Голос опенула

      Симон стоял неподвижно, не сводя взгляда с моста, и до сих пор ощупывал свой амулет. Луч, бьющий из камня, исчез, но сияние вокруг искры не пропало, из-за чего казалось, будто всю полость амулета наполнил густой белесый туман. Туман мерцал, и в такт с ним мерцал мост.       Эрика медленно поднялась на ноги и осмотрела возникшую переправу. Мост был сделан из цельного камня, напоминающего мрамор или белоснежный гранит. Он начинался невысокими ступеньками и бежал над проливом к противоположному берегу — острым темным скалам, почти таким же, какие окружали Эрику. Невысокие широкие бортики, не выше пояса, загадочно переливались в первых рассветных лучах и у обоих концов моста взвивались к небу острыми шпилями. И в какое-то мгновение Эри показалось, что шпили на ее берегу отдают сизоватым оттенком.       — Что это?.., — сипло прошептал Симон. Эрика дергано повернула к нему голову. Ошарашенные зеленые глаза больше не прожигали насквозь, а выглядели обычными, человеческими. Если бы не размытые очертания лица, Эри бы и вовсе не подумала, что перед ней стоит кто-то неживой. — Это… переправа? Вы действительно проводите ритуал? Эри не сразу отошла от появления моста. Пару раз она хлопнула глазами, пытаясь понять смысл слов, и заторможено кивнула.       — Да, — на выдохе ответила она. — Я ведь сказала, что мы проведем ритуал. С чего бы мне тебе врать?       — Но… — Симон растеряно бегал взглядом от нее к мосту и обратно. — Я думал, ты…       Он с опаской подошел к шпилю, окинул взглядом его весь, от верхушки до подножья, и коснулся каменной грани. Тут же отдернул, осмотрел руку и прикоснулся снова. Но снова отдернул. Эрика следила за его движениями несколько секунд, а затем тоже подошла к мосту и дотянулась кончиками пальцев до второго шпиля.       — Эри! — раздалось прямо в ее голове, и Эри, точь-в-точь, как Симон, испуганно дернулась.       И, как и Симон, дотронулась во второй раз.       — Эри, почему ты еще здесь? Просыпайся! — загудел голос Ила.       Эрика пораженно выдохнула. Ил разговаривал с ней. Через мост. Нет, не так. Ил и был мостом. В прямом и переносном смысле.       «Как ты? Все в порядке?», — мысленно спросила Эри в надежде, что связь работает в обе стороны.       — Думаю, он более, чем в порядке, — заметил Симон, поворачиваясь к Эрике.       По плечам пробежались мурашки. Связь работает в три стороны. Эри слышит Ила, Симон слышит Эри.       — И он слышит меня тоже, — не то для себя, не то для нее добавил Ил. Шпиль замерцал приятным голубым светом. — Но это неважно. Уходи, здесь опасно.       — Опасно? — язвительно усмехнулся Симон, но в его глазах все еще плескался страх. Инсив как будто не мог избавиться от маски, которую сам на себя надел, но в прорезях уже сияли испуганные глаза пленника собственного образа. — Но явно не опаснее, чем то, что ждет тебя, Эрика, если вы решили меня обмануть.       — Мы не…       — Я больше тебе не верю, — с почти детской наивностью перебил ее инсив и покосился на мост. — А уж каннорам, как ни иронично, и вовсе верить не стоит.       И он посмотрел на Эрику не то с вызовом, не то с ожиданием. Вся человечность из его взгляда испарилась, словно ее там никогда и не было, зеленые глаза затянулись мутной пленкой, зрачки превратились в едва заметные точки. Мост снова тревожно замерцал, по небу потянулись белые густые облака, пролив заволновался. Эри чувствовала, как в груди разгоняется сердце. Что-то должно было вот-вот произойти, она чувствовала. И Ил, похоже, почувствовал тоже.       — Эри, не слушай его. Проснись и дождись, пока я тут не закончу.       Симон ухмыльнулся, отнял руку от шпиля и резко подался к Эрике. Он до боли вцепился в ее руку, как коршун, и властно дернул на себя.       — Поправочка, — бешено прошипел он и толкнул Эри к лестнице. — Пока мы тут не закончим!       