Голос опенула

      Эри во все глаза смотрела на человека перед собой. Лже-Оливер закончил хохотать и обратил к ней пронзительно зеленые глаза.       — Ну же, Эрика! — пугающе ласково улыбнулся он и шагнул ближе. — Ты ведь хочешь этого. Ты ведь так сильно меня любишь. Неужели откажешься от объятий?       — Не подходи ко мне! — выпалила Эри. Она должна была крикнуть, но с губ сорвался лишь надорванный шепот. — Не приближайся!       Лже-Оливер склонил голову набок. Улыбка исчезла с его лица. И в ту же секунду Эрика поняла, что между этим человеком и настоящим Оливером нет ничего общего. У этого Оливера был совершенно другой взгляд. Холодный, колючий, как мороз. И абсолютно безразличный.       — Надо же, — прошипел парень и искоса посмотрел на Эри, — а я почти разочаровался в тебе, Эрика Белуха. Ты все же не такая глупая, какой пыталась себя показать. Я, знаешь ли, терпеть не могу глупых людей.       — Кто ты?! Что тебе нужно?       Лже-Оливер равнодушно цокнул языком:       — И вот ты снова все испортила. Прекрати играть дурочку. Я уверен, что ты уже догадалась.       Эри впилась глазами в чужое знакомое лицо. Кто это? Кому нужно ее столько времени обманывать? Кому она перешла дорогу, кто ей мстит?!       Кто из Ливирры имеет с ней счеты?       Эрика вздрогнула от ужаса и посмотрела на свою руку. А после — на человека перед собой. Не живого, но не мертвого.       — Симон, — на выдохе назвала его она.       Парень дернул уголком губ и заложил руки за спину.       — Браво, — протянул он. — Стоило пелене влюбленности слететь с глаз, как ты сразу же начала работать головой. Такой ты мне нравишься гораздо больше.       — Но как… Почему?..       Голова болезненно загудела от крутящихся в ней мыслей. Как это возможно? Эри думала, что ритуал его воскрешения прервался! Она ведь осталась жива после того, как прикоснулась к камню! Симон должен был исчезнуть!       — Потому что ты вернула меня, — ровно ответил инсивский опенул. Он все еще выглядел как Оливер, и от этого становилось жутко. — Я должен был окончательно потерять связь с амулетом в Драконовой пасти. Марианна Слет, сама того не понимая, едва не отправила меня в вечное забытье. Но ты… — Он склонил голову, как будто любовался Эрикой. — …Ты в самый последний момент привязала меня к себе.       — Я не понимаю… Я хотела спасти Ками!       — А спасла меня. И я, веришь или нет, безмерно тебе благодарен. Конечно, я рассчитывал, что ты вообще не дашь ритуалу начаться. Даже помог тебе освободиться от пут. Но и без моей поддержки ты сумела прервать мою гибель. Ты действительно очень умна, Эрика.       Симон подошел ближе, но Эрика тут же отбежала прочь. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Как такое могло произойти?! Она ведь не лишилась души после ритуала! И Симон не занял ее тело! Ничего вообще не произошло! Кроме как…       — Это ты звал меня, — догадалась Эри. — Тогда, когда я должна была пройти через серебряную дверь. Ты всеми силами не пускал меня обратно, в реальность, потому что хотел оставить…       — …в Ливирре. А сам желал занять твое тело. Все верно, — согласился инсив. — Но ты выбрала настоящий мир и подумала, что одолела меня. Но то, что ты сбежала, не значит, что тебе удалось уйти.       Он снова сдвинулся с места. Симон приближался медленно, неумолимо, с ласковой улыбкой на лице Оливера. Эрика спохватилась, когда между ними оставались считанные сантиметры, и вновь отшатнулась. Симон ни капли не расстроился.       — Но я понял свою ошибку, — как ни в чем не бывало продолжал опенул. — Ты, как и все умные люди, недоверчива. Это прекрасное качество, все надо подвергать сомнению. Особенно слова незнакомых людей. Потому-то я и решил зайти с иной стороны. Со стороны человека, которого ты послушаешь, что бы он тебе ни сказал.       