Белая тьма

Мне надоело работать. Я ужасно устал, и мне скучно. Томми уехал в Японию на какое-то очень важное совещание, забыл название компании, а меня оставил, потому что я еще не достаточно изучил документацию, мне нужно привести себя в порядок, наладить жизнь. Возможно. Эл после той ночи не разговаривает со мной, словно я его обидел. Пусть дуется, мне плевать, он вваливается пьяным, распускает руки, а я должен с этим смириться? Я устал от этого ребячества, не нравится что-то – просто скажи, поделись со мной проблемами. Эл этого не понимает. Ему больше нравится надувать губы, смотреть из-подо лба и тяжело вздыхать. Строит из себя модель и актрису, а по сути, обычный подросток, который считает своим примером для подражания Ромео. Вон даже записку оставил: «Не жди до пятницы, я уехал в Милан на фотосессию». Хочет напугать меня, в то время как гостит у друзей, думает, что я позвоню, и буду извиняться? Пошло все к черту! Вернется – радоваться не буду, а нет – плакать не стану. Мне безразлично. Сегодня вторник, и документы я изучаю под чутким руководством моего финансового директора Кристофера Оуэна. Кажется, он был одноклассником моего отца, и они вместе организовали фирму, пока не выросли до международного уровня. Должен отметить, что он привлекательный мужчина: высокий блондин, кофейные глаза, прямой нос, тонкие губы и волевой подбородок. Недаром все сотрудники женского пола смотрят на него, как на пломбир. Только он это игнорирует. Настоящий мастер своего дела, которого не беспокоят хихиканье и голодные взгляды за спиной. Не помню, чтобы я хоть раз его видел с женщиной, помимо официальных приемов. Да, и отец бывало отшучивался, что Кристофер останется вечным холостяком. Тот в ответ только улыбался, говоря, что не предназначен для семейной рутины. После таких замечаний, как бы он не пытался сделать равнодушное лицо, его глаза блекли, и разговаривал он дальше без особого желания. Будучи ребенком, я не мог понять, почему такой интересный и обеспеченный мужчина все время один, однако детское любопытство не знает границ. Тайна раскрылась сама собой, я вышел ночью на кухню и услышал, как Оуэн плакался отцу, что совершил ошибку, расставшись с Кейли, которая от него залетела, что теперь он на старости лет познает одиночество, ибо эта девушка − его единственная любовь. Кристофер не соврал: вечно один, постоянно занят работой и телефонными звонками. Мне его искренне жаль, многие бояться потерять свободу, надев на безымянный палец кольцо, а он повязан кандалами, даже не имея жены и детей. Часа три мы анализировали с ним акции, проверяли финансовые счета. И за все это время он ни разу не спросил меня, как моя жизнь. Мне нравятся такие люди, если человек захочет, он сам расскажет, а лезть к нему в душу, это удел слабаков. − Нам нужно выиграть тендер на строительство отеля в Новой Зеландии, иначе нам грозит поглощение, − голос Кристофера взволнован, когда он смотрит на показатели от продаж акций. – Либо сразу целиком, в один прием, либо по частям. Не знаю, что даже лучше. Наверное, первое, хотя бы не придется возиться с судами. Соглашаюсь, попутно думая, что неплохо было бы вытеснить конкурентов из бизнеса. Это именно то, что сработает, избавив нас от нервной волокиты. Да, нужно будет подумать над этим в свободную минуту. Попрощавшись с Оуэном, набираю Тома, секунды ожидания, однако он не берет трубку. Набрать еще? Но это глупо, он решит, что я нарушаю его право на личную жизнь. А что если мне нужно просто услышать его голос, узнать, почему он не сказал, что дела компании не так уже и хороши? Я чувствую себя брошенным, как и тогда в психиатрической клинике. И Эл не звонит, сволочь! Так сложно переступить через свою гордость? Если ты так обиделся, то ж чего не забрал свои шмотки, и не свалил по-тихому? Ну что ж, планы на вечер: первым делом решить проблему со своим вроде бы как парнем, а затем с компанией. Снова набираю, в этот раз он берет трубку и весело говорит: − Перезвоните позже, абонемент сейчас занят. − Интересно, чем он занят, когда он поехал в Японию с деловыми переговорами, и когда мне нужно поговорить с ним, − постукиваю пальцами по столу, это уже привычка. Интересно, там сейчас день или ночь? − Он как раз общается с мистером Ямомото на счет сотрудничества. − И как? − Вроде бы успешно, но не хочу забегать наперед. − А почему тебя так плохо слышно, да еще какие-то девки пищат на заднем фоне? – осторожно спрашиваю, боясь, что он снова вспылит и выскажет все, что обо мне думает. − У нас фуршет, и я немного выпил, − смеется в трубку, − подожди, я найду место, где мы сможем нормально поговорить. − Это точно тот Томми, который совсем недавно вел себя, как козел? Ему нужно чаще напиваться. – Нашел. О