***
Пламя свечей бросало на мраморную кожу брата блики, словно он был не живой вовсе, а каменный. Если бы Анель могла, она бы отогнала их, как назойливых мух. Но Оливер всегда боялся темноты. Темноты и одиночества. Часто ночами он не мог уснуть из-за кошмаров — есть все-таки отрицательная черта у по-опенульски живого воображения. И лишь рядом с сестрой Оли засыпал спокойно. — Надеюсь, тебе хотя бы снится что-нибудь хорошее, — улыбнулась дрожащими губами подселенка и поправила темные пряди, лезущие брату в глаза. Волосы у него от матери. Анель почему-то вспомнилось. Такие же черные, как конья грива, волнистые и мягкие. В контрасте с ними кожа всегда казалась бледнее. Особенно, когда она на самом деле мертвенно бледная. Анель отбросила навязчивые воспоминания прошлого и бережно взяла Оливера за руку. Тот не шевельнулся, ресницы не дрогнули, а ледяные пальцы даже не попытались сжать ладонь сестры в ответ. Снаружи завывал ветер, гудел между стен, шипел, протискиваясь в щели, и наполнял комнату холодным зимним воздухом. Из-за этого можно было поверить, что Оливер просто мерзнет — поэтому его руки такие ледяные. И Анель так сильно хочет верить… — Спи сладко, ключик. Она коснулась губами холодного, покрытой влагой лба, и, сквозь силу, покинула комнату, не оборачиваясь. Анель должна быть сильной — ради Оливера. Если не она, то кто защитит его? Кто ему поможет? Кто встанет стеной и даст время выпрямить спину, когда со всех сторон летят удары и упреки? Но кто заслонит ее саму? Сейчас как никогда хотелось вернуться в детство, броситься в теплые папины объятья и громко завыть. И плакать, долго-долго, пока не заболят глаза — а после заснуть, чувствуя, как по макушке гладит большая папина рука. Возможно, сейчас Анель бы даже наступила на горло принципам и спустилась бы в темницы, к отцу. Вот только его камера уже несколько месяцев пуста. А папа вот уже несколько месяцев как не сможет больше никогда ее обнять. Анель вышла на лестницу, прислонилась спиной к ледяной стене и подняла взгляд на бездушный потолок. Слезы скопились под ключицами жгучим комком, оставляли на душе болезненные ожоги, но подселенка не позволяла им покинуть свое тело. Надо терпеть. Она ведь сильная. Папа верил, что ей все по плечу. — Все случается для чего-то, — попыталась убедить себя Анель и глубоко вдохнула. — Мама умерла, чтобы я стала самостоятельной и научилась защищать себя. Джессика ушла, чтобы я научилась выбирать людей. Грэг… — Она зажмурилась и закусила губу. Ноги подкосились, но она вцепилась в стену дрожащими пальцами, устояла. — Грэг погиб, чтобы я… чтобы я стала главнокомандующим. А Оливер… Она без сил сползла вниз и спрятала лицо в ладонях. В одно мгновение вся накопившаяся боль, весь груз одиночества и вес несправедливости этого чертового мира обрушился на нее и надломил нечто внутри. — Пожалуйста, можно хотя бы его у меня не отнимать?! — всхлипнула она, до боли кусая губы. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Мне больше ничего не нужно, я ничего не хочу, просто чтобы с ним все было хорошо. Пожалуйста, пусть он выживет!.. Анель не имела понятия, к кому обращается. И можно ли вообще достучаться до высших сил, которые отняли у нее всех, каждого человека, который был ей дорог, которого она любила! Как будто специально пытались сломать ее! Размолоть в труху, уничтожить, вырвать из ее груди сердце и расколотить к чертям!!! Но как бы не так. О, дорогие высшие силы, как бы не так! Анель стерла влажные дорожки с щек. Поднялась на ноги. И расправила плечи. Она сможет. Она вытерпела все — вытерпит и это. И не просто вытерпит, а выйдет победителем. Потому что она — Анель Марьер. И нет на свете таких сил, что смогут сломить ее. И подселенка зашагала по лестнице, гордо подняв голову и напрочь игнорируя глупое ощущение чужого взгляда на спине.***
