***
Дженис перетирала в кармане и так раскрошенные корочки и смиренно ждала конца обхода. Сегодня не удалось проскочить пораньше. Оставалось надеяться, что голубь за время ожидания не разочаруется и не улетит обратно. Мол, извиняй, хозяйка, сегодня эта пугающая невидимая штука не принесла мне еды, возможно, ты ей больше не нужна. Ками еще и собиралась на какое-то «дельце», если верить ее письмам. Вдруг на этом ее «дельце» произошло что-нибудь нехорошее? Ками ведь любительница влезть в опасности по самые уши. Типичный опенул, все-то ей интересно, все-то ей больше всех надо… Оливер такой же. С детства болтался по всему земному шару, куда только его дар не заведет. В нем как будто кто-то вырыл бездонную яму — и вот он сыпал туда новую информацию, новые эмоции, новые знакомства. И все не мог, не мог насытиться. Всегда мало, всегда нужно больше. Но он хоть вырос, обжегся об излишнее любопытство — и присмирел. А Рой пылала на полную катушку. Яркая, как звездочка! Ну конечно, чего бы ей не сиять! Жила на Недивинах, не воевала никогда, ужасов не видела. Впрочем… Джен и не хотела, чтобы видела. Здесь, в их мире серого дыма и ржавой крови, не хватает мятных кед и солнечно-желтых волос. Им нужна такая звездочка. Ей нужна… Мимо, бодро что-то обсуждая, прошла парочка дозорных. Они кинули на Дженис недоверчивый взгляд, но ничего не сказали. Джен же лучше. Да и если поймают, не только ей выговор влетит, но и этим дегенератам. Но лишь невидимка повернулась к лестнице, чтобы подняться на верхний этаж, как из коридора чинно выплыла госпожа мажортеста собственной персоной — Дженис аж затошнило. Не попортить бы пол! Или плащ этой сволочи. Так жалко будет, та-а-ак жалко! «Блин, может, успею невидимость накинуть?» — мелькнуло в голове. И ровно в то же мгновение, как она решила привести план в исполнение, Анель повернулась в ее сторону. — О, крошка-мотылек, — слащаво протянула Марьер и по-змеиному прищурилась. — Прости, я тебя не увидела! Ах, значит, так, да? Ну хорошо, Дженис тоже не промах! — Виновата, госпожа мажортеста. В следующий раз постараюсь сразу попасться вам на глаза! Анель звонко рассмеялась на четверть тона ниже ля минора. Или ре мажора. Джен не разбиралась, но точно знала, что фальшиво. — Милый мотылечек, уже лучше. — Подселенка встала на первую ступеньку, чтобы глянуть свысока. — Но в мастерстве унижения до Джессики тебе еще расти и расти. В животе закипела злоба и стальным кулаком ударила в голову. Джен много раз пыталась это сдерживать. Но ненависть к сестре стала уже рефлексом, ее так просто не вытравить. — Ну-ну, не кипятись, — ухмыльнулась Анель, стоило Дженис рот открыть. — Я помню, ни слова о Джесс. Но — ах! — что же делать, если ты так на нее похожа! — Я не похожа! — взвизгнула Джен. Руки сами стиснулись в кулаки. — Она была последней мразью! Сволочью, которая никого не любила. И поэтому ее никто не любил!!! — А ты? — беспристрастно перебила ее Марьер. — А что я?! — выплюнула невидимка в ответ. — Ты разве кого-то любишь? И тебя хоть кто-то любит? Дженис тяжело задышала, как загнанная лошадь. Смысл вопроса дошел не сразу. Любит ли она кого-то? Серьезно?! — Конечно люблю!.. — Она замялась, сглотнула накопившуюся слюну и намного спокойнее окончила. — Оливера, например. Анель определенно не устроило такое быстрое окончание спектакля: она надула губы, сдвинула брови к переносице, а в глазах сверкнул не просто огонек, а настоящий пожарище. — Оливера, да? — прищурилась подселенка. — Мне, казалось, ты не заинтересована в нем. Дженис ощутила, как лицо заливает краска. — Я не заинтересована! Он не нравится мне! Т-то есть, нет, нравится, но я не влюблена в него! Я люблю его как брата! Марьер поднялась еще на одну ступень. В полумраке ее глаза сверкали сродни амулету на груди. — Позволь напомнить, у него уже есть сестра, — отчеканила Марьер. В ее голосе слышалась плохо скрытая злоба, и Дженис тысячу раз пожалела, что оставила клинок в комнате. — И ему совершенно не нужна придуманная семья взамен настоящей. Так что не ищи в нем замену Джессике. — Да, ты такая офигенная сестра, что первая ринулась за ним после гибели Симона! — зарычала Дженис. — Ты готова была