Нога коснулась первой ступени, и по всему мосту побежали волны тревожного белого сияния. Эрика не успела ничего сообразить. Сердце прошили насквозь ледяной стрелой, и в это мгновение к ее спине прижался раскаленный камень Симона. Нестерпимый жар впитался между лопаток и замер внутри ядовитой саламандрой.       Эрика коротко вскрикнула, и в это же мгновение сзади что-то с грохотом упало, и опенул отшатнулся назад. Эри тут же отскочила и осмотрелась.       Рядом с ней, на том месте, где только что стоял Симон, лежал крупный кусок белого камня. Он выглядел так, будто откололся от верха шпиля. Эрика подняла глаза — так и есть, один пик стал чуть меньше, а его кончик из острого превратился в тупой, как острие сломанного карандаша.       Обломок моста на земле в последний раз сверкнул и померк. Эри невольно вспомнила, как меркнут белки глаз после подселенческой магии.       В груди все еще жгло. Эрика опустила глаза, но ничего не увидела. Ощупала ключицы — ничего. Только теплится что-то чуть повыше сердца, там, где у инсивов находится амулет.       — Самая сильная магия всегда незаметна, — будто прочитав ее мысли, рассмеялся Симон. Поворачиваться к нему было так страшно, что перехватывало дыхание. Впрочем, опенул сам подошел, обогнул камень и лениво коснулся грани обломанного шпиля. — Осторожнее, Иливинг Карви. Мы с твоей избранницей связаны. Умру я — умрет и она.       Ил разъяренно пустил несколько белесых импульсов по своему телу, но больше не пытался защищаться. Если он сделает что-то Симону, это отразиться и на Эри.       Инсив довольно похлопал по камню, как послушную собаку по голове, и повернулся к Эрике.       — Что со мной? — хрипло прошептала Белуха. Пальцы покалывало от тепла под ключицами.       — Ничего, — дернул бровью Симон. — Просто сравнял шансы. Теперь мы оба вовлечены в ритуал.       — Что?!       — Ох, Эрика, не притворяйся идиоткой! Как я и сказал: мы связаны. Мы делим одно тело, одно сознание. Так что я имею некоторую власть над твоей душой.       Он расхохотался, где-то вдалеке зарокотало эхо лавины. Зеленые глаза победно сверкали.       — Мы теперь в одних условиях. А это значит, что ты все-таки проиграла.       В груди похолодело, но жар продолжал жечь сердце, но не сжигать. Симон галантно поклонился, на его губах играла жуткая довольная улыбка.       — Дамы вперед, — протянул он и указал на переливающуюся лестницу.       Эри была готова спорить, что прямо на ее глазах ступени начали настороженно подниматься, чтобы взойти по ним стало сложнее. Ил переживает. Но все еще ничего не может сделать. А время идет, ритуал надо проводить быстро, переправа долго не продержится…       Эрика не сдвинулась с места, а только медленно протянула руку к шпилю. Голос друга успокаивал и вселял уверенность. А спокойствия и уверенности Эри сейчас как раз не хватало.       — Не вздумай идти, слышишь?! — ни капли не спокойно, но очень уверенно выпалил подселенец. — Если ты покинешь свое сознание…       «То жертвой ритуала стану я, — мысленно закончила за него Эрика. — Но что тогда делать?»       — Возможно, покориться судьбе? — усмехнулся Симон, облокотившись на шпиль плечом. — Если тебе повезет, то сумеешь пересилить душу Сивэ и занять его место. И тогда даже сможешь поквитаться со мной в мире живых. Конечно, если на свое же тело поднимется рука.       По парапетам от противоположного берега побежала волна желтоватого света, врезалась в шпили и взлетела к небесам.       — Не поднимется у нее, поднимется у меня, — зазвучал голос из моста. Но Эри была точно уверена, что это сказал не Ил. Сердце болезненно застучало в груди.       Она знала, кто это сказал. Она слышала этот голос слишком часто в последнее время. Симон широко распахнул глаза и пораженно прижал ладони к шпилю. Он тоже знал. Ведь он и использовал этот голос.       — Оливер, — одновременно выдохнули Эрика и Симон.       К горлу подкатило, а на глаза навернулись слезы. Сквозь облака над головой прорезались прохладные лучи рассветного солнца. Эри хотела сказать так много, хотела извиниться — но могла только молчать и тяжело дышать, чтобы не разреветься от нахлынувших чувств.       Камни под ладонью нагрелись, как будто Ил взял Эрику за руку. Волны успокоились. Оливер в порядке. С ним все хорошо…       — Ненадолго, Белуха, — огрызнулся Симон.       Эри перевела на него взгляд, но тут же отвернулась и прижалась ближе к теплому шпилю. Она заметила, как зеленые глаза сверкали бешеной ненавистью, а лицо, и без того неясное, начало темнеть, мутнеть и все больше походить на… тень.       — Почему же ты такой живучий, Сивэ?! — как из-под воды прозвучал голос Симона. — Почему ты не подох в Драконовой пасти, как должен был?!       Мост замерцал.       — Может, потому что я во всем лучше тебя? — засмеялся Оливер. — С тобой даже больная старуха справилась!       Эрика опасливо выглянула из-за шпиля. Лицо Симона кривилось в яростных гримасах, его тело переливалось и темнело, и он все меньше напоминал человека.       — Из-за тебя, — прорычал инсив. Уши заложило от высокого, леденящего душу свиста. — Из-за тебя я застрял здесь! Ты дал Сондре этот чертов коготь!       — Неловко вышло, правда? Какой-то — как ты там говорил? — выродок перехитрил главного опенула! Весь Инсив хохотал, готов спорить!       Эхо донесло легкий смех Оливера, а следом за ним Эрика услышала жуткий звериный рык Симона. В горах зарокотал гром, а к только-только поднимающемуся солнцу потянулись чернильные тучи. Ветер впивался в кожу иглами, и только шпиль помог избежать летящей в лицо каменной крошки. Эри прижалась всем телом к теплому камню. Симон в ярости! И Оливер его только выводит из себя! Зачем? Он ведь делает только хуже!       Эрика уже хотела вмешаться, пока Симон не выкинул что-нибудь опасное, но тут с верхушки шпиля посыпалась мелкая крошка и упала на макушку и плечи невесомой сияющей пылью. Эри показалось, что Ил мягко ее обнял, и стало намного легче.       — Все будет хорошо, — тихо-тихо прошептал голос подселенца совсем рядом с ухом. Так, чтобы ни Симон, ни Оливер не услышали.       И Эрика ему поверила. Впервые за последние дни она почувствовала, что может не переживать. Она уже все сделала. А остальное — не ее война. Мальчишки прикроют. Ведь для этого и нужны друзья — поддержать, когда силы на исходе.       — Заткнись!!! — рыкнул вместе с громом Симон, то ли Эри, то ли Оливеру.       — Вот он, спокойный и рассудительный главный опенул! Ах, как жаль, что главнокомандующий не слышит! Тогда бы звания ты лишился быстрее, чем расправляются твои нестабильные складки!       — Мои складки стабильные всегда, в отличие от твоих, выродок!       — Ах да, как же может быть нестабильным то, чего нет! С какого раза ты обычно открывал переход? С третьего? С десятого?       — Ты вообще не смеешь разевать свой рот! Ты!.. Выродок!       — Да, Симон, тебе несказанно повезло с инсивскими законами. Иначе бы твою кандидатуру даже не рассматривали! Помню, как-то раз даже летали слухи, мол, мажортеста подумывает переписать Тест, чтобы дать мне право стать главным опенулом. Ты оказался настолько слабым, что командир был готов пойти против порядков, погляди-ка!       — Я сильнее тебя! Ты!.., — Симон задыхался, обрывки слов тонули в пронзительном свисте и невнятном рыке. — Выродок! Выродок!       — Сильнее? — откровенно веселился Оливер. Он рассмеялся, так жестоко, что Эрика едва узнала его голос. — Конечно, сильнее! Настолько сильнее, что боялся меня даже пальцем тронуть! Что ж ты меня не прирезал, когда была возможность, если я тебе так противен? А, кажется, я догадался! Потому что ты трус!       