Вопреки обещанию, данному себе, Эрика зачиталась до ночи. Чужая культура манила и затягивала: то ли потому, что основоположниками ее были братья Эри по дару, то ли из-за того, что девушка уже изголодалась по новой информации. Господин Сивэ, безусловно, писал интересно, но порой слишком непонятно. А вот научная литература — другое дело. Хотя, Белухе больше приглянулись сказки. Она прочитала и легенду о Лермат, которую уже слышала на Канноре, и историю про соловья и лисицу, рассказанную двойняшками Клео и Тео, и множество других преданий и повестей, на которых росли лайтовцы. Многие оказались весьма жестокими, а некоторые и вовсе учили не самым хорошим вещам, вроде убийства врагов. Но какая жизнь — такие сказки. В обед и к ужину, как всегда, пришел Альден, один, без Кира. Он сказал, что Анель хотела бы увидеть Эрику на следующий день к полудню. Информация у Эри была, но вот как преподнести ее подселенке, она понятия не имела. Сказанное Оливером не походило на записи из дневника, а стоит Белухе заикнуться про сны, как ей тут же отрубят пару лишних пальцев. Впрочем, у нее еще будет целое утро, чтобы придумать отмазку, а пока у нее есть дела поважнее. Солнце уже давно село, шаги в коридоре прекратились порядка часа назад, и Эрика решилась на вылазку. Она проверила сохранность карты, взяла фонарик, прислушалась еще раз — и подошла к двери. С каждым шагом внутри нарастало неприятное чувство. А вдруг не получится? Вдруг не выйдет? Вдруг риск Кира и вся эта осторожность насмарку — если Эри просто не сможет открыть дверь? «Отставить панику, — нахмурилась она и потянула пальцы к ручке. — Ты предметы с другого конца мира перетащила, что тебе какая-то дверь!» Но если все же не выйдет? Эрика ведь нечистокровный опенул. Она не должна уметь. Рука дрогнула в воздухе. «Но ты умеешь. Сондра умела. Ее ведь это не останавливало». — И с чего я вообще должна верить в неправильные законы! — фыркнула под нос Эри и уверенно повернула ручку. Механизм внутри едва слышно щелкнул — и дверь с тихим скрипом приоткрылась. Эрика едва не взвизгнула от счастья, но вовремя сдержалась. Она выглянула в темный коридор. Вроде, никого. Хотя, в непроглядной мгле, даже если кто-то и будет, все равно не увидишь. Лучше не отступать от намеченного плана, чтобы случайно не нарваться на дежурных или часовых. Или кого-то похуже, кто в темноте ходит по жилому крылу… Белуха бесшумно закрыла за собой дверь и скользнула вдоль стены в ту сторону, где должна была быть лестница. Фонарик она все так же не включала — яркий свет привлечет слишком много внимания. Двигаться приходилось очень медленно, чтобы случайно не споткнуться или не врезаться в угол. Но чем медленнее Эри идет, тем больше шансов, что ее заметят. А если поймают... Нет, не поймают! Даже думать нечего! Не должны! Кое-что хранилось в памяти еще от первого появления Эрики на этом этаже, когда ее вел Альден. Так что найти проход к лестнице и на цыпочках добраться до него не составило большого труда. А вот со спуском начались проблемы. Ступени на Инсиве оказались уже, чем Эри помнила, поэтому, через пару шагов нога промахнулась, и девушка треснулась спиной о твердый холодный камень. — Ай! — вскрикнула она и тут же зажала рот рукой. Сердце застучало, как оголтелое. Глаза, казалось, сейчас вылетят из орбит от напряжения, дыхание замерло в легких ледяными иглами. Эрика, не в силах шевельнуться, прислушалась. Инсив хранил все ту