Голос опенула

      Скрип двери прорезал ночную тишину, как острый нож рисовую бумагу. Эри замерла, вцепившись пальцами в ручку. После отбоя, насколько девушка могла судить по отсутствию шума, прошло около часа, но в коридоре все еще могли расхаживать дежурные. Но, к счастью, ее никто не заметил, а в жилом крыле по-прежнему царила тишина и непроглядная мгла.       Эрика осторожно прикрыла дверь и уже привычным путем добралась до лестницы, освещенной далеким мерцанием наружных огней. Вела себя Эри в разы увереннее. Может, вечерний разговор с Анель так на нее повлиял, может, сыграл свою роль факт, что подобным она уже занималась, но первую пару пролетов Белуха пересекла довольно быстро. Только изредка ощупывала фонарик в кармане, чтоб не потерять ненароком.       Она ненадолго задержалась у того этажа, на котором жил Кир, улыбнулась и побежала на цыпочках дальше. Надо будет навестить его как-нибудь. Заодно и спросить про Дженис, о чем они там сплетничали.       По стенам время от времени ползли тени, но теперь-то Эрика знала, что единственный, кто отбрасывает их, — она сама. Инсив далеко не такой страшный, как ей думалось раньше. Всего лишь не надо позволять ему пугать тебя.       До этажа с оружейной оставался один лестничный пролет, когда Эри почувствовала, что уже была здесь. Не как при дежавю, а в самом деле была, причем не так давно. Но с Киром они бежали быстро, да и по сторонам она тогда особо не смотрела. Так откуда же этот небольшой закуток рядом с лестничной площадкой ей знаком?..       От догадки, пронзившей разум, Эрика едва устояла на ногах. Она шагнула в темный проход, наощупь, медленно, обогнула несколько огромных, покрытых чем-то склизким и слоистым, ящиков и наткнулась на… дверь.       — Анель не вернула доски на место? — под нос шепнула Эри и смело повернула ручку. Щелкнул невидимый замок. Видимо, Марьер рассудила, что в запертую дверь никто ломиться не станет, вот и не стала заметать следы.       Эрика закрыла за собой и оказалась в абсолютной темноте. Здесь ее уже точно не заметят. Она щелкнула кнопкой фонарика, и холодный белый свет выхватил из мрака такое же белое лицо.       Пусть Эри и знала, что ее ждет, но по спине пробежал холодок. Странно было видеть Оливера таким… мертвым. В ее снах он всегда появлялся полным сил и здоровым, а сейчас Оли — настоящий Оли — лежал перед ней, бездвижный, со впалыми щеками и посеревшей кожей.       Не удержавшись, Эрика подошла ближе и коснулась кончиками пальцев его лба. Его до ужаса ледяного лба. Как у мертвеца…       Девушка резко отдернула руку и потупила взгляд. Казалось, что Оливер может не только проникать в ее сны, но и читать мысли — и поэтому перед ним сейчас было ужасно стыдно.       — Я стараюсь, Оли, — будто оправдываясь, шепнула ему Белуха. — Осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Я спасу тебя. Ведь, похоже, только мне не наплевать…       Анель упивается властью, Дженис поглощена своими проблемами и даже не спрашивает о старом друге, Ил… тут и говорить нечего. Что будет, если Эри уйдет? Что, если она исчезнет? Кто тогда поможет ему?!       Она присела рядом с Оливером и взяла в руку его ладонь, как будто пыталась согреть. Кто, если не она?       Никто.       — Ничего, мы и вдвоем справимся, — нахмурилась Эри и крепче стиснула холодные пальцы. — Если никто не поможет, возьмем все в свои руки. И выйдем победителями. Ты и я.       Сердце забилось ровно и четко, словно отбивало ритм военного марша. Эрика решительно кивнула себе. Да, никто ей не поможет. Никто, кроме нее самой! Пора перестать уповать на друзей, которые все равно предадут, на семью, которая все равно покинет. Надо брать дело в свои руки и самостоятельно же довести его до конца. Она спасет Оливера, она и никто другой!       Эри коснулась губами костяшек друга и положила его ладонь обратно на покрывало. В последний раз посмотрела на бледное лицо, закрытые глаза, синеющие губы… И поднялась с места, потому что, сидя здесь, она ничего не сможет сделать.       — Я стану смелее для тебя, — улыбнулась Оливеру напоследок Эрика и решительным шагом направилась к выходу из комнаты.       