Голос опенула

      Стоило Эрике оказаться на мосту, как трещины замерли, стих ужасающий рокот. Симон отреагировал так же молниеносно: шок в его глазах обратился блеском триумфа. Он все еще менялся, лицо невозможно было запомнить, а кожа то и дело темнела, как у настоящей тени. И только глаза оставались неизменными.       Мост замерцал, и Эрика положила руку на парапет. Симон следил за ее движениями. Пока не нападал. Но кто знает, сколько это продлится!       — Эрика, какого черта! — сразу же оглушил голос Ила, стоило Эри коснуться камня. — Почему ты не проснулась?! Зачем вернулась?!       — Зачем я вернулась?! — воскликнула Эрика. Краем глаза она заметила, что Симон тоже положил ладонь на бортик, чтобы слышать их разговор. Плевать. — Может быть, для того, чтобы остановить тебя от того, что ты тут удумал?! Ты с ума сошел?!       — Я знаю, что я делаю…       — Да! Ты себя убиваешь! Решил погеройствовать? А о других не подумал? Об Оливере, обо всем Канноре! Обо мне ты не подумал?!       — Я…       — Я тебя терять не собираюсь, слышишь? Я не собираюсь больше никого терять! Мы вернемся на Каннор все втроем! Оливер, ты и я! Я без тебя никуда не уйду!       — Эри…       Но Эри уже не могла остановиться. Ноги не держали, на глаза наворачивались слезы. Одна мысль, что Ил может снова исчезнуть из ее жизни, исчезнуть навсегда, прожигала и так опаленную душу. Эрика не хочет опять остаться одна.       Она не хочет опять остаться без него.       — С чего ты решил, что тебе больше нечего терять? — всхлипнула Эри, цепляясь пальцами за белый камень. — Пока тебя не было, я чуть с ума не сошла! Меня тебе тоже нестрашно терять? Ил, я не смогу без тебя! Я без тебя пропаду! Если ты умрешь, я умру вместе с тобой! — Она согнулась, как будто на плечи возложили все небо, и коснулась лбом теплого мрамора. — Поэтому не смей решать за нас обоих! Ты мне нужен. Ты мне всех нужнее…       Эрика притихла. Сердце стучало, как в лихорадке. Эри не хотела даже представлять мир, в котором Ила не будет рядом. Мир, в котором никто не подставит плечо, в котором никто не поддержит в трудную минуту, в которой никто не возьмет за руку, когда земля начнет уходить из-под ног. В котором никто не будет любить ее так, как любит он.       Ил молчал, словно не знал, что ответить. Будь у него сейчас руки, он бы ее обнял — Эри знала это наверняка. Потому что пусть Ил и не всегда знал, что сказать, но он всегда знал, что надо сделать. И Эрике никогда, на самом деле, не нужны были слова. Ей не нужны были поцелуи, не нужны были комплименты и свидания. Ей нужно, чтобы кто-то, кто-то верный и любящий, кто-то преданный и понимающий, был рядом.       Чтобы рядом был Ил.       — Как же романтично! — язвительно протянул Симон. Эрика вскочила и уставилась на него исподлобья. Рука осталась на парапете, чтобы в любую секунду услышать, что Ил собирается делать. Но Симон, кажется, не собирался нападать. Он сложил размытые темные руки за спиной и лукаво прищурил горящие глаза. — И как же эгоистично. Впрочем, другого я от тебя и не ожидал, Эрика Белуха.       Симон шагнул ближе, к обломанному краю моста. Эри прислонилась ближе к парапету, но взгляд с противника не сводила. Опенул едва переставлял ноги — как будто плыл над поверхностью, а не шел, как человек. Но в остальном он выглядел достаточно осязаемым. А значит, и достаточно опасным.       Зеленые глаза странно сверкнули в лучах рассветного солнца, и Симон вытащил из невидимого кармана штанов длинный узкий меч. Совсем не такой, как у всех лайтовцев: черный, гладкий и блестящий, будто из обсидиана. Эри невольно вспомнила средневековых рыцарей, которых поражали такими мечами в самые уязвимые места. Из-за того, что теперь невозможно было отличить одежду от кожи, казалось, что Симон сотворил оружие из собственного тела.       — «Ты мне нужен», «ты должен остаться со мной», «я без тебя не смогу», — передразнил инсив и провел острием вдоль тонкой, едва заметной трещины. Мост в ответ тревожно замерцал, и Симон хищно оскалился. — Звучит трогательно. Вот только ты забыла уточнить…       Лезвие уперлось в сияющий камень, и опенул хрипло засмеялся. Эри ощутила странную дрожь в руках и ногах. Что-то сейчас произойдет, что-то страшное. Но приблизиться к вооруженной тени Эрика не решалась.       — …Он сам-то хочет быть с тобой? — поднял сверкающие глаза Симон и лениво оперся на рукоять меча.       Мост дрогнул, и Эри едва удержалась на ногах. Трещины снова поползли во все стороны. Эрика с ужасом смотрела, как покрывается черной паутиной белый камень под ее ногами.       — Ил, как ты?! — воскликнула она, хватаясь за парапет.       — Я… Я в порядке, — неуверенно протянул голос Ила, словно издалека. — Не слушай его.       — Правильно, Иливинг Карви, лучше ты послушай, — просвистел Симон. Он держал руки на мече, но все равно неведомым образом слышал все, что говорил Ил. — Послушай и ответь. Сейчас, когда ты не можешь скрыться за своей глупой улыбкой. Простил ли ты человека, который предал тебя?       Ил попытался еще что-то сказать, но Эрика услышала только болезненный хрип. Симон с силой надавил на рукоять, и по всему мосту поползли пугающе черные трещины, похожие на полные яда вены под бледной кожей. Эри вскрикнула и отшатнулась от края — и вовремя. Симон вдавил меч в трещину и навалился, как на рычаг. Мост снова содрогнулся, трещины потянулись к бортам. От грохота заложило уши. Эрика зажмурилась, а когда через секунду открыла глаза — в темноту пролива летел огромный кусок моста с абсолютно черным сколом.       Крик застрял в горле. Эри в ужасе прижалась к теплому камню, не сводя взгляда с Симона, оказавшегося у самого края. Фантом легко покрутил в воздухе меч, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел дальше по мосту, едва царапая камень под собой черным лезвием.       — Что ты творишь?! — выпалила Эрика.       Симон равнодушно передернул плечами.       — Я? Я ничего не делаю, Эрика. Я всего лишь задаю правильные вопросы. Я не имею никакого влияния на твоего приятеля. Но ты… — он усмехнулся, на черном лице тени сверкнули два зеленых огня, — …ты — его слабость. Ты — огромная рана на его сердце. Ты — птичья болезнь для его души. Ты заставляешь его уничтожать себя. Не так ли, Карви? — Симон остановился в нескольких шагах от края и установил острие на тонкую ниточку новой трещины. — Простил ли ты человека, из-за которого тебя едва не выгнали из лагеря? Из-за которого ты потерял последнего члена семьи?       Эри услышала приглушенный болезненный стон, и под ногами разрослись черные полосы. Эрика снова отскочила и прижалась к парапету.       — Ил, пожалуйста, держись! — взмолилась она. — Он только этого и добивается.       — Я пытаюсь… — прохрипел Ил, тихо-тихо, так, что Эри едва различила его голос.       — Это бесполезно, Белуха! — захохотал Симон, облокачиваясь на вонзенный в черную трещину меч. — Ты можешь умолять его сколько угодно, но такую, как ты, невозможно простить!       Эрика вскинула на него взгляд:       — Ты ведь сейчас от него зависишь! — отчаянно выкрикнула она. — Если ты не прекратишь, то тоже упадешь!       — О, я не упаду, — протянул Симон, щуря глаза. — Потому что ты пойдешь на все, чтобы искупить свою вину. Как там писал Сивэ в дневнике? Жизнь за жизнь?       Сердце замерло в груди. Эрика металась взглядом от инсива к жуткой трещине в душе Ила — и к противоположному берегу, который сейчас оказался так же близко, как и родной. Она едва успела различить размытую фигуру там, на туманном обрыве, как голову наполнил тревожный голос.       — Эри, даже не думай об этом! — на невозможном сейчас выдохе проговорил Ил. Эрика чувствовала, как тяжело ему одновременно говорить и удерживать под контролем черные трещины.       — Лучше бы тебе поторопиться с решением, — напомнил о себе Симон и сильнее надавил на рукоять. Лезвие вошло в камень глубже, и трещины добрались почти до бортов моста. — Чем дольше длится ритуал, тем он опаснее, ты помнишь? Быть переправой для души — крайне рискованное дело. Особенно для того, кто уже потратил большую часть сил. — Он шаркнул ногой, и от его движения, как круги по воде, побежали бледные волны света. — Сколько тел ты сменил перед тем, как связаться со мной, бедный подселенец? Три? Четыре? Наверное, это ужасно тяжело! А ведь тебе еще возвращаться в родное тело, которое сейчас так далеко! Эрика, ты знаешь, что случается с подселенцами, которые не успевают вернуться? О, занимательное зрелище! Думаю, тебе будет интересно посмотреть…       — Замолчи! — выкрикнула Эри и болезненно зажмурилась.       Симон прав, с каждой секундой риск для Ила погибнуть растет. Он и так на исходе, после стольких вселений, после этих обрушений и чертовых трещин. Если они не закончат ритуал в ближайшее время, Ил может… может… Эрика зажмурилась до боли. Нет, она не может его потерять! Только не так, только не в Ливирре, только не обрекая его на вечную ложь!       Эри приоткрыла глаза, но почти ничего не увидела из-за подступивших слез. Только черные разряды трещин на сияющих белых камнях. Ил и так натерпелся из-за нее. Должна же она как-то отплатить за все проблемы, что она на него свалила…       — Эри, не думай обо мне! — слабо взмолился Ил.       — Я о тебе никогда не думала, — прошептала Эри, оттолкнулась от парапета и, не глядя на Симона, зашагала к берегу Оливера. — А ведь нужно было…       Мост отчаянно сверкал под ногами, Ил пытался что-то ей сказать, переубедить, остановить, но Эрика только сжала руки в кулаки и продолжила идти. Она приняла решение. Она может спасти сразу двоих близких ей людей. Разве это проигрыш? Нет. Она все-таки переиграла Симона. Пусть и ценой своей жизни.       Ведь, в конце концов, все не так уж и плохо? Если повезет, Эрика сможет остаться в сознании и просто иногда появляться во снах Оливера. Это ведь не самое худшее будущее, верно?       Шаги стали медленнее. Ноги будто налились свинцом. Эри почувствовала, как мелко дрожит под подошвами камень, и подняла глаза. Мост изгибался — несильно, но заметно, — так, чтобы Эрика шла в гору. Бортики отчаянно мерцали, по всей поверхности уже потянулись тонкие трещины, но Ил упрямо продолжал усложнять Эри путь. Если бы он мог, он бы, наверное, и стену выстроил, как тогда, в самом начале.       Если бы он мог…       — Ил, не трать силы, пожалуйста, — голос сорвался, и Эрика всхлипнула. Слезы звонко разбились о белый мрамор, и на их месте расцветали новые черные разводы. Эри закрыла лицо руками и одними губами продолжила. — Тебе еще возвращаться…       Мост замерцал. Ил ответил ей. Эрика не слышала, но наверняка знала, что он сказал: «Тебе тоже еще возвращаться». Нет, ей не нужно возвращаться. Зачем? Чтобы снова испортить жизнь человеку, который ее любит?.. Любил?.. Эрика рухнула на колени и до крови прикусила губу. Да как такую, как она, вообще можно было любить?!       — Отвратительное зрелище, — язвительно протянул за спиной Симон.       Эрика испуганно обернулась. Инсив подошел ближе и теперь нависал над ней черной скалой. Меч остался позади, вонзенным в темную трещину. В одну из сотен.       — Я не перестану удивляться, насколько же слабыми делает людей любовь, — цокнул языком опенул, опустился рядом и впился взглядом зеленых огней в лицо Эри. Этот взгляд пригвоздил к месту и заставил воздух вылететь из легких. — Но, что намного страннее, отсутствие любви делает их еще слабее. Думаю, твоему приятелю это хорошо известно.       Он провел ладонью по белому камню, и Эрика услышала, как совсем рядом трещит ломающийся мрамор. И в эту секунду ей показалось, что ужаснее звука не существует в мире. Эри осторожно коснулась моста, и ее оглушил крик, смешанный с болезненным шипением:       — Эрика, уходи! Пожалуйста, Эри, отойди! Возвращайся обратно и просыпайся! Ты же обещала, ты обещала не рисковать своей жизнью ради меня! Эрика, пожалуйста, уходи, пока я еще могу тебя перебросить! Пожалуйста!..       — Сколько унижений от каннорского авитара! — выплюнул Симон, царапая ногтями камни. — Сколько унижений ради человека, который этого не заслуживает! Я слышал каждую ее мысль, Иливинг Карви, каждую! И знаешь, сколько она думала о тебе? Нисколько! Она гнала прочь любое воспоминание о тебе!       Эрика хотела выкрикнуть, что это неправда, но слова встали поперек горла. Это правда. Она и правда предпочитала не думать об Иле. Но не потому что она его не любила. Не потому, что он был ей противен.       А потому, что Эри не могла вынести угрызений совести.       — Эри, — тихо, словно на последнем издыхании сказал Ил, — ты не виновата.       — Не виновата? — рассмеялся Симон, вскочил на ноги и обвел рукой испещренный черными трещинами мост. — Посмотри, что она делает с тобой! Посмотри, во что ты себя превращаешь из-за нее! Посмотри, что ты делаешь ради человека, которому на тебя плевать!       Эрика зажмурилась, чтобы не видеть, как расползаются всюду черные разводы, как осыпается со скола мелкая крошка, как мост трещит, кренится, слабеет. Как больнее становится ее другу. Как она снова не может ему помочь и делает только хуже. Он столько раз ее защищал, он защищает ее даже сейчас! А она ничего не делает! Она боится и ждет, пока все решится само собой! Она даже не пытается ему помочь! Слабая, трусливая, эгоистичная! Зачем она ему такая?!       — Посмотри, что происходит! — открыто хохотал Симон. Его голос наполнял голову удушливым ядом. — Посмотри, она снова жалеет себя! Она снова ждет, пока ты сделаешь все за нее! Даже если это тебя убьет. Типичный опенул! Ответь, Иливинг Карви, неужели ты простил человека, который, плевал на твои чувства и продолжал использовать в своих интересах? Простил ли ты человека, которого так яростно любил, но который принимал все твои поступки как должное? Который никогда не прислушивался к твоим проблемам, но всегда спихивал на тебя свои? Простил ли ты ее?!       Эри приготовилась к тому, что трещины доберутся до нее. Приготовилась даже к тому, чтобы вместе с обломком моста полететь вниз, в темноту. Она была готова.       Но ничего не произошло. Даже наоборот — ужасный рокот стих. Эрика опасливо приоткрыла глаза и увидела, что черные трещины остались на своих местах, не увеличились и не расползлись дальше губительным ядом.       Камень под ладонями приятно нагрелся. Тепло обволокло пальцы, и Эри почти ощутила, как Ил бережно держит ее за обе руки.       — Эри, ты не виновата, — повторил он так же тихо, но намного уверенней. — Ты ни в чем не виновата.       Симон что-то озлобленно зарычал, но Эрика не слышала. Для нее больше не существовало ничего, кроме ласкового, такого родного голоса и теплых эфемерных прикосновений.       — Ты не виновата в том, что со мной происходит, — продолжал Ил. — Ты не виновата в том, что я заболел, как и в том, что я тебе сразу все не рассказал. Ты не виновата в том, что я тебе слишком много недоговаривал и заставил тебя подозревать меня. Ты не виновата в том, что Анель, самая хитрая шантажистка на всей земле Лайтов, пустила тебе пыль в глаза. Ты не виновата в том, что Дейр слетел с катушек. Ты не виновата, что я тебя… — он остановился, словно не решаясь произнести роковое слово, — что я тебя… люблю. И что ты не любишь меня в ответ. Эри, ты не виновата.       Ил затих. Эрика сидела неподвижно, прислонив обе ладони к мосту и чувствуя пульсирующее тепло под пальцами. Как биение сердца. Быстрое, неровное, но живое и такое искреннее, что Эри, наверное, должна была расплакаться. Но слез не было. Они все высохли, а вместо них душу наполнило что-то другое, такое же теплое. Наполнило и склеило все воедино, залатало трещины, заменило собой разрушенные остовы. Что-то новое, но одновременно удивительно знакомое.       Эрика почувствовала себя под защитой. Она почувствовала себя любимой. Она почувствовала себя нужной.       В груди вспыхнул огонь, почти так же, как в начале ритуала, но на этот раз не ледяной, а горячий, жгучий. Сердце разгонялось с каждой секундой. Каждая мышца в теле напряглась, каждая жилка наполнилась пламенем. Едва сдерживая странную дрожь, Эри наклонилась к камню ближе. Выждала одну секунду — чтобы огонь ворвался в рассудок, но не больше, чтобы Симон не успел сориентироваться. И шепнула:       — Задержи его, насколько сможешь.       И тут же вскочила на ноги и рванула к сколотому концу моста.       — Что?! — услышала Эри позади пораженный вздох Симона, но его тут же заглушил рокот движущихся камней.       Мост под ногами начал дрожать, черные трещины вытянулись, но Эрика не оглядывалась. И судя по тому, как яростно засвистела тень опенула, Ил сумел остановить его от преследования, хоть на пару мгновений.       Эрике не нужно больше. Только крохотное преимущество — и она победит. Она знает!       Эри приблизилась ко все еще торчащему из щели черному мечу, едва не проскользнула мимо — из-за трещин поверхность оказалась неровной, поэтому Эрика успела затормозить, — и одним движением вытащила оружие из камня. Меч оказался удивительно легким, словно сотканным из тумана и мглы. Тепло в ладони сменилось холодом рукояти. Обсидиановое лезвие сверкнуло в свете восходящего солнца, и Эри разглядела в черной глубине всполохи искр.       — Убью!!! — раздалось вдалеке.       Эрика выставила меч перед собой и уставилась на то место, где еще пару секунд назад сидела сама. Сейчас там возвышалась невысокая, полтора метра в высоту, стенка, вся изрезанная черными полосами. Слабая преграда, но Эри понимала, что Ил не успел — да и не мог — выстроить что-то весомее. Поэтому Симон уже взгромоздился на верх стены и, сверкнув озлобленными зелеными глазами, спрыгнул по одну с Эрикой сторону. Не успел он коснуться ногами моста, как стенка тут же разлетелась во все стороны крупными кусками с черными сколами. Эрика ухватилась за рукоять обеими руками, порывисто вдохнула и полетела вперед, направив острие прямо на опенула.       