Голос опенула

      — Ты… — хрипло выдохнула Марьер и оскалилась. Ее глаза сверкали, как у голодного хищника. — Я так и знала.       Подселенка оправила сбившийся китель и положила ладонь на рукоять клинка в ножнах. И все это — не сводя с жертвы взгляда. Эрика чувствовала себя бабочкой, которую, как булавкой, проткнули этим взглядом и пригвоздили к месту.       — Тим никогда бы не нарушил период между гудками без весомой причины, — медленно проговорила Анель. Как будто хвалилась своей сообразительностью.       Эрику ни капли не волновало, как именно подселенка догадалась, что в кабинете кто-то есть. Она догадалась — и это единственное, что имеет значение. Вернее, нет, не единственное. Еще — Симон, который все еще полностью владеет телом Эрики.       — Браво, в кои-то веки Инсиву досталась умная мажортеста! — похлопал в ее ладоши он. — Выпиши себе медаль, за величайшую заслугу!       Анель в ответ мигом вытащила клинок и направила его на Эри. Пусть подселенка и пыталась выглядеть победительницей, но даже Эрика видела, что Марьер в растерянности. Анель не понимала, что движет соперником, и это выбивало ее, привыкшую давить на слабые места, из колеи.       — Я бы не дерзила так в твоем положении, бельчонок, — проурчала инсив. — Разрушение клеток с птицами — тяжкое преступление. И на сей раз тебя не спасет даже твой дар. А если еще и обнаружатся жертвы… М, зайка, смертная казнь тебе обеспечена!       — Неужели ты и впрямь думаешь, что я действую своими руками? — дернул бровью Симон. — Моя кровь слишком ценна, чтобы рисковать ей. В любом ключе.       — Снова подставила кого-то? Какая же ты отвратительная, мерзкая…       — …крыса? А кто ты сама, Анель? Променяла брата на такую безделицу! — Рука Эрики опустилась в карман и вытащила на свет блестящий камешек.       Холод прошиб все тело, и Эри почувствовала, что смертельно хочет спать. Но у ее тела не слипались глаза, не подступала зевота. Нет, спать хотела сама Эрика, ее сознание… Нет, нет, нельзя сдаваться! Если она сейчас заснет, то… не проснется уже никогда.       — Так вот, зачем нужен был этот спектакль, — нараспев протянула Анель и, не опуская меча, шагнула вперед. — И что ты собираешься с ним сделать, м? Единолично отправиться на поиски карты? Даже не с целым ключом?       — Я знаю о ключе и карте намного больше тебя, — осклабился Симон и спрятал камень обратно. — Ведь ты сама дала мне в руки дневник человека, который в свое время почти добрался до заветного оружия. Так что не волнуйся, я найду применение этому камешку. Возможно, даже лучше, чем ты.       Анель поджала губы, но тут же отразила удар:       — Ну конечно, маленький самоуверенный опенул способен совершить то, на что его предшественники потратили целый век — и не просто совершить, а в одиночку, не имея за собой поддержки ни одного острова! С удовольствием бы посмотрела, но, боюсь, не найду времени. Да и исход такого безрассудства я знаю наперед. — Марьер усмехнулась. — Симон уже доказал, что бывает с теми, кто взял на себя слишком много.       Что произошло дальше Эрика не смогла понять — перед ее глазами все помутнело, а до слуха донеслись только невнятные рыки, вырвавшиеся из ее горла. Она ощутила резкую боль в руках, как будто налетела ладонями о что-то острое, а потом — тупой удар затылком. Перед взором полетели черные мушки, а затем зрение вдруг вновь вернулось к Эрике, и она увидела перед собой лицо Анель. Подселенка повалила ее на пол и теперь нависала сверху, пытаясь перерезать противнице горло — Симон упрямо держал клинок на расстоянии голыми руками, несмотря на уже появившиеся неглубокие ранки. Боль пульсировала от макушки вдоль всего позвоночника. Эри показалось, что она сейчас потеряет сознание.       — А ты и впрямь не в своем уме, — натянуто усмехнулась Марьер. — Кем надо быть, чтобы ринуться на вооруженного врага без малейшей защиты?       Она повернула лезвие плашмя, чтобы не ранить чужие руки, но давить не перестала. Хотя — Эри прекрасно понимала — если бы Анель захотела, она бы в два счета прикончила ее парой точных ударов. Но инсив не спешила убивать. Она смотрела прямо в глаза, словно пыталась отыскать там ответы на какие-то свои вопросы.       — Безумцем, — продолжила Анель, ни на секунду не позволяя Симону освободить руки. — Или солдатом. Верным своему делу настолько, что даже смерть ему не помеха.       «Она догадывается! — заликовала Эрика. — Она поняла, что это не я!»       Симон обессиленно огрызнулся.       — Или и тем, и тем, — язвительно прошипел он, пытаясь оттолкнуть клинок подальше. Играть больше не было смысла. — Ты ведь сама такая, Анель. Лезешь, ох, напролом, хотя давно уже должна была… сдохнуть!..       — Вот уж кто должен был сдохнуть, так это ты, Симон.       Марьер говорила с такой ненавистью, что Эри на мгновение сама испугалась. Но, главное, Анель его раскусила! Это в планы Симона точно не входило! Теперь-то ему конец!       «Я бы на твоем месте так не радовался», — вклинился в ее размышления насмешливый голос.       — Я должна была догадаться, что обряд бы не прервался так просто, — озлобленно продолжала Анель. — Керал всегда продумывала свои планы на пять шагов вперед. А ты — на все десять. Вы вместе не могли проиграть.       — Да уж, от человека, который умудрился убить мажортесту и законно занять ее место, не имея права ни на первое, ни на второе, я… кх, ожидал большей сообразительности!       Симон стиснул зубы, пытаясь отодвинуть от горла нож, но сил тела Эрики не хватало. Он мог только пыхтеть и извиваться, чтобы скинуть Анель с себя. Но даже это было больше, чем могла Эри.       Душа от ужаса сжалась в комок. Эри ничего не может! Она не в состоянии никак обозначить, что еще жива, там, в глубине сознания! И Анель сейчас наверняка думает, что…       — Не противно было убивать сестру по дару? — холодно произнесла Марьер, подтверждая страшную догадку.       — Ты спрашиваешь это у меня? — хрипло рассмеялся Симон. — У признанного охотника на опенулов? Легче, чем дверь ключом открыть!       «Он врет! — попыталась выкрикнуть Эрика, но ее губы даже не дрогнули. — Я здесь, я еще жива! Анель, не верь ему!»       Тщетно. И расплывающаяся на ее лице улыбка Симона это подтверждала. Он специально убеждает Анель, что Эри мертва! Но зачем?!       — И давно ты используешь ее тело для своих целей? — не унималась подселенка.       — Достаточно, — из последних сил фыркнул Симон и криво усмехнулся. — И куда дольше, чем ты думаешь.       Руки Анель дрогнули.       — Хочешь, чтобы я поверила в твою игру? — оскалилась она. — Кого ты пытаешься обмануть!       — Кого? Отчаявшегося человека, Анель. — Он прищурился и прошептал, тихо-тихо — так, что Эрика не узнала собственный голос. — Такого, что отдал бы единственный шанс на спасение родного брата его сопернику.       Анель широко распахнула глаза. Симон безразлично смотрел, как в ужасе метались ее зрачки, как дрожали губы. Эрика как никогда хотела крикнуть, что все это неправда, что он обманывает! Анель ведь сама искусный манипулятор!       