил одну руку вокруг поясницы, прижимая Питера ближе, дабы тот сидел спокойнее; затем поднял голову, всматриваясь в отражение: как и было велено, Питер продолжал смотреть. Для Тони не в новинку рассматривать самого себя и кого-либо еще в зеркале, однако в подобной ситуации он оказался впервые: трахаться перед зеркалом ему еще не доводилось. Он рассматривал обнаженного Питера, который, в свою очередь, тоже смотрел на самого себя с нечитаемым выражением на лице. Его глаза блестели так же, как и тогда, в гостиной, когда он грустно рассматривал фотографию. Но были черты, отличавшие состояние Питера тогда и сейчас: например, щеки пылали, а тонкие губы приоткрылись, чуть раскрасневшись, видимо, из-за прикусываний. Чтобы подлить масла в огонь, Тони двинул бедрами и едва сам не зашипел: полувозбужденный член лег в штанах слишком неудобно, оттого трение и раздражение вызывали едва ли не тройной отклик. Он вновь повернул голову, водя носом вдоль виска и щеки, отчасти чтобы скрыть свое смятение, отчасти чтобы Питер дышал еще чаще, срываясь на всхлипы из-за скопившейся во рту слюны. — Мистер Старк, — прошептал он, вперившись взглядом в глаза отражения Тони, — я, эм… Я хочу больше. Периодически шепот срывался на хрип, из-за чего все сказанное ласкало слух не меньше, чем общее состояние Питера. — «Больше» чего? — глухо отозвался Тони, сам не до конца вникая в смысл слов. Питер откинулся назад, пару раз повел плечами, чтобы потереться спиной о его грудь, и всхлипнул снова, на этот раз из-за сковывавшего его желания. Скользнув взглядом вдоль отражения в зеркале, Тони заметил чужую раскрасневшуюся головку и подрагивающие ноги. Рассматривание в отражении отличалось от простого разглядывания наяву; во всяком случае, сейчас Питер точно знал, что Тони откровенно пялится на него, причем пялится с наслаждением и благоговением, будто у него в руках находится высшая ценность. Тони и сам ловил этот свой взгляд в зеркале: блестящий, ошалелый, возбужденный и отчасти кокетливый. У Питера частенько были проблемы с тем, чтобы признать некоторые свои состояния и не стесняться их. Тони таких проблем не имел, оттого он покорно признавался самому себе во всех самых черных и непристойных мыслях. — Пожалуйста, — Питер глубоко вдохнул, закрыв глаза, но тут же резко их распахнув, видимо, подумав, что нарушает правила, — п-прикоснитесь ко мне? В смысле- — Я понял. Он провел ладонью вдоль подтянутого тела, очерчивая пальцами каждую напрягшуюся мышцу, довольствуясь тем, как его касания влияют на состояние Питера. И, честно говоря, из-за этого Тони не спешил удовлетворить чужую просьбу, ходя вокруг да около: приглаживал бедра, шарил вдоль боков и щипал некоторые особенно мягкие места, замечая, как чужое лицо обретает оттенки обиды и возмущения. Чтобы напомнить о себе, Питер даже двинул бедрами, из-за чего его упругая задница вновь потерлась о член Тони через брючную ткань. — Что ты видишь? — елейным голоском Тони мурлыкал прямо на ухо, аккуратно отодвигая пальцами пряди волос. — Я, эм… Вас и… Себя, — покорно отвечал Питер. — Это вопрос с подвохом? — Может быть. Тони медленно скользнул ладонью сначала по прессу Питера, затем между их телами, решительно собираясь избавить себя от тесноты, сжимавшей член практически до боли. Только расстегнув ширинку, он горячо и облегченно выдохнул в чужое плечо, после чего вновь прикусил кожу. Ответом стало несдержанное оханье. Питер вздрогнул, вновь пытаясь прильнуть ближе. — Ответь мне, что ты видишь, — снова завел Тони, одной рукой продолжая крепко обнимать