***
Будто все в школе обозлились на Ваську. Лютик не разговаривал с ним, что вгоняло его в ужасную тоску, Алиса так и вовсе презрительно посмеялась над ним при встрече. В спину летели тихие и язвительные оскорбления. Даже сидя на последней парте за книжкой, он привлекал всеобщее внимание, и одноклассники шептались: — Слышала, он вчера к Алиске подкатывал? — А она что? — Отшила, конечно… Так он ещё и с Люцифером подрался из-за неё. Вон, посмотри, вся морда разбитая. Вот придурок. — А Люц? — А он целёхонький! Этот хлюпик его и поцарапать-то не сможет… Ваське было обидно… Ужасно обидно… На душе скребли кошки, а отвлечься было просто невозможно. Он молчал… Он привык молчать… Одноклассники следили за каждым его движением и вздохом… Ему становилось не по себе, снова начали проявляться признаки панической атаки, не беспокившие его уже больше года. Он боялся вернуться к прошлой жизни, из которой так мучительно и долго мечтал выбраться… Старые страхи, боль и лишения накатывали всё больше и больше с каждым часом, только теперь ко всему добавилось новое чувство полной изолированности от мира. Раньше такого не было, потому что Лютик поддерживал и успокаивал его в любые минуты. Сейчас же немец просто присутствовал рядом, болтая о чём-то, но не с ним, а с Алисой. Он нежно поглаживал её руки, иногда застенчиво целовал в висок… А Васька страдал… Отвратительно было видеть единственного друга и свою любовь вместе… Эти чувства не мог понять никто… Почему Лютик так поступил? Он ведь не любит её! Она с ним из-за его статуса самого популярного в классе, а он… Из-за красоты? Но, откровенно, она была не самой красивой… Из-за желания доказать, что он может получить то, что хочет? Только прозвеневший звонок заставил их отвлечься друг от друга, а Ваську — оторваться от мыслей. Начался урок математики… Учительница, обозлённая на весь белый свет, въехала в класс со стопкой тоненьких тетрадок. Класс насторожился, ведь это могло означь только одно… Контрольную… — Здравствуйте, присаживайтесь. Дежурные, раздаём тетради. Пишем число, «Контрольная работа номер семь»… Класс взбунтовался. Самая бойкая девочка-отличница своим звонким голоском выбилась из общего рёва: — Вера Евгеньевна, вы не предупреждали… — А я не обязана вас предупреждать! Если учили, то напишете! По классу вновь побежали недовольные вскрики, но математичка быстро успокоила всех, выгнав пару самых рьяных бунтарей. Контрольная была тяжёлой даже для Васьки, да ещё и разные варианты у всех… В классе царила напряжённая тишина, казалось, воздух был наэлектризован. Некоторые просто сидели, не зная, чем себя занять, ведь из заданий они не понимали и половины слов. Одним из таких был Лютик. Он раздувал ноздри, пыхтел, что-то чёркал на листе, но в тетрадь ничего не писал… Он был слишком самонадеян, чтобы что-то повторять перед уроком, слишком горд, чтобы просить помощи… Вот и сидел, пытаясь хоть что-то отрыть в глубинах памяти, но, видимо, совсем ничего не усвоил на уроках. «Кому-то достанется сегодня дома!» — пытался злорадствовать А-20, но, глядя на друга, понимал, что это не приносит ему никакого удовольствия… Он не любил чувство превосходства, не мог смотреть на страдания других… До него начала доходить одна очень важная мысль… «Неужели наша многолетняя дружба кончится вот так? Глупо получилось… Очень глупо… Ссориться из-за девушки… Упёрлись, как два барана, и никто не хочет уступать. Думаю, уступить должен именно я… Она дала мне понять, что я ей не подхожу, да и с ним ей лучше… Как там говорят? Если любишь — отпусти? Это самый подходящий случай… " Васька оторвался от своей тетради, скосившись к Люцу. Его вариант был гораздо легче. Он бросил своё, сделав только наполовину, и на чистом листочке быстро-быстро стал царапать примеры и уравнения. До звонка оставалось двадцать минут… Лютик очень удивился, когда ему под руку влез лист с решением его варианта. Он ошеломлённо посмотрел на брата, а тот лишь коротко улыбнулся и вернулся к своей работе. Немец был просто в шоке, но помощь принял. Математики сегодня было две, поэтому оценки долго