Но, кажется, Симон ее в этом искусстве превзошел. И добил четким ударом по самому слабому месту:       — Помнишь свой вопрос, Анель? Ты так злилась, когда я тебе не ответил! А ты подумай и ответь сама: что же я сделал с твоим братом? Что я сделал с тем, для кого даже смерть считал слишком слабым наказанием? Что я сделал с помощью того самого дневника, который ты лично дала мне в руки?       Анель вздрогнула и прекратила давить на клинок. Всего на секунду — но этого времени оказалось достаточно. Симон высвободил одну руку, вмиг дотянулся до кармана, вырвал из складки короткий нож и полоснул подселенку по животу. Анель вскрикнула, откатилась вбок и резво вскочила на ноги. По ее кителю расползалось небольшое кровавое пятно.       Симон недовольно цыкнул и тоже поднялся. Рука Эрики крепко сжимала холодный клинок. Эри попыталась разжать пальцы, но Симон на ее попытки лишь усмехнулся. Зрение снова начало мутнеть, и собственный голос Белуха слышала как из-под воды:       — Теряешь форму, Марьер. Помнится, еще полгода назад тебя врасплох застать было невозможно. В какой отвратительный мякиш превращает солдата любовь!       — Откуда тебе вообще знать о любви, урод? — сдавленно прорычала Анель.       Остатками ощущений Эри поняла, что подселенка снова напала, но Симон сумел отбить ее удар. Рука с клинком летала сама по себе, будто Эрика всю жизнь дралась на костяных кинжалах. Но Анель, несмотря на рану, держалась отлично. По крайней мере, Эри так казалось — инсив не издавала ни хрипов, ни стонов.       — Мне известно достаточно. Я наблюдал за многими людьми, хорошими и плохими. — Симона ни капли не напрягали нападения. Он отражал их играючи, легко управляясь с чужим телом. Если его еще можно было назвать чужим. — Взять хотя бы тебя. Когда ты начала хоть чего-то добиваться в жизни? Ах да, когда…       — Заткнись! — прошипела Анель.       — …Джессика покончила с собой. Ужасная история, как я помню. Вы ведь поругались с ней накануне. Весь лагерь слышал! А потом она пошла…       — Захлопни пасть!       — …и спрыгнула с крыши. Неудивительно…       — Я сказала: заткнись!       — …она же так страдала. А ты и не знала. И сказала ей…       — Сдохни! — взревела Анель.       Рука резко дернулась вбок, как если бы по ножу в ней ударили со всей силы. Симон в последний момент отразил нападение. Эри даже порадовалась, что не видит сейчас лица подселенки — один ее голос, исказившийся до неузнаваемости, вселял ужас. Анель не просто злилась, она озверела, впала в бешенство.       «Хватит! — взмолилась Эрика. — Ты ее только провоцируешь, прекрати! Она же сейчас меня прирежет! Мы оба умрем!»       — О, не думаю! — рассмеялся Симон. — Подселенцы ведь так легко теряют контроль! Не успела Эри ответить, как все разом исчезло: исчезла дымка перед глазами, исчез туман в голове, исчез гул в ушах. В одно мгновение Эри ощутила тяжесть собственного тела. Рука жутко ныла, по виску скатилась капелька пота, в легких оказалось недостаточно воздуха. Эрика судорожно вдохнула и широко распахнула глаза. Симон исчез.       А вот Анель исчезать не собиралась.       Из сжатых пальцев Эрики вырвали кинжал и отшвырнули прочь. Плечи пронзила резкая боль — Анель оказалась сзади и заломила ей руки. Эри хрипнула и от неожиданности согнулась в три погибели. Перед глазами мелькнуло что-то белое. Нож!       — Анель, стой, это я! — выпалила Белуха. Чужое лезвие в последний момент остановился в сантиметре от ее кожи. — Это я, Эрика!       Анель замялась на миг и вдавила клинок в шею. Сердце ухнуло в пятки. Если бы даже Эри избавилась от мертвой хватки, она все равно бы не смогла пошевелиться. Короткие зубцы кинжала впивались совсем рядом с трахеей. Ей сейчас перережут горло! Убьют!       — Хорошая попытка! — издевательски рассмеялась Анель.       — Это правда я! — хрипло от ужаса пролепетала Эрика. — Правда, Анель, прошу, послушай меня! Он специально разозлил тебя, чтобы ты меня убила!       — Ох, какой монолог! Какие актерские данные! Тебе бы на сцене выступать! Что ж, надеюсь, в Ливирре есть театр.       Эрика почувствовала, как вниз по шее потекло что-то горячее, жгучее, от чего, казалось, плавилась кожа. Сердце в груди сходило с ума и грозилось выпрыгнуть изо рта. Эри дернулась, но руки держали крепко, а лезвие сильнее впилось в шею. Все тело прошибло холодом, жаром.       — Анель, пожалуйста, — зажмурилась она. Слова вырвались неосознанно — Эрика понимала, что они не помогут. Но все внутри дрожало от ужаса и глупой надежды. — Это я…       Анель лишь усмехнулась и что-то язвительно ответила. Эри уже не осознавала слов. Мысли путались, разбивались на осколки, но набатом била только одна: ее сейчас убьют. Одно движение — и ее больше не будет. Как когда она едва не спрыгнула с окна. Но тогда смерть казалась какой-то ненастоящей, а здесь — вот она, прямо за спиной! Боже, как же страшно умереть! Как же страшно!..       Надо что-то сделать, надо попытаться вырваться, надо…       — Анель! — раздался разъяренный голос со стороны входа.       Подселенка вздрогнула и замерла, как ледяная статуя. Эри широко распахнула глаза. От подступивших слез все покрылось мутной пленкой, но стоило всего раз моргнуть — и Эрика увидела в дверях Оливера.       Голова закружилась. Эри почти рухнула в обморок, но нож у шеи не давал сознанию отключиться и заставлял мозг лихорадочно работать. Оливер здесь. Прибежал. Спас.       — Ключик… — тихо-тихо выдохнула Анель.       Оли мигом оценил ситуацию и поднял выше острие своего клинка. Где он только его нашел! Хотя, глупый вопрос по отношению к опенулу.       — Отпусти ее, — строго приказал Оливер.       Анель, словно очнувшись, крепче прижала Эрику к себе и вдавила лезвие ей в шею.       — Ты не понимаешь, ключик, это уже не она.       — Нет, Оливер, это я! Поверь мне! — взмолилась Эри. Звучало неубедительно, но Оли ведь должен поверить! Она чувствовала, что должен!       Оливер пересекся с Эрикой взглядами и поднял глаза на Анель.       — Отпусти, — без капли сомнения продолжил он. — И мы с тобой поговорим.       Анель ничего не ответила, но Эри ощутила, что хватка начала слабеть. Осознанно или нет, но подселенка подчинилась. Как только нож перестал так давить, Эрика выпуталась из губительных объятий и отскочила на пару метров. Оливер тут же поймал ее за руку и завел себе за спину. И только тогда Анель опомнилась.       — Не подходи к ней! — испуганно выпалила она. — Это уже не Эрика. Не веришь мне, посмотри сам, что она — вернее, он сделал!       Марьер показала на кровавое пятно на своем кителе, а затем на окровавленный нож на полу. Оли только крепче стиснул руку Эри. От его прикосновения не стучало бешено сердце и не приливала кровь к щекам, как обычно. Наоборот, Эрика чувствовала, как успокаивается.       — Ты… в порядке? — неуверенно спросил у сестры Оливер, глядя на ранение.       Эри передернуло. Если бы у Анель была плохая реакция, если бы она замешкалась — кто знает, что бы Симон ей сделал!..       — Просто царапина, не бери в голову, ключик. — Анель начала отходить от шока, и в глазах снова появились бешеные огоньки. Эрика случайно посмотрела ей в лицо, и инсив побелела от ярости. — Но отойди от него. Он может напасть со спины — и ухом не поведет. Бесчестный подонок… Решил меня обмануть! Сыграть на чувствах!       