***
— Отлично! Хотя, нет, чуточку левее! И только попробуйте повредить пол, все царапины залатаю пылью из ваших камней! Мальчишки, уже полчаса елозившие стол для переговоров из стороны в сторону по главному залу штаба, тяжело вздохнули и ухватились за края темной столешницы. Анель наблюдала за ними с командирского постамента и неустанно щурилась. Да как же этот чертов стол должен стоять? Почему на приемах Керал он всегда вставал идеально, а Анель мучает своих солдат почем зря уже тридцать минут? «Марианны, — напомнила себе подселенка. — У нее есть имя, она такой же смертный человек. Далеко не бог, каким она себя возомнила». От воспоминаний о том, как освободился поток, на лице расплылась блаженная улыбка. Анель не устанет благодарить Хамелеона за то, что избавил ее от греха убийства главнокомандующего и в то же время отомстил. Отомстил за всех разом. И за Грэга в том числе… Полы платья колыхнулись от ветра, и девушка, не отрывая взгляда от пыхтящих возле стола мальчуганов, хмыкнула: — Радость моя, как чудно, что ты поправился!.. — Конечно, что бы ты делала без моей расторопности! — с ноткой иронии ответил Альден, замерший в метре от постамента. Марьер хихикнула в кулак: — Без твоих ног я как без рук! Ну-с, какие новости? — На входе в жилое крыло поставлены дозорные, по всем этажам ходят часовые. Охрана ворот усилена, стены под наблюдением. Все согласно приказам. — Чудесно, — кивнула Анель. — А как насчет ковров? Их вычистили? Альден вздохнул: — Вычистили. Полы блестят, окна намыты, вся дорога от порта до штаба едва ли не цветами усыпана… Он буркнул что-то себе под нос. Подселенка недоверчиво прищурилась, подалась ближе и попыталась заглянуть Альдену в глаза, но тот быстро отвернулся. Естественно, он же не дурак. — Мне показалось, или я услышала некую агрессию в твоих речах, дорогой? Недоволен приездом наших гостей? Парень дернул уголком губ: — Не сказать, что недоволен… Я всего лишь недоумеваю, зачем так стараться для этих «синих» отсталых крыс. — У-у, Альден, это грубо! — надула губы Анель. — В кои-то веки канноры сами обратились к нам с просьбой дипломатической встречи, а ты позволяешь себе подобные слова по отношению к нашим потенциальным союзникам. Да и что подумает Кир, узнав о твоей ярой нетерпимости? Альден ничего не ответил, но Марьер заметила, как порозовели его щеки. Чтобы не знать, как он прикипел к этому мальчишке-беглецу, нужно было выколоть себе глаза и отправиться жить на необитаемый остров, до которого не доберется ни один слух. Очевидно, на Канноре существует два особых вида людей: те, кого любить невозможно, и те — кого опасно. Кир был из вторых. Как, впрочем, и еще некоторые особы… — Эй, вы! — Стол оглушительно грохнулся на пол, и Анель вцепилась взглядом в побледневших от страха солдат, которые мгновение назад протащили-таки ножку в опасной близости с начищенным каменным полом. — Вы, кажется, не расслышали, что я сказала?! — Простите, госпожа мажортеста, — на разные лады залепетали бедолаги, и подселенка махнула рукой, чтобы уже уходили. Стол они уронили идеально ровно. Солдаты засобирались, и Анель вернулась к разговору с Альденом: — Кстати, где он? — Кто, госпожа мажортеста? — Ну-у, Алли, не ерничай! Кир, конечно же! Если мне не изменяет память, ему я поручила обед многоуважаемой делегации. Все ли готово? Или мне впору усомниться в решении послушать тебя и все же понизить его? На этот раз Альден побледнел. — Нет, — глухо отозвался он. — Я сейчас же найду его и расспрошу… — Не стоит. — Анель соскочила с постамента и устало размяла руки. — Я способна обнаружить его и сама. — При всем уважении, я быстрее. — Не в разговорах с Киром, — прыснула в кулак Марьер. — Снова отвлечетесь друг на друга. А у меня не так много времени! Лучше проведай опенула. Занеси ей еду и парадную одежду и в назначенное время проводи в штаб. Ты же помнишь мой приказ? — Помню, — кивнул