убить его! Готова была убить того, кто был ему дорог! А сейчас-то конечно — звание твое, можно и про брата вспомнить! Это не я, а ты похожа на Джессику! Тебе плевать на семью, только бы до власти добраться! Ты и Грэга убила ради эт… Договорить она не успела. Анель слетела с лестницы и с размаху зарядила ей пощечину. Джен вскрикнула и отскочила. Щеку обожгло раскаленной сталью. А в следующее мгновение тиски чужих пальцев сомкнулись на шее. — Захлопнись, Грин, — прошипела Марьер, как ядовитая змея, — иначе подохнешь, как твоя сестра, быстро и бесславной крысой. Перед глазами заметались мушки. Дженис захрипела, вцепилась в запястья и попыталась отодрать чужие руки, но те впились лишь сильнее, раздирали кожу острыми ногтями и перекрывали кислород. Казалось, стоит ей надавить чуть сильнее — и переломит кости… Но пытка кончилась так же внезапно, как и началась. Анель взяла себя в руки и шагнула назад. Джен глубоко вдохнула и надрывно закашлялась. — Я бы тебя добила, да только руки марать не хочу, — услышала Дженис сквозь собственные хрипы равнодушный голос Марьер. — И Оливер, когда проснется, не поймет. Застучали каблуки, и Анель сбежала вниз по лестнице. Дженис проследила за ней мутным взглядом. Джен полжизни прожила бок о бок с отпетой лгуньей и великолепной актрисой. Анель такой и в подметки не годилась. Так что в сердце прокралось жгучее сомнение. Что-то в словах Марьер было не то. То ли голос дрогнул, то ли формулировка странная… То ли… «Проснется»? Но Дженис — не та, кто рубит с плеча и действует, не подумав. Дженис умеет ждать. Она кинула в сторону лестницы долгий тягучий взгляд, сжала в кармане сухие крошки и взбежала наверх. У нее есть дела. А Анель хоть и сильный противник, но все же прокалывается. У Джен будет шанс узнать, что она скрывает. И что на самом деле случилось с Оливером.***
За целый день копания в прошлом тети, Белуха смогла подвести несколько итогов. Во-первых, в Зеленую ласточку входило не меньше четырех членов: непосредственно Сондра, отец Оливера, уже упомянутая Агата и как минимум еще один человек — его имени Сивэ не называл, обходясь разными, не всегда цензурными, выражениями. Во-вторых, занималась эта компания тем же, что и все остальные лайтовцы — искала ключ от карты. На каком острове они осели, Эри не поняла, но их так называемая «штаб-квартира» была надежно спрятана от взглядов всех лагерей. И, наконец, главными своими врагами Зеленая ласточка провозгласила инсивов. Что довольно странно, поскольку господин Сивэ, как он сам обмолвился, родился на Инсиве. Но что Эрика знала наверняка: их поиски увенчались успехом. Белуха получила ключ в магазине «Аист», где его оставила сама Сондра, так что опенульская компания (или же тетя самолично, что вряд ли), его обнаружили. Но, по какой-то причине, остановить войну не смогли. — Наверное, тоже не поняли, где у карты замочная скважина, — усмехнулась Эри и схватилась за урчащий живот. Утром и днем к ней заходил Альден. Приносил еду, спрашивал, надо ли что еще — и уходил без лишних слов. Но несмотря на это, Эрика чувствовала, что она ему симпатична. Как человек. Альден словно понимал чуточку больше других. Или же Эри так привыкла к каннорам и их холодному нраву, что любое проявление теплоты воспринимала как диковинку. Хотя, Ила назвать холодным никак нельзя… — Не думай о нем! — стукнула себя по макушке Эрика. — Не думай! К слову, близилось время ужина, а после него лучше бы лечь спать. Глаза от целого дня беспрерывного чтения болели адски. Кроме того, у нее была еще одна загадка. Эри опустила руку в карман, но не нащупала в нем ничего. Странная записка с меняющимися символами пропала. — Что за черт? — округлила глаза девушка. Она вывернула карманы, оглядела пол вокруг стола, в ванной и возле кровати. Даже постельное белье перерыла. Ничего. Тщетно. Бумажка пропала. Но не могла же она отрастить крылья и улететь? Тем более, что окно закрыто, а вентиляции не видно. «Может, не было никакой записки? — размышляла Белуха. — Нет, точно была! Я же не сумасшедшая, я точно помню. Но где она? Стащил кто-то?..» И стоило Эрике так подумать, как раздался уже привычный скрежет ключа. В комнату скользнул Альден, в