***
— Никаких следов… Мы делаем всё возможное, но ты сам должен понимать… Таракан не смотрел на Кваса, хотя, работник стоял прямо перед его столом, почти вплотную. Глаза его бегали от одного предмета к другому, но никак не попадали на танк, будто Таракан боялся устанавливать с ним зрительный контакт. Тяж не стал возмущаться (он прекрасно понимал, что работники делают всё возможное), просто слегка кивнул и уехал. Его состояние сейчас было отвратительным. Казалось, что потихоньку кто-то пилит его башню тупой ножовкой или толстой кривой иглой ковыряется в самом мозгу. Он практически не сомкнул глаз этой ночью, да и никому из коллег поспать не дал. Он не мог думать, работать, даже стоять на месте не мог… Это естественно, ведь сейчас, возможно, где-то лишали жизни уже ставшего родным невинного ребёнка. Это было, наверное, даже ужаснее, чем та ситуация с Васькой. Там он знал (хоть и ошибочно), что Васька погиб и особо не надеялся на лучшее, а теперь он был в силах всё изменить, но не знал, как и что именно он должен сделать. Неизвестность угнетала больше всего… Сейчас была его смена. И снова они с Тигром ехали на свои сектора. В отличие от остальных друзей Кваса Гут был прямолинеен, всегда спрашивал всё, что считал нужным… — Ты отпустил Лютика на улицу ночью? — Он сбежал… Замолчали ненадолго, обдумывая каждый своё. — Как там Васёк? — Дома с Даней сидит. Пока ситуация не улучшится, в школу не поедет. — Думаешь, на поиски не отправится тайно? — Нет, он малого не сможет бросить. Я их запер. Гут замолчал. Лютика он недолюбливал. Для него немец был типичным ЛТхой, таким же бесячим и необучаемым, как и остальные. Первое время он удивлялся, что такой тихий и умный Васька подружился с этим оторвой, но потом привык и даже стал относиться к нему более лояльно. Он представлял, что сейчас творится в душе у ЛТ-шки, и, наверное, больше всего он хотел сейчас поехать и успокоить его, но проклятая работа… Моросил противный холодный дождик, нагоняя непонятную тоску. Было слякотно и сыро, работать совсем не хотелось, но, вопреки своим желаниям, они разъехались по своим секторам. Тигр решил проехаться по одному из вариантов пути Лютика. «От школы они обычно ездят через парк, но это длинный путь, а это было бы ему не на руку, поэтому он, скорее всего, поехал по подворотням… Так намного быстрее… и опаснее…» Гут свернул со своего обычного маршрута и въехал в другой мир… Мир грязи, вони, разнообразного мусора и страха… Даже ему, взрослому тяжу не самого маленького уровня, стало жутко, но он продолжил поиски. Здесь хорошо были слышны звуки переполненной улицы, но, даже не смотря на то, что сейчас было светло, между домами царил полумрак. «Хорошее место… Отсюда слышно жертву, но не будет слышно её криков. Да и темно… В случае неудачи жертва не сможет увидеть лицо…» Он продвинулся в темноту, представляя крадущуюся быстро и аккуратно хрупкую фигурку, и включил фару. Мусорные баки, чьё-то дерьмо, облезлые стены, разбитый вдрызг асфальт — всё это внезапно предстало его взору. Пробираться сквозь всё это категорически не хотелось, но чего не сделаешь ради товарища. «Итак… Если бы он свернул сюда, то… Ну, как минимум, здесь был раздавлен мусор и размазано… оно… А тут всё целёхонькое!» — подумал тяж, но для надёжности продвинулся ещё на пару метров. И, убедившись, что сюда никто не заезжал в ближайшее время, он отправился исследовать следующий проулок. Там примерно было то же самое, только мусор немного отличался от предыдущего. Внимание его привлёк едва заметный кусочек клетчато-зелёной ткани, выглядывающий из-под мусорного бака. Он был явно новым, появившиеся здесь совсем недавно. Только недавний дождь слегка смочил рваные края. «Лютик, вроде, был в красной футболке и тёмно-синей куртке… Зелёным