парень, явно опечаленный сорвавшимся свиданием с Киром, и встал в стойку. За долю секунд его мышцы напряглись — и уже через мгновение он с нечеловеческой скоростью умчался прочь. Анель обдало прохладным воздухом. Все-таки хорошо видеть старого приятеля здоровым и колдующим. Хромающий ускоритель — что может быть хуже! Разве что немая сирин или подселенец с гетерохромией. Анель улыбнулась своим мыслям и направилась к ближайшему выходу из штаба, чтобы окунуться в хитросплетение проходов. Инсив был прекрасен в своей витиеватости и загадочности. Если бы Анель попросили представить его в качестве человека, она описала бы женщину, таинственную, изящную, грациозную, подобно кошке. Ее характер не смог бы угадать даже тот, кто знал ее с рождения, а движения тонких алебастровых рук завораживали бы каждого в комнате. И в такой момент женщина бы вытащила тонкий костяной стилет и прикончила своих ослепших обожателей. Проще говоря, Анель бы описала опенула. И, вероятно, поэтому она ненавидела свой лагерь и одновременно любила его, как ненавидела и любила носителей этого дара. Темные запутанные коридоры, гипнотизирующие, знакомые с самого детства, вывели Анель к нижним этажам. Здесь всегда было теплее, чем наверху. Не только из-за близости кухни, но и потому, что окна здесь не открывались почти никогда: густой туман мигом наполнял коридоры, как яд — вены огромного существа. Находиться здесь долго было сложно, дыхание спирало, а на грудь словно кто-то клал камень, так что подселенка ускорила шаг. Она завернула в очередной закуток, едва освещенный тлеющими факелами, и увидела Кира в компании Дженис. Парочка о чем-то перешептывалась где-то в десяти шагах от поворота. Интересно, о чем? Марьер от удивления притормозила. Что у них может быть общего? Но узнать это Анель не представилось возможным. Стоило Дженис заметить заинтересованный взгляд командира, как она сразу стукнула Кира по плечу, развернулась и зашагала прочь. Кир же обернулся лишь спустя секунду и спешно коснулся рукой камня под футболкой. — Здравствуйте, госпожа мажортеста! — бодро отчеканил он. — И тебе желаю не погибнуть, — высокомерно хмыкнула Анель и недоверчиво прищурилась. — Что весьма вероятно, учитывая тот факт, что ты предпочитаешь исполнению обязанностей беседы с Дженис Грин. Кир нервно хихикнул и шагнул назад. — Я все сделал! — неуверенно брякнул огневик. — Т-то есть, все, что вы просили. И как раз шел лично отрапортовать, но встретил Дженис и задержался на пару минут. Неубедительно. Канноры абсолютно не умеют врать, и желтый амулет не дарит им этого навыка. Впрочем, Анель даст непутевому шанс. — Вот как, — вздернула нос подселенка. — И чем же она тебя так задержала? — Ничем таким! Просто болтовня, обычная. Новости обсуждали… — Какие новости? Кир мелко затрясся и опустил взгляд: — Просто… просто новости. Такой расклад Анель не устроил. Она шагнула ближе, подхватила подбородок парня кончиками пальцев и ненавязчиво подняла его голову так, чтобы видеть глаза. — Уж не связаны ли эти новости с приездом канноров на наш остров? Зрачки огневика расширились, но в полной мере насладиться плещущимся в них страхом Анель не успела. Под ребрами начало приятно покалывать от разгорающейся магии, так что подселенка опустила веки. — Н-нет, — запоздало выпалил Кир и чуть приподнял голову, чтобы избавиться от чужой хватки. — Не связаны. — Ох, — Анель покачала головой и вслепую опустила ладонь на напряженное плечо огневика, — чудо, не будь ты так дорог Альдену, давно бы уже отправился в темницу за ложь главнокомандующему. Она открыла глаза. Кир прятал взгляд на стенах и лишь изредка зыркал на командира. Как битая собака, которую впервые кормят с руки, что за прелесть! — Только не говорите Альдену, — виновато проговорил он через пару секунд и вздохнул. — Я хотел узнать, будет ли среди приезжих мой брат — вот и все. Я не виделся с ним больше