Симон сориентировался быстро. Одно незаметное движение — и черное лезвие остановил такой же темный клинок. Секунду Эрика видела зеленые огни прямо перед собой, прежде чем Симон с нечеловеческой силой толкнул ее назад. Эри едва не рухнула, но сумела отбежать на пару метров. Фантом, лениво покручивая в руке второй меч — копию того, что держала Эрика, — пошел к ней.       — Серьезно, Белуха? — свистяще усмехнулся он. — Ты решила вступить в бой?       Эри снова вскинула оружие, но Симон сразу же отбил его в сторону, как надоедливую мошку. Эрика отскочила назад и попыталась снова — и снова ей не дали даже напасть.       — Ты решила напасть на меня с мечом? — не переставал веселиться инсив. — На меня, солдата, который тренировался всю жизнь? Ты, слабая бесполезная недивинка, которая впервые в жизни держит в руке что-то посерьезнее кухонного ножа? На что ты рассчитываешь!       Эрика отшатнулась и почувствовала, что позади больше ничего нет. Она обернулась через плечо, и ужас стянул горло и ударил под коленки. Прямо за ней — край. А там, внизу — клокочущая чернота. Клубится, переливается, совсем как на фреске, где Эри увидела ее впервые. Только и ждет, чтобы поглотить очередную жертву.       Но разглядеть тьму Эри не успела. Из скола прямо за ее спиной вверх взметнулись каменные выступы и защитили от падения частоколом. Зеленые огни, заменявшие Симону глаза, удивленно расширились, а через секунду сузились в два яростных росчерка. Но Эрика уже не боялась.       Она рассчитывает на того же, на кого и всегда. Она рассчитывает на Ила.       Эрика оперлась свободной рукой о возникшую ограду и услышала только два слова:       — Нападай справа.       Симон увидел ее жест, взревел и в один прыжок приблизился на расстояние удара. В лучах солнца и сиянии моста сверкнуло черное лезвие. Эрика метнулась вбок, и чужой меч заскрежетал по камню. Мрамор мгновенно треснул, и острие застряло в черном зазоре. Эри в ту же секунду ударила по тени лезвием плашмя. Симон возмущенно засвистел и выпустил из рук оружие. Стена с вонзенным в нее клинком обвалилась и скрылась в черноте. Эрика хотела возмутиться, что Ил опять разрушает себя, но отвлечься ей не дали. Симон уже потянулся к невидимому карману, и Эри снова с силой ударила противнику поперек груди. Фантом покачнулся — и под его ногами взмыл вверх, практически выстрелил крупный камень.       Симона подкинуло на несколько метров. Эрика с ужасом увидела, как безвольно замотались в воздухе его руки и ноги, как у тряпичной куклы. Тень рухнула на мост черной грудой в десятке шагов от Белухи.       Симон не двигался несколько секунд. Эри нервно сжимала рукоять. На мгновение ей показалось, что Ил его убил. Эрика перехватила меч обеими руками и медленно пошла к режущему глаз черному пятну. С каждым шагом сердце стучало громче, а оружие словно тяжелело, тянуло вниз, к мосту, к бездне под ним.       Эри подошла почти вплотную, но остановилась в нескольких метрах. Она видела, что тело Симона больше не походило на прежнее. Это было облако, сгусток такой же темноты, как там, в проливе. Но не успела Эрика даже испугаться, как тьма потянулась вверх, закрутилась клубами и с ужасающим свистом вновь обрела человеческие очертания и краски, как на берегу. Снова вырисовывалась крепкая мужская фигура в темной одежде, серая, как у мертвеца, кожа, светлые волосы. Только вместо глаз еще сияли два бездушных зеленых огня.       Эрика не стала дожидаться окончания трансформации. Как только Симон перестал просвечивать и выглядеть сотканным из угольного дыма, Эри рванула вперед и снова ударила. Симон увернулся, но тут его подловил Ил — под ногами фантома вздыбились камни, и он машинально отскочил назад, в сторону берега. Эрика треснула снова, на этот раз удачнее.       Они с Илом осыпали его ударами, гнали в нужную сторону. Мост дрожал и мерцал, не переставая; Эрика без устали размахивала мечом, не обращая внимания на ноющую боль в руках. Симон не успевал даже дотянуться до кармана. С каждым шагом Эри боялась все меньше. Страх отступал, а на его месте в душе вырастало что-то иное, крепкое, как раковина, горячее, как раскаленное железо, и живое, как сердце.       Мост крупно задрожал, так, что Эрика едва удержалась на ногах. Она с силой треснула Симона мечом и, за секунду между атаками, огляделась. И душа снова ухнула в пятки. От белого гранита почти ничего не осталось — все вокруг плотной сетью оплетали черные трещины. Мелкие, как ниточки, и огромные, в которые можно было провалиться. Ил снова выстрелил сталагмитом в Симона, и несколько расщелин с треском увеличились. Позади что-то зарокотало. Эри обернулась и увидела, что мост уже давно обвалился наполовину. И сейчас в пролив летел очередной крупный обломок.       Вот она. Цена за победу.       Снизу пахнуло жаром, а остатки белого камня ярко засияли. Ил пытался что-то сказать. Предупредить! Симон! Эри опомнилась и резко развернулась, выставляя вперед меч.       На руки брызнуло что-то ледяное и почти неощутимое, как пепел. Эрика во все глаза уставилась на черные капли на своих бледных, сжимающих рукоять, пальцах — и медленно подняла взгляд. Конец черного лезвия исчезал в таком же черном пятне на чужой рубашке. Симон тихо хрипнул. Эри вскинула голову и увидела, как в несколько мгновений зеленые огни на его лице превратились в обычные, перепуганные человеческие глаза.       Эрика впервые сумела разглядеть его лицо. Симон оказался поразительно красивым молодым парнем с золотистыми волосами, как у ангелов на картинах. Крылья узкого, словно выточенного греческим скульптором, носа едва заметно трепетали; тонкие, четко очерченные губы дрожали, силясь разомкнуться. И на этих губах сейчас проступала черная кровь.       