Симон обвел себя руками и снова заливисто рассмеялся. Эрика не могла поверить — как она могла не заметить, что под личиной Оливера скрывается кто-то другой! Неужели Симон прав? Неужели Оли на Каннорском балу сказал верно? Она слепнет от влюбленности.       — Но ты… это не мог быть ты, — из последних сил не признавала Эри. Нет, это неправда! Она не могла снова так глупо ошибиться! — Ты не стал бы помогать мне разбудить его! Ты не стал бы давать мне подсказки! Вы с Оливером соперники, ты не стал бы ему помогать! Он же тебя ненавидит!       — Поверь, это взаимно, — брезгливо поморщился Симон и отряхнул манжеты, как будто пытался избавиться от грязи. — Но я ведь и не помогал тебе.       — Нет, ты же… Ты сказал мне про болотный туман! Сказал про Антуана Штейна! Ты все делал, чтобы избавить Оливера от иллюзии!       — Вот именно, Эрика. Вслушайся в свои слова. Я избавлял Оливера от иллюзии. Я не спасал его. — Опенул ядовито ухмыльнулся. — Даже наоборот.       Эри широко распахнула глаза. В сердце начало закрадываться сомнение. И Симон явно разглядел это на ее испуганном лице. Он гордо расправил плечи и обвел каменистый берег рукой, как свои владения.       — Ливирра не возникает из пустоты. Во сне невозможно увидеть то, что никогда не встречал. А Ливирра — это сон. Вечный, беспробудный, но все-таки сон. И она основывается на воспоминаниях. А знаешь, на каких, Эрика? — Инсив шагнул вперед. Он смотрел на Эри не то с надеждой, не то с каким-то нездоровым обожанием. — Ну же, ты можешь догадаться. Вспомни все наши встречи. Подумай, почему ты видела перед собой меня? Вернее, его.       Эрика тяжело задышала. Перед глазами одна за одной, как искры в потоке, мелькали сцены из ее видений. Все их разговоры.       В первый раз Оли сказал, что она умеет колдовать. Эри мечтала услышать это целый месяц. А еще он обнимал ее, заботился и называл ласковыми словами. Как обычно. Только лучше.       Во второй раз они беззаботно болтали на безлюдном острове. В реальности они с Оливером тоже попадали на остров — Инсив. И тоже сидели вдвоем, наедине, пусть и не на цветущем склоне, а на давно мертвом утесе. Но в остальном — все было как тогда. Как тогда. Только лучше.       В третий раз друг встретил ее в океанариуме Карда. Эрика была там, еще когда жила на Недивинах. А коридор, ведущий к аквариуму, напоминал коридоры Каннора. Недивины, Каннор… Как там. Только лучше.       В четвертый раз Оливер показал ей выступление Гарри Гудини. Фокусника, чье имя для Эри значит больше, чем для других. Нет, нет, не фокусника. Мага, так он сказал. Тетя тоже называла Гудини магом, волшебником. Эрика тогда чувствовала себя самой счастливой на свете, беззаботным ребенком. Как в детстве.       Только лучше.       — Ливирра берет хорошие воспоминания и преумножает их, — пораженно проговорила девушка, не сводя взгляда с чужих, незнакомых зеленых глаз. — Это не мир кошмаров. Это мир ложных воспоминаний!       — Браво, Эрика, — довольно протянул Симон и прищурился. — А теперь сама ответь на последний вопрос.       Легкие, кажется, сжались вдвое. Эри едва вдыхала, в глазах темнело, а мысли вонзались в сердце безжалостными пулями. И каждая догадка была страшнее другой.       — Болотный туман испортил воспоминания Коралины о ее друге детства. Ее счастливые воспоминания, — шептала она. — Оливер под влиянием иллюзии потерял то, на чем могла строиться Ливирра.       — Умница, — прошипел Симон и холодно рассмеялся. — Осталось всего лишь признать…       Эрика опустила взгляд на свои бледные дрожащие руки.       — Когда я использовала Тремальский список, — голос совсем ее не слушался, Эри едва шевелила губами, но продолжала говорить, произносить ужасную правду, — я избавила его от болотного тумана. И вернула его воспоминания. И он… я его…       Она закрыла рот руками и на подкашивающихся ногах отшатнулась назад. С глаз словно сорвали пелену, и Эри с трудом подавила отчаянный крик.       