Анель подалась вперед, но Оливер встал прямо у нее на пути.       — Ты не в себе, — пресек сестру Оли. Оглянулся на Эри, серьезно нахмурился и снова повернулся к подселенке. — Пока ты не успокоишься, я тебя к Эрике не подпущу. Я не хочу, чтобы один мой близкий человек прирезал второго!       Эри машинально коснулась шеи. Из мелких ранок от зубцов сочилась кровь, кожу все еще саднило. Со стороны это, наверное, выглядит даже более жутко. Страшно подумать, что сейчас чувствует Оли. За один вечер он чуть не потерял подругу дважды. Но при этом он говорил твердо, крепко держал в руке клинок и без капли сомнения давал отпор Анель, словно ничто не могло его надломить. В отличие от самой Анель.       Подселенка вцепилась брату в плечи пальцами, а в глаза — полным яростного отчаяния взглядом.       — Ключик, милый, пожалуйста, послушай меня, — на одном дыхании протараторила она. — Это уже не Эрика, ее больше нет, и этот человек сейчас грозился тебя убить. Я не хочу, не могу потерять тебя, ты ведь только что вернулся ко мне. Я просто удостоверюсь, что тебе больше ничего не навредит, и мы поговорим. Просто сделаю так, чтобы тебя больше никто у меня не отнял.       — Ты говоришь, как свой отец, — удивительно сухо заметил Оли.       — Что?! — перепугалась Анель. — Нет-нет-нет, это неправда! Я беспокоюсь о тебе, я никогда бы не навредила тебе, я… ты — мой самый близкий и любимый человек. И с тех пор, как ты попал под завалы, я только и думала о том, чтобы тебя спасти, мне было все равно на себя, на свои желания, я все делала ради тебя. Я все делаю только ради тебя. Я всего лишь…       Она вдруг вздрогнула и часто-часто заморгала. Оли же болезненно зашипел и быстро отвернулся, судорожно жмурясь. Анель отшатнулась от него, как от открытого огня. По ее лицу невозможно было понять: напугана она или шокирована.       Эрика бегала взглядом от одного к другой и обратно. Что произошло? Вроде, никто не пускал нож в ход. Что заставило Марьер отскочить?       — Оливер? — осторожно позвала Эри. Оли тряхнул головой, но промолчал. — Все хорошо?       Вместо ответа Эрика услышала истерический смешок Анель. За считанные секунды смешок превратился в настоящий хохот: подселенка согнулась в три погибели и, задыхаясь, смеялась во весь голос. Но с каждым мгновением она все меньше напоминала одержимую. Наоборот, Эри начала видеть в ней холодную расчетливую интриганку — ту, кем Анель была всегда, кого она всегда играла.       Оливер боязливо повернул голову обратно к сестре. Марьер потихоньку успокаивалась и выпрямляла спину. И когда она расправила плечи, ее лицо уже украшала масочная улыбка, а глаза сияли хорошо знакомым пламенем.       — Значит, мы решили играть по таким правилам, да? — хмыкнула она и покрутила в руке нож. — Что ж, тогда ты должен понимать, что у меня есть козырь в рукаве.       Анель, прищурившись, глянула на Эри, и Белуха прижалась к Оли ближе. Что случилось? Подселенка окончательно спятила? Эрика подняла глаза на Оливера, но того, кажется, ничего не удивило. Напротив, он словно понял все, что сделала и сказала сейчас Анель.       — Если ты хоть пальцем ее тронешь… — оскалился Оли, но подселенка не дала ему договорить и звонко рассмеялась.       — Что же ты тогда сделаешь, м?       Оливер шумно сглотнул. Секунду ничего не происходило, а на лице Анель расплывалась улыбка.       — У меня тоже есть козырь, если ты не забыла, — ровно ответил парень.       