года. Думал, может смогу хоть краем глаза взглянуть… Еще раз убедиться, что с ним все хорошо! Не поговорить даже. Просто… знать. Анель ощутила острую боль чуть пониже амулета. Лишние мысли опутали горло, и дышать отчего-то стало невыносимо тяжело. Подселенка запоздало кивнула и махнула рукой за спину. — Свободен, — коротко указала она. Кир понял намек и шмыгнул прочь. Противное чувство все никак не отпускало. Что-то выскочило из прочного остова, на котором держалась сила, и душа начала дребезжать и опасно крениться, как корабль в шторм. Нет, Анель не позволит какому-то там пониманию или состраданию помешать ей сегодня. Перед каннорами она должна предстать во всеоружии, уверенной и непоколебимой мажортестой лагеря Инсив. А не сестрой, с каждой секундой все больше теряющей своего брата. Она решительно развернулась — и заметила край черного плаща, мелькнувший за углом. Анель мигом подорвалась с места, выскочила в коридор… Но никого не увидела. Рядом располагался вход на кухню. Скорее всего, это Кир убежал от командира и улизнул в него. Проверять догадку у Марьер все равно нет времени — камень слегка нагрелся и кольнул кожу. Подселенка в последний раз окинула взглядом пустой коридор, коснулась амулета и направилась прочь, попутно выслушивая сообщения от солдат…***
Разговор с Клео выбил Эрику из колеи. Около часа она сидела на кровати, ходила по комнате, смотрела в окно, в зеркало, на стену — все, лишь бы хоть немного успокоиться. И когда это наконец удалось, когда навязчивые мысли о Тео и воспоминания о Йенце (от его имени все тело покрывалось мурашками, а сердце сдавливало так, что становилось тяжело дышать) отступили, Эри начала размышлять. Если через тень узнать ничего не удастся, можно вернуться к старому источнику информации — дневнику. Последние два дня Эрика почти не брала его в руки, а ведь именно в нем должна храниться инструкция, как вернуть душу в тело. Держа эту мысль в голове, Эри села за стол, подтянула к себе блокнот и открыла где-то на середине. Карандаш, исполнявший роль закладки, она вытянула, когда записывала сон, так что оставалось лишь надеяться, что найти нужное место не составит трудностей. В нужное место она не попала, зато нашла кое-что не менее интересное. Мой дорогой сын! Можешь поздравить, теперь нас пятеро! Нет, никто не родил ребенка (хотя, глядя на бурление между Сондрой и голубоглазым монстром, я бы не удивился и такому развитию событий), просто мы встретили еще одного опенула, и он согласился присоединиться к нам. Обо всем по порядку! Мы с Агатой все же пошли к той гадалке. Непосредственно с поиском ключа она нам не помогла, но сказала, что на выходе из монастыря мы встретим человека, который нам и нужен. Она еще много чего говорила, но не буду грузить тебя — если ее предсказания верны, то к моменту, как ты читаешь эти строки, они наверняка уже сбылись. Ну, одно-то точно сбылось — стоило нам ее покинуть, как мы наткнулись на опенула. Его зовут Стефан. И он… каннор. Но, знаешь, он довольно мил для каннора! По крайней мере, он живет с нами под одной крышей почти сутки и еще не попытался никого зарезать! Кроме того, он неплохо знает лайтовский и разбирается в культуре довоенной земли Лайтов, так что в поисках его навыки будут необходимы. Агате он понравился, Сондра так и вовсе от него не отлипает. Я пока в замешательстве. Стефан бежал от чего-то на Канноре. Кто знает, что он натворил? Господин Надежда тоже не питает к нему теплых чувств (ну, это скорее из-за Сондры). Да уж, хотел бы я побывать на твоем месте и узнать, как оно там сложится, не совершаем ли мы каких ошибок… Впрочем, не знаю, как другие, а я ошибок наворотил немерено. И теперь… Дальше господин Сивэ жирно зачеркнул пару строк. Оливер попытался разобрать надпись, и в пробелах теснились серые слова: Коралина… обидел… какая-то странная… не отвечает… А после и сам автор дневника решил