Мощный порыв ветра едва не сбил Эрику в пролив. Девушка вцепилась в выдвинувшиеся из шпиля выступы и попыталась успокоить начинающийся ураган. Но эмоции Симона заглушали любые потуги. Его ярость была повсюду, она завывала в воздухе, взрывалась среди волн, рокотала под небом. Эри и сама чувствовала, как ее изнутри раздирают пылающие клинки и желание разодрать Оливеру глотку.       — Я трус?! — раздалось среди яростного воя. — Я трус?!       — Ты не смог убить своего соперника! Ты не смог убить даже двух хиленьких опенулов! Кто же ты после этого? Ха, а может, ты просто не хотел марать руки ради лагеря? Тогда все ясно! Авторитет и слава — вот, к чему ты рвался. А когда надо было сделать что-то ради Инсива, что могло запятнать твою репутацию, ты сразу же сдулся! Тебе же все равно на лагерь!       — Закройся, выродок!!!       Голос Симона вдруг оборвался, а через секунду мост тряхнуло — так, что Эрика не удержалась на ногах и упала рядом со шпилем. Ветер мгновенно стих, рокот успокоился, небо прояснилось. И сама Эри ощутила удивительную легкость, как будто кто-то вытащил из груди камень и выкачал из головы половину мыслей.       — Что случилось? — спросила в пустоту Эрика, поднялась и заглянула за шпиль. И тут же получила ответ на свой вопрос.       В том месте, где начинался мост, теперь возвышалась белоснежная каменная стена трех метров в высоту, как будто кто-то соединил шпили общей перемычкой. Перепрыгнуть ее с любой точки моста было невозможно, залезть по гладкой поверхности — тоже. Эри подошла ближе. И тут же шарахнулась: с той стороны прозвучал разъяренный вопль.       Симон в порыве ярости забылся и шагнул на лестницу — догадалась Эрика. Оливер специально доводил его, чтобы заманить на мост. И как только Симон ступил на переправу, Ил закрыл ему выход. Они заманили его в ловушку. У них… получилось! Получилось!       — Все вышло! — воскликнула Эри, прижимаясь к теплому камню.       В ответ на прикосновение мост засиял теплым белым светом.       — Да, вышло, — согласился Ил и издал странный звук. Если бы у него сейчас были легкие, Эрика бы сказала, что он выдохнул. — Теперь ему некуда деться. Просыпайся и жди пробуждения Оливера. Ты в безопасности.       — Вы с ним справитесь?       — Эри, ну конечно! — неловко рассмеялся подселенец. — Не переживай. Самое страшное уже позади. Что бы ни случилось, тебе больше ничего не угрожает.       — А что может слу…       — Ты обещала проснуться! — напомнил Ил. — Эри, пожалуйста, иди! Найди какое-нибудь укромное место, напугайся как следует и просыпайся. Пожалуйста. Все будет в порядке.       Он звучал очень беспокойно, и это беспокойство заразило и Эрику. Что-то неприятно царапнуло душу. Но тепло стены заставляло верить, что все хорошо. Ил прав, самое страшное уже позади. Теперь Эри может, наконец, расслабиться и насладиться тишиной в голове.       На прощание она коснулась лбом камня, получила в ответ ворох невесомых пылинок на плечи и поспешила прочь, к скалам. Рядом с Илом она ничего не боялась, даже пролив не казался пугающе глубоким. Да и кто знает, что произойдет, если она полезет в воду сейчас, когда сознание Оливера совсем близко! А в горах можно придумать достаточно жутких сюжетов.       Эри забежала за одну из выступающих скал. Каменные громады поднимались со всех сторон, и Эрика невольно вспомнила Драконову пасть. Как она сначала пробиралась по узкому лазу, потом едва не угодила под камнепад…       — Да уж, с горами у меня теперь тоже не лучшие ассоциации, — усмехнулась Эрика и внимательно осмотрелась.       Совсем рядом, как по заказу, чернела небольшая расщелина, ведущая куда-то вглубь скалы. Эри вглядывалась изо всех сил, но так и не смогла рассмотреть, как далеко спускается ход. Словно все чернильные тучи, затягивающие небо несколько минут назад, спустились сюда и затаились, ожидая жертву.       