же ночную тишину. «Пронесло, — выдохнула Эри и, болезненно морщась, поднялась. — Но все же надо быть осторожнее. Если поймают, вряд ли обойдутся простым предупреждением. А если еще и Анель узнает…» Идея выйти из комнаты резко перестала быть привлекательной. Чем только Эрика думает! Она находится в одном здании с сотнями людей, с детства обучавшихся убивать любого диверсанта. Друзей здесь нет, никто не защитит и не прикроет спину. Тоска по Илу вспыхнула с новой силой, но Эри погнала мысли о друге прочь, как можно дальше, и осторожно продолжила путь. Справится. Она справится сама. Каждый шаг проносился по всему зданию раскатами грома. Эрика боялась даже вдохнуть лишний раз. В абсолютной тиши любой звук мгновенно достигал внимательных ушей. Света катастрофически не хватало. И если поначалу Эри радовалась, что так ее никто не заметит, то по преодолению первого пролета осознала, что и она ничего не увидит. Или же увидит слишком много. В коридоре на этаже ниже едва мерцали алыми крапинами потухшие факелы. На несколько секунд Эрика задержалась у прохода, наслаждаясь хоть слабым, но светом. Уставшие от мрака глаза вцепились в краснеющие искры. Пока видишь свет - тебе ничего не угрожает... И в это мгновение боковым зрением девушка увидела движение слева по коридору. Она застыла, как вкопанная, и уставилась туда. Никого. «Показалось», — успокоила себя Эри и отвернулась от тлеющих факелов. Но не успела она опуститься и на пару ступеней, как вновь едва не завизжала. Впереди кто-то стоял! Душа ухнула в пятки. Запоздало Эрика поняла, что бежать — ужасная идея, она поднимет только больше шума. Впрочем, бежать бы и не получилось. Ноги приросли к месту, рука до боли впилась в поручень. Человек на том конце лестницы не двигался. Не заметить беглянку на фоне света факелов он не мог. Но отчего-то не предпринимал никаких попыток ее задержать. Не подходил. Не кричал. Просто стоял и смотрел. Эрика сглотнула. Вернуться назад на половине пути? Глупо. Пойти навстречу? Настоящее безумие. Но и стоять здесь она не может. «Давай, сделай шаг!» — приказала себе Белуха. Как в замедленной съемке она соскользнула на следующую ступень — и человек внизу тоже дернулся. Эри замерла, как ледяная статуя. Неизвестный замер в ответ. В уголках сознания закопошилась догадка. Эрика медленно подняла руку вверх. Тень повторила ее движение в точности. Естественно, это ведь ее собственная тень. «Ну к черту! — выдохнула Эри, замотала головой и быстро сбежала вниз по лестнице, не заботясь о топоте. — Сама себя пугаю. Пора уже нервную систему на помойку отнести и новую искать! Что дальше? От отражения в зеркале шарахнусь?!» В считанные секунды она спустилась на нужный этаж, и лишь там вновь прислушалась. Ее похождения остались незамеченными. Может, возле спален вообще не ставили дежурных? Что ж, это Эрике только на руку. Комната Кира располагалась недалеко от лестницы, но Белуха решила не испытывать судьбу. Она, насколько это позволяла никудышная видимость, убедилась в пустоте коридора, и щелкнула кнопкой фонарика. Тьма разлетелась в стороны, а белое пятно света бросилось на рыжеватую стену с рядом невзрачных деревянных дверей. Эри достала из кармана карту, осмотрелась и осторожно подкралась к нужному входу. Даже номеров нет! Как инсивы разбираются в этих однообразных декорациях? — Ну, верим в лучшее, — едва слышно шепнула Эрика, выключила фонарик и трижды ударила по двери. Оставалось надеяться, что Кир понимал, что творил, когда просил прийти посреди ночи и перебудить весь этаж стуком. Но сирены не включились, инсивы из-за всех углов не выбежали, а значит, Эри пока ничего не