добить: …поэтому я, наверное, не стану много писать о нашем расследовании. Пойми меня правильно, я не хочу подвести ребят, не хочу, чтобы наши достижения попали в руки Доминика. На Инсиве сейчас нет опенулов, и кто знает, на что он пойдет, чтобы заполучить себе одного для завершения войны. Да и дело не только в… — снова зачеркнуто, — … но и в Стефане. Он же опенул, у него (теоретически) есть доступ к этим записям. Может быть, когда я буду доверять им обоим, то залпом напишу обо всем, чего достигнет Зеленая ласточка. Должны же потомки знать, как окончилась многолетняя война! Оливер на подобное заявление ответил крайне язвительно: Отлично! Из-за какого-то урода сейчас умирают сотни людей! Кого именно он назвал уродом, Эри думать не хотела. У нее имелась более сочная пища для размышлений. Например, что это за гадалка, что произошло между отцом и матерью Оливера, почему господин Сивэ так упорно зачеркивал свои же записи, и, наконец… — Голубоглазый монстр? Кто это вообще мог быть? — недоуменно уставилась на страницы Эрика, словно дневник мог ей ответить. Эри ни в коем случае не ханжа, Сондра могла заводить столько романов, сколько ей захочется. Но тетя ни разу в жизни не рассказывала о своем любовном прошлом, и Эрика даже не задумывалась, мог ли у нее кто-то быть до неудачного брака со Стефаном Роем. — Хотя, о чем это я! Она умудрилась скрыть то, что несколько лет жила на далеком острове в компании магов, — прыснула Белуха. — О каких тайнах личной жизни вообще идет речь! Ладно, дело не в этом. Сейчас Эрике куда важнее причина, по которой отец Оливера решил вычеркнуть из своей жизни любимую женщину. Эри пролистала пару предшествующих записей и принялась бегать по ним глазами. Но господин Сивэ словно нарочно избегал тем, связанных с Коралиной Марьер. И единственной зацепкой, которую встретила девушка, стала короткая фраза несколько страниц назад: …сейчас жутко холодно, хотя уже конец декабря. Видимо, новый год мы дружно встретим у лекарей, умирая от воспаления легких… Эрика ухватилась за книгу по истории Инсива и открыла на последней странице. Да, так и есть! Если верить хронике, то интрижка между Коралиной и опенулом выпала как раз на пересечение двух годов. Видимо, именно это событие господин Сивэ и назвал ошибкой. Вполне возможно, что после случившегося Кора перестала выходить с ним на связь. И — тоже вполне возможно — причина была не только в их близости. Доминик, будучи страшным ревнивцем, явно не пребывал в восторге от того, что его законная жена сбегает на рандеву неизвестно с кем. И поэтому мог их разлучить. Вот только как? Не посадил же он взрослую женщину под домашний арест?.. С мысли Эрику сбил щелчок замочного язычка и скрип петель. Порог пересек Альден, и Эри поспешила забрать у него новые вещи. Помимо уже привычной тарелки с едой и кружки с травяным отваром он принес и одежду — на одном его предплечье висело изумрудное платье, а на другом качался холщовый мешок. — Тебя велено привести в приемлемый вид, — пояснил парень, стоило Эрике перенести обед на стол. — После еды переоденешься, хорошо? — Хорошо, — кивнула Белуха и недоверчиво покосилась на наряд. — Но зачем? Альден дернул плечом: — Ты будешь присутствовать на дипломатической встрече Инсива и Каннора. Видимо, ты должна выглядеть максимально… успокаивающе. — Успокаивающе? — Чтобы канноры увидели, что с тобой все в порядке, и не волновались лишний раз. — Он отвел взгляд. — Не то чтобы они до этого волновались. Горло изнутри поцарапало отчаяние. Эрика глотнула горячего чая, обжигая язык, и глубоко вдохнула. — Понятно, — кашлянула она. — Спасибо, Альден. — Не за что, — Инсив доброжелательно улыбнулся и шагнул к двери. — Я приду через час. Встреча начнется через полтора — так что времени будет предостаточно. Он ушел, а Эрика устало плюхнулась на стул и уставилась на жареную рыбу в тарелке. Аппетита, почему-то, не было…