Что она натворила!..       — Ливирра удивительна, — усмехнулся опенул. — Сколько бы он ни старался, ты так и оставалась в шаге от того, чтобы узнать его голос.       Эрика зажала уши и затрясла головой. Нет, нет, нет! Это… это не могло быть правдой! Она все еще слышала его отчаянный крик, чувствовала, как он цеплялся за нее, как просил ее, умолял не делать этого. Но она не слушала.       Она своими руками отправила Оливера в его персональный ад.       — Зачем тебе все это? — Эри подняла взгляд на такое знакомое, но такое чужое лицо. Симон холодно ухмылялся, а в глазах — ничего. Ни сочувствия, ни жалости, ничего. — Ты ведь сам был там. Ты же знаешь, как там ужасно. Зачем ты обрек его на это?       — Обрек не я, а ты, — равнодушно поправил инсив и вдруг яростно оскалился. — Но, поверь, он заслужил! Он, этот любимый всеми выскочка, этот выродок нашей породы! Ему все досталось от природы, ему достался такой мощный дар, а он тратил его на личные цели, а не на благо лагеря! Этот недоразвитый ублюдок каким-то образом с легкостью делал вещи, на обучение которым я тратил недели и месяцы! А некоторые трюки я так и не смог повторить! И эти потрясающие способности — я за них бы все отдал, все! — эти потрясающие способности он прожигал впустую. Я бы с ними уже давно покончил с болезнью и ласточками, я бы закончил войну! А он все разрушил! Он убил меня! А я…       Он остановился, глубоко вдохнул. Зрачки у него превратились в едва заметные точки. Из-за этого Эрике его глаза показались невидящими и слепыми. Но Симон уверенно смотрел прямо на нее. Эри не могла не видеть на его месте Оливера. Ведь настоящий Оливер по ее вине, по ее глупости сейчас слишком далеко.       — Я хочу жить, Эрика, — развел руками инсив и сдвинулся с места. Девушка заранее дернулась, но Симон подошел не к ней, а к самому берегу горного ручья. — Я просто хочу вернуться и закончить начатое. Я хочу помочь закончить войну. У меня ведь все бы получилось. Если бы не произошло то, что произошло.       Он уставился в бурлящую воду, как будто разглядел что-то на дне. Эри не шевелилась. Ужас отходил на второй план. Нужно что-то сделать. Может, можно еще все исправить?!       — Симон, — осторожно позвала его девушка. Опенул даже глаза в ее сторону не скосил. — Мне жаль, что с тобой все так обернулось. Это несправедливо, я понимаю твою злость. Но ты никак не вернешься к жизни, если убьешь Оливера. А если ты поможешь его вытащить, то на земле Лайтов будет больше опенулов, у Инсива будет больше шансов на победу. Кроме того, ты же можешь общаться со мной во снах! Я буду слушать тебя, принимать советы. Ты сможешь быть с нами в каждом шаге по пути к победе! И я всем расскажу о том, что ты все это время принимал участие. Ты получишь признание, Симон, и остановишь войну вместе с нами!       — «Вместе с вами», — брезгливо поморщился он, не поднимая глаз от воды. — Ты предлагаешь мне роль второго плана. После стольких лет службы, после всех лишений и, черт возьми, смерти, я должен делить мою победу с какими-то недоростками?! Нет, Эрика. Ты умна, но и я не глупец. Меня не перехитрить. Я рассчитал все — и смерть ублюдка Сивэ тоже.       Он вдруг шагнул ногой прямо в поток. Холодная вода врезалась в его щиколотку и мгновенно намочила штаны, но Симон словно и не замечал. Опенул обернулся на Эри с таким видом, будто он уже победил в войне. Губы растянуты в улыбке, глаза сверкают неестественным, нечеловеческим блеском.       — Здесь все не то, чем кажется, — склонил голову инсив. — Река — не река, а граница. Горы — не горы, а человеческое сознание. Вот я у тебя в голове. — Он сделал шаг и встал в ручей обеими ногами. Эрика почувствовала, как сердце ухнуло вниз, а мыслей убавилось вдвое. Сразу стало легче думать, шестеренки завертелись быстрее. Симон облегченно вдохнул — он почувствовал то же самое — и улыбнулся. — А вот — уже не совсем.       