Она вышла на лестницу и огляделась. В коридоре едва поблескивал свет, где-то далеко шумел ветер, с улицы доносились далекие глухие удары — кажется, начинается гроза. Ничего не поменялось, но Эрике теперь все казалось… правильным. Она больше не чувствовала себя чужой на Инсиве — она дышала вместе со всем островом, как будто с груди спали неподъемные узкие кандалы. Плечи расправились сами собой, и Эри легко сбежала вниз по лестнице на нужный этаж, ни разу даже не обернувшись.       Ярус с оружейной встретил ее кромешной тьмой. Здесь вряд ли зажигали факелы днем — не виднелись даже тлеющие древки, как в остальных коридорах. Эрика без особой опаски включила фонарик и пошла в ту сторону, где, согласно карте Кира, была нужная ей комнатка.       Через пару десятков шагов Эри почувствовала подвох. Стены здесь бежали не ровно вперед, а закругляясь, как будто огибали округлое помещение. Двери располагались лишь на «внутренней», выпуклой стороне коридора. Этот этаж слишком уж выделялся на фоне угловатой архитектуры Инсива. Эрика на всякий случай щипнула себя за предплечье.       — Ауч! — тихо зашипела она и повела фонариком по стенам. — Нет, не сон…       Тогда что круглого может быть в лагере? Арена? Помещение для совещаний? Или… Эри осенило. Круглый зал! Место с огромным количеством дверей всех размеров и форм. Через него на Инсив можно попасть практически из любой точки мира — и обратно, соответственно.       «Здесь должна быть куча охраны, — напряглась Эрика, но тут же выдохнула. — Впрочем, что они мне сделают? Я почти полноправный опенул лагеря, после сегодняшних переговоров так уж точно. Не запрут же они меня за ночную вылазку!»       Так что девушка не погасила фонарик и продолжила считать двери. Круглый коридор или квадратный, количество комнат должно быть одинаковое.       Наконец, Эри добралась до необходимого прохода. На двери даже кто-то заботливо вырезал небольшой символ, напоминающий нож. Ура, хоть какой-то указатель! Белуха уже начала бояться, что свихнется в этом мире однообразия.       Эрика положила ладонь на холодную ручку и осторожно повернула — замок поддался без проблем. Либо на Инсиве не принято запирать склад с оружием на ночь, либо у Эри появился еще один повод гордиться собой. Подумать только, а ведь всего неделю назад простой взгляд на закрытый замок заставлял девушку мучиться от бессилия! Возможно, плен — не такое уж и плохое происшествие, если благодаря нему Эрика смогла справиться с недугом, который из нее канноры месяц не могли вытравить.       В оружейной пахло влажным камнем, сыростью и дымом. Впереди поблескивал рыжеватый свет, и Эри выключила фонарик, чтобы зря не жечь батарейки. От самого склада с клинками ее отделял небольшой темный коридорчик. Пол здесь был выстлан мягким покрытием, глушащим любые звуки. Девушка коснулась холодной каменной стены, поежилась и бесшумно направилась вперед.       Света становилось все больше, пусть и такого же мигающего и неровного, как от пары спичек. До ушей добирался леденящий душу свист. Тихий, тревожный, напоминающий о жутких событиях месячной давности.       — Прочь! Прочь! — раздался отчаянный детский крик, и Эрика прибавила шаг.       Темный проход вывел ее в небольшой зал, уставленный стеллажами со сверкающими в полумраке клинками разных размеров и форм. Сотни и сотни ножей, кинжалов, коротких и длинных мечей из переливающейся кости отбрасывали на ребристые стены белые блики. Эри на секунду остановилась, пораженная видом. Она часто видела лайтовское оружие, но впервые встретила столько клинков в одном месте. Столько ужасающе прекрасных…       — Уходите! — взвизгнули где-то наверху.       Девушка вскинула голову и заметила шаткую лестницу, ведущую на второй этаж оружейной. Оттуда раздавались крики и там же вспыхивал оранжевый свет огня. Эрика со всех ног припустила к подъему, взлетела наверх и огляделась.       Клео сжалась в комок между двумя стеллажами и выставила перед собой небольшой кортик. Вторая рука судорожно сжимала тоненькую свечу; пламя на конце фитиля дрожало и грозилось вот-вот погаснуть. Расплавленный воск стекал прямо к пальцам девочки, но она продолжала держать источник света при себе и то и дело подносила его к оружию. Нож сиял, как светящаяся игрушка, но, если взглянуть на то, от чего он защищал, кортик переставал казаться таким безобидным.       