руках он держал тарелку с горкой крошеной красной рыбы и какими-то листьями, а также кружку, от которой поднимался густой пар. — Привет! — махнула ему Эри и поспешила забрать еду. — Привет, — улыбнулся ей инсив. Выглядел он намного свежее, чем днем. — Как ты тут? Не свихнулась? — Пока нет, но близка. — Эрика поставила тарелку рядом с дневником и прыснула в кулак. — Когда у тебя из развлечений только разговор с умершим опенулом, волей-неволей крышей поедешь. Альден прищурил проницательные голубые глаза: — Так, может, тебе принести чего-нибудь? Книг, к примеру? Эри задумчиво глянула на блокнот отца Оливера. Анель будет в ярости, если Белуха начнет отвлекаться от чтения на… чтение. Но, с иной стороны, можно же совместить приятное с полезным. Эрике часто попадаются незнакомые названия, а ждать каждый раз кого-то из инсивов, чтобы спросить, не очень-то продуктивно. — А у вас есть книги по истории земли Лайтов? По географии? Что-то такое, — обратилась к Альдену она. Тот кивнул: — Я поищу. Уверен, где-нибудь найдется. Рад, что ты начала интересоваться нашей жизнью и бытом. Не хотелось бы, чтобы ты воспринимала нас как нечто чужеродное просто потому, что родилась на Недивинах. — На самом деле, я никогда не воспринимала, — поспешила заверить его Эри. — Наоборот, мне здесь нравится. Первой моей мыслью, когда я только попала на землю Лайтов, было: «Боже, как здесь красиво!» На сердце легла тоска. Эрика вспомнила, как они с Оливером сидели на обрыве и слушали прибой — и стало так тяжко, что выть хотелось. Эри бы все отдала, чтобы вновь оказаться в том мгновении, хоть ненадолго, хоть на минуточку. Чтобы без проблем, без волнений, без комы Оливера. — Думаю, твои предки подумали так же, когда только заселяли это место, — согласился Альден, забрал оставшуюся с обеда посуду и шагнул к выходу. — Я поищу книги сегодня ночью и завтра утром принесу. Белуха замахала руками: — Не нужно искать ночью! Мне не к спеху, я не хочу лишать тебя сна. — Все равно не до сна будет, — ровно ответил он, но Эри заметила, как дрогнул уголок его губ. — Так что не волнуйся. А вот тебе и правда лучше не перетруждаться. Сонный опенул — мертвый опенул. Альден вышел из комнаты, а Эрика вернулась к столу и принялась за еду. Но аппетит почему-то пропал. Из головы не шла фраза инсива о ее предках. Все опенулы бежали на землю Лайтов много лет назад, Эри помнила. Но даже если предположить, что кто-то из них спустя некоторое время вернулся на Недивины, обзавелся детьми и начал новый род опенулов, живущих вдали от собратьев — не было ни единого объяснения тому, как появились такие, как Эрика и Сондра. Нечистокровные. Не было ни единого доказательства, что в жилах Эри течет опенульская кровь. — Но я же могу колдовать? — спросила саму себя она и взглянула на руку, которой уже дважды перенесла предметы с другого конца планеты. — Могу. Так что все правильно. Эрика уверенно кивнула самой себе, отодвинула тарелку и решительно поднялась из-за стола. — Сивэ верно говорил: это не моя вина, а тех, кто вывел тот дурацкий закон. Кто сказал, что опенул рождается только от опенула? Они, интересно, проводили какие-то опыты, изучали вопрос детально? Что-то сомневаюсь! Она в считанные минуты завершила водные процедуры, неустанно ругая неизвестных стариков, решивших прикинуть магические закономерности так, на глазок. Эри и не подозревала, сколько зла к ним испытывает. К ним и этим непонятным законам! Она едва дара не лишилась из-за них! — Придурки, — буркнула напоследок Белуха, плюхнулась на кровать и завернулась в одеяло, как в кокон. Сон сразил ее почти мгновенно. Эрике приснился изумрудный склон, усыпанный яркими пятнами луговых цветов. Солнце светило над самой головой, но не пекло, а ласково касалось кожи. Под невесомое лазурное платье пробирался легкий ветерок. Где-то вдалеке напевали птицы и шумел прибой. Пахло травами и весной. И пускай Эри прекрасно понимала, что все это не по-настоящему, никто не запрещал ей наслаждаться мгновением. Она легла на мягкие стебельки и, раскинув руки в стороны, прикрыла глаза. Солнце обняло ее лучами, а ветер убаюкал нежным шепотом. Все так спокойно, наконец-то все спокойно… И