Симон опустил растерянные глаза и трясущимися пальцами коснулся меча. Эрику трясло тоже. Руки закоченели на рукояти, ноги приросли к месту. Взгляд метался от чернильного пятна к лицу опенула и обратно — и, наконец, скользнул мимо чужого плеча. До берега, скрытого густым рассветным туманом, оставалось около десяти метров.       — Эрика… — выдохнул Симон, обхватывая лезвие.       Эри вздрогнула от звука его голоса. Симон выглядел, как человек, но он не говорил — он свистел, как выходящий из склепа воздух. Как тень. По спине побежал холод, и этот холод заставил очнуться. Эрика потянула было меч на себя, но Симон вцепился в него обеими руками. Между его бледных пальцев просочилась угольная кровь, но опенул словно и не замечал.       — Эрика, — просвистел он, едва размыкая губы. — Эрика-а-а…       Мост под ногами задрожал, не давая снова впасть в оцепенение. Эри старалась не думать о том, что произошло. Симон не умер — а значит, надо продолжать. Они должны закончить ритуал. И чем скорее — тем лучше.       Она снова попыталась вытащить меч, но Симон сам подался вперед, насаживаясь на лезвие. На его окровавленных — или, лучше сказать, очерниленных — губах заиграла сумасшедшая улыбка.       — Ты не можешь сделать это со мной, — хрипло рассмеялся он. Меч с хлюпающим звуком погружался все глубже в его тело. — Ты не можешь так поступить.       Симон протянул к ней черную от крови руку, и Эрика в ужасе шагнула назад. Меч будто увяз в тягучей смоле. Опенул снова вцепился в лезвие и подтянулся обратно. Эри уже чувствовала кожей его частое ледяное дыхание.       Мост между ними треснул, и Симон провалился ногой в крупную расщелину. Послышался жуткий хруст, но инсив даже не поморщился. Он медленно вытащил нездорово вывернутую ступню и, прихрамывая, потянулся вперед.       — Ты это не сделаешь. — Его голос проникал под кожу, врезался в разум гнилостным могильным запахом и высоким нечеловеческим свистом. Эрика зажмурилась и попыталась отстраниться, но не смогла заставить себя разжать руки. Симон усмехнулся. — Ты меня не уничтожишь. Ты же такая…       Щеки коснулось что-то холодное и липкое. Эри не сумела даже вскрикнуть — горло сдавило от отвращения и ужаса. Окровавленные пальцы оставили на коже ледяной след, и казалось, что он уже никогда не сотрется.       — …добрая, — продолжал свистящий голос опенула. — Невинная… Светлая…       Прикосновение скользнуло ниже, вдоль линии челюсти, оставляя вязкие, прожигающие до костей, полосы. Симон добрался до часто пульсирующей венки на шее и огладил ее самыми кончиками пальцев в нежном, почти любовном жесте. Эри судорожно сглотнула и приоткрыла глаза. Симон смотрел на нее, не отрываясь, как скульптор на свое лучшее творение. Как гонщик на приз. Как охотник на редкую птицу.       — Слабая!.., — оскалился он, и горло мгновенно сдавили ледяные тиски.       Эрика широко распахнула рот и сдавленно хрипнула. Перед взором заметались черные мушки. Руки машинально потянулись к шее, чтобы избавиться от чужой хватки, но Симон схватил их и прижал обратно к рукояти. Пальцы сдавливали горло все сильнее. Эри почти слышала, как ломаются позвонки. Ноги не держали, все тело содрогалось в тщетных попытках вдохнуть. Чернота наползала на глаза. Только отчаянное сияние вокруг гнало ее прочь.       В уши врезался короткий свист. Симон дернулся — и резко отпустил. Эрика глубоко вдохнула и отшатнулась. Увязший в теле инсива меч не дал отстраниться далеко, но Симон больше и не нападал. Эри одной рукой ощупала ноющую шею и растерянно огляделась. Симон пытался убить ее! Он пытался ее задушить!       Воздух снова пронзил короткий свист. Не такой, как издавали тени, а обычный. Словно от стрелы или пули. Симон вздрогнул снова и тихо зашипел. По его телу побежали черные волны, как рябь, превращающая его обратно в тень.       Эрика во все глаза уставилась на него. От спины опенула назад, к берегу, бежали тонкие белые нити — и исчезали в тумане. Эри сумела только разглядеть неясную темную фигуру возле шпиля. Не прошло и секунды, как от этой фигуры в сторону Симона со свистом полетела третья нить, привязанная к крохотному метательному ножику.       — Оливер… — просипела Эрика.       Нити с силой натянулись, и Симона дернуло назад. А вместе с ним потянулся и меч, напрочь увязший в черной смоле, заменявшей кровь. Эрика, не отпуская рукоять, шагнула следом. Лезвие тоже толкнуло Симона назад. Инсив огрызнулся, обнажая черные зубы, и подался было вперед, но нити натянулись сильнее и удержали его на месте. А сразу после из тумана вылетели еще два гарпуна и впились между лопаток тени. Эри уже смелее шагнула вперед и толкнула меч вместе с Симоном навстречу берегу.       Неизвестно, как Оливер видел их сквозь туман, но он раз за разом точно попадал врагу в спину и тянул на себя, как пойманную рыбу. Эри не отставала и продолжала толкать Симона в сторону сияющих желтоватых шпилей. Опенул дергался, пытался вырваться из хватки, но только сильнее раздирал свое чернеющее с каждой секундой тело. Камни под ногами заливала липкая густая кровь. Эри невольно проследила за каплями — или, вернее, уже настоящими струями, — и увидела, как от них по и так истерзанному мосту разлетаются черные трещины. Это заставляло идти вперед быстрее. У них почти не осталось времени.       Солнце померкло, кожу начал покрывать холодный пот. Туман стелился под ногами, мост содрогался, как перед новым обрушением. Эрика ориентировалась только по шпилям, чтобы понимать, сколько осталось до берега. И сколько осталось Илу — потому что черные трещины уже начали взбираться к их вершинам. Если она не поторопится, если ритуал не завершится через несколько минут, он не выдержит. Он застрянет здесь. Они оба застрянут.       Меч дернулся против воли, и Эрика метнулась взглядом к Симону. До берега оставались считанные метры, все кругом уже окутывал густой белый туман. Но даже в нем Эри видела горящие зеленые глаза.       Отчаянные. Напуганные. Человеческие.       — Эри, стой, — прошептал он. Кажется, уже совсем обычным, не свистящим голосом. — Не делай этого, прошу!..       