Питера за пояс, другой — прикоснувшись к его члену и сжав его. — Тогда я продолжу. Молчание. Питер напрягся, мышцы его спины будто окаменели, сам он был в шаге от того, чтобы опустить голову; чисто технически, он ее уже опустил, только послушно продолжал смотреть в зеркало, исподлобья, прямо в глаза его, Тони, отражения. — Хорошо, — чтобы расслабить мальчишку, Тони пару раз медленно провел рукой вдоль члена. Питер робко простонал, уже было толкнувшись, но обиженно засопев, когда движения прекратились. — Мы пойдём другим путём: как мы, по-твоему, смотримся? — Мистер Ста- — Тс-с-с-с. Отвечай на вопрос, — уложив голову подбородком на плечо Питера, Тони прислонился своей щекой к его так, чтобы их головы находились на одном уровне. Он буквально слышал, как Питер сглотнул, резко глубоко вдыхая и медленно, понемногу, выдыхая. Зрачки карих глаз, дрожа, бегали по отражению, осматривая его, пока алеющий румянец становился все гуще, расползаясь по лицу неровными пятнами. По мнению Тони, смотрелись они просто замечательно: оба брюнеты, оба кареглазые; только Питер на его фоне выглядел во всех смыслах светлее — и обликом, и характером. По какой причине Питер этого не видел (или не принимал) — Тони не имел ни малейшего понятия. Он сильнее сжал кулак, еще разок проведя по члену, из-за чего Питер вскрикнул, вновь подмахнув бедрами. Из головки сочился предэякулят, а разгоряченное тело дрожало и изворачивалось в руках Тони, будто Питер по-прежнему не мог нормально усидеть. — Х-хорошо, — изрек он. — Мы хорошо смотримся, мистер Старк. Вдруг Питер улыбнулся. Взгляд, до этого растерянный и смущенный, наполнился интересом; теперь, казалось, он смотрел в зеркало не из-за того, что ему было приказано так делать, а потому что сам того хотел. Тони отпустил член, лягнув пару раз бедрами, чтобы Питер съехал с сидушки дивана: — На колени, — он вцепился рукой в волосы на затылке, контролируя движения, чтобы Питер совершенно случайно не грохнулся, пока слезает с дивана на дрожащих ногах. Тот, даже пытаясь приложить какие-то усилия, не смог встать на ноги плавно: глухой звук тупого удара колен о пол сменился громким шипением и едва слышимыми ругательствами, которыми Питер проклинал самого себя за неуклюжесть. Некоторое время он еще барахтался, стараясь не двигать головой, чтобы не было больнее, и меняя свою позу на более удобную. В конце концов он, как и нужно, встал на колени, выпрямив спину и прекратив шевелить плечами в попытках задействовать руки. Когда Тони удостоверился, что Питер принял устойчивое положение, он выудил из кармана уже приспущенных брюк согретый теплом его собственного тела тюбик лубриканта. Щелчок, раздавшийся из-за вскрытия пломбы, заставил мальчишку вздрогнуть, но он продолжал с любопытством рассматривать их отражение, не смея обернуться. — Ты можешь закрывать глаза или жмуриться, — уточнил Тони, обильно смазывая пальцы. Питер так и сделал, стоило Тони аккуратно ввести один палец. Он задрожал еще интенсивнее, будто осиновый лист; держаться на коленях, очевидно, было тяжело. Дабы хотя бы немного облегчить положение, Тони сжал свободной ладонью, слегка перепачканной в смазке, чужое плечо, таким образом фиксируя торс Питера на месте. — Стой ровно. — Не могу, — всхлипнул Питер, совсем немного поддаваясь на пальцы. — Мистер Старк… Чуть быстрее. Прищурившись, Тони совсем немного ускорил темп движений, вращая запястьем и постепенно добавляя второй и третий палец. Проход, до этого растянутый пробкой, поддавался достаточно легко, но еще слишком туго для члена. Нащупав простату