угрожает. Вроде бы… По ту сторону двери послышалось едва различимое шуршание и тихие шажки. Ручка с жалобным визгом повернулась, и Эрика едва успела сделать шаг назад, чтобы дверь не ударила по лбу. В комнате тоже не горел свет, потому вышедшего из нее девушка смогла лишь услышать. — Эрика? — шепотом спросил Кир. Эри хоть и нечасто слышала его, но узнала голос. — Да, — так же тихо ответила она. Дверь с щелчком закрылась, а на запястье Белухи сомкнулись теплые мальчишеские пальцы. — Пошли. Я знаю одно тихое местечко, — уже громче проговорил он и безо всякого стеснения потопал по коридору. Если он не боится нарваться на других «желтых», то и Эрике не стоит беспокоиться. Тем более, что рядом с хорошим человеком страх делится надвое. Кир провел ее полудюжиной коридоров и лестниц. В темноте Эри не сумела бы запомнить путь, так что у нее не оставалось иного выхода, кроме как довериться инсиву и поверить, что он не оставит ее где-нибудь на другом конце лагеря одну-одинешеньку. Наконец, они пришли в небольшую теплую комнатку, в которой приятно пахло специями и сушеными фруктами. Эрика догадалась, что где-то рядом кухня, а это, вероятно, подсобка или склад. Света здесь все так же не было, но Эри чувствовала себя в разы безопаснее. Кир отпустил ее руку и прошел куда-то вглубь. — Погоди минутку, я свечки найду, — в полный голос сказал он и принялся где-то шуршать. — Ладно, — тоже громко согласилась Белуха. — А почему мы не могли поговорить у тебя? — Да там Альден спит, я мешать ему не хотел, — беспечно ответил парень. — Он в последнее время вообще не отдыхает. Эри беззлобно хмыкнула: — А он говорил, что ты ему часто ночами покоя не давал. Раздался громкий удар, и Кир тихо ойкнул. Видимо, ударился головой. — Что? Он прямо так сказал? — Ну да, — пожала плечами Эрика. — Так и сказал. Ты засорял поток и мешал ему спать. — А, это… — Он неловко посмеялся. — Да, мне жаль, что так выходило. Я всегда пытался успокоиться, честно. Просто… брат, сама понимаешь. В темноте разом вспыхнуло сразу три огонька, ухватились за фитили свечей в канделябре, и всю комнатку осветил теплый, чуть мерцающий свет. Эри машинально зажмурилась, с непривычки перед глазами поплыли ярко-красные пятна. — Ой, прости, я не подумал. Надо было предупредить… — виновато протараторил Кир. — Да ничего, забей, — потерла веки Эрика. Зрение быстро восстанавливалось, и уже через пару секунд она подняла взгляд. — Кстати о твоем бра-а-а… Да так и замерла с открытым ртом. Перед ней стоял Алистер. Эри поначалу подумала, что глаза ее все же обманывают. Алистер — каннор. На все сто процентов. Она разговаривала с ним после сражения в Драконовой пасти, так что он даже перебежчиком быть не может. Но парень перед ней — точно Алистер! Те же каштановые волосы, тот же разрез зеленых глаз, то же правильное лицо и смуглая кожа. Один в один! Парень поймал на себе пораженный взгляд, осмотрел себя — и вдруг хитро прищурился. — Я, — щелкнул он пальцами, между которых пробежались огненные искорки, — напоминаю тебе кого-то, верно? — Не то слово, — с трудом проговорила Эрика, непонимающе хлопая глазами. От шока она едва могла связать пару слов. Постепенно шестеренки в мозгах начали разгоняться. Факты склеились в единый комок. Бывший каннор, огневик, феноменальное сходство… — Вы с Алистером близнецы, что ли? — выпалила девушка. Кир лучезарно заулыбался, поставил канделябр на небольшой столик рядом и активно закивал: — Да! Так ты знаешь его! — Знаю, — Эри тяжело выдохнула и облокотилась на косяк. — Вот об этом точно стоило предупредить. Я уже подумала, что чокнулась! — Извини-извини. Значит, ты видела