стоило Эри лишь коснуться дремы, как в сознание врезался высокий резкий звук. Он продлился пару секунд — и так же резко исчез. Эрика подскочила на месте и заозиралась. В паре метров от нее сидел Оливер. На нем были только мятая рубашка и закатанные до колена штаны. Босых ступней касались длинные стебли ромашек, точно такие же цветки белели в косичке темных волос. — Напугал? — улыбнулся Оли, махнул рукой и сорвал растущий неподалеку лютик. На его коленке висел недоделанный венок, к которому парень и приладил желтый венчик. — Нет, просто неожиданно, — мотнула головой Эри и села прямее. Если это сон, то Оливер вполне может оказаться самым настоящим Оливером. Но с той же вероятностью — и просто плодом Эрикиного воображения. Все это было слишком странно. Эри не хотела разбираться. Она хотела лежать среди луговых трав, смотреть на голубое небо и слушать, как тихо мурлычет под нос незатейливый мотивчик Оли. Или вон, любоваться горами впереди с мягкими снежными шапками на верхушках. Или, к примеру, спуститься к лесу в низине, откуда ветерок и доносил птичьи трели. Это место словно создано для того, чтобы забыть о времени и нераскрытых замках. Эрика бывала здесь раньше? Или же придумала все с нуля? — Оли, ты не знаешь, где мы? Оливер сосредоточенно возился со стебельками на венке. — Не знаю, — расслабленно выдохнул он через минуту и довольно оглядел свою работу. — Да и разве это важно? — Нет, наверное, — согласилась Эри и переключила внимание. — А что ты делаешь? Оли хитро улыбнулся, придвинулся ближе и осторожно опустил венок девушке на голову. В его глазах загорелись светлячки, а у Эри в животе запорхали бабочки. — Корону для принцессы, — прищурился он. — Остался только один маленький штрих. Он опустил руку в карман штанов и вытащил слегка помятую, но не менее прекрасную алую розу. На фоне простых луговых цветов она казалась вдвойне яркой и пышной. Не такая, другая, по-иному красивая. — Вот так, — Оливер обломил чересчур длинную ножку и бережно вплел розу в венок Эрики. — Теперь идеально. Эри скосила глаза наверх, но цветов, естественно, не увидела. Она попыталась представить себя с венком на голове и розой посередине него — и выглядело это так забавно, что девушка не удержалась от смешка. — Оливер, никто не вплетает розы в венок! — рассмеялась она. — Кто сказал? — удивился Оли и тоже улыбнулся. — Я же вплел — и ничего, мир не разрушился, конец света не наступил. И я бы сказал, что этот венок сделал тебя еще прекраснее, но нельзя улучшить совершенство. Эрика растерянно приоткрыла губы и ощутила, как загорелись щеки. Оливер, как ни в чем не бывало, сорвал еще несколько цветков и принялся скручивать их стебельки. — А теперь что делаешь? Корону для принца? — справившись со смущением, пошутила Эри. — Не исключено, — кивнул Оли. — Поскольку кроме нас с тобой здесь никого нет, придется нам брать правление этой землей в свои руки. — Почему ты думаешь, что здесь никого нет? Отсюда не видно, что за холмами. Там могут быть поселения. — Там море, милая. Ты разве не слышишь прибой? — Он окинул взглядом весь, получается, остров, и вновь вернулся к плетению. — Мы здесь совершенно одни. И можем делать, что захотим. И говорить, о чем захотим. Если, конечно, некто или нечто не подсматривает за нами. Ну, скажем, откуда-нибудь сверху. Эрика тоже осмотрела холмы. Вернулась глазами к Оливеру. Вновь осмотрелась. Ничего необычного, ничего не поменялось. Разве что возле горизонта растеклась кляксой небольшая черная тучка. При взгляде на нее Эри ощутила странный тремор по всему телу и потому поспешила отвернуться. Оливер явно знал побольше нее. Но даже Белуха догадалась, что это далеко не обычное облако. И если Оли прямо не говорит о нем, то и Эрике не стоит. — Кажется, дождь собирается? — ненавязчиво спросила она. Парень кивнул. — Да, но у нас еще есть до него время. Можем посидеть здесь и поболтать. Обо всякой ерунде, знаешь… Он соскоблил со стебля мелкие цветки незабудок, задумчиво перетер их пальцами и сорвал безликую пастушью сумку. — Приятно просто посидеть и поболтать, — спокойно продолжил Оли, методично переплетая цветы. — Жаль только, что очень часто близкие люди оказываются