там и не пахло…» — Тигр вертел в руках найденный клочок и никак не мог припомнить, где он видел этот едкий цвет… Он заглянул под бак и, на свой страх и риск, немедленно запустил туда руку, извлекая ещё несколько кусков ткани, смарт-часы и телефон. Помедлив около минуты, он всё-таки доложил об этом по рации начальству. — Это вещи Макса, «тридцатьчетвёрки». Он пропал четыре дня назад, — всё, что сказала ему Белла, приехавшая вместе с поисковой группой. — А про Шницеля Люцифера ничего неизвестно? — Кто это? — Лучс, Коляна нашего сынок новоиспечённый. — Его вещи нашли тоже в какой-то подворотне, даже отсюда, вроде, недалеко. Смартфон там, куртку… Тигр молча кивнул и уехал, не дав Белле договорить до конца. «Интересно, Колян уже знает? Расстроится ещё больше теперь…»***
Васька с самого утра был на взводе, так что к обеду был готов взорваться. Мысли путались, невозможно было думать ни о чём другом, кроме Лютика. «Не может всё вот так закончиться! Не может! Да ещё и на такой плохой ноте…» — он начинал паниковать, но чуть позже вспоминал, — «А ведь до этого мы ни разу не ссорились… А теперь… Из-за девушки! Мы разругались из-за девушки! А ведь Тигр всегда говорил мне, что никогда нельзя ставить девушку выше друга… Я во всём виноват!» Так постепенно цикл замыкался, и от мыслей о судьбе друга он переходил к самобичеванию, а потом вспоминал лучшие моменты дружбы и снова возвращался к первому пункту. А ведь он был ни в чём не виноват, если подумать. Лютик сам отбил у него девушку, сам предложил драку, сам перестал с ним разговаривать, а ведь Васька не злился, пытался помириться и отговаривал его от этой злополучной поездки. Только Люц по непонятным причинам стал агрессивным… Так почему Васька теперь должен страдать? Почему он должен сидеть взапрети, бороться с собственными мыслями и придумывать план побега? Даже Даня не мог его отвлечь. Васька присматривал за малышом, кормил его, играл с ним, но делал всё это просто на автомате, не особо вдумываясь в смысл своих действий. — Ася, ти спись? — ребёнок в очередной раз повернул его башню ручками к себе, — Ти меня совсем не сусаешь! — Слушаю, зайка. — Давай играть! — он уставил руки в боки с видом самого серьёзного танка на планете. — Принеси кубики, мы башню построим… Такой диалог звучал в четвёртый раз, и Данил уже начинал подозревать неладное… Наконец, в замочной скважине послышался лязг ключа, и сердце подростка замерло. В квартиру въехал Гриша, продрогший на холодном ветру и мокрый. — Привет, малой. Ты чего тут сидишь? Бедный Васька уже был белым от волнения, но тут же до него дошло: «Он не знает…» — Ммммм… Я… тут… рано приехал… У нас уроки сократили… Вот Даньку пораньше забрал. Мне сейчас в школу надо. Я там… забыл… учебник… по физике… Короче, с Даней посиди, а я скоро… Он передал малого Грине и пулей вылетел на лестничную площадку, но через секунду заскочил назад, стал бешено выкидывать из своего стола вещи и, найдя старые ножны с торчащей из них рукояткой, снова ветром умчался в неизвестном направлении. Только успел Гриша раскрыть рот, а его и след простыл… Так быстро Васька ещё не летал. Буквально за две секунды он оказался на выходе из подъезда, а через четыре — уже проезжал парк. В одном он Грише не соврал — он направлялся в школу. Думал, что, если он опросит одноклассников, что-нибудь прояснится, хотя он даже не представлял, что будет делать с этой информацией. Да и что он вообще мог сделать? Ну найдёт он его следы или даже похитителей, а делать-то с ними что? Зачем было сбегать из дома? Он сам не знал… Это всё произошло как-то само собой… на нервах… Впереди показалось знакомое здание с облупленными стенами. Перед ним в несколько рядов были выстроены школьники и танк в форме полицейского что-то эмоционально им