Ала, да? С ним все хорошо? Он жив? — А? Да, да, жив, не волнуйся. В последний раз я видела его перед тем, как попала на Инсив, сразу после сражения. Он был в порядке, даже не ранен. Кир шумно выпустил воздух и опустился на деревянную табуретку. Эрика наконец-то смогла осмотреться. Они и правда пришли в небольшую каморку, забитую шкафами и увешанную полками со склянками, баночками, коробочками и мешочками. В углу приютилась каменная печь с кованой решеткой и серыми пятнами на округлых боках. Горами возвышались тут и там черные кастрюли и сковородки, прятались в тени узких столешниц небольшие бочки. В общем и целом, комната выглядела как маленькая кухонька. Здесь не могли готовить для всей оравы инсивов, но вот только для поваров — вполне. — Спасибо, — улыбнулся Эрике Кир. В его глазах отразились задорные искорки пламени. — Ты меня успокоила, я тебе теперь обязан. — Да никаких проблем, — приподняла уголок губ Эри, подошла ближе и опустилась на вторую табуретку. — Это ерунда. — Правда спасибо! Я очень переживаю за брата, — помрачнел огневик. — Не хочу преувеличивать, но мне всегда казалось, что я его… ну, сдерживаю. Он иногда вообще не думает, что творит, ему главное выслужиться, показать, какой он крутой вояка. — Кир усмехнулся. — И совсем не думает о последствиях. Вот я и боюсь, как бы он однажды не переоценил свои силы. Один раз, помню, его даже в камере на сутки закрыли, потому что он грозился всем доказать, что дерется лучше авитара! Он потом дулся месяц, наверное — я даже боялся, что он мстить полезет. Ал ведь такой, ха, вспыльчивый. А еще, представляешь!.. Кир принялся бодро рассказывать разные истории, связанные с ним и с его братом. Эри была знакома с обоими совсем немного, но почему-то не чувствовала никакой неловкости. Она от души смеялась, когда Кир говорил об их глупостях, и переживала, когда речь шла о сражениях и ранах. Огневик тоже ни капли не стеснялся, будто сразу же для себя решил, что Эрика теперь его подруга. А сама Эри ничего против этого звания не имела — и впервые за все пребывание на Инсиве могла искренне веселиться, не думая о смертях, магии и тайнах прошлого. Алистер оказался совсем не таким, каким он показался на первый взгляд. Эрика говорила с ним всего пару раз, но каннор производил впечатление довольно рассудительного и спокойного парня — уж точно не такого, какой мог бы измазать подушку брата смолой. Хотя, его близнецу виднее. Или же Ал так изменился за то время, что Кир пробыл в стане врага?.. — А можно нескромный вопрос? — подала голос Эрика, когда Кир прервался, и, получив в ответ кивок, неуверенно продолжила. — Ты так много говоришь о брате, всегда о нем интересуешься — явно любишь его. Но почему ты тогда… Она замялась, не зная, какое слово подобрать. Предал лагерь, сбежал, сменил сторону — все звучало резковато. Эри не хотела осуждать парня, не ей на людей клеймо предателя вешать. Навешалась уже… Но Кир понял ее и так. Он пожал плечами и лениво провел рукой по фитилям свечей. Огоньки потянулись за его пальцами и оставили небольшие всполохи на кончиках ногтей. Улыбка огневика померкла, но не исчезла окончательно, а стала какой-то спокойной, сдержанной — совсем не ребяческой. — Ну, — вздохнул он, — да, я люблю брата. Но у него своя жизнь, а у меня — своя. Его жизнь — это служба, военные действия, высокое звание. Он живет этим, ему это нравится, прямо по душе. А я всегда чувствовал себя не на своем месте. И я мог бы тянуться за ним, повторять все, как отражение в зеркале. Но что бы вышло в итоге? Я бы всю жизнь прожил отражением. Все мои достижения, все исполненные мечты — они бы были ненастоящие, просто