себя ждать не заставили. Почти у всего класса были двойки, кроме Лютика и главной отличницы, заработавших четвёрки, и Васьки, получившего заслуженную три с гигантским минусом. Он не успел дорешать, пока помогал немцу. «Кому-то достанется сегодня дома…» — теперь уже с тоской думал А-20, пряча свой позор в портфель. Да настроение во всём классе было «боевое». Кто-то плакал, кто-то собирался писать жалобу (хотя предыдущие одиннадцать канули в небытие), кто-то радовался внезапно хорошей оценке, хотя учительница прямым текстом сказала: «По глазам твоим бесстыжим вижу, что списал!» Но Лютику было пофиг, сейчас у него была одна цель — узнать о неожиданной, но столь своевременной помощи. Поборов-таки своё упрямство, он дождался, когда в классе останется только Васька (он всегда уезжал последним) и тихо спросил его: — Почему? А-20 спокойно посмотрел на него, и, даже не отрываясь от тетрадок и учебников, которые он осторожно складывал в портфель, ответил: — Потому что мы друзья… Нам нечего делить, Люц. Я больше не стану бороться за неё… Они замолчали, не находя слов. Немец просто развернулся и уехал, не сказав больше ничего. Зря ждал Васька благодарности.***
— Это уже третий! Никаких зацепок… Вообще ничего! Просто среди бела дня пропал ребёнок! Ни на одной камере не засветились, следов не оставили… НИ-ЧЕ-ГО! Таракан разъезжал перед доской, завешенной фотографиями разномастных подростков. Буквально вчера вечером к этой страшной коллекции присоединился ещё один танк — МТ-25. Родители сообщили, что он не вернулся после школы и до ночи не появился, из-за чего они забили тревогу. — Труп одного из ранее пропавших был найден на заброшенной стройке. Он был повешен на собственном ремне, рассматривается версия самоубийства, — перебирая бумажки, робко заявила Белла, новенькая сотрудница-итальянка. — Давайте смотреть правде в глаза… В крови у него было такое же вещество непонятного происхождения, как и у других найденных детей, да и экспертиза подтвердила, что смерть наступила из-за полученных ранений. Да вы видели труп? Он же сплошной синяк! Половина волос выдрана, зубы выбиты, — высказал свое мнение Тигр, — Здесь орудует какая-то банда, которая похищает подростков, накачивает их наркотиками и убивает! Или это вообще маньяк! Но каковы цели? Зачем? Ни у одного трупа не обнаружили признаков сексуального насилия! — Чтобы не скучно было… Я бы ещё понял, если бы похищали только легкачей, но ведь пропали и несколько тяжей, и средняки… Нам надо как-то оградить детей, предотвратить новые похищения! — Квас негодовал, был на взводе, да это и понятно: его сыновья могли быть потенциальными жертвами этих уродов. Он даже немного радовался в душе, что они накосячили и теперь наказаны. Теперь им хотя бы не надо объяснять, почему они не поедут гулять в ближайшем будущем. — Как ты их оградишь? Они пропадают днём прямо из толпы, при этом никто ничего не видел и не знает! Такого же не может быть! — Таракан был в ярости, и слова подчинённых только ещё больше выводили его из себя, — Организуем патруль. Следите за всем, что кажется подозрительным, будь то танк, камень или куст. Ясно? Делимся по одному на каждый сектор, сменяемся каждые двенадцать часов. Возле школ быть особенно внимательными, прямо считайте детей и передавайте данные следующим патрульным. Следите, чтобы каждый ребёнок доехал до своего подъезда или квартиры. Работники переглянулись: видимо, начальник совсем кукушкой поехал. Следить за каждым? Да школьников тут больше тысячи, а их всего по двенадцать в каждой смене… Но приказ есть приказ, каким бы безумным он не был. Они поделили сектора и стали лениво расползаться по местам. — Вот же Таракан! Ему пригрозили, что с поста сместят, если до конца месяца мы их не поймаем , так он теперь из нас все соки выжмет! Тигру было с Квасом по пути, а для последнего это означало, что теперь полдороги придётся выслушивать нытьё. — Знаешь, Гут, я тоже очень хочу побыстрее их найти, и, заметь, мне никто не угрожал. — Ты-то понятно… Ты, кстати, своих пока лучше дома подержи от греха подальше… Они у тебя любят искать на жопу приключения… — Без тебя прям не знал! — Так ты поговорил с Васькой? С кем он дрался? Квас задумался… А стоит ли Тигру об этом знать? Мальчишки оба общаются с ним, может, он что-нибудь узнает… — С Лютиком. Тигр округлил глаза. — Брешешь? По взгляду Кваса он понял ответ на свой вопрос. — Из-за чего? — Не знаю. Молчат оба, как партизаны, единственный ответ: «Это наши проблемы, и мы разберёмся сами!» Короче, нарвались на домашний арест. — Может, оно и к лучшему в такое-то время. Они разъехались. Сменяться им предстояло в семь вечера.***