Эрика замерла на месте от удивления.       — Просишь? — переспросила она. В груди с новой силой вспыхнула ярость. — Значит, сейчас ты меня просишь?! Ты чуть не убил меня, из-за тебя Оливер застрял здесь, из-за тебя мы все сейчас в смертельной опасности! Знаешь, что?! Я сделаю это — и даже не пожалею!       Она надавила на рукоять. Мост снова задрожал, и Симона потянуло вниз. Ил убрал за его спиной лестницу — догадалась Эри. Один толчок — и опенул полетит прямиком на берег, без возможности спастись. Они победили. Победили!       Оливер натянул все нити. Зеленые глаза испуганно расширились. Темное, почти невидимое в тумане, тело накренилось назад. Меч снова дернулся — Эрика почувствовала, что Симон в ужасе цеплялся за лезвие, чтобы не рухнуть.       Один толчок — и он упадет. Одно движение — и это все, наконец-то кончится!       И Эрика уже была готова сделать это движение, как Симон снова заговорил, хрипло, торопливо:       — Помнишь, что ты спросила у меня? Что я видел в Ливирре? О чем я мечтал?       Эри замерла. Руки закоченели. Она не должна его слушать — это просто трата времени! Надо толкнуть его и возвращаться, как можно скорее! Надо!..       — Я всю жизнь хотел знать… — на выдохе сипел Симон, цепляясь за лезвие уже изрезанными до уродства руками, — …как окончить войну. Знать, где находится ключ, как отыскать карту, что хранится на Проминате. Я хотел все это знать. И Ливирра рассказала мне.       Сердце пропустило удар. Эри едва не выпустила рукоять меча, но тут же впилась в нее мертвой хваткой.       — Я знаю, как окончить войну, — продолжал Симон. Зеленые глаза горели все ярче в густом тумане. — Я знаю, какова цена. И я знаю, что произойдет, если война кончится.       — Что произойдет? — напряглась Эрика. — Что может произойти?       Наверху что-то жутко зарокотало. Эри вскинула голову и вгляделась в белесые клубы. Она видела только очертания сияющего шпиля. Но этого хватило, чтобы понять, что от него, один за другим, отвалилось несколько крупных кусков.       У них совсем нет времени…       — Говори, что ты знаешь! — выкрикнула Эри.       Но Симон в ответ только разразился хриплым, переходящим в булькающий кашель, смехом.       — Ты так и не поняла, что делает Ливирра? Она никогда не позволит мне рассказать!       — Тогда намекай! Загадывай очередную загадку!       — А зачем? — Между его слов проскользнул высокий свист. — Чтобы ты отправила меня, раненного, на верную смерть? Вытащи меня!       Свист стал невыносимым. Эрика едва боролась с желанием зажать уши. К свисту добавился жуткий грохот рушащегося моста и треск камня под ногами. Время, у нее нет времени! Надо решаться!       — Вытащи меня! — хохотал Симон. — Вытащи! Вытащи!!! И ты узнаешь, почему нельзя заканчивать войну!       Туман становился гуще. Сияние моста меркло. Оливер тянул Симона к себе, но, пока Эрика держит, у него не получится. Все зависит от Эри. Либо она сейчас его вытащит, либо отпустит. И никогда не узнает правду…       Шпиль с оглушающим грохотом обвалился. Казалось, что сам воздух дрогнул. Огромные камни полетели вниз, куда-то в черноту. Эри взглянула на них — и тут же отвернулась. Но второй шпиль тоже начали пожирать трещины. Что происходит сзади, страшно и подумать. С каждой секундой Ил все в большей опасности. С каждой секундой он все ближе к смерти — к чему-то худшему, чем смерть.       Все зависит от Эри. Она должна что-то сделать! Никто не примет решение за нее! Нельзя просто стоять и надеяться, что кто-то другой сделает ее выбор!       — Ты пожалеешь, Эрика! — засвистел Симон, задыхаясь от хохота. — О, ты серьезно пожалеешь! Ты зашла слишком далеко. Еще не поздно повернуть! Твою тетку тоже предупреждали. И где сейчас вся Зеленая ласточка? Где она сама?! Ха-ха-ха! У тебя есть шанс спасти хоть кого-то. Но без меня… ха-ха… без меня ты только отправишь их на гибель! Всех, кто тебе дорог, кто доверится тебе. Я тебе нужен! Вытащи меня — и спасешь их!       — О чем ты говоришь?! — истерически воскликнула Эрика. — От чего я должна их спасать?!       Но в ответ Симон только зашелся свистящим смехом и снова завопил:       — Вытащи! Вытащи!!!       Руки дрожали, но продолжали цепляться за рукоять. Симон что-то знает. Или это уловка? Но ведь Эрику уже предупреждали. Женщина из видения тоже говорила, что она зашла слишком далеко. Значит, они оба знали что-то, что-то о войне. Что-то, что произойдет, если она завершится. Если Эри ее завершит. Неужели кто-то погибнет? Но как Симон может это знать?! Не мог же он видеть будущее? Или мог?..       По ушам ударил ужасающий треск. Второй шпиль опасно накренился, верхушка откололась. Эрика задрожала вместе со всем мостом.       — Я тебе нужен! — Голос Симона смешался с рокотом валящихся камней. — Без меня тебе не избежать ошибок! Вытащи! Вытащи! Ты без меня проиграешь! Ты их не спасешь!       Эрика зажмурилась. Кого она не спасет? От чего не спасет? Вдруг Симон просто пудрит ей мозги?! А вдруг нет? Вдруг он действительно знает, что произойдет? Вдруг Эрика действительно совершит ошибки, которые приведут к смерти невинных людей? Эрика же постоянно ошибается!..       Она ведь и сейчас может ошибиться!       По испещренному трещинами шпилю промчалась волна света и погасла у обломанного конца. Сверху сорвались новые осколки и полетели в забытье.       Она может забрать невинные жизни. Но если она промедлит еще хоть несколько секунд, она наверняка заберет невинную жизнь.       — Справлюсь без тебя, — загнанно выдохнула Эрика и разжала пальцы.       Меч выскользнул из рук. Воздух пронзил отчаянный, леденящий душу вопль — и зеленые огни исчезли где-то в тумане. И в эту же секунду шпиль рухнул.       Эри не удержалась на ногах, упала прямо на истрескавшиеся камни и отползла подальше от берега. Небо мгновенно затянулось тучами, солнце словно заслонила луна. Все вокруг потемнело — и только слабое мерцание моста раздирало мглу.       