Белая тьма

Настоящее время Никогда бы не подумал, что так быстро отвыкну от свежего воздуха и солнца. Что не смогу определить эмоции, когда за мною с грохотом закроются массивные двери. Я полгода ждал этого момента, и вот теперь радость смешалась с растерянностью, что я возвращаюсь в жизнь, не зная, что делать, и с кем посоветоваться насчет будущего. Спускаюсь по ступенькам, и на последней почему то оборачиваюсь. Бросаю взгляд на вывеску: «Медицинский центр Cedars Sinai», а по сути это психиатрическая клиника. Скольжу взглядом влево и замечаю, что за мной наблюдает доктор. Пора уходить, но, даже направляясь к стоящей за воротами машине, чувствую на спине неприятный холодок, который сразу же исчезает, когда я вижу улыбку своего парня Эла. Он у меня настоящий красавчик. Высокий, что соответствует профессии модели, шатен с короткими волосами и нежной кожей цвета парного молока. Пухлые губы, уверен ему многие завидуют, а глаза редкого зеленого цвета всегда улыбаются, даже в самый пасмурный день. Минуту мы смотрим друг на друга, а затем словно щелчок, и я прижимаю его к себе, не забывая при этом зарыться носом в пушистые волосы. − Как же я скучал, − вдыхаю запах его любимого шампуня. Чувствую себя таким уверенным и счастливым, как раньше, когда родители были живы, когда я был известным певцом, за которым охотились фанаты и настырные фотографы, теперь все это позади. У меня есть Эл, остальное − не играет роли. Прижимаюсь к его теплым губам, обвиваю руками за шею, не могу сдерживаться, слишком долго был взаперти, мечтал почувствовать себя живым. Он поддается, захватывает язык в плен, оттягивает волосы назад, углубляя поцелуй. Мы, как два сумасшедших, не можем насытиться друг другом. Однако этого мало, хочу прижаться к нему всем телом, чтобы наши сердца дышали одним воздухом. Глажу сквозь футболку спину, ощущая ладонью жар тела. Соблазн, перед которым трудно устоять. − Я тоже, поэтому предлагаю, как можно скорее добраться домой, − с не скрываемым разочарование Эл отрывается от моих губ и поправляет растрепанные волосы. − Да, конечно. У меня почти получается выпустить его из объятий, чтобы сесть на пассажирское сидение, хотя на какую-то секунду я захотел возразить, что машину поведу я, а не он, но потом решил, что ссориться сейчас не самое удачное время. Краем глаза наблюдаю за ним. Он слегка изменился, особенно во взгляде, стал более уверенным, не таким я его помнил его раньше. Но так даже лучше, все это время я переживал, что Эл найдет мне замену, приведя в качестве аргумента мое пребывание в лечебнице для душевнобольных. Но, к счастью, я ошибся. Он приехал за мной, а значит, я ему не безразличен. И поцелуй, нежный, с нотками страсти… Нельзя сымитировать те чувства, с которыми он отвечал на мои прикосновения, как билось его сердце. Нет, Эл любит меня, с такими мыслями я полностью успокоился, слушая о том, чем в последнее время занимался мой парень. − Я ездил на неделю моды в Милан, и мне жутко тебя не хватало, я дома покажу тебе фотки, ты будешь в восторге. Настоящий ребенок, хотя он младше меня всего-то на четыре года. Но разве с ним можно заскучать? Через десять минут нашу гармонию нарушил телефонный звонок. Я даже не удосужился посмотреть, кто звонит, почему-то сразу взял трубку. И как оказалось зря. Звонил мой потерявшийся друг Томми. − Да, − немного грубовато прозвучало, чем следовало. Даже Эл удивленно покосился в мою сторону. Прикрыв ладонью динамик, говорю ему, что звонит предатель. − Адам, я скоро приеду тебя забрать, буду через минуту. − Не нужно, меня уже встретили, и я еду домой, − улыбаюсь тому, какое разочарование испытывает мой наглый друг. Наверное, матерится, как обычно, состроив недовольное лицо. А ведь если бы ты хоть раз поинтересовался, как мне там, в так называемой больнице, навестил, и проблем бы не было, но ты же был занят. − Кто? – удивленно спрашивает. − Эл. Кто же еще? − Объясни нормально, что за Эл? – теперь в его голосе слышны нотки тревожности, да еще он так громко разговаривает, что все это, возможно, слышно даже за пределами машины. − Мой парень, Томми, – поправляю волосы, − нужно больше интересоваться жизнью других! Он что-то хмыкнул, ведь я решил указать великому Томми Джо на его недостатки, чего он не любит. А затем злобно добавил: − Я думал, вы расстались, к тому же раньше ты называл его только полным именем, то есть Элиот, − голос друга очень недовольный, словно я в чем-то виноват перед ним.− Откуда же мне уследить за всеми твоими парнями? У меня глаза на лоб полезли. А Эл ведь прислушивается, как потом объяснить, что у Томми привычка такая - говорить людям все в лицо, не думая о последствиях, а особенно об их чувствах. Но за эти слова я бы ему хорошенько врезал. Он, зная какой у меня трудный период в жизни, решил упрекнуть меня в том, что его абсолютно не касается. На душе остался неприятный осадок, не говоря уже о пропавшем настроении. Это не укрылось от Эла, который окинув меня взглядом, в котором читалось: «Лучше заканчивать этот неприятный и бесполезный разговор». − Ты пьян? – замечаю знакомые здания, значит ехать осталось где-то час. − Ведь знаешь, Томми, такой бред сложно придумать на трезвую голову. − Ладно, прости, что расстроил, − а ведь ты так и не научился врать, но хотя бы попытался. − Я подъеду к вам, нужно срочно поговорить. − Мы будем заняты, − довольно поглядываю на Эла, который неотрывно следит за дорогою. − Только не спрашивай чем, уже взрослый мальчик, должен понимать. − Не смешно, − далее последовал дьявольский смех и чертыхание, что вполне соответствует его манере поведения. Я давно привык, хотя пять лет назад долго удивлялся. – Значит, я заеду утром. − Давай через два дня. − Вы что там кроликами заделались? – меня просто оглушают его полукрики. − Или у вас март на дворе? Это срочно, уясни головой, а не членом, как ты обычно любишь. Понимаю, что Томми сейчас переходит тонкую грань, за которой я пошлю его ко всем чертям. Однако что-то внутри останавливает меня, поэтому делаю глубокий вдох и как можно спокойнее говорю: − Я завтра приеду в фирму, вот там и поговорим. И запомни, ты хоть и мой друг, но еще что-то скажешь подобным тоном, я долго церемониться не буду – набью морду. Молчит, помнит, что я не бросаю слов на ветер. − Хорошо. К двенадцати сможешь? − Ага. Дальше слушать не стал, выключил телефон и разглядываю вывески магазинов, словно это интересно. Мысленно пытаюсь успокоиться, зная, что завтра меня ждет тяжелая работа, где нельзя показывать слабость и неуверенность, иначе окажешься за бортом. − Милый, все нормально? Киваю головой и прошу, чтобы он рассказал мне обо всем интересном, что произошло в мире, пока я отсутствовал. Краем глаза замечаю, что руки у меня дрожат, точно у старика. Не из-за разговора. Нет, проблема в затаившейся внутри меня тревоге, что мне абсолютно не нравится. Это чувство не покидает меня, даже когда мы подъехали к небоскребу, где на 45 этаже расположилась наша квартира с тремя просторными спальнями.