Эри ошалело огляделась. Свободный рассудок соображал во много раз лучше. Река — граница. Горы — сознание. И если сознание Эрики на этом берегу, то на том — чужое. Но чье? Неужели…       — Стой на месте! — с небывалой смелостью выкрикнула она.       Симон хохотнул:       — Ого, такого я не ожидал! Какой же ты будешь, когда я займу освободившееся тело Сивэ и оставлю твою голову? Уверен, когда мы оба окажемся в мире живых, ты меня еще удивишь. Марьер всегда была отвратительно проницательной и сейчас не прогадала: мы с тобой сойдемся характерами.       — Ты не окажешься в мире живых! Я тебе не позволю!       Эрика зажмурила глаза и судорожно потянулась к карману джинсов. В Ливирре или нет, она опенул и может использовать свой главный козырь. Надо только представить клинок из оружейной, сунуть руку в карман и…       …Не нащупать ничего.       Эри тяжело задышала и во все глаза уставилась на свои пальцы. Почему не вышло? У нее же всегда получалось!       — Что такое, Белуха? Разучилась колдовать? — издевательски протянул Симон и вытащил ладонь из кармана своих штанов. В его руке поблескивал белый костяной нож. Точно тот, что представляла Эрика.       — Что? — задохнулась Эри. Паника подскочила к горлу. — Как ты…       — Ты же не думала, что твой дар просто взял и вернулся, по щелчку пальцев?       Симон гордо вздернул нос и бросил клинок под ноги. Кость лярского коня сверкнула в свете солнца и скрылась среди молочно-белой пены частых мелких волн. Эрика проследила за тем, как стремительно уплывает оружие, и снова бешено метнулась взглядом к инсиву.       — Как ты это сделал?!       — Что за глупый вопрос! Я думал, ты догадалась о нашем симбиозе. — Парень покрутил пальцами в воздухе. — Ты мое тело. Я твоя магия. Чем сильнее было мое влияние на тебя, тем легче тебе удавалось колдовство. Вернее, оно удавалось мне, твоими руками. Так что, на твоем месте, я бы поблагодарил того, кто хоть на пару дней позволил почувствовать себя не такой убогой.       Эри совсем растерялась. В одно мгновение она потеряла все, на чем держалась ее душа последнюю неделю. Нет, нет! Он лжет, он хочет ее унизить, запутать! Она колдует, она может колдовать, она опенул!       Симон сделал еще один шаг назад, все ближе к противоположному берегу. Эрика уже не осознавала, что творит: все сознание захлестнула ярость вперемешку с обидой и ужасом. Она снова сунула руку в карман и бросилась вперед, ярко представляя клинок в своей ладони. Четко, уверенно, безо всяких сомнений. Так, что она уже чувствовала холодную рукоять под пальцами!       — Убью! — зарычала Эри, выставила руку вперед и налетела на Симона, готовая без сожаления пронзить его сердце!..       Но ее рука была пуста. А через секунду живот онемел от пронизывающего тело льда. Зеленые глаза были совсем рядом, чужие и абсолютно незнакомые на родном и давно изученном лице. И ухмылка на нем была такой же чужой — но победной. Пелена слетела с рассудка, и Эрика медленно опустила голову. Между ней и телом парня виднелась только рукоять клинка в его — не ее — пальцах. А по ее — не его — животу медленно расползалось кругом темное пятно.       От болевого шока Эри не сразу сообразила, что случилось. Тело начало неметь, ноги подкашивались, но каким-то чудом она еще не упала в реку. Дышать стало невыносимо тяжело, как будто с каждым вдохом нечто внутри ломалось все сильнее. Эрика была не в силах оторвать взор от края белого лезвия, виднеющегося между эфесом и промокшей насквозь одеждой.       Произошедшее не укладывалось в голове.       — Видишь ли, Белуха, — произнес Симон возле самого уха, — я сам убедился в этом на собственном опыте: отправляясь на убийство, будь готов, что убьют тебя.       