И так любовь безумна, что готова, В твоих поступках не видать дурного. У.Шекспир Troye Sivan — Love Me Wrong
Японец небрежно закидывает ногу на ногу, восхищаясь тягучестью какого-то нового для себя вина, что принес домой Доен. Они нечасто пили вдвоем, но такие будничные вечера обычно всегда сулят теплом больше, чем любая ночь выходного. Глотая красное вино небольшими глотками, Юта даже практически не пьянеет. Его накрывает легкая эйфория и ощущение свежести. Доен приносит с кухни небольшую нарезку салями, прикупленную в качестве закуски. У него самого есть нелепая особенность — Ким всегда хрустит шоколадом, когда кто-то выкручивает пробку из вина. Традиционная закуска в виде сыра — совсем не его фишка, почему-то жутко тянет на сладкое. Юта подхватывает одну дольку с тарелки, разглядывая её со всех сторон в свете приглушенных ламп и включенного телевизора. Парень запускает кусочек себе в рот, наслаждаясь вкусом высушенного мяса. — Есть повод? — когда Доен опускается рядом и притягивает к груди коленки в растянутых домашних серых штанах, Юта не сдерживает довольного полустона и накрывает его плечи, притягивая ближе к себе для легкого поцелуя в висок. Видеть такого домашнего и уставшего Доена — высшая степень услады для японца. — Нет, я просто жутко устал. — Ким едва растягивает уголки губ в подобие улыбки, но всё равно котом ластится к чужим рукам. — Посмотрим что-нибудь? Только не думай засыпать, хочу провести этот вечер как-нибудь по-особенному. — Можем тогда сходить на крышу, если у тебя, конечно, есть силы. На лице Доена какая-то печать грусти, и Юта заботливо бы довольствовался тем, что тот просто ляжет спать. Ему не нужны ласки, поцелуи и вечера с вином, если из-за них парень изнуряется окончательно. — Отличная идея, — Ким медленно поднимается с места, моментально щелкая по кнопке выключения на пульте. Комментирующая последние вести Кореи ведущая замолкает, и экран окрашивается в трагичный черный цвет. Из квартиры парни выходят практически в обнимку. Юта шутит что-то про то, что носит все своё с собой, и прихватывает в одну руку талию Доена и бутылку, а в другую ключи от их общего гнездышка. Он напоследок предрекает возлюбленного о том, что там может быть холодно и советует накинуть что-то из верхней одежды, но Ким игнорирует предостережение и тянет Юту вверх за руку. Им приходится подняться на ещё пару лестничных пролетов, и на самом верхнем Накамото толкает тяжелую дверь, выныривая в ночной Сеул. Холодный воздух вперемешку с шумом всё ещё не спящего города накрывает парней с головой, и Доен как-то робко двигается к краю. Он опирается на перила, заглядывая вниз и слегка поеживаясь от мороза. Юта решает не напоминать о том, что он предупреждал о низкой температуре — Доен выглядит, словно маленький ребенок, выпущенный на запрещенный аттракцион, который не виден никому кроме него. В его глазах отражается свет фонарей, и он жадно вдыхает кислород, заглядываясь на мельтешащие снизу машины. Светящиеся небоскребы видны издалека, они царапают черновато-синее воздушное пространство. На талию Доена опускаются теплые руки японца, и он подбородком накрывает его левое плечо. Ким моментально прижимается спиной к чужой груди и снова прячет глаза в желтом свете шумных улиц. — Вина? — отставленная на покрытие крыши бутылка не оказывается забытой. Накамото подхватывает её, делая расслабленный глоток и предлагая парню. — Давай, — Доен хватает её практически под горлышко и жадно припадает к нему губами. А потом прилипает к своему парню, утыкаясь носом за ухо и пытаясь втянуть приятный остаток парфюма. Корни Юты порядком отросли, но он отказывается перекрашиваться, говоря, что всё итак хорошо. Холодные пальцы японца пробегаются по голове Доена, как-то утешающе поглаживая. — Ты помирился с Лукасом? — Нет. — Ясно. Теплые объятья работают лучше, чем любой плотный плед или куртка — парни не мерзнут, продолжая стискивать друг друга. Доен отстраняется слегка, чтобы сориентироваться в темноте, а потом припадает губами к чужим. Самый особенный вечер из всех.х х х
Юта чередует единственные два номера в разделе избранного и беспрерывно жмет на кнопку вызова, надеясь получить ответ хотя бы от одного. Он сидит в теплой комнате с закрытыми окнами и выключенным кондиционером, но его перекашивает от холода, а сердце будто заново начинает биться после продолжительного затишья. Парня трясет и подбрасывает на месте, грудь вздрагивает от волнения. Накамото вообще-то богат. Он богат на знакомых и купюры. Богат на впечатления и жизненный опыт. Но дико беден в плане любви и чувств, поэтому утрата немногочисленных близких людей для него — что-то запредельное. Перед Доеном у парня было затишье в личной жизни длительностью в три года. Сычен, с которым японец был вместе на протяжении двух лет, пытался держать его в узде даже на расстоянии, а расстояние — враг похуже, чем предатели или конкуренты. С