И тут случилось странное. Оли резко вскинул нож, но не направил его на сестру, а приставил к своему горлу.       Эрика широко распахнула глаза и потеряла дар речи. Оливер с силой вдавил лезвие в кожу, как совсем недавно Анель вдавила Эрике, и явно не собирался шутить. Второй рукой он нашарил ладонь Эри и, не сводя с сестры взгляда, шагнул назад. С лица Марьер мигом слетела улыбка.       — Ты… — задохнулась она. — Ты не сможешь!..       — Мне терять нечего. — Оли продолжал пятиться и утягивать за собой ничего не понимающую Эрику. — Поверь, рука у меня не дрогнет.       — Да у тебя духу не хватит!       — Хочешь проверить?       И он надавил сильнее, так, что мелкие зазубрины лезвия глубоко впились рядом с гортанью. Анель испуганно вздрогнула, а Эри и вовсе заколотило. Оливер словно не понимал, что творит. Нет, ну не станет же он вредить себе, чтобы напугать сестру! Нет же?..       Если только Ливирра не повлияла на его сознание. Эрика ведь сама не так давно едва не свела счеты с жизнью…       — А сейчас ты дашь нам уйти, — беспристрастно продолжал Оли. — И больше даже не попытаешься напасть на Эри.       Анель шумно сглотнула, ее губы превратились в тонкую бледную линию. Но промолчала.       Оливер пропустил Эрику в коридор и шагнул следом. Анель все еще стояла на месте. Оли замер на мгновение, отнял меч от своей шеи и со всех ног рванул прочь по коридору, утаскивая Эри за собой.       Эрика машинально бежала следом и очнулась только на лестнице. Оливер упрямо тянул ее куда-то вниз. Эри резко затормозила и выдернула руку. Сердце в груди стучало, как сумасшедшее.       — Что это было вообще? — выпалила она.       Оли тоже остановился и удивленно на нее посмотрел:       — Что именно? Я тебя спас! — а после нетерпеливо схватил ее за запястье. — У меня тоже куча вопросов, но поговорим позже. Времени мало!       — Нет, поговорим сейчас! С тобой что-то не так! — Эрика отшатнулась и внимательно посмотрела в глаза напротив. — Ты только что едва не перерезал себе горло! И Анель чего-то испугалась в тебе. И в целом ты словно… словно…       — Эри, клянусь, я все тебе объясню, но уже на Канноре. Сейчас нам надо добраться до твоей комнаты как можно скорее и перескочить оттуда домой, пока…       Он прервался и коснулся рукой груди, просунул пальцы между пуговиц рубашки и сосредоточенно закусил губу. Эрика мигом догадалась: он слушал сообщение в потоке.       — Черт, — рыкнул Оли уже спустя секунду и рванул по лестнице обратно наверх.       — Что случилось? — переключилась Эри. Как бы то ни было, а реакция Оливера ничего хорошего не предвещала.       Впрочем, ответ она получила раньше, чем Оли успел рот открыть.       С нижних этажей донесся гул. Он все нарастал и нарастал, как рев приближающейся своры собак. Оливер бежал быстро, Эрика старалась не отставать, но шум все равно усиливался, и очень скоро Эри могла различить в нем топот десятков ног.       — Анель приказала инсивам схватить нас или убить? — на бегу спросила она у Оли.       Они выскочили на самом верхнем этаже, и Оливер растеряно заозирался.       — Меня — просто схватить… — начал он, но не закончил. Эри и не хотела слышать окончание.       Оливер, наконец, впился взглядом в одну точку и бросился к ближайшей двери, старой и облезшей, но, главное, целой и не заколоченной. Эрика метнулась следом.       — Отлично! Сможешь ее использовать? — на выдохе спросил у нее Оли, нервно поглядывая на выход к лестнице. — Куда угодно, хоть на Каннор, хоть на Недивины, хоть куда-то на Инсив, где нас не найдут.       