Он вырвал из ее плоти клинок и с силой толкнул назад. Эрика рухнула навзничь на острые камни. Удар отозвался гулкой болью в голове, но Эри уже почти ее не почувствовала. Пронзительно голубое небо стремительно меркло, как будто затягивалось чернильными тучами. Где-то вдалеке громом разразился бесчувственный смех. Эрика смертельно захотела закрыть глаза, но тело больше не слушалось. Мысли рушились, терялись связи, и Эри не могла даже испугаться. Она просто падала куда-то в темноту, как перед пробуждением. Но она не просыпалась. И, похоже, не проснется уже никогда…       Как сквозь слой ваты она ощутила мягкое прикосновение — и в ту же секунду на Эрику налетела такая волна боли, что мигом исчезло все: страх, слабость, даже чернота перед глазами. Она вскрикнула и вдруг резко села, схватившись за живот. Рука запачкалась в еще теплой крови, но больше Эри ничего не почувствовала. Ни боли, ни того, что обычно чувствуют, дотрагиваясь до открытой раны.       Эрика, все еще ничего не соображая, задрала футболку. На коже остались яркие алые пятна, но больше ничего не напоминало о страшном ранении. Словно его и не было.       — Что?.., — послышалось со стороны воды.       Эри подняла взгляд. Симон смотрел на нее во все глаза. В руке он так же сжимал окровавленный клинок.       — Этого… не может быть, — пораженно добавил инсив, посмотрел на нож и вновь на Эрику. Удивление на его лице сменилось сумасшедшей яростью. — Этого не может быть! Как ты это сделала?!       Девушка не могла ничего ответить. От потрясения язык не слушался, а из горла вырвался только короткий хрип. Во рту еще остался привкус железа. Что произошло? Рана ведь совершенно точно была, почему она исчезла?       — Лучше отодвинься, — вдруг раздался странный, будто записанный на старый диктофон, голос над самой головой.       Не думая, Эрика отползла подальше от берега. Симон следил за ней сумасшедшим взглядом. Стоило Эри замереть в паре метров от воды, как опенул словно очнулся: вздрогнул, медленно моргнул и обернулся к горам на той стороне. Очевидно, подумал, что Эрику напугало что-то за его спиной.       И как только он обернулся, что-то и начало происходить.       Белуха почувствовала, как мелко задрожали под руками камни. Точь-в-точь как в Драконовой пасти во время обряда. С невысоких скал посыпалась серая крошка, следом сорвались со своих мест валуны побольше. Эрика вскочила на ноги, и вовремя: по месту, на котором она сидела, прокатился крупный обломок горной породы и на полном ходу влетел в бурлящую воду. Но русло он перекрыть не смог, потому что поток тотчас начал расширяться с невообразимой скоростью. Узкий ручей на глазах превратился в глубокую реку.       Симон, все еще находившийся по щиколотку в воде, отчаянно вскрикнул и бросился к стремительно отдаляющимся скалам на той стороне, не обращая внимания на тряску и валящиеся отовсюду камни. Парень падал, отплевывал воду и все рвался, рвался вперед. Но берег мчался прочь намного быстрее — и, когда Симон уже стоял в реке по пояс, исчез в тумане у горизонта. Вернее, это была уже не река, а настоящий глубокий пролив.       Землетрясение кончилось. Вода успокоилась и уже не бурлила, как раньше. Эрика перешагнула несколько крупных булыжников и окинула взглядом синюю гладь.       Что произошло? Эри понятия не имела. Но реакция Симона подсказала, что что-то хорошее.       — Черт! — Парень с силой треснул по воде рукой и медленно двинулся назад. — Черт-черт-черт!       Он добрался до берега, а Эрика стояла и смотрела. А, если подумать, куда ей бежать? На другую сторону теперь не перебраться, а здесь спрятаться нельзя.       Эри словно кипятком окатило. На другую сторону не перебраться! Сознание Оливера для Симона недоступно — поэтому он так разозлился! Понять бы еще, почему все это произошло.       