отражения его целей. Они бы не принесли мне счастья. С чем бы я встретил смерть? С мыслью, что все отведенное судьбой время потратил на то, чтобы подгонять себя под кого-то другого? Что прожил не свою жизнь? — Кир смахнул с руки огонь и поднял на Эрику виноватые глаза. — Я просто хотел прожить свою жизнь. Свою, она ведь у меня одна! Какую я хочу! Знаешь, с любовью, улыбками и слезами, с настоящими чувствами, которые не придется прятать. Хотел своего счастья. Все же имеют право на счастье? Эри кивнула, не отводя от инсива взгляда. Она вспомнила историю о Фие, сестре Дейра, которая погибла по той простой причине, что не смогла сразу смириться с потерей близкого человека. Каннор жесток, он требует соответствия определенным требованиям. И если ты не вписываешься в рамки, если ты слишком много чувствуешь и слишком многому позволяешь поселиться в сердце, у тебя есть всего два выхода: притворяться или умереть. И в любом случае — отказаться от своей жизни. И Эрике стало по-настоящему жутко от мысли, что, если бы Кир не сбежал на Инсив, он мог быть сейчас мертв. — Ты ведь не думаешь, что я крыса или что-то такое? — заволновался огневик. — Нет, конечно! — замахала руками Эри, вздохнула и потерла переносицу. — По сравнению со мной ты вообще ничего ужасного не сделал. По крайней мере, ты не жалеешь о своем решении. А я столько наворотила, что теперь вовек не расхлебаю. — Может, тебе нужна помощь? — Кир заметно оживился. — Я хочу тебя чем-нибудь отблагодарить! — Шутишь? Ты первый помог мне, сделал карту! Так что ты ничем мне не обязан. Разве что… — задумалась Эрика. — Может, ты знаешь что-нибудь о родителях Анель и Оливера? Парень заерзал на месте и активно закивал: — Да, немного, но знаю! Альден долгое время дружил с Анель, кое-что мне рассказал. Их мать дружила с отцом Оливера с самого детства, а он, соответственно, был в нее влюблен. Но она вышла замуж за отца Анель, и Сивэ сбежал на Недивины. Спустя некоторое время он вернулся, и у них с Коралиной Марьер закрутился тайный роман. Ну, прямо-таки очень тайный — все вскрылось только через несколько лет после рождения Оливера. — То есть, Коралина так просто изменила своему мужу со старым другом, сбежавшим от нее на материки? — удивилась Эрика. — Видимо, — пожал плечами Кир. — Думаю, ей перестало хватать любви. Анель родилась, страсть поутихла, да и Доминик Марьер, кажется, как раз тогда стал мажортестой, в делах погряз. Или это случилось раньше?.. Так или иначе, такие подробности вряд ли и сама Анель знает. — Постой! Отец Анель был мажортестой? — Да. Доминик Марьер занимал пост главнокомандующего до тех пор, пока не убил своего авитара в лице жены и опенула лагеря. Авитара? Вот оно! Еще одна зацепка. В книге о военной истории Инсива перечислялись все главнокомандующие, их авитары и краткая биография. Возможно, там будет что-то о Коралине, что позволит сориентироваться по дневнику Сивэ и узнать новые подробности. — Спасибо огромное! — поблагодарила огневика Эри. Тот махнул рукой, мол, несложно, и сладко зевнул. Белуха вжала голову в плечи. Уже глубокая ночь, а подъем в лагере рано. Ей-то все равно, а вот Кир не выспится. — Время позднее, — мягко намекнула она. — Ты не хочешь пойти лечь? А то завтра не поднимешься. Инсив снова зевнул и кивнул: — Ты права. Вторую ночь на ногах я не вынесу. Тебе тоже пора в кровать. Слышал, Анель хотела завтра с тобой встретиться. Эри не удержалась, и зевнула тоже. День был долгий. И плодотворный! Так что девушка заслужила полноценный отдых и сон. А завтра ее ждут новые поиски, новые загадки и, хотелось верить, новые ответы. Но только завтра, завтра…