средним пальцем, Тони надавил на нее, улыбаясь после особенно развязного мелодичного стона. — Хватит, — требовательным тоном попросил Питер. — Пожалуйста… Я готов. — Обычно я сам решаю, когда ты готов, — с нажимом произнес Тони, снова надавил на бугорок простаты и резко вытащил все три пальца. Питер вскрикнул, и, если бы не рука, сжимавшая плечо, то упал бы задницей прямо на пятки. Довольный своей работой Тони спешно спустил боксеры вместе с брюками еще ниже и позволил себе отпустить Питера: — Ровно, — повторил он. Тот развел ноги пошире, прекратив покачиваться из стороны в сторону, кинул тихое «да, мистер Старк» и замер в ожидании. Со стонами и удовлетворенным мычанием он чуть не упал лицом вперед, когда Тони начал медленно вводить член; его руки, до этого неподвижные, снова начали ворочаться под ремнями, пытаясь высвободиться. Из-за лишних движений Питер терял устойчивость, но Тони успел подхватить его — опять за затылок — и насильно притянуть голову к своему плечу. — Продолжай смотреть в зеркало, — глухо скомандовал он, повернувшись к Питеру и оставив на его влажной от редких слезинок щеке ласковый поцелуй. — Да, мистер Старк, — пробормотал Питер, проморгавшись и уставившись в зеркало. После того, как член вошел наполовину, Тони ввел остаток слитным движением, на пробу сделав пару резких толчков; те отозвались только стонами и просьбами «еще», и потому он продолжил вколачиваться, оставив одну руку на затылке и положив вторую на бедро, чтобы регулировать фрикции. — Не отворачивайся, — в последний раз прошептал Тони, склонив голову и уткнувшись лбом в чужое плечо, пока по телу растекался жидкий огонь. — Д-да, мистер Старк, — едва различимо сквозь стоны и вздохи протянул Питер. — Пожалуйста, еще! Кто он такой, чтобы отказывать столь милому и немного наивному созданию? Тони продолжил, инстинктивно зверски вбиваясь в узкое горячее тело и совершенно позабыв обо всем: о зеркалах, о том, зачем он начал эту сессию, о том, что хотел подразнить Питера… Был только он, и его малыш, которого он до смерти любил и которым так хотел обладать, причем обладать до безумия неаккуратно, открыто. Пусть он и не мог себе позволить всего, его целью оставалось максимально приблизиться к желаемому, показать как можно большему количеству народа, что Питера трогать нельзя, что он принадлежит ему. Тони, черт возьми, Старку. — Мистер Старк, я скоро, — Питер заскулил, сильно наклонившись назад и теперь полностью устроившись затылком на плече Тони. Как и было велено, он не отворачивался, хотя попытки предпринимал: легонько поворачивал голову, продолжая смотреть в зеркало. На пике оргазма, когда каждая клеточка тела вопила от напряжения, Тони шлепнул Питера по бедру и с придыханием спросил: — Что ты видишь, Питер? — Мистера Старка и, — Питер тихо промычал, глубоко вдыхая, — и его послушного па-паучка! На последнем слове он излился на пол и на свои колени. Тони позволил себе кончить внутрь, испытывая от этого странное, но приятное наслаждение, ударившее по голове до белого шума перед глазами. — Правильный ответ, — не меняя их прежнего положения, он ласково поглаживал мальчишку по спутавшимся влажным волосам. — Правильный ответ, паучок. Питер его понял, Тони был уверен. Эта уверенность только подтвердилась, когда, будучи избавленными от ремней, он смотрел в зеркало с улыбкой и некоторым восхищением, изредка оборачиваясь на Тони и почти незаметно кивая не то ему, не то своим мыслям. Выходя из комнаты, Питер остановился у дверей и смущенно потупил взгляд в пол: — Спасибо, мистер Старк.