Вокруг теневика крутилось пять или шесть размытых теней, в чьих очертаниях едва угадывались человеческие фигуры. Их полупрозрачные тела сверкали, переливались желтыми волнами. Руки, похожие на щупальца, тянулись к Клео, но та быстро отсекала их сияющим клинком. Поврежденные тени шипели, пропадали на мгновение, но через секунду из мрака за стеллажами вылетали новые. Высокий, сводящий с ума свист наполнял всю оружейную, откуда-то дул ветер, и в тревожном мерцании свечи Эрика почувствовала, как к горлу подступает паника.       Нет! Не время! Нужно срочно помочь Клео.       Эри выхватила из стойки рядом длинный костяной кинжал и щелкнула кнопкой фонарика. Свет озарил лезвие, и то мгновенно засияло холодом и силой.       — Эй вы! — смело выкрикнула Эрика и выставила нож перед собой. — Отстаньте от нее!       Тени, как живые, отшатнулись от Клео и повернули к Белухе свои «лица». На голове каждой горело по два желтых огня, пустых и звериных. У Эрики по спине мурашки побежали от мысли, что когда-то эти огни были чьими-то глазами.       Фантомы засвистели и подлетели ближе. Ветер стал сильнее, от свиста закладывало уши. Эри крепче стиснула рукоять кинжала. Страх отошел на второй план. Девушка глубоко вдохнула и задержала дыхание.       Раз. Тонкая черная рука потянулась к фонарику.       Два. Светящееся лезвие пронзило ее, как раскаленный нож — масло.       Три. Тень с высоким писком растворилась в воздухе.       Эрика во все глаза уставилась на то место, где только что был фантом. Остальные тени недовольно засвистели, ветер стал сильнее, но свет фонарика все так же отражался от кости лярских коней. Электрический свет нельзя задуть. Эри довольно усмехнулась и направила острие на мерцающие фигуры.       — Ну, кто следующий?       Тени не шевелились пару секунд, а затем вдруг разлетелись по сторонам и слились с темнотой у стен. Эрика облегченно опустила клинок и поспешила к Клео.       — Ты как? Все хорошо? — выпалила Белуха, опускаясь на корточки.       Инсив кивнула и поднялась на ноги. И все — не сводя изумленного взгляда с фонарика.       — Да, все хорошо, — запоздало ответила она. — Это что у тебя? Лампочка?       — Это… да. Фонарик. — Эрика покрутила его в пальцах и протянула Клео. — Тени не смогут его потушить, в отличие от свечи. Ты будешь в безопасности. Держи, дарю.       Та бережно, как хрупкую статуэтку, взяла фонарик и направила свет на свой ножик. Оружие мгновенно засияло. Улыбка на лице Клео засияла тоже.       — Спасибо, — искренне произнесла она и быстро затараторила. — А зачем ты здесь? И как ты тут оказалась? Тебе разве можно сюда приходить?       — Тише-тише. Нет, нельзя, но мне очень нужно было с тобой поговорить. — Эрика положила руку на узкое плечо инсив и посмотрела прямо в мерцающие от света клинка глаза. — Я все думала о том, что ты сказала тогда, о тенях и всем прочем… И захотела тебе помочь. Размышляла, что бы тебе такое дать, чтобы отогнать теней, и вот…       — Правда? — вскинула брови Клео. — Ты правда хотела помочь мне?       — Конечно! Что тебя удивляет?       — Просто ты же… за канноров…       Инсив понурила голову и утерла рукавом нос. Эри осторожно убрала свою руку. Она понятия не имела, что говорить в такой ситуации. Вспомнилась Марго, как она плакала, вспоминая Йенца. Но Эрика не имела ничего общего с убийцами Йенца. А Тео мог убить Алистер, Вирджиния, Дейр или даже Ил…       — Я уже не за канноров, — твердо произнесла Эри. — Я теперь за инсивов. Всем сердцем и разумом.       Клео подняла голову. Глаза у нее были на мокром месте, девочка не плакала навзрыд, но где-то там, в ее детской душе зияла такая огромная дыра, что вряд ли ее когда-нибудь можно будет залатать. Потеря близкого подламывает. А потеря близнеца ломает напополам и оставляет только изодранную половинку. Дейр был прямым тому доказательством.       От слова «был» на душе остался горький налет.       — Они далеко не такие хорошие, какими пытались казаться в моих глазах, — окончила Эрика. — Канноры целый месяц пытались убедить меня, что инсивы — настоящее зло. А оказалось, что они сами в миллион раз хуже вас. Я не хочу ни возвращаться к ним, ни чтобы они выиграли в войне.       