Как только туман остался позади, Эрика припала к мосту всем телом и вцепилась дрожащими пальцами в мрамор. Ее колотило, кровь как будто превратилась в лед. Хотелось кричать и реветь, но, кажется, сил просто не было.       — Ил, — залепетала Эри, прижимая ладони к согревающему камню. — Ил, как ты?       Ил ответил не сразу — Эрика успела испугаться, что она слишком долго думала. Но, к счастью, все же ответил.       — В порядке, — выдавил он из себя.       И не успел он это произнести, как от парапета отвалился крупный кусок, обнажив абсолютно черный скол. Эри затрясло сильнее.       — Не ври, — хрипнула она. — Ты не в порядке.       — Продержусь. Не волнуйся. Подойди поближе к облому. Я выстрою переправу, чтобы ты вернулась на свой берег.       — Ты сможешь?       Ил издал тихий шипящий звук, и справа от Эрики мост пересек крупный черный раскол. Эри испуганно откатилась вбок и снова вцепилась в камни — только так она чувствовала себя в безопасности. Даже не рушащемся мосту, под которым нечто пострашнее, чем вода.       — Смогу. Но надо поторопиться, — наконец произнес Ил.       Эрика молча кивнула и попыталась встать. Ноги не держали, все тело тряслось, как в лихорадке. Но спустя несколько попыток Эри все же поднялась и, спотыкаясь и хватаясь за уцелевшие части парапета, поспешила к противоположному от берега концу моста. Надо поторопиться.       Идти было недолго. За время ритуала мост обвалился больше, чем наполовину. А тот кусочек, на котором стояла Эри, изменился до неузнаваемости. Все в черных линиях, трещинах, огромных разломах, как изъеденный ржавчиной металл. Эрика подобралась почти к самому краю и навалилась телом на дрожащий парапет, чтобы снова не рухнуть. Прямо из-под ее руки вылетел крупный кусок камня и полетел вниз, отчаянно сверкнув, как падающая звезда. Эри невольно проследила за ним взглядом. Камень падал, ниже и ниже — и наконец растворился в черноте. Эрика зажмурилась и отвернулась. Стало так противно, что захотелось расколотить себе все внутренние органы.       — Это все из-за меня? — тихо спросила она, прижимаясь ближе к теплому, пусть и истрескавшемуся граниту.       Мост мелко-мелко задрожал. Послышался рокот трущихся друг о друга камней. Эри четко различила тяжелые вздохи и даже хрипы.       — Не бери в голову. Симон много бреда наговорил. Сейчас я сделаю что-нибудь, чтобы ты вернулась, — отрывисто произнес Ил.       Мост на глазах менялся — становился уже, больше покрывался чертовыми трещинами. Но от обрыва вперед потянулась тонкая каменная дорожка. Совсем узкая, около полуметра в ширину. Эри невольно вспомнила, как они с Илом шли по мосту, когда сбегали от преследования.       Ил тогда сказал, что она не упадет. Она не упала тогда. Не упадет и сейчас. Ил ведь рядом.       Эри отстранилась от парапета и осторожно ступила на узкую переправу. Каменная дорожка сияла — и ее сияние было еще заметнее на фоне клубящейся внизу мглы.       Коленки дрожали, но Эри расставила руки в стороны и шагнула вперед. Качнулась, но устояла. Сбоку с тихим треском вырос небольшой столбик — чтобы ухватиться. Эрика вцепилась в опору пальцами и ощутила тонкие, но заметные трещины.       — Не трать силы, — мотнула головой Эри и перевела взгляд на темнеющие пики гор на фоне такого же черного, затянутого тучами, неба. — Я дойду.       Ил тяжело хрипнул:       — Ладно. Но если что, просто попроси. Я поддержу тебя.       — Я справлюсь сама, — улыбнулась Эрика и отпустила столбик.       Тот мгновенно покрылся черной паутиной, распался на мелкие кусочки и скрылся с глаз внизу. Эри мельком на них глянула, судорожно сглотнула и снова посмотрела на горы. Берег ближе, чем кажется. Надо просто идти.       Эри осторожно шагнула. Снова. Снова. Только не смотреть вниз. Все в порядке. Надо просто идти. Она не упадет. А если упадет — поймают.       Каменная дорожка появлялась в паре метров перед ней. Это пугало еще сильнее. Потому что впереди не было ничего. Эрике каждую секунду казалось, что сейчас — вот именно сейчас! — она шагнет в пустоту. Но под ногой каждый раз оказывался твердый сияющий камень, а заветный берег становился ближе на несколько сантиметров.       Только дойти! Только добраться — и все кончится! Все! Симона больше не будет, Оливер оживет, они все вернутся на Каннор!..       Дорожка ощутимо дрогнула, и Эрика, вскрикнув, замерла на месте, широко расставив руки. Дрожь через мгновение стихла, но сердцебиение успокаиваться и не думало. Эрика тяжело задышала и во все глаза уставилась на камень под собой. Это ведь просто случайность, верно? Пустяк! Все ведь хорошо! Да?       Но из-под ее ног показались тонкие черные черточки. И Эрика была готова поклясться, что их там секунду назад не было. Она осторожно отодвинула ступню назад — и увидела, что трещинки далеко не такие маленькие, как могло показаться. Они начинались где-то позади. Эри боялась обернуться. Чтобы не упасть и чтобы не увидеть то, что происходит сейчас с мостом.       Медленно, едва сохраняя равновесие, Эрика присела и коснулась рукой камня. И тут же услышала сдавленный стон.       — Ил? — испуганно позвала она.       — Сейчас продолжу, извини, — оправдался друг, и дорожка мелко-мелко затряслась.       Трещины поползли вперед, оплетая узкую переправу черной паутиной. Камень медленно вытянулся, совсем чуть-чуть, куда меньше, чем прежде. Но самое ужасное, отчего Эрика едва не сорвалась вниз, — голову наполнил отчаянный, болезненный крик. Ила словно раздирали на части, жгли, кромсали тело, дробили кости!..       — Ил, прекрати! — закричала Эри, хватаясь руками за края дорожки. — Тебе же больно! Прекрати!       — Я… я в порядке!.. Сейчас я…       — Нет, ты не в порядке! Прекрати!       Трещины остановились, дорожка замерла. Крик стих, и ему на смену пришли тяжелые вдохи. Эрика крепче держалась за камни, как будто это могло хоть как-то помочь.       — Ил… — тихо позвала она.       — Я… не могу, — едва слышно произнес он, будто сам не до конца верил в собственные слова. — Я не могу. Я … слабый.       — Ты не слабый, — попыталась возразить Эрика, но Ил перебил ее.       — Я слабый. Я не могу тебя защитить! Я не могу довести тебя до берега! Я ничего не могу!       Мост позади с утробным гулом задрожал, и через секунду дрожь вместе с новыми трещинами добралась до каменной дорожки. Эрика испуганно впилась пальцами в камни. Она боялась, она жутко боялась упасть.       Но куда сильнее она боялась за Ила.       — Ты не обязан меня спасать. Ты и так постоянно мне помогаешь, — шепнула Эри.       — Но я хочу! Я правда хочу тебе помогать, я хочу, чтобы тебе было легче. Ты шестнадцать лет жила спокойной жизнью, а потом на тебя разом столько навалилось!.. Тебе нужна была поддержка. Я не мог допустить, чтобы ты… сломалась.       На черные трещины упали капли слез. Эрика всхлипнула и зажмурилась, чтобы хоть как-то удержать чувства внутри. Но они рвались наружу, драли сердце, царапали горло. Эри крепко стиснула зубы, хотя хотелось кричать. Она цеплялась за камни — и чувствовала пальцами разломы в чужой душе.       — А в результате сломался ты, — замотала головой Эрика. — Тебе ведь тоже нужна поддержка! Ты такой же человек, живой, с эмоциями и страхами.       — Я привык справляться сам, Эри. Я же каннор. Я солдат.       — Умирать ты тоже привык?! — сорвалась Эри.       Ее снова заколотило, глаза застлала мутная пленка. Налетел сильный ветер и чуть не свалил Эрику с каменной дорожки. Она прижалась к опоре сильнее. Ладони все еще приятно грел мрамор. Можно было поверить, что все в порядке. Но Эрика не хотела верить. Потому что это неправда. Она не может и дальше врать, что ничего не происходит.       Ил умирает. И Эри ничего не может с этим сделать. Он умрет через пару месяцев — или сколько там живут с этой проклятой болезнью!.. Или умрет еще раньше, если ритуал сейчас не кончится.       — Эри, даже не…       — Возвращайся, — удивительно ровно сказала Эрика.       — Нет!       — Заканчивай ритуал. Сейчас.       — Эрика, если я сейчас пропаду, ты упадешь!       Она сморгнула стоящие в глазах слезы и перевела взгляд на черноту внизу. Искрящуюся, клубящуюся, бездонную. Неизвестно, что хранится на ее дне, и есть ли у нее дно вообще. Что ожидает того, кто попадет туда? Вечное падение в кромешной тьме?..       — Я знаю, — ответила Эрика и снова посмотрела на мрамор. — Но зато ты будешь жить.       — Ты с ума сошла?! Я тебя здесь не брошу! Либо мы вернемся оба, либо…       — Мы не вернемся оба, Ил! Если ты продолжишь строить переправу, ты окончательно развалишься. Либо мы погибнем оба, либо…       Она не договорила и тяжело выдохнула. Сердце колотилось в животе, но Эри не чувствовала страха. Ил выживет. Должен выжить. Это то немногое, что Эрика может сделать для него в ответ на все, что делал для нее он. Был рядом. Поддерживал. Слушал. Помогал. Спасал. Любил.       Может, хоть так она искупит вину?       — Эри, — попытался переубедить ее подселенец. Тщетно, потому что он тоже должен был понимать, что выхода нет. — Я ведь говорил, ты не виновата. Ни в чем.       Мост снова задрожал. Ил хрипнул и тяжело задышал. И тут Эрика почувствовала, что дорожка под ней начала расширяться. Медленно, все больше покрываясь трещинами, мрамор расползался по сторонам. Эри широко распахнула глаза.       — Что ты делаешь?.., — выдавила она.       — Ты не виновата, — как будто не услышал Ил. Дорожка уверенно продолжала меняться, и подселенецу было все сложнее говорить. Но он говорил. — Я правда так считаю. И насчет того, что сказал Симон…       Трещин становилось больше. Сзади с ужасным грохотом рухнуло несколько обломков. Эрика растерянно шарила руками по движущимся камням. Что он творит?! Все ведь станет только хуже! Илу нельзя двигаться! Это отнимает слишком много сил, которые у него и так на исходе! Он ведь может погибнуть!       — Остановись! — взмолилась Эри. Дорожка расширилась настолько, что она могла сидеть, не боясь упасть. Но Эрику это ни капли не успокаивало.       — …Я прощаю тебя, — закончил фразу Ил. Белуха почти слышала, как он улыбается — сквозь адскую боль, но с любовью и верой. — За все.       Сзади что-то громко затрещало. Время замерло. Воздух стал густым, как смола. Эрика хотела повернуться, но тело не слушалось. Ужас ядом разлился по всему телу.       — Надеюсь, ты меня тоже простишь.       — Нет! — закричала Эри, но в ту же секунду дорожка изогнулась — и обломок, на котором сидела Эрика, взлетел наверх.       Уши заложило, кожа покрылась мурашками. Камень закрутило, девушка неосознанно впилась в глубокие трещины пальцами. На мгновение обломок замер в воздухе — и Эрика увидела, как уже почти полностью черный мост накренился набок. Мгновение прошло, и камень снова с бешеной скоростью полетел вниз.       Уже у самой земли руки соскользнули с холодного мрамора. Обломок рухнул у остатков лестницы, Эрика упала в паре метров от него. Руку и бок, на которые она приземлилась, пробило чудовищной болью. Смачно хрустнули кости, Эри закричала и забилась, как выброшенная на берег рыба. Все кругом чернело, ветер заглушал ее крики, но громче всего был рокот, чудовищный грохот со стороны пролива. Огромные трещины раскололи мост на несколько огромных кусков, и сейчас они, один за одним, падали в темноту.       — Нет! — завопила Эрика, пытаясь подняться. Боль сжигала тело, и она снова падала на камни. — Нет! Нет!!!       Тьма обступила ее со всех сторон, будто мгла вышла из берегов. Но эта была другая — пугающе знакомая, та же, что преследовала Эрику перед самым пробуждением. Ее ледяные руки обвились вокруг шеи. На губах проступил железный привкус, легкие не справлялись. Нет, нет, рано! Нет, она не должна просыпаться! Не сейчас! Нет!!!       — Ил! — выкрикнула Эрика — и мгла потащила ее прочь от пролива.       Последнее, что Эри увидела, — это как мерцающие из последних сил обломки моста падают в непроглядную тьму.