Легенда-2. "Мирное" время.

— Ну ё-моё! Опять одни олени в команде! Ну как можно было упереться всей командой на один фланг и бросить город? А потом: «КВ-2 урод! Не умеешь играть — не берись!» Уроды штопанные! Где этих даунов находят? И почему они постоянно в моей команде? Да ещё и каждый раз новенькие, чтоб веселей игралось, блин!       На самом деле со стороны было очень забавно наблюдать, как Гриня, злясь, старается не заматериться при родителях, подбирая более мягкие слова, но в гораздо большем количестве. — Бать, у тебя тоже так? Не, ну согласись, это было нечестно! Что я мог против четверых с моей-то перезарядкой? Так мне таких ху… слов… нагнули, что у меня мировоззрение перевернулось! До сих пор вон в личку строчат!       Он обиженно плюхнулся за стол, где сидели Настя, Квас и Данил, и попытался отдышаться после долгого монолога. Малыш сразу же полез к нему, но был мягко отставлен в сторону. — Да, Гришаня, у меня то же самое, не поверишь! Наверно, судьба у нас такая с тобой. — Да вертел я такую судьбу на… дуле! — Так! — рявкнула Настя и все разом заткнулись, — Вертел он! Думай, что говоришь! Тем более за столом!       Подросток поджал губы, стараясь не сорваться на мать, и начал ковыряться в тарелке с супом, выбирая овощи и кусочки мяса со дна тарелки. Настя включила телевизор. По новостям снова крутили сюжет об очередном найденном трупе ребёнка, которого на этот раз нашли в мусорном баке. — Вы нашли? — спросил Гриша, обращаясь к Квасу. — Нет, присланные, видать, постарались. Мы только тренируемся бесконечно… — По нашим мальчишкам ничего? — Настя подняла на него большие глаза, надеясь на хоть какую-нибудь крупицу информации, но тяж лишь помотал башней. — Давайте закроем эту тему, и больше про неё ни слова! Слезами горю не поможешь… Меня уже начинает накалять это мозгоклюйство! — в голосе Кваса прослеживалась раздражённые нотки, но на вид он был спокоен. Все замолчали… Даже Данил, чувствуя своим маленьким детским сердечком неладное, притих в уголке, а потом и вовсе задремал, умостившись на папкином мягком боку. — Знаете, а я сегодня в школе с географичкой поругался… Эта овца мне три хотела поставить за политическую карту, типа, я столиц не знаю у стран… — Гриня мягко перевёл тему в другое русло. — Ну и? Поставила? — Квас понял его намерение и подхватил волну. — Нет! Я ей сказал, что знаю. Она меня вызвала к доске, а у нас на другом конце класса карта на всю стену висит, ну я и прочитал всё, что надо было… Она мне такая: «Выкрутился в этот раз, но, учти, потом так просто не отделаешься! По глазам же вижу, что не знаешь!»       Настя с улыбкой покачала башней, показывая притворное удивление, Квас тихо рассмеялся…       Позже, после того как весь вечер они провели, рассказывая друг другу разные интересные истории, глава семьи размышлял, уже лёжа в постели, о жизни… Вот они уже почти полноценная семья… Душевные вечера, ждущая его любимая женщина и никаких проблем — что ещё надо для счастья? Вскоре он сделает предложение своей второй половинке и официально усыновит Гришку… А потом, возможно, будет ещё один ребёнок… Их общий ребёнок… Будут расти с Данькой и горя не знать, иногда обоих будут спихивать на Гриню и устраивать себе романтические вечера с Настей…       Только одно нарушало его планы… Нужно было найти и похоронить Ваську и Лютика, погоревать несколько дней для приличия, а потом и строить свою счастливую семейную жизнь, избавившись от всего лишнего… Страшные мысли стали появляться всё чаще и чаще — «Я не хочу, чтобы их нашли живыми…». Почему-то это уже совсем не пугало, а, наоборот, даже прельщало его… Он скорее ждал, когда же ему позвонят и сообщат трагическую новость… Он представлял, как Ваську кладут в гроб, заколачивают крышку, опускают в глубокую яму и засыпают землёй… Как он один стоит над его могилой в первый и последний раз, кладёт на свежую насыпь две гвоздики и уезжает навсегда… И нет больше того, кто постоянно напоминал о его ошибках в прошлом, того, кто смотрел осуждающе, кто