В любой другой ситуации Эрика бы убежала от этой расщелины как можно дальше. Даже в ее сторону бы не смотрела. Один взгляд уже заставлял тревожно сжиматься что-то внутри. Но сейчас это было именно то, что нужно. Эри села на корточки и бочком придвинулась к трещине. В лицо пахнуло сыростью и гнилью. Лезть сразу перехотелось. Но Эрика стиснула зубы, поглубже вдохнула и протиснулась между скал. Мгновенно ее обволок ледяной влажный воздух, кожа покрылась холодным потом. Тело само собой дернулось назад, но Эри упорно двинулась глубже в расщелину. Надо! Она должна! Иначе не вернуться.       Просвет не сужался, поэтому Эрика спокойно подвигалась куда-то вперед и вниз. Но света становилось все меньше, воздуха тоже переставало хватать. Эри дышала так глубоко, что едва не ломала ребра, но голову нещадно кружило. Приходилось останавливаться и задирать голову наверх, к манящему светлому пятну, к желанной свободе.       Вдруг скалы кругом задрожали, как перед землетрясением. Эрика вскрикнула и впилась пальцами в острые камни. Ее же сейчас завалит!.. Но это ведь ничего, да? Если она сломает пару костей в Ливирре, в реальности ведь ничего не случится? А если она здесь умрет?!.. Внутри все похолодело. Надо выбираться! Срочно!!! Зачем она сюда полезла? Она же сейчас умрет!       Эри попыталась оттолкнуться, но ноги проскользнули по влажным камням — и провалились в пустоту! Внизу обрыв! Эрика закричала и до боли вцепилась руками в выступы. Она сейчас провалится! Разобьется! Надо вылезать! Руки заболели от напряжения, ноги беспомощно упирались в камни и тут же соскальзывали. В тесноте Эри не могла нормально опереться, тело тянуло вниз, голову кружило, от крика скалы задрожали сильнее. Она умрет!..       Пальцы разжались, ноги в последний раз слетели с уступов — и в это мгновение мощная сила выбросила Эрику наверх из обрыва. А через секунду мимо лица просвистело что-то черное и до жути холодное. Свет померк. Эри судорожно вскинула голову ко входу в расщелину, но ее что-то загораживало. Не камень, даже не человеческая фигура. Что-то… полупрозрачное. Будто просвет затянуло дымом.       — Куда ты лезешь! — прозвенел множащийся, как от эха, голос.       Не такой, как у Симона. Даже не такой, как у женщины с зеленым светом из того странного видения. Но почему-то он показался Эрике жутко знакомым.       — Кто ты такой? — хрипло выдавила Эри. От крика и недостатка воздуха говорить в полную силу не удавалось.       — Какая тебе разница? Да и вообще, ты же знаешь, что я не смогу тебе ответить, — раздраженно просвистела тень. — Лучше бы задумалась над тем, что ты творишь!       — А что я творю? — Эрика перевернулась на живот, чтобы не задирать голову, и ухватилась руками за камни перед собой. — Я пыталась проснуться. Для этого надо испугаться, другого способа я не знаю.       — Я тебе об этом и талдычу тут! Какого черта ты просыпаешься? Опять сбегаешь от ответственности? Солдат называется! Как тебя вообще могли предложить на роль каннорского опенула!       Последние слова задели что-то в самой глубине души, и Эри возмущенно подалась вперед.       — Ни от чего я не сбегаю! — попыталась оправдаться она. — Я уже сделала все, что могла. Зачем мне здесь торчать? Кроме того, я обещала Илу…       — Бу-бу-бу, «обещала Илу»! Ты вообще много кому много чего обещала. Вот говорят, что опенульское слово самое надежное. А ты и опенул неправильный, и слова у тебя тоже бракованные. Сколько ты сдержала? Да чтоб мне дважды сдохнуть, если хоть одно! С чего ты вдруг решила сдержать это?       — Ты не имеешь права меня судить! — подтянулась еще ближе Эри. Неизвестная тень начинала жутко бесить. Мало того, что не дала проснуться, так еще и претензии предъявляет! — Да, я часто ошибалась в прошлом! Все ошибаются!       — Ошибаются-то все, но они хотя бы на своих промахах учатся. А ты уже все пальцы прищемила, а все равно рукой к косяку лезешь! Как не умела к близким прислушиваться, так и не научилась.       — Прислушиваться к близким? О чем ты вообще?!       — Нет, ну просто непроходимая тупица! Ясно, чего Ил на тебя запал. Людей, тупее его, поискать надо. Но ты своей твердолобостью даже его переплюнула. — Тень издала странный клацающий звук. — Так и помрет на втором месте. Обидно.       — Помрет? Ил?..       Руки задрожали, и Эри едва не соскользнула обратно, но вовремя схватилась за камни. Сердце застучало громче. Голову наполнили мысли, которые Эрика последние десять дней упорно гнала прочь.       — Ты про… — начала она в надежде, что тень закончит сама. Тень не закончила. Пришлось произнести роковые слова самой. — Ты про птичью болезнь?       — Помирают все, не льсти этим пернатым сволочам, — язвительно свистнула тень. — Но, можно сказать, про болезнь. Вернее, про то, как близость смерти повлияла на его и без того пустую башку.       Эри до боли закусила губу. Тень хотела ей что-то сказать. В Ливирре нельзя говорить напрямую, и все, что остается застрявшим здесь душам, — это намеки. Ну же, Эрика, напряги извилины! Это касается Ила! Что она опять упустила?       Опять. Да она постоянно что-то упускает! Самые роковые ее ошибки связаны с ним. Наверное, поэтому только с Илом иллюзия Ливирры рушилась, как карточный домик. Каждая мысль о друге — напоминание о том, что Эри натворила. Невозможно быть счастливым, когда совесть сгрызает изнутри и неустанно нашептывает на ухо, ворочая в сердце кривой нож: «А помнишь, как ты подставила его? Помнишь, как предала? А ведь ему было плохо! Помнишь, как ты не замечала, что он слабеет? Помнишь, как закрывала глаза на все, что напоминало о его болезни? Помнишь, как слепо верила его «Все в порядке», хотя прекрасно понимала, что ничего не в порядке? Он ведь хотел защитить тебя от лишних переживаний. А ты просто оставила его одного справляться с этим! Надеялась, что все само рассосется! Что он как-нибудь вернется в тело, пока ты гуляешь с Оливером. Что он как-нибудь оправдается перед Дейром, пока ты разъезжаешь с классом по экскурсиям. Что он как-нибудь разберется с Симоном, пока ты отсиживаешься в безопасности. Ведь он сказал, что все в порядке! Да только что такое «в порядке» для человека, которому нечего терять?!»       — Ну, доперло? — перебил поток мыслей свистящий голос. — Или так и будешь верить, что ему не плевать на собственную жизнь?       Эрика подтянулась. Теперь до выхода оставалась всего пара метров, и она уже видела, как по полупрозрачному телу тени бегают сизые искры, как по проводам по время грозы.       — Если ты знаешь, что с ним будет, то скажи! — не вытерпела Эри. — Он в опасности?       — Да ты головой стукнулась, что ли? — проворчала тень, пуская искры в пляс. — Ты же прекрасно понимаешь, что я ничего не могу тебе сказать! Достала со своим недоверием! Ты Илу не доверяла — и чем это обернулось?       — Ил — мой друг, а ты непонятно кто!       Эри в последний раз напрягла руки. Фантом мигом отлетел от входа, давая ей вылезти, и закружился между скал блеклым облаком. Эрика наспех отряхнулась и расслышала в свисте и шорохе недовольное бурчание:       — Непонятно кто!.. Это я — непонятно кто!.. Я ей жизнь спасаю, а теперь — непонятно кто!..       — Жизнь спасаешь? — уцепилась Эрика. Воспоминание о странном излечении вспыхнуло в голове яркой звездочкой. — Это ты! Это ты спас меня, когда Симон меня ранил!       — Пф, ранил! — Облачко остановилось, но через секунду снова начало скользить по граням скал. — Ты сама напоролась! У тебя вообще никакого инстинкта самосохранения! Если бы дохляк-инсив не свалил, ты бы убилась уже!       — Стой. Получается, ты появляешься, только когда Симона здесь нет?       — Ну естественно! Двум душам в одном теле тесно, а три вообще никак не помещаются.       — То есть, ты тоже связан со мной? — напряглась Эрика и посмотрела на свои ободранные руки. Затем — на мечущееся облачко. — Когда я успела привязаться к еще одному камню?..       Душа засмеялась:       — Да ты не только тупая, у тебя еще и с памятью проблемы! Но ладно, вспомнишь. А не вспомнишь, так напомнят. Если ты поторопишься сейчас, конечно. Мы и так потратили слишком много времени.       Эрика не успела и рта раскрыть, как землю под ногами ощутимо тряхнуло. Совсем как в Драконовой пасти во время ритуала. Эри едва устояла на ногах и шугано заозиралась.       — Что происходит? — выпалила она.       Облако оторвалось от скал и, стелясь по земле, потянулось в сторону берега.       — То, о чем я тебе последние пять минут распинаюсь, — недовольно протянул дух.       Ил…       Эри припустила следом за туманом, обогнула скалы и выбежала к проливу. И замерла, широко распахнув глаза.       Шпили все еще стояли на месте, но стена исчезла, оставив после себя только пару ступеней. А дальше — ничего. Эрика не верила своим глазам. Дальше — ничего, пролом, как будто мост обвалился, и начинался снова только спустя несколько метров. По обломанному краю металась туда-сюда неясная темная тень, но перепрыгнуть на берег не могла.       Земля снова задрожала, и Эри зажала рот руками. Мост отчаянно замерцал, от неровного скола побежала глубокая трещина. Тень отскочила — и вовремя. Уже через секунду огромный кусок моста полетел в черную волнующуюся воду пролива и скрылся там, без плеска и шума. Просто исчез.       Не «как будто»! Мост и правда обваливается! Ил буквально разрушает себя по кусочкам, чтобы отогнать Симона на ту сторону!       — Что он творит?! — воскликнула Эрика и обернулась на бесформенное облако рядом.       — То же, что и последний месяц. Защищает тебя любой ценой, — язвительно фыркнул голос.       — Но он ведь не… Он ведь…       Договорить Эри не смогла. Берег снова содрогнулся, а по белому камню поползли новые трещины. Эрика рванула к шпилю и, не сводя с расколов взгляда, прижалась всем телом.       — Ил, прекращай! Остановись! — закричала она.       Ил не отвечал. Шпиль не сиял. Он больше ее не слышит.       С рокотом от моста откололся крупный кусок и полетел вниз. Эри следила за ним огромными от испуга глазами. Камень погрузился в черную воду и пропал, как снежинка в тлеющих углях. И только сейчас Эрика разглядела, что никакая это не вода. Это густая черная смола. Чистая непроглядная тьма. Пустота.       И Ил пропадает там. Капля за каплей. Осколок за осколком.       — Можешь подтолкнуть меня? — повернулась к облаку Эрика и, не дожидаясь ответа, отбежала для разгона.       Она не думала ни секунды. Надо остановить это как можно скорее. Еще пара расколов — и Эрика не допрыгнет до Ила даже с чужой помощью. И он продолжит уничтожать себя.       Для того, чтобы, черт возьми, ее защитить!       — На мост я не смогу попасть, — решил уточнить дух. — Так что обратно придется самой.       Эри только коротко кивнула. Мысли занимало одно: добраться до Ила. Остановить его от ошибки. Помочь. Поддержать. Спасти. Сделать все, что делал для нее он, но что она сама постоянно забывала делать для него.       — И постарайся не провалиться, — заодно напомнил голос. — Оттуда… не возвращаются.       Спину прошибло могильным холодом. Эрика передернула плечами и напряглась всем телом. Вдох — чтобы приготовиться. Выдох — чтобы собраться. И рвануть.       В два шага Эри добралась до обломанного начала моста. Вскочила на ступеньки, оттолкнулась — и тут в ступни и между лопаток ударил мощный поток. На секунду мелькнула под ногами чернота. Эрика не успела даже испугаться. Пятки ударились о белоснежный камень, Эри рухнула на бок, прокатилась метр и мгновенно вскочила. По бокам тревожно сияли парапеты, внизу расползались тонкие трещины, а впереди, в двух шагах, удивленный и напуганный, стоял Симон.