Клео кивнула и хлюпнула носом:       — Да. Они ужасные. Им все равно, кого убивать. У них душ нет. — Она задумалась ненадолго и смущенно прижала фонарик к груди. — И раз ты теперь одна из нас и помогла мне, я тоже хочу тебе помочь. Потому что у меня душа есть.       Эри ласково улыбнулась.       — Только если ты хочешь…       — Тебе нужно было поговорить с тенью? — заметно оживившись, продолжила девочка и вытянула руку со все еще сияющим клинком. Где-то возле стеллажей загнанно посвистели фантомы. Клео улыбнулась. — Они мне теперь не страшны. Я могу позвать, кого захочешь. Кто тебе нужен?       — Антуан Штейн, — мигом ответила Эрика. — Отец Грэга. Я читала, что его камень разбился и был передан теневику. Может, осколок достался тебе по наследству или вроде того?       — Ага. И у меня есть его кукла, я могу его позвать. Пойдем!       Девочка, не опуская ножа, направилась к лестнице. Эри поспешила следом.       Они молча вышли в коридор, поднялись на несколько этажей (но ниже, чем жил Кир). Клео шла очень быстро для ребенка, Эрика едва за ней поспевала, но при этом старалась громко не топать. Еще и фонарик инсив не выключала. Эри поначалу хотела попросить ее прикрыть свет, чтобы их не заметили, но вовремя вспомнила, как испугалась в первый раз своей тени. А у Клео этих теней десятки, и далеко не все из них безобидные. Вот и сейчас Эрика то и дело слышала позади себя недовольное щелканье и свист. Но ближе фигуры не приближались — боялись маленькой девочки с маленьким ножиком.       Наконец, они добрались до двери. Вход оказался низким, неприметным — одна бы Эри вряд его даже заметила. Клео достала из-за пазухи небольшой железный ключ на веревке и вставила его в крохотную замочную скважину. Пару раз ржаво взвизгнул механизм, и замок открылся. Клео юркнула внутрь без проблем, а вот Эрике, чтобы войти понадобилось согнуться в три погибели. Проход явно не был предназначен для взрослого человека.       — Ты здесь живешь? — удивилась Эри, закрывая за собой дверцу и пробираясь следом за маячащим впереди светом фонарика.       — Нет, тут кукольная. Мы… я живу, как все, в обычной комнате.       — А почему ты не держишь кукол в своей комнате? Их так много?       Клео замялась:       — Нет… Ну, просто.       Больше она ничего не ответила, и Эрика решила лишний раз не давить.       Коридорчик немного расширился, и вскоре Эри смогла встать в полный рост. Плавно проход переходил в небольшое жутко холодное помещение. Белухе показалось, что они умудрились спуститься в подвалы, потому что от сырости по телу бегали мурашки. Но стоило Клео поднять луч фонарика, как Эрика мгновенно забыла о влажности и холоде.       На стенах, как висельники в петлях, висели сотни белых тряпичных кукол. С круглыми опущенными головами, безвольными телами и тонкими длинными руками, похожими на паучьи лапы. От невидимого сквозняка они покачивались; веревки, держащие их, дрожали; белые подолы шелестели. Что-то скребло по каменным стенам. Казалось, пока ты смотришь на одну куклу, десятки других оживают и тянут к тебе свои неживые конечности…       Клео бесстрашно подошла к стене, зажала фонарик во рту и принялась осторожно поднимать мотанкам головы и смотреть на их нарисованные лица. Эрика заставила себя оторвать взгляд от жутких игрушек и осмотрела пол. Он весь был исчерчен странными символами, покрыт трещинами и странными темными пятнами. А в центре стояло три мерцающих белых стрежня, не толще ножек стула, меньше полуметра в высоту. Их нижние края скрывались под полом в черных проемах, очерченных металлическими кольцами. Еще одно такое же кольцо окружало пустой проем. Вместе они составляли ромб: три угла со стержнями и один без.       И в центре ромба — небольшое возвышение, которое пугающе напоминало постамент, использованный в ритуале Керал.       — Вот он, — Клео вытащила изо рта фонарик и развернулась. На ее пальце болталась одна из кукол. — Антуан Штейн, правильно?       Эрика согласно кивнула, и теневик подошла к ромбу на полу. Насадила мотанку на возвышение и подняла тряпичную голову. От вида двух черных точек, заменявших кукле глаза, Эри передернуло. Казалось, что фигурка живая и смотрит на нее, внимательно, изучая, с печалью и даже упреком. Белуха подняла глаза на Клео, но ощущение чужого взгляда не пропало.       — Что нужно делать? — спросила девушка.       