создавал кучу проблем и препятствий на пути к счастливой жизни… В такие моменты в нём боролись совесть и разум… Первая говорила: «Как же так? Ведь его отец не один раз спас тебе жизнь. Разве сможешь ты вот так просто забыть его ребёнка? Своего ребёнка? Ты ведь сам называл его сыном! Ты сам совершил то, в чём он был лишь невольным участником, и теперь ты хочешь отвернуться от него за то, чего он не совершал?» А разум в противовес твердил: «Ты не должен делать то, чего не хочешь! Мёртвому всё равно, что будет происходить с его телом и могилой, тем более у него там родители, он давно рвался туда. Да ему там даже лучше будет! А приходить к нему на могилу, зря тревожить его покой, да ещё и самому мотаться туда-сюда… Во-первых, ему будет не очень приятно, а, во-вторых, это встанет в копеечку…»       Эти мысли обычно приходили перед сном, хотя он и не был им рад. Если ещё пару месяцев назад он бы ужаснулся, приди ему такое на ум, то теперь ему было совсем не стыдно… Вымотался, устал, зачерствел…

***

      Васька сидел на полу в большой комнате рядом со своим охранником вместе с четырьмя братьями по несчастью. После прошедшей адской ночи ему было уже плевать на всё, что с ним будут делать.       Он помнил лишь малую часть… Сначала врач и Лео насилу скрутили его и привязали к холодной кушетке. Потом в районе шеи было очень больно, только противное жужжание машинки и чьё-то навязчивое пение не давало сознанию покинуть его. «Смерть вокруг… Всё тише сердца стук…» — единственные слова из песни, которые он смог запомнить, и теперь они крутились в мыслях, как назойливые мухи… Потом он уже не мог ехать сам — гусеницы не держали тяжёлый корпус, и тащили обратно всё те же врач с охранником. Потом он уже сидел здесь, в компании других подростков, ожидая чего-то плохого, просто потому что ничего хорошего здесь быть не могло. Что-то сломалось у него внутри за эту ночь, и он опустил руки, перестал бороться, сдался… Ещё больше вгоняло в тоску то, что он не знал, зачем его тренируют, к чему весь этот цирк с жёлтыми тряпками и где он сейчас находится…       Дверь со скрипом отворилась, и на пороге показался тот самый врач, который осматривал мальчишек в самый первый день. — Так, приступим…       СТ забеспокоились, стали ёрзать на своих местах, а Васька даже не пытался скрыть, что ему пофиг. — Заводите их. — По одному? — Всей кучей! — врач развернулся к ним задом, протискиваясь в дверь, недовольно бурча, — С каждым по отдельности возиться… Не много ли чести?       Всех среднячков охранники как-то грубо поднимали, резко толкали в спины, заставляя ехать вперёд, кричали… А васькин только тихонько сказал, протягивая ему руку: — Поднимайся…       Подросток с удивлением посмотрел на него, но помощь принял. — Почему? — спросил он тихо. — Едь, а то ругаться будут…       И, как бы невзначай, положил руку на плечо. От этого стало немного теплее на душе, даже разум, похоже, «оттаял»… Он не заметил, как оказался в одном ряду с остальными, а охранник встал немного позади.       Белый цвет стен давил на глаза, привыкшие к тёмным тонам, да ещё и металлический поднос со шприцами отражал яркий свет большого окна. «Нам опять будут что-то колоть… Плохо, очень плохо… А, может, это яд? И скоро всё закончится?» — он с надеждой смотрел на прозрачную жидкость в ампулах, уже представив скорое избавление от мучений… — Первый!       Охранник вытащил китайца из строя и поставил на весы. — Так-с… Ясно…       Врач, коротко взглянув на табло, набрал раствор в шприц, оставив в ампуле чуть меньше четверти. — Башню вверх! Руки за спину!       Охранник грубо схватил его за подбородок и запястья, зафиксировав его в таком положении. Ваське было больно смотреть на то, как игла легко вошла в плоть, как осторожно, не дрогнув ни одним мускулом, доктор вводил жидкость, как героически терпел это всё подросток.       