Уже вечерело. Серые тучи на небе ненадолго окрасились в нежно-розовый. Противный дождь с мокрыми хлопьями снега, наконец, прекратился к великой радости большинства танков, холодный октябрьский ветер затих. В разрыве между клубящимися облаками стала виднеться одна единственная на всём небе яркая звёздочка, которую вскоре тоже заволокло серой дымкой. Все четверо детей сидели в комнате ЛТшек, занимаясь своими делами. Старшие играли в карты, а Даня, конечно же, помогал всем, иногда подсматривая в оставшуюся колоду. Резались в дурака на желание, и в лидерах сидел сейчас Гриша. Он хорошо построил свою тактику и выбился «из грязи в князи». Карта не шла, но даже это он обернул в свою пользу. Лютик всегда действовал наобум, поэтому к концу игры не припас ни одного козыря и нагрёб ненужной мелочи, отбиться которой не мог, а подкинуть её было некому. Васька при желании мог выиграть — почти все карты были козырными, но ведь у него был помощник, мнение которого играло гигантскую роль в его ходах, и который частенько случайно палил его карты. Вообще за Ваську больше играл Данил, но, несмотря на это, он упорно шёл на втором месте. — Ася, давай Гишу выгаем! Даня в очередной раз вырвал карты из рук брата, показав их всем присутствующим и выполнив парочку на пол. — Нет, малой, Гришу мы уже не выиграем, — Васька спокойно подбирал выпавшие карты, отдавая их обратно «боссу». — Посему? — Потому что ты показал ему все наши карты, и теперь он знает, как защищаться. Малыш насупился, что-то прикидывая в уме, и отдал брату драгоценную добычу. — Подеби Ютика! Комната разорвалась от смеха. Лютик и Гришей почти на спины повалились, а Васька лишь застенчиво улыбнулся. Даня смутился и замолк. — Победи… Идиоты… Васька выкинул несколько карт Лютику. Тот забрал, вытирая слёзы, и мгновенно поменялся в лице, взглянув на часы. Данька, бросив всё, убежал к Насте на кухню, оставив старших одних. — Так, народ, мне пора. Гриня, прикроешь… Васька, убиравший весь срач, лишь удивлённо вскинул бровь. — Ты куда? — На дискотеку. — Но отец же… — Да-да-да… Запретил, я знаю! Это не меня не остановит! Лютик закатил глаза, всем видом показывая, что брата он слушать не желает. Ваське же эта идея показалась дикой, даже слишком. Неприятное предчувствие грызло его с самого ужина, но он никак не мог понять, что к чему. А теперь всё стало ясно. — Ты ведь не сдашь меня? Люц буквально прожигал его взглядом, а Васька не знал, что ему делать… С одной стороны он не хотел окончательно портить отношения, с другой — боялся за его жизнь… Выбор был тяжёлым… — Люц, может, не надо? Сейчас время неспокойное, школьники пачками пропадают… — Кому я нахрен нужен? Вот маньяку делать нечего, только за моим королевским величеством следить! Это не обсуждается! Вернусь в одиннадцать! Гриня, поехали! Они выехали из комнаты. Тяж открыл дверь, якобы взять в коридоре какую-то неведомую хрень, а Люц тихо прошмыгнул мимо него за пределы квартиры. Когда вернулся с работы отец, Гриша активно отвлекал его внимание, бессовестно врал, что немец спит, и будить его не стоит. А Васька молчал… Ему не нравилась эта идея изначально, и скрывать её от отца он не хотел, но сказать тоже язык не поворачивался… Так и уехал он в свою комнату, не в силах сдерживать волнение и стал ждать. Но так и не дождался… Ни в одиннадцать, ни в двенадцать Лютик не появился. Описать васькины муки в эти минуты просто невозможно. В час ночи его разбудил почти поседевший от ужаса Гриша, и совместно они приняли решение разбудить Кваса.