Четыре рассказа на Новый Год

— Смеешься надо мной, маленький пизденыш? — Брайан свел к переносице свои четко очерченные брови, от чего его медальный профиль немного потерял свои безупречные пропорции и приобрел легкий отсвет приземленности. — Меня — в танцы?! — Не кричи, — Джастин засмотрелся на руки Кинни, вальяжно и непринужденно охватывающие автомобильную баранку. — Зеленый, поехали, а то вон — из соседней тачки тебя заслушались! — Подумаешь, — рассерженным котом фыркнул Брайан. — Пусть слушают, если у них в жизни ничего интереснее нет, чем подслушивать чужие разговоры в пробках на городском шоссе М-22! Машина таким же вальяжным движением продолжила свой неспешный путь по перегруженному пробками центру Питтсбурга. — Я не сказал ни единого слова против, когда ты ввязался в эту аферу с занятиями в школе танцев, — продолжил Брайан. — А мне, может быть, хотелось побыть с тобой подольше вдвоем, сходить вместе в оперу или на балет… Джастин заржал во все свое юное горло так, что ехавшая рядом с ними машина, в которой сидели, якобы не блещущие остротой своей личной жизни двое мужчин, вильнула в сторону и отстала. — Опера твоя, Брайан Кинни, — это ролевая игра «Накажи меня справедливо, мой дикий коп!». Хотя, должен признаться, некоторые твои арии под мои минеты весьма и весьма профессионально исполняются. Даже и на бис. Брайан тоже засмеялся, сворачивая на парковку перед танцевальной студией. — Засчитано, юный Тейлор. Привет Дафне и еще раз попеняй ей, что сманивать у меня партнера, пусть даже и на один вечер — великий грех с ее стороны! — Несомненно, она будет расстроена и отдавит мне все ноги, думая о том, как загладить свою вину перед великим Кинни! — подначил Джастин, вовсю сверкая своей фирменной «солнышковой» улыбкой. — Заедешь за мной в восемь? — Обязательно, смотри, не смей строить там глазки вашему постановочнику, или как он там у вас называется? — Хореограф или тренер по танцам. — Улыбка Тейлора слегка потускнела. — Гомофоб тот еще. — Он вышел и захлопнул дверцу машины. — Отпускает противные шуточки, типа, что за вихляния бедрами, вы же не педики, держите даму, как мужчина, а не как еще одна дама… — Джастин продолжил бормотать, удаляясь в сторону стеклянных раздвижных дверей студии, полагая, что Брайан его уже не слышит. Но Брайан Кинни слышал все. — Ай, Дафна! — Джастин удивленно отдернул руку от ее талии. — Ты колешься! — Как жаль, что нельзя посчитать это за комплимент! — Притворно кокетничая, вздохнула девушка. — Расслабься, — тут же заулыбалась она, — Это я платье булавкой заколола, так лучше подчеркивается талия, я выгляжу стройняшкой! — Можно подумать, что без булавки ты бы выглядела как-то иначе! — Проворчал Тейлор. Он собирался еще и продолжить, но тут раздался недовольный окрик Шона. — Джастин! — голос тренера еще на первом звуке имени Тейлора уже приобрел саркастическую насмешку и язвительность. — В конце-то концов, когда ты научишься держать свою партнершу так, как и подобает партнеру, а не неженке-пироженке, вот ответь мне! — Минуточку! — От зеркальной стены раздался звучный голос Брайана Кинни. — Предлагаю не заморачиваться гендерными стереотипами! Шон потерял дар речи на пару минут, наблюдая за проходкой сытой пантеры через весь танцкласс. Впрочем, и все остальные начинающие танцоры ошарашенно провожали глазами непринужденное движение Брайана к его собственной цели. — Боже, — тихонько пропела над ухом Джастина лукавая Дафна. — Сколько раз наблюдаю вашу химию, а все никак не могу привыкнуть! Он бесподобен, а вдвоем вы — сногсшибательны! — Танец, — непробиваемым тоном лектора продолжил Кинни, выводя счастливо улыбающегося Тейлора в центр зала, — Танец не подвластен стереотипам, рамкам, запретам или предрассудкам. Это была теория, — Брайан прямо и спокойно смотрел в лицо Джастина. — Теперь время практики. Дафна аккуратно вынула пульт от стереосистемы из рук сбитого с толку Шона. Музыка пропустила ровно четыре такта под биение двух сердец. Танец призван выразить то, что невозможно рассказать словами. Эта банальная фраза больше не казалась банальной. Пара в центре зала, под изумленные взгляды собравшихся, рассказывала историю любви, передавая своими движениями всю ее необычность и красоту. Необычность — история, начавшаяся как сотни других, не сулившая ничего выдающегося, но натолкнувшаяся на то, что некоторые называют совпадением, а большинство обозначают кратким словом — судьба. Красота — внешняя красота лиц, внутренняя красота действий и поступков, скрываемая от других, но не перестающая от этого существовать и проявляться тогда, когда это необходимо. И все это, совершенно непостижимым образом укладывалось в танцевальный отсчет — раз-и-два, поворот, — сопровождаемое льющейся из динамиков музыкой и светом глаз танцующих. — Какие еще есть не ясные вам моменты? — Не глядя на тренера, спросил Брайан, окончив танец, но не выпуская Джастина из своих рук. — Как держать партнера? — Нет, довольно, — отмер все-таки, Шон и заговорил, пытаясь сделать свою речь более-менее, связной. — Как держать не надо! — Ну и прекрасно! — Жизнерадостно подытожил Кинни. — Мы тогда, пожалуй, пойдем? Надеюсь, — учтиво стряхнул он на глаза свою шелково переливающуюся на свету челку. — Мы не очень вам помешали. — Ну и что это был за демарш? — сидя рядом с Брайаном в машине, спросил Джастин. — Ты же сам просил меня показать наглядно, что танцевать можно и с партнером, и с партнершей, и с Тедом, и с Эмметом… — И с чертом, и с архангелом… — Снова смеясь счастливыми глазами, подхватил Тейлор. — О! — моментально воодушевился Брайан. — Какой сюжет на ночь! Только, знаешь, я бы прикупил сюда необходимый реквизит, ну там, крылышки, или, нет, давай, те чулочки белые с кружевными подвязками, а…?