Эри вздрогнула и перевела взгляд с двери на Оли:       — Я?       — Да! Ты можешь, я знаю!       — Нет, Оливер, я не могу!       — Можешь! Ты уже колдовала. Эри, пожалуйста, любое место!       — Я больше не могу! Я могу умереть! — выпалила она и прежде, чем Оли успел даже слово сказать, перевела стрелки. — Открой ты, ты ведь в этом профи!       Оливер испуганно округлил глаза. Столько ужаса на его лице Эрика не видела еще никогда.       — Но я тоже не могу! — протараторил он, и в эту секунду со стороны лестницы послышались глухие шаги.       Оли вздрогнул и в панике принялся крутить головой в поисках выхода. Он выглядел действительно потерянным, словно впервые видел это место. В голове у Эрики вспыхнули тревожными огнями новые вопросы, но она загнала их подальше. Позже. Сейчас надо бежать.       На глаза попался люк на крышу. Эри быстро указала Оливеру, и друг понял ее без слов. Подбежал ближе, спустил лестницу и помог Эрике подняться — а сразу после взлетел по ступенькам сам. С оглушительным стуком люк вместе с лестницей встал на место. И наступила тишина.       Эрика тяжело дышала, пытаясь успокоиться. Ничего не происходило. Секунду. Две. Пять. С крыши не было слышно то, что происходило на этаже. Но инсивы не должны их заметить! Нет, не должны, они с Оли успели закрыть проход прежде, чем солдаты забежали на этаж. Так ведь?..       Только спустя минуту Эри сумела оторвать взгляд от люка и осмотреться. Все крыши выглядели одинаково, и девушка вряд ли бы сказала наверняка, та ли это крыша, где она встретила горниста. Так или иначе, сейчас здесь было пусто.       Вообще пусто. Кроме Эрики на крыше никого не оказалось.       — Оливер! — позвала Эри, и друг отозвался откуда-то снизу:       — Я тут!       Белуха выпрямилась и подошла к краю. Люк открывался на небольшом возвышении со шпилем. Оливер же спрыгнул на основную крышу — плоскую и огражденную от обрыва низким зубчатым парапетом.       — Надо спрятаться, — сообщил Оли. Он подал руку, но Эри легко спустилась сама. — Инсивы прошерстят этаж, поймут, что мы вылезли на крышу, и заберутся сюда.       Эрика не сдвинулась с места. И не сводила взгляда с ножа в руке Оливера. Если это действительно был тот Оливер, которого она знала.       — Я с тобой никуда не пойду, пока ты не объяснишь, что с тобой случилось. — Эри сжала еще саднящие ладони в кулаки. Второй раз бросаться на вооруженного врага с голыми руками не хотелось, но если дело дойдет… — Сначала ты едва не перерезал себе горло, потом сказал, что… Почему ты не смог открыть переход?       Оливер запрокинул голову:       — Между прочим, у меня к тебе точно такой же вопрос! Что вообще значит твое «могу умереть»? Не хочешь тоже объясниться?       — Я не собираюсь ничего тебе объяснять! Как я могу тебе доверять, когда ты мне постоянно что-то недоговариваешь, постоянно врешь! Может, это вообще не ты!       — Да не я это!       Эри замерла с приоткрытым ртом. Оли тяжело вздохнул, достал что-то из кармана пиджака и бросил ей, еще не успевшей ничего сообразить. Эрика механически поймала и опасливо опустила взгляд. В ее руках оказалась небольшая черная коробочка из-под украшений. Странно знакомая.       Эрика глянула на Оливера, затем снова на коробочку. С нижней стороны поблескивала вышитая золотистым надпись. В полумраке Эри сумела различить фамилию владельца — Марьер. Это коробочка Анель. Вернее, была ее, пока Оли не стащил ее, чтобы подарить на день рождения…       — Ил? — ошарашенно округлила глаза Белуха.       Парень развел руки и попытался улыбнуться:       — Ну… сюрприз?