Все думали, что сейчас ему будет очень больно, но он не издал ни звука… Его отпустили, но он остался в прежнем положении, широко раскрыв глаза… «Он умер?» — снова по корпусу пробежала волна мурашек, но Васька не подал виду. — Проверим…       Врач повесил на небольшой крючок жёлтый клочок ткани. Китаец безумным взглядом «впился» в него, а по звуку гонга, как зверь, с криком бросился на тряпку. Мальчишки были в шоке… Он не успокоился, пока не услышал звук колокольчика. От тряпки остались только нити. — Второй!       Китайца охранник просто толкал впереди себя, а он, как зомби, тупо и упрямо ехал туда, куда его направляли, даже не моргая, с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Действительно, всё было в точности, как в фильмах про апокалипсис.       Следующим повели Макса… «О нет… Только не это…» — Васька был готов кинуться на защиту друга, но Лео мягко его остановил.       Вскоре и Макса увели точно так же… И Шермана… Все они уезжали с жуткими гримасами на лицах и пугающе молчали… — И что? Теперь я могу сделать с ним, что угодно? — слышались в коридоре разговоры охранников. — Ага, только тебя его хозяин за яйца подвесит, если узнает… — Ничего, я аккуратненько… — Смотри, у них в таком состоянии часто мышечные спазмы бывают, так что… кхм… откусить может.       До измученного разума стала доходить новая информация — во-первых, его окружают ублюдки-педофилы, а, во-вторых, сейчас его очередь…       Лео придерживал его аккуратно, наверное, догадался, что сопротивляться он не будет. Вздрогнул он только тогда, когда холодная иголка пронзила мякоть шеи. И через несколько мгновений стало тепло и хорошо… «Неужели я стану таким как они? И не буду соображать, что я делаю? И моё тело будут использовать для своих утех? Похоже, мне будет всё равно… Быстрее бы…» — думал он, пока стоял под пристальными взглядами окружающих. — Не работает? — осторожно поинтересовался охранник. — Стойкий падлюка! Наверно, неправильно рассчитал дозу. Сейчас добавлю немного…       «То есть на меня не подействовало? Почему?» — снова болезненный укол, теперь появилось лёгкое головокружение и даже тошнота. «Ну… Будет немного неприлично, если меня со второго раза не возьмёт… Притвориться, что ли?» — и, собрав всё своё актёрское мастерство, он притворился зомби… Широко распахнутые глаза, приоткрытый рот, скованные телодвижения — всё это он попытался повторить, хотя и понимал, что со стороны выглядит как полный идиот.       То ли у него вышла прекрасная игра, то ли врачу просто не хотелось с ним возиться, но, по всей видимости, ему поверили, раз включили сигнал гонга для проверки реакции. И он с удовольствием подыграл… — Когда его можно выпустить в бой? — Да хоть прямо сейчас! — врач уже было развернулся убирать инструменты, но, что-то вспомнив, добавил, — Я думал, он сильнее других… Но нет… Он такой же…       Васька совсем не понял, к чему это было сказано, да и это было последним, что его волновало в данный момент. Препарат действовал очень странно… Помимо не очень приятных симптомов отравления было ещё чувство лёгкой эйфории, всё казалось смешным, проблемы стали незначительными, и внезапно вернулся интерес к жизни… «Да что же это такое? Как это работает?» — он украдкой посмотрел на свои руки и они показались ему невероятно маленькими. «Вот это меня прёт… Это, наверно, какой-то наркотик…» — несмотря ни на что, он сумел сохранить рассудок, а это было большим плюсом в его положении. — Джеральд Ипполитович, всё прошло успешно, он готов.       Васька не заметил, как они добрались до его комнаты, где их и ждал американец. «Джеральд Ипполитович… Джеральд Ипполитович… ДЖЕРАЛЬД ИППОЛИТОВИЧ!» — он думал, что сейчас не сдержится и рассмеётся, но всё обошлось.       Першинг оглядел его, немного недовольно кривясь. — Ну и выражение лица! Он таким и останется? — У них у всех так. Это нельзя исправить. — Так на арену его выпускать… — Уже можно. — Блеск! Когда ближайший турнир? — Начинается через час. — Быстро запиши его! Давай, шевели поршнями, Сергей!       