далеко. До них нельзя дойти, добежать, доплыть или долететь. К ним даже не отправит опенульский дар. Но отец говорил мне, что где не пройдет человек, там протиснутся слова. Поэтому я большой сторонник писем, записок… Оливер остановился и кинул на Эрику выразительный взгляд. Эри покачала головой. Она понятия не имела, к чему вел друг. Письма, записки… Записка… «Это он передал мне ту странную бумажку! — осенило Белуху. — Когда я смяла пространство, чтобы достать фонарик!» — Записки не всегда могут помочь, — неуверенно, подбирая каждое слово, начала она. Как рассказать Оливеру о том, что случилось? — Особенно если почерк неразборчивый. Или если используешь слова и язык, которые получатель не знает. Оли задумчиво выдернул несколько цветов с корнем и в растерянности закусил губу. — Ты права. Кроме того, записка может повредиться в пути. Если отправляешь из какого-либо необычного места. Видимо, это пребывание вне пространства так повлияло на надпись. Оливер писал нечто осознанное, но Эри получила неразборчивый набор знаков. Как в компьютере: картинка превращается в сплошную стену ноликов и единичек. — Да, — согласилась Эрика. — А еще она может потеряться. Так что надежнее дождаться встречи и сказать, что хотел, на словах. — Или попытаться расшифровать записку в безопасном месте. Слова опасны, когда всюду уши. Поговорка такая. Довольно известная. Не слышала раньше? — Не слышала. А может и слышала. Ты знаешь, я довольно рассеянная. Все из головы вылетает, из рук валится, с глаз пропадает… Оливер пробил ее насквозь тяжелым взглядом, и Эрика виновато понурила голову. Знает она, что облажалась, раз потеряла записку… Налетел сильный ветер, и Белуха подняла голову. Туча расползлась в стороны и закрыла собой половину неба. Солнце отчаянно сверкало — чувствовало, что очень скоро его поглотит гроза. — Да, я знаю, — протянул Оливер и водрузил законченный венок на свою голову. — Все мы порой что-то теряем. И по закону подлости исчезают всегда вещи, которые больше всего нужны. Потом что только не предпринимаешь, чтобы достать потерю, верно? Эрике потребовалась минута, чтобы догадаться. — И иногда средства, потраченные на возвращение потерянной вещи, не оправдывают ее важности. — Или же ты просто не осознаешь ее важности… Оли задумался и подпер голову кулаком. Эри его понимала: говорить загадками почти так же сложно, как и разгадывать их. Намек на шкатулку Эрика едва разглядела. А каково же Оливеру объяснять вещи, о которых Белуха не имеет ни малейшего понятия? Она и напрямую-то не всегда понимает разные магические причуды… — А ты осознаешь важность потерянных вещей? — попыталась помочь другу Эри. — Я осознавал, — извернулся Оливер. — Но в нашей жизни случаются события, которые заставляют нас забыть некоторые очень важные постулаты. — Например? Какие события? Вот, чего Эрика и боялась — магическая шарада, которую ей в жизни не разгадать. Оливер взглянул на расползающиеся по небосклону тучи. В его глазах показались розоватые отблески невидимых молний. — Я не люблю грозу. — Стоило Оли это произнести, как тучи закрыли солнце, и все погрузилось в полумрак. Позади оглушительно бились о скалы волны. — Вернее, не люблю тучи. Они напоминают мне о чем-то. О чем-то, что я тоже забыл. Или же меня заставили забыть. Все так… туманно. С каждой секундой становилось все темнее и холоднее. Свистящий ветер вырывал цветы и гнал за спину, в сторону воющего моря. До лица долетали соленые капли. — …Туман мне тоже не нравится. Думаю, у меня это в крови. Очередной порыв сорвал с головы венок — Эри только и успела заметить, как мелькнула во тьме ярким пятнышком роза. — Спроси во мраке у того, кто сеял страх, — едва различимо произнес Оли. Из-за шторма слова сливались в неразборчивый шум. — Спроси о том, как разлучили моих… сточ… Д… ин… — О чем, о чем спросить?! — крикнула Эрика. В темноте она не видела Оли и могла лишь надеяться, что он все еще здесь. Голову наполнял оглушительный звон, шипение и рык. Глаза ослепила молния, но ее свет скрыла нависшая над утесом волна. Ответ Оливера заглушил гром. Земля под ногами раскололась, волна обрушилась на них, и Эри полетела вниз… …Прямо на свою кровать.