Но углубиться в мысли не дал инсив.       — Это все ты, — прорычал он сквозь оскал.       Симона не волновала ни мокрая одежда, ни усталость. Холодные глаза сверкали, как у бешеного животного, а побелевшие от воды пальцы до треска стиснули уже вновь белый клинок. И — самое жуткое — Эри все еще видела перед собой Оливера. Незнакомого, озверевшего Оливера, который только и ждал, чтобы наброситься. Эрика соскочила с камня и отбежала к кромке воды. Отчего-то казалось, что вода ей поможет.       — Это ты сделала, — снова взвыл Симон и пошел вперед.       Он не бросился с мечом наперевес. Он именно пошел, медленно, оставив нож чуть в сторону, как перед замахом. И Эри поняла, почему.       Она никуда не сбежит. Отсюда не убежать.       — Стой-стой-стой, Симон, давай поговорим! — попятилась Белуха.       Разговоры ничего не поменяют, как и ее жалкие попытки отдалиться. Но из-за подступающего ужаса Эри могла только хвататься за эти призраки надежды, как за тонущие железные балки вместо тростинок.       Симон не слушал ее в любом случае. Он все подходил и подходил. И сколько бы Эрика ни отступала, расстояние между ними только сокращалось.       — Я знаю, что это ты, — шипел опенул. До Эри ему оставалось десять шагов. — И когда ты только успела? — Восемь шагов. — Неужели ты настолько умна, что все предугадала? — Пять. — Перехитрила меня, да? Ха-а, можешь гордиться собой! — Два шага.       В глазах напротив не осталось ничего живого, ничего человеческого. Только мертвая ярость, безумная, безудержная. И эта же ярость отразилась бликами на занесенном клинке.       — Только недолго! — огрызнулся Симон и обрушил на Эрику мощный удар.       Девушка отскочила в последний момент. Острие пропахало предплечье, боль опалила всю руку жаром. Эри вскрикнула и с силой зажала рану. Но кровь продолжала сочиться, пачкать пальцы и падать на камни крупными каплями. Больно, как же больно! Намного больнее, чем от раны в живот!       Может, и сейчас все пройдет? Должно же!       Но рана не затягивалась. Минуту даже Симон стоял неподвижно и смотрел — тоже ждал результата. Эрика судорожно прижимала руку к груди и пыталась остановить кровь тканью футболки, но ничерта не выходило!       — Похоже, — рассмеялся инсив, — тени не могут тебя выручить, пока я занимаю твое сознание. Что ж, мне же лучше! Не хотелось, конечно, терять такого интересного собеседника. Мы могли бы стать друзьями. Но победа намного важнее дружбы, ты уж пойми!       Он покрутил в руке клинок и снова пошел к Эри. Девушка из последних сил побежала прочь. От потери крови и боли ноги подкашивались, а перед глазами начало темнеть. Но надо бежать, надо хотя бы попытаться! Выход всегда есть, надо только найти! Надо успеть найти!       Симона такая реакция только сильнее развеселила: позади снова зазвенел равнодушный хохот.       — Правильно, Эрика Белуха! Беги, никто не прикроет твою спину. Никто не поможет тебе, кроме тебя самой. А такого помощника я бы никому не пожелал! Ни навыка боя, ни магии.       Слова, сказанные голосом Оливера, больно врезались между лопаток ядовитыми стрелами. Или же Симон взаправду достал лук? Эри уже не различала. Она в любом случае теряла последние силы. Долго так не протянуть. Скалы вокруг уже начинали мутнеть, а ноги все чаще цеплялись за камни и выступы.       — Но ничего, — продолжал враг за спиной. — Не волнуйся. Когда я займу твое тело, я мигом наверстаю упущенное. Пара месяцев усиленных тренировок, и у меня все будет по-прежнему. Или даже лучше! Как в Ливирре, Эрика, но только по-настоящему!       