чем ты хотел поговорить? − Я…, − черт, и где подевалось все мое мужество? Нервно смотрю по сторонам, словно мне кто-то поможет. − Адам, ты уснул? Набрав в легкие по больше воздуха, на одном дыхании говорю: − Можешь не отвечать, но мне нужно знать, изменял ли мне Эл, пока я отсутствовал, − громко выдыхаю. В трубке послышался истерический смех. Что же я делаю? Может, сбросить, а потом сделать вид, что это звонок примерещился. Куда я кочусь? Размышляю, как прыщавый юнец. − Адам, сколько тебе лет? − Тридцать, вроде бы. − Так вот позвони и спроси у Эла, а меня в это не вмешивай. Ладно? А ведь он прав, разве я смею, его об этом спрашивать? Тогда получается, я позвонил, чтобы проверить, все ли с ним нормально. Он же панически боится высоты. Нет, что я такое несу? Мне просто нужно было узнать об изменах. Эл ведь не сознается, промолчит, либо же что-то выдумает. Зачем ему говорить правду, в его положении это не выгодно. Черт! − Ладно, я придурок, этот звонок только в очередной раз это подтвердил. Извини, что побеспокоил. Уже собираюсь отключиться, как он спрашивает: − Адам, у тебя все нормально? Как же часто меня обижают подобные вопросы, но только не сейчас. Хочется, в конце концов, поделиться с другом своими страданиями. Может, это эгоизм – заставлять других людей выслушивать сопли, но я так долго старался быть сильным, и так долго у меня это не получалось, что в этот момент мне хочется почувствовать себя слабым, тем, кого нужно защищать, обнимать в случае проблем, лелеять. Я так устал все держать внутри себя, делая вид, что у меня красочная жизнь, а не серые будни. У меня куча проблем, сломанные крылья, пустое сердце, я хочу плакать, но ведь мужчины не знают, что такое слезы. Стереотипы, иногда нам просто жизненно необходимо выпустить пар, иначе продолжать свой путь не имеет смысла. Кому нужен моральный калека, что разучился чувствовать, лишь не утратил способность размышлять денежными купюрами вместо мозгов? − Нет, Томми, все очень плохо. − Эл? − И не только, − тяжело вздыхаю. Даже не заметил, как за окном стемнело. − Что случилось? Вы поссорились? Что ответить? Почему я не могу начать свою жизнь с чистого листа? Почему я так злюсь на Эла? Ведь ничего страшного не произошло, а я с ума схожу. Он напился, предлагал себя, но пришел ко мне, а не к кому-то. − Мне кажется, что я потерял себя. − Ты накручиваешь, − в голосе слышно недоверие. – Сейчас же отправляйся домой, завари легкого чаю, расстели постель и ложись спать. А утром все твои тревоги исчезнут. Удивленно приподнимаю бровь, ведь подобное развлечение мог предложить лишь Том. Он обожает сидеть в четырех стенах, поскольку его бесит тупость окружающих. И вот это целиком невинное предложение настолько развеселило меня, что мне невыносимо захотелось подколоть своего слишком правильного друга. Признаюсь, иногда я еще тот ребенок, капризный и неугомонный. − И как мне спать в холодной кровати? Смеется. Отчего и я невольно улыбаюсь. − Не отчаивайся, есть еще пол и диван. − Мне нужно, чтобы меня кто-то согрел, − не унимаюсь. А ведь я хотел спросить совета, поделиться переживаниями. Нет, я абсолютно ничему не научился в этой жизни. Поэтому мои решения слишком часто оказываются неверными? Нужно быть более ответственным, а я только дурачусь. − Ляг возле батареи, с теплой грелкой, − в этот момент на заднем плане кто-то начал бубнить, отчего я едва различаю, что говорит Том. − Ты постоянно делаешь из мухи слона. − Возможно. С кем ты там? Я плохо слышу. Далее: «Мистер Ямомото просит вас пройти в его кабинет для разговора с глазу на глаз». Томми соглашается, и почему то мне сразу становится так грустно. − Созвонимся завтра, обязанности по работе зовут. − Да, конечно, удачи. И не успел я пожелать ему приятных снов, как он отключился. Сперва подумал, что связь пропала, но… Какая связь, когда мне захотелось обмануть самого себя. Когда в психиатрической клинике я придумал себе идеальных друзей, составил план жизни, который валится словно карточный домик. И главное – совета не у кого спросить. Барахтаюсь, как выброшенная на берег рыба, жду, что кто-то подкинет мое дряхлое тело в море, но все только проходят мимо, не обращая на меня никакого внимания. На их спинах тяжелым грузом лежат заботы и проблемы, зависть и ненависть, грехи, недовольство. Они идут длинными очередями, ищут себе счастье, вынюхивают выгоду для кармана, обделяя вниманием душу, а ведь могли осчастливить другого. Просто улыбнуться, взять за руку, обнять, когда в глазах ничего нет, кроме пустоты. Когда человеку настолько плохо, что даже летнее солнце не в силах растопить заледеневшую душу. Все спрятались по своим коморкам, строят там призрачные жизни, примеряя наряды диктатора, раба, жертвы или пофигиста.