рассказывал. Васька спрятался за забор, надеясь, что его не заметят, и стал взглядом искать свой класс. По лицам школьников было видно, что они напуганы, некоторые учителя с нескрываемым ужасом в глазах смотрели на сотрудника полиции, закрыв рты руками. Среди толпы Васька смог разглядеть Алису… Её было не узнать… Она была бледной, как поганка, лицо сильно осунулось, будто постарело, белокурые волосы растрепались, а глаза опухли и покраснели… Без косметики это было зрелище, как говорится, не для слабонервных… Видимо, она была уже в курсе о пропаже Лютика, тем более следователи должны были опрашивать всех, кто его видел вчера. Ваське стало её жаль… Он даже забыл о цели своего побега на несколько мгновений. Однако надо было продвигаться дальше. Он почти был у ворот, когда внезапно сзади кто-то схватил его за шиворот и хорошенько тряхнул, приподняв над землёй. — Ты что, сучонок, страх потерял совсем?! Я сказал тебе дома сидеть! Русского не понимаешь?! Васька в этой безумной тряске с трудом узнал своего отца. Тот орал не своим голосом, не обращая внимания на то, что теперь все смотрели на них, даже ударил его по лицу пару раз, а потом потащил за волосы домой. Было больно и унизительно вот так волочиться за тяжем, ещё, как назло, вся школа прилипла к забору, ожидая его дальнейших действий. Ну Васька долго ждать не заставил. Быстро вытащив нож, он одним движением отрезал волосы, в которые вцепился мёртвой хваткой тяж (это казалось ему сейчас единственным решением), разорвал толстовку, которую тот успел схватить, и погнал куда-то так быстро, как только мог. В спину летели громкие окрики и маты, но результата они не возымели. Васька скрылся в ближайшем переулке. Квас надрывал движок, но скорость не позволяла ему догнать сына. Тяжу за легкачом не угнаться, как ни крути… Он сдался и остановился, обхватив башню руками, не проехав и пятидесяти метров. А Ваське было всё равно. Он мчался без оглядки, сворачивая без разбора в попадающиеся лазейки, пока, наконец, адреналин в крови не перестал бушевать. Убирая нож, он удивился… На лезвии была кровь… «Странно… Я даже не почувствовал…» — подумал он и потрогал башню сверху, но никаких порезов там не было. Мелькнула страшная догадка… Нож едва не выпал из дрогнувшей руки… «Нет… Пожалуйста, только не это… Что я наделал?! Я… Я… Порезал его?! Отец меня убьёт.» Он уже был готов расплакаться от постоянного напряжения, но из последних сил держал себя в руках. «Где я? Куда я приехал?» — отчаяние ушло на второй план, а главное место заняла непонятная смесь тревоги, любопытства и азарта. Сейчас он стоял между двух стен многоэтажных домов, разрисованных граффити. Вокруг был разбросан разнообразный мусор, хотя мусорных баков вокруг не было. В нос въедался запах гниющей еды и дыма. Не выхлопных газов, а именно дыма. Он продвинулся чуть вперёд, ища его источник, хотя разум и кричал ему: «Там опасно, идиот! Поворачивай назад и гони отсюда… Мало тебе того, что Люц пропал?» Он в очередной раз доверился своему чутью, которое тихо, как бы стесняясь, подсказывало: «Опасности там нет… Ты всё делаешь правильно…» Дым усиливался с каждым метром и коромыслом валил из-за угла. Он осторожно выглянул, жмуря глаза, объехав высокую стопку деревянных ящиков, стоявших у самого края. Там был довольно милый закуток с тёмно-зелёной травой, окружённый тремя многоэтажками так, что даже просвета между стенами не было, и выйти можно было только через тот проезд, где стоял Васька. Посередине горел костёр, три оборванных грязных танка расселись вокруг, подкидывая в него обломки деревянных ящиков, валявшихся поблизости, и распивали непонятного происхождения пойло. «Сборище бомжей… И угораздило же меня…» — Васька стал тихонько отъезжать от угла, но не заметил ящики, стоящие