Охранник уехал, оставив Ваську наедине с восьмёркой. И тут началось то, о чём несчастный подросток не мог и догадываться…       «Хозяин» осторожно, будто боясь спугнуть ЛТ, объехал его пару раз и остановился прямо сзади, очень сильно медля… — Что ж ты, Викентий… — он грубо схватил его за зад, — … Вот и закончилось твоё сопротивление… «Так… Нет… Нет… Нет… Не трогай меня, извращенец!» — он не на шутку испугался, даже немного забыл о маскировке, — «Сука, сейчас спалюсь… Нет, нельзя… Терпи… Терпи, дурак…» Руки СТ потянулись к шее, поглаживая новенькую яркую тату. — Красота… Тебе ведь нравится, да? — он наклонил рукой васькину башню, мол, подросток согласился, — Конечно… Мне тоже…       Его дыхание пробежало по спине к затылку, рука медленно водила по коротким волосам. Он аккуратно повернул его башню к себе, опасно приближаясь к его губам. «Нет… Не смей, удод! Бля… Меня сейчас вырвет… Сука, ты этого не сделаешь! Бля, что делать?! Что делать?! Что делать?! А…» — ему казалось, что стук его сердца слышен в соседней комнате, однако американец пока не заметил. И вот он по-хозяйски впился в губы несчастного ЛТ, проталкивая всё дальше свой язык, немного придерживая башню ошеломлённого А-20. Но тот не мог вынести такой наглости, вернее, он даже не успел ничего понять — сработал защитный рефлекс, и он сомкнул челюсти…       Крик Джерри был слышен во Владивостоке… Пока он напрасно пытался отцепить от себя не менее испуганную четвёрку, из соседних комнат, взволнованные и переполошившиеся, приехали охранники. Увидев данную картину, они лишь с удивлением разинули рты, и ничего лучше не придумали чем спросить: — Вам нужна помощь?       Вопрос был риторическим, и они, тихонько подъехав к «бедной жертве», стали разнимать сцепившихся в неравной схватке. Васька не мог определиться: с одной стороны, из-за брезгливости он едва сдерживал рвотные позывы и хотел поскорее это прекратить, ведь, в конце концов, его только что целовал взрослый мужик; а с другой — он стоял и откровенно ржал над ним, только сильнее стискивая зубы, желая откусить кончик противного языка, чтобы «не совал больше куда не просят». Недолго охранники разжимали ему челюсти, так что решить он не успел — незадачливого любовника освободили из его страстного поцелуя. — Урод! На него не подействовал наркотик! Почему его привели ко мне! — Джерри очень сильно шепелявил, и брызги слюны и крови с языка летели в разные стороны, но это не мешало ему кричать, как резанному, на двух ни в чём не повинных охранников, а после — ударить Ваську в бок, опрокинув на пол. — Мы не… — Молчать, когда я говорю! Где Сергей?! Где этот… Этот… урод?! Где, я спрашиваю? Быстро найдите его мне, приведите! Иначе я вас всех убью! Слышите меня?! Быстрее! И если кто-нибудь об этом узнает, я сделаю с вами то, что хотел сделать с ним! Ясно?! — Да…       В дверях показался запыхавшийся Лео. Лицо американца побагровело, и два охранника решили по-быстрому смыться, дабы не попасть под удар. — Ты… — он тяжело задышал, — Ты…       СТ не понял сказанного, но по тонкой струйке крови на подбородке восьмёрки догадался, что его подопечный что-то натворил… — Что случилось, Джеральд Ипполитович? — Какого чёрта на него не подействовал наркотик?!       Швед недоумённо посмотрел на А-20, а потом снова на хозяина. — На него всё подействовало, мы это проверили! — Он чуть язык мне не откусил!       Лео чудом не рассмеялся хозяину в глаза. — Джеральд Ипполитович, у них реакция такая! Вы ему что угодно в рот засуньте — он будет кусать и жевать. Вот смотрите.       Он оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь подходящего, прощупал карманы и обнаружил какую-то конфету, которой было года три. «Блин… Ну ладно… Это всё-таки еда, а не поцелуй педофила…» — Васька хоть и без особого желания, но всё же откусил кусок кондитерского изделия, ведь образ-то поддерживать надо было. Джерри немного остыл, даже как-то теплее смотреть стал в сторону бойца, что последнему совсем не понравилось. «Попробуй меня трахнуть, да я тебя сам трахну, ублюдок!» — Шеф, я его записал. Через полчаса бой. — Едь собирай его! И без опозданий!