Клео достала из небольшого углубления у низа стены четвертый стержень и плюхнулась прямо на пол возле пустого кольца. Все это время она направляла луч фонарика то на потолок, то на нож, отчего стержни сияли куда слабее, чем могли бы.       — Когда он появится, поздоровайся, как с живым. Они любят, когда с ними, как с живыми, — пояснила девочка, откладывая клинок и устанавливая белый столбик в четвертом углу ромба. — Он может напугать, но не бойся: пока он в клетке из света, он не сможет тебе навредить. Только не подходи слишком близко! Иначе дотянется.       — И что будет, если он до меня дотянется?       Клео подняла на Эрику серьезные глаза:       — Он затянет тебя к себе. И сделает тенью.       Эри нервно сглотнула. Стало не по себе.       — А куда это — «к себе»? Где живут тени?       Девочка пожала плечами и снова взяла кинжал в руку.       — Не знаю, — призналась она и перевела тему. — Он не очень злой, но строгий. И взрослый. Поэтому говори с ним вежливо, как со старшим. Только не думай, что он тебе на все вопросы ответит. Вернее, не так. Он ответит на все, но не все ты поймешь.       — Почему?       Клео снова пожала плечами:       — Тени никогда не говорят прямо. Им что-то мешает. Ты готова?       Эрика смерила настороженным взглядом куклу, глубоко вдохнула и кивнула:       — Готова.       Клео опустила лампочку фонарика к стержням, и те мгновенно вспыхнули белым. Четыре источника света заставляли куклу отбрасывать множащиеся тени во все стороны, длинные, изогнутые, пугающие. Темные пятна ползли по опущенным головам висящих кукол, и Эри на мгновение показалось, что все сотни тряпичных тел ожили. Девушка до боли впилась ногтями в ладони и приковала взгляд к мотанке в центре ромба. Кукла не шевелилась и смотрела в пустоту черными мертвыми глазами. Свет озарял ее со всех сторон, со всех же сторон ее окружала тьма.       И вдруг круглая голова вспыхнула желтым и выпустила к потолку яркий узкий луч. Свет стержней замерцал, в глазах начало рябить, перед взором поплыли черные пятна. Эрика машинально зажмурилась, но стало лишь хуже — она услышала тихий, ледяной свист и ощутила могильный холод, окутывающий ее с ног до головы. Страх стиснул сердце, страх неизвестного.       Эри заставила себя поднять веки, но куклы уже не увидела: ее скрыла густая, как туман, темнота. Подобно живому существу, мрак потянулся вверх, обвивая луч, обрастая его со всех сторон. Клубы принимали очертания рук, ног, головы… И вот перед Эрикой, мерцающая и черная, стояла тень.       Эта тень не была похожа на те, что Белуха видела раньше. Девушка бы сравнила ее больше с манекеном, чем с духом. Плотная, явно мужская фигура со слегка размытыми, как от жара, очертаниями. Вот только жара не было. Был лишь ледяной ветер, пробирающий до костей.       На месте глаз тени вспыхнули два блеклых рыжих огонька, горящих, но все таких же мертвых. Эри втянула голову в плечи и пошатнулась. Удивительно, как от настолько ужасающего зрелища она все еще не потеряла сознание!       — Ант… Антуан Штейн? — вне себя от шока спросила Эрика.       Тень прошила ее насквозь невидящим взглядом и коротко кивнула. Эри сглотнула и попыталась стать прямее. Спокойно. Клео сказала, что все под контролем, пока тень в кругу света. Белые столбы все еще сияли — значит, Белухе ничего не грозит.       — Здравствуйте, — осторожно поздоровалась девушка и шагнула ближе. — Меня зовут Эрика…       — Я знаю, кто ты, племянница Зеленой ласточки, — раздался со стороны тени глухой голос.       Он напоминал тот голос, что Эри слышала во снах, но был несколько грубее и ниже. Но такой же… размытый. Эрика никак не могла уловить мелочей или даже расслышать слова. Понимание сказанного сразу влетало в голову.       — Он сказал, что знает тебя, — повторила Клео. За черной фигурой Эри ее не видела.       — Да, я услышала, — объяснила Эрика.       — Услышала? — отчего-то удивилась инсив, но больше ничего не сказала.       Антуан чуть повернул голову, словно хотел заглянуть за спину, но желтый луч, пронизывающий его насквозь, как шарнир, ограничивал движения.       — Вы знали мою тетю? — решила привлечь внимание Эри.       Штейн вновь обратил к ней свои глаза, и Эрика пожалела о своем решении.       — Я знаю ее до сих пор, — ответил Антуан. — Ты хотела расспросить меня о ней?       — Нет, нет. На самом деле, я хотела спросить о родителях Оливера Сивэ.       Тень странно зарябила. Эри перепугалась, что она может исчезнуть или уйти обратно туда, откуда пришла. Но фигура скоро вновь обрела очертания. Порядка минуты Штейн молчал, пока наконец не проговорил, осторожно и даже неуверенно:       — Оливера… Сивэ?       — Да, — Эрика кивнула и тут треснула себя по лбу. Ну конечно же! — Вы не знаете его? Он родился после… По правде, я не могу сходу сопоставить даты.       — Если мы подразумеваем одного и того же мальчика, то его фамилия Марьер, — строго заметил Антуан.       — Да-да, я про него! Коралина забеременела не от Доминика Марьера, а от опенула, с которым, кажется, у Доминика был конфликт…       — Я понял, о ком ты, — оборвал ее Штейн. Желтые глаза на миг померкли, как будто мужчина мигнул. — Что именно ты хочешь узнать?       Эрика пару секунд пыталась сформулировать вопрос. Она вспоминала слова Оливера, дневниковые записи и события жизни Коралины, Доминика и самого Антуана. На руках было огромное количество фактов, но все они все никак не могли слепиться во что-то короткое и емкое.       — Я знаю, что незадолго до рождения Оливера его родители хорошо общались, но затем что-то произошло, что разлучило их. Вы случайно не знаете, что именно?       Антуан задумался на минуту. Его образ начал чернеть, темнота, из которой было соткано его тело, все густела, а глаза загорелись ярче.       — Скорее всего, ты говоришь о том случае, когда Доминик пытался исправить воспоминания Коралины, — резко сообщил он.       — Исправить воспоминания? Зачем?       — Коралина и Вирт Сивэ были дружны в детстве. Естественно, у нее сохранились к нему теплые, пусть и не романтические чувства. Доминик яростно ревновал. Кроме того, после потери второго ребенка их с Корой брак начал разваливаться на глазах. Когда на землю Лайтов вернулся Сивэ, Коралина, несмотря на его долгое отсутствие, все же решилась восстановить отношения. И Доминик начал бояться измены. Он действительно любил Коралину, даже слишком сильно. И страх, что она оставит его, заставлял Доминика совершать неправильные вещи, — Антуана снова начало потряхивать, налетел ледяной ветер, но спустя пару секунд все стихло. — Он решил перекроить воспоминания Коре, чтобы она забыла о дружбе с Виртом и помнила лишь то, как он покинул ее. Все хорошее превратить в плохое, а плохое преумножить в ее глазах.       У Эрики отвисла челюсть. Да о какой любви тут вообще может идти речь?!       — Но как?..       — Доминик довольно ловко управлялся со своим даром. Он был иллюзионистом и мог не только копировать чужую магию, но и комбинировать эти копии, чтобы получить нечто новое и мощное. Используя способности паникера, — Антуан замялся на этом моменте, — и янтарницы — наша общая подруга Грета имела этот дар — он изобрел целый комплекс атак под общим названием «болотный туман». Ты могла читать о нем. Твоя тетя собирала любую информацию обо всех дарах и кропотливо записывала.       Эри понятливо кивнула. История, безусловно, не из приятных. Одно оставалось неясным: как это поможет Оливеру? Как с ним связан болотный туман?..       Впрочем, если вспомнить слова Ила… Да, он, Оливер и Дейр находились на одном плато в Драконовой пасти. И если Дейр прочитал в книге Сондры о болотном тумане, то мог использовать его против Оливера!       — А этот туман можно как-то развеять? — вернулась к разговору Эрика.       — Если иллюзию не поддерживать, он развеивается сам, со временем. Стоит человеку только глубоко задуматься о своих воспоминаниях, и он мигом найдет тысячу несостыковок, а безоговорочная вера — основа добросовестной иллюзии, — ответил Антуан, странно переливаясь. — И также можно обрести, так сказать, иммунитет.       — Иммунитет? Как его приобрести?       — Я не знаю. Не я создавал атаку, — отрезал Штейн.       Эри прикусила щеку. Что-то внутри кричало: это именно то, что нужно! Оливеру поможет именно это! Но кусочки мозаики все никак не складывались в единую картинку.       — Получается, Коралина до конца жизни ненавидела своего друга? — обреченно спросила Эрика. Ей стало жалко родителей Оливера. Даже если они поступали неправильно, разрушая семью Анель, они не заслужили подобного.       — Нет, — ответил Антуан, и Эри встрепенулась. — Вирт нашел способ «привить» ей иммунитет к туману.       — Но вы же сказали, что не знаете…       — Я не знаю, как именно работает защита от иллюзии. Любая проблема, даже в магии, — это уравнение. Можно либо заучить, как решать одно конкретное, либо понять суть и справляться с любым. У меня перед глазами был единственный пример избавления от болотного тумана. Я не могу быть уверен, как именно это сработало.       Эрика кивнула и нетерпеливо сжала пальцы:       — Так что он сделал?       Тень снова замерцала, и у девушки кожа густо покрылась мурашками от холода.       — Он нашел договор между Коралиной и другим человеком, составленный на чайной бумаге. Условие со стороны Коралины не было выполнено. Сивэ сделал так, чтобы договоренность завершилась, и это дало душе Коры… перезагрузку. Я же говорил: я не знаю, как именно этот каскад действий сработал. Скорее всего, на нее повлияла магия чайной бумаги.       Антуан звучал раздраженно, и Эри решила больше не пытать его вопросами. Судя по всему, Оливер действительно попал под влияние болотного тумана, и это каким-то образом мешает ему вернуться в тело.       «Отлично, зацепка есть, — выдохнула Эрика. — Осталось только найти чайную бумагу и выяснить, что с ней делать».       — Спасибо вам огромное, — благодарно улыбнулась девушка.       Тень задрожала и заметно посветлела. Очевидно, времени оставалось не так много.       — Зачем тебе эта информация? — ровно спросил Антуан, словно не заметил, что начал исчезать.       — Оливер в коме. Он связался со мной и попросил расспросить вас. Я хочу ему помочь!       — Помочь? — Желтые глаза сверкнули на полупрозрачной голове. — Ты уверена, что хочешь помочь ему?       — Конечно! Что за вопросы? Он мой друг и несправедливо пострадал.       — Иногда лучше не рушить естественный порядок вещей. Тот, кому суждено умереть, должен умереть. — Он опустил взгляд на свои мерцающие руки, насколько это позволял ему желтый луч.       Эрика стушевалась.       — Мне очень жаль, что ваш камень разбился и вы не можете… отойти в мир иной. Но у Оливера еще есть шанс выжить. Если его атаковали, то я просто уберу болотный туман и…       — Поверь, не стоит этого делать, — с напором произнес Штейн. Его голос начал ломаться и стал больше походить на свист, чем раньше. — Если ты действительно хочешь помочь своему другу, то не воскрешай его. Если хочешь помочь себе и всем вокруг, то не воскрешай. Оставь все так, как есть, пока не стало хуже.       Образ зарябил, стержни тревожно замерцали. Из ниоткуда налетел ветер и раскачал сотни кукол на стенах. Ткань шелестела, тысячи теней метались по стенам, и отовсюду Эрика слышала пронзительный, режущий слух свист.       — Почему? — упорно продолжала девушка, глядя в блекнущие глаза Антуана. — Почему нельзя его воскрешать? Что произойдет такое страшное, если Оливер проснется?       Желтый луч расширился, его яркий свет резал взгляд, но Эрика сквозь боль смотрела на фигуру, которая с каждой секундой становилась все бледнее. Голос Штейна стал почти не отличим от завываний бушующего вокруг ветра. Но Эри все же расслышала его.       — Война окончится, — прошипела тень.       Луч вспыхнул, лицо опалило жаром, и Эрика отшатнулась к стене. Перед взором залетали черные мушки, а когда они прошли, все уже исчезло: и свет, и ветер, и Антуан.       Эри пару раз мотнула головой, чтобы прийти в себя и метнулась к тяжело дышащей Клео. Девочка все еще сидела на полу и держала в руке четвертый стержень. Она сильно побледнела, на лбу в свете фонарика поблескивал пот.       — Как ты? — спросила Белуха, опускаясь рядом. — Что произошло?       — Все в порядке. Просто тени начали вырываться, надо было заканчивать, — выдохнула Клео, сунула нож в шлевку ремня и поднялась на ноги. Опасно покачнулась, но устояла и продолжила. — Теперь они уставшие, меня трогать пару часов не будут. Ты успела спросить, что хотела?       — Да, — кивнула Эри и поджала губы. — Я тебя не сильно вымотала?       — Чуть-чуть. — Девочка положила стержень на место, забрала куклу с пьедестала и ласково поправила смявшуюся ткань. — Я посплю — и все будет хорошо.       — Слава богу…       Клео странно покосилась на Эрику, подошла к стене и вдела куклу в пустующую петлю. Веревка задрожала, мотанка покачнулась, но через секунду все успокоилось.       — Тебе тоже надо поспать, — сообщила девочка, зевнула и зашагала к выходу. — Уже очень поздно.       Эри не нашла, что возразить, и, тоже зевнув, пошаркала следом.       Они вышли в коридор, прошли немного в полной тишине — жуткого свиста за спиной больше не раздавалось — и остановились возле одной из самых обычных дверей.       — Все, это моя комната, — пояснила Клео и помахала в воздухе фонариком, из-за чего на стене туда-сюда закачались светлые пятна вперемешку с тенями, не боевыми, а простыми, немагическими. — Еще раз спасибо.       — Тебе спасибо, — улыбнулась Эри.       Девочка вдруг нахмурилась.       — Да не за что. Ты ведь могла поболтать с ним и без меня, — тихо проговорила она и вдруг убежала в комнату.       Громко хлопнула дверь, и Эрика даже рта раскрыть не успела. Что это было?       Ладно, потом разберется — сейчас есть другая проблема. Надо вернуться в свою спальню, без фонарика, да еще и неизвестно с какого этажа. И желательно при этом не напороться ни на кого из дежурных. Эх, вот бы просто перенестись сразу к нужному месту!.. Эри закусила губу и взглянула на дверь в комнату Клео. А ведь все двери на Инсиве практически одинаковые…       Она боязливо взялась за ручку. Холод приятно кольнул пальцы и пробежался до плеча, вызывая легкую дрожь. Страха не было. Только волнение и предвкушение.       Она же опенул. Она повелевает пространством. И пространство не посмеет причинить ей вред.       Стены вокруг задрожали, смазались, потянулись к косякам, как податливый кисель. Пол смешался с потолком, воздух — с темнотой, но Эри не обращала ни на что внимания. Она сейчас откроет дверь — и там будет ее комната. Кровать со смятым одеялом, стол, заваленный книгами и узкое окно с видом на горы и лагерные стены.       С тихим щелчком повернулась ручка. Едва слышно скрипнули петли. Эрика распахнула дверь, шагнула за порог — и оказалась у себя.       Секунду она стояла, не веря своим глазам. А после сердце громко застучало, а Эри едва сдержалась, чтобы не закричать «Ура!» во весь голос. Получилось. Получилось! Она справилась! Она образовала опенульский переход!       С хлопком двери разгладилась складка — воздух в комнате едва различимо дрогнул. Эрика выбежала на середину спальни и крутанулась на месте. У нее вышло! Она настоящий опенул! Она представила комнату — и оказалась в ней! Вот ее кровать, вот ее окно, вот ее стол с ее книгами!       Только на столе помимо книг лежало еще что-то, что Эри точно не представляла и чего не было, когда она уходила.       Среди фолиантов приютился незнакомый свиток. Белуха осторожно взяла его в руки и развернула, но в темноте не смогла различить ни слова. Но ничего, это точно не проблема для опенула! Тем более для опенула, который в курсе, где на Инсиве хранятся свечки.       Две секунды, чтобы вспомнить, как они с Киром шли до маленькой кухни. Одна, чтобы приоткрыть ящик письменного стола. Представить, что Эри сейчас не здесь, она там, внизу, в душной каморке, в окружении кастрюль и шкафов… И достать!       Эрика вытащила руку, сжимавшую теплую маслянистую свечку с неровными краями.       — Супер, — заулыбалась Эри и опустила ладонь в карман. Где лежали спички дома, она прекрасно знала. Перенести их составило еще меньше труда. — Теперь есть и коробок. Ну я просто мастер!       Гордость за себя расплывалась по груди приятным теплом. Сама научилась! Без помощи, без чьей-либо поддержки. Сама!       Эрика зажгла одну спичку, оплавила низ свечки, установила ее в канделябре и, наконец, зажгла. Теплый свет озарил свиток, отчего бумага приобрела рыжеватый оттенок. Надписей оказалось катастрофически мало: всего одна строчка в самом начале — и дальше около метра просто пустого пространства. Даже несмотря на огонь читать отчего-то было тяжело, как будто у Эри резко упало зрение.       — Тремальский список, — разобрала она через пару минут.       Она встречала это название раньше, в книгах и в записях господина Сивэ. И пусть не до конца разобралась с предназначением, но что Эрика запомнила точно, так это материал, из которого список сделан.       — Что ж, — хмыкнула она, сворачивая документ обратно, — вопрос с чайной бумагой решен.