сзади, и толкнул их. Гора покачнулась и, жалобно скрипнув, упала, засыпав его с башней, не успел он увернуться. «Идиотина! Спалился опять!» — он барахтался в самой куче, а выбраться не хватало сил. — Мужики, чё там? — Сейчас проверю… Васька окончательно «запутался» в ящиках и затих. Кто-то сверху стал облегчать его ношу. — Эй, тут пацан какой-то… Ты что тут делаешь? С башни, наконец-то, сняли ящик, и он смог увидеть танк, стоящий перед ним. Это был Škoda T 25, с длинной грязной бородой, в каких-то засмоктанных лохмотьях, ужасно смрадящий мочой, потом и тухлячьём. Он схватил Ваську за правую руку, вытащил из завала и потащил к костру. Подросток хотел вырваться, но не мог, хотел достать нож, но рабочую руку крепко держали. — Отпустите меня! В ответ послышался хриплый кашель и сдавденный смех. — Не бойся, маленький, я тебя не покусаю. Сейчас мы тебе рану обработаем… До костра было метров пять. Ваську усадили на один из деревянных ящиков и поднесли к лицу какую-то тряпку. — Да ты не бойся, она чистая. Мы её только вчера постирали. А это спирт, тоже почти чистый… Тебе сейчас кровь на глаз капнет. Бомж прижал тряпку к его виску и повёл вверх, а потом его руку прижал к этой тряпке. Где-то у самых корней волос защипало и стало сильно жечь, белая тряпка окрасилась в тёмно-бурый. — Спасибо… Его «спасибо» больше смахивало на «я и без тебя бы справился, глупый смертный». — Пожалуйста! Чех улыбнулся, оголив все четыре своих жёлто-коричневых зуба. — Расскажи нам, красавчик, ты чего забыл в такой глуши? — спросил его Т67, сидящий рядом. Он был одет в старую засаленную тужурку, да и вонял так, что слезились глаза… Зато борода, видимо, только недавно отросшая, была ярко-блондинистой и ещё не успела сваляться, как у чеха. — Я друга ищу. Немецкая Четвёрка, Лучс. Вы, случайно, не встречали его? Они переглянулись и помотали башнями. Васька приуныл… Чех налил каждому, кроме Двадцатого, по стаканчику «почти чистого спирта». — А ты храбрый, если поехал в такое время друга искать. Сейчас же дети пропадают только так… — американец опрокинул стаканчик и зажмурился. — Скорее глупый, а не храбрый! У тебя родители есть? — вступил в разговор Ikv 90 Typ B, шведская ПТ 7 уровня. Он выглядел намного моложе остальных, одет был хоть и в изрядно потрёпанную, но всё-таки в чистую одежду, да и пахло от него простым потом, а не выворачивающей внутренности смесью гнили, выделений и помойки. — Ну… Только отец… — Вот и представь, как будет себя батя чувствовать, если ты пропадёшь… Вам в таком возрасте кажется, что море по колено, а родители потом расхлёбывают. Он замолчал и залпом выпил полстакана спирта. Ваське показалось, что он плачет, но это было не так. — Вон, один так уже доездился. Всё, теперь только на кладбище… Он указал на синий свёрток, выглядывающий из-за ящиков. Васька подъехал ближе и понял, что это труп. МТ-25 с рыжими волосами, который пропал буквально вчера, теперь лежал неподвижно, мутными глазами уставившись в стену. Васька закрыл рот рукой. - Аль, не пугай ребёнка! Чего пристал к пацану? - чех попытался приструнить друга, но тот проигнорировал его. — Так же хочешь закончить? Едь сюда, не смотри на него, раз нервишки пошаливают. А лучше расскажи о нём полиции, а то нас даже на порог не пускают… — швед смотрел на Ваську серьёзно и строго, а говорил тоном, не терпящим возражений. Васька решил послушать его и отправился на выход. Через пару минут он уже рассказывал дежурному в ближайшем отделении об этом. Средних лет КВ-3 выслушал его внимательно, усадил на скамейку и сказал дожидаться здесь. Васька наивно подумал, что его хотят попросить показать место, где лежит труп, но вместо этого в отделение приехал Квас… — Твой? — КВ-3 кивнул башней в сторону подростка. — Мой… Спасибо за помощь…