Как в Ливирре, как в Ливирре… Мозг работал на полную катушку. Эри оглядывалась вокруг в поисках спасения, пока тело ее подводило. Нет, нужно успеть, она должна что-то придумать. В конце концов, она ведь уже была в Ливирре, Симон являлся ей столько раз! И каждый раз ей удавалось вернуться в реальность. Но ей всегда помогал голос Оливера! Он всегда начинал кричать, превращать все вокруг в кошмар и… пугать ее!       Но разве Эри недостаточно напугана? Ее, черт возьми, сейчас зарежут!       Ступня провалилась между камней. Эрика грохнулась на мелкое крошево, но все же сумела подняться и продолжила бежать. Ногу от каждого шага стало пронзать жуткой болью. Черт, только этого не хватало!       — Ну и куда ты бежишь? — уже с явным раздражением заметил Симон. Его голос слышался мутно, но Эри без проблем различала каждое слово. — Сейчас изведешься, еще сломаешь себе что-нибудь. Зачем тебе лишние страдания! Поверь, нет ничего ужаснее мучений перед смертью. Я же все сделаю быстро и безболезненно. В благодарность за твой вклад в мое возвращение.       Эрика зажмурилась и глубоко вдохнула. Под ребрами закололо. Да, нет ничего ужаснее мучений перед смертью. Вероятно, она и не смерти больше боится, а мучений. Пытки всегда пугали ее до потери пульса. А еще ее жутко пугала… Точно! Вот оно!       Непослушные ноги все же развернули ее вбок, и Эри рухнула в пролив. Вода подхватила тело, двигаться стало легче. Та же самая вода, что после происшествия в котельной месяц назад, заставляла сердце замирать в груди, а каждую клеточку тела леденеть от паники. Та же самая вода, не позволявшая Эрике даже помыслить о перемещении с помощью портала на дне паркового озера. Та же самая вода, которой Оли пугал ее, пытаясь прогнать подальше от Симона.       Эри оттолкнулась от каменистого дна и как можно скорее поплыла вперед, к глубине. Над головой мгновенно начали сгущаться тучи. Эрика чувствовала, что это хороший знак. Или же у нее просто уже темнеет в глазах?       — Стой! Куда ты полезла?! Вернись живо!       За спиной послышался оглушительный всплеск, но Эрика не обернулась. Она продолжила изо всех сил бить онемевшими ногами по дну. Надо добраться как можно дальше, чтобы надежды выплыть вообще не осталось!       — Дура! — кричал позади Симон. — Ты же утонешь!       «Я этого и добиваюсь», — мысленно бросила в ответ Эри. Вслух бы уже не вышло — вода почти доставала до носа.       Вокруг бежали волны, а до ушей уже долетал шум от гребущего следом инсива. Эрика в последний раз оттолкнулась от камней, и под ее ногами оказалась зияющая пустота. Сейчас!       Горы сотряс жуткий гром — этот гром был последним, что Эри услышала перед тем, как нырнуть в сине-черную глубину. Холод схватил ее за руки и ноги и сковал судорогами. Эрика забилась, завертелась на месте и широко распахнула глаза. Наверху — тьма, снизу — тьма, вокруг — ничего, кроме губительной воды. Ей не спастись, не выплыть, она никуда не выберется!       Не соображая от паники, Эри глубоко распахнула рот и вдохнула. Грудь наполнилась жгучей сталью, раздирающей тело изнутри. Эрика попыталась откашляться, но становилось только хуже. Вода наполняла легкие до краев, мутная, соленая от крови. От нее невозможно избавиться! Девушка цеплялась за горло, за грудь, пыталась вдохнуть. Хочется вдохнуть, смертельно хочется вдохнуть, но не получается! Не получается! Она умирает! Умирает! Умирает!       Сознание начало стремительно меркнуть, тело обмякло, и Эри невидящим взглядом наблюдала, как медленно становится темнее вокруг. Все внутри горело, билось в агонии, молило о жизни, но ничего не могло сделать. Эрика чувствовала себя заложницей бездвижной оболочки и могла лишь тонуть: внутри — в поглощающей сознание боли, снаружи — в безжалостно глубоком проливе.       Перед мутнеющим взором проскользнула чернильная тень. Цепкие пальцы впились в обездвиженные плечи. Но вытащить уже не смогли. Тьма потянула Эрику вниз, как гигантский спрут, своими щупальцами, вырвала из чужой хватки и утащила в бездну.