расстоянием ты ничего не можешь поделать, ты просто не вправе винить его в своих проблемах. Дун был по-настоящему прекрасным человеком. Парень окончил университет в Сеуле, практически не зная этого языка. Он не был похож на тех людей, которые попадали в постель Юты случайным образом, он был чем-то совершенно из ряда вон выходящим. Когда Накамото наткнулся на него и его кота в лифте своего дома в первый раз, он вышел из него с расцарапанными руками. Позже Сычен, конечно, поведал ему о характере своего ревнивого кота, но это было уже после трех месяцев ухаживаний, не подкрепленных чем-то кроме платонического интереса японца. У Сычена были довольно милые черты лица, но улыбался он редко. Уголки небольших губ аккуратно подскакивали вверх, и все лицо парня будто напрягалось. Видимо, поэтому людей, улыбающихся на улице, так нечасто встретишь — некоторые чувствуют себя дураками и стесняются показывать эту черту. Зато природа наградила парня большими темными глазами и вздернутым носиком, которые автоматически делают любое лицо неприемлемо милым. Соседи просто сталкивались у подъезда и разговаривали по десять минут о какой-то ерунде вроде погоды или шумного владельца квартиры на восьмом этаже. Юта шутил свои пошлые шутки, потому что уже не знал, как можно общаться без них, а Сычен неуверенно заглядывал в его лицо и просил повторить. То, что корейские каламбуры, для соседа — дело непривычное, Накамото узнал, получив по лицу за шутку про необходимость вызвать полицию. Он тогда схватил китайца за рукав и выдал что-то о краже сердца. Вечер, однако, кончился их первым робким поцелуем в том же лифте. И вот, спустя два года взаимоуважения, хорошего секса и обучения корейскому, Сычен заявил о том, что получение второго образования — его единственная цель пребывания в Сеуле. Оставаться там было откровенно выше его сил, ибо ностальгия по дому и антипатия к чужой культуре душили парня почти всё это время. В перерывах между моментами, когда Сычена душил Юта, чтобы тот стонал тише. Оказавшись в Гонконге, Дун моментально отправляет парню селфи, подкрепляя комментарием: «Проверим чувства». Его улыбка на фотографии была настолько солнечной, что Юта не выдержал и согласился на любые условия, лишь бы тот был счастлив. И вот уже через семь месяцев парни начинают проводить время с другими, целовать других и засыпать рядом с другими. Накамото, конечно, продолжает лайкать фотографии китайца во всех социальных сетях, но уже мало что чувствует, когда в его историях мелькают какие-то посторонние люди, играющие с тем самым неприветливым ревнивым котом. Рыжий засранец так и не принял его за всё время их отношений. Вот и проверили чувства. Юкхэй до сих пор говорит старшему, что это и была любовь, но ему-то откуда знать. Лукас из своего жизненного опыта ничего подобного выкроить не может, поэтому и романтизирует такую привязанность. Он как младший брат, который старается радоваться за старшего, даже не осознавая всю ситуацию. «Одинокий Юта — грустный Юта», — сказал тогда Тэен в поддержку Сюйси, и вот с тех пор у японца, словно крышу снесло. Не было ни дня, чтобы его постельное белье не проминалось под разными людьми. Он буквально перепробовал всё, что угодно, обесценивая секс и чувства. Мулатки, откуда-то взявшиеся в Сеуле японки, модели, которых приводил в клуб Лукас, люди постарше. Послужной список Юты было бы просто восхитительно запечатать в блокноте, чтобы через много лет перелистывать и восхищаться крепким здоровьем. Отсутствие сифилиса или спида в его случае словно дар божий, которого он не заслужил. Накамото вдавливал в кровать всех. Он был первым, кто лез с поцелуями, говорил тупые подкаты или просто кивал в сторону туалета. Что угодно, лишь бы не чувствовать себя одиноким и бесполезным. Его грела мысль, что кто-то будет вспоминать о нем на протяжении пары суток, что кто-то будет пытаться искать его номер или возможность наткнуться на парня в клубе. И даже если что-то такое действительно происходило к их великому счастью, Юта делал вид, что видит всех впервые. Заново представлялся, заново кивал, как болванчик, и танцевал с бубном, чтобы все вокруг думали о синдроме Альцгеймера. А потом, в двадцать восемь, он встретил Доена, который просто взял и сломал всю его систему. Ким смотрел на него в упор около часа, иногда расщедриваясь на саркастичные шутки и комментарии. Он появился на тусовке, как снег на голову, просто выскочил из тени ближе к полуночи, поговорил с кем-то на фоне, сложил о себе отвратительное впечатление и сохранил интерес. Было видно, что вся эта сучья аура — не его стихия, он будто играл какую-то роль. Ким улизнул в туалет, и Юта чисто ради интереса пошел следом, сам не помнит, на что он рассчитывал. Происходящее тогда было уже под экстази, поэтому из деталей в памяти только пару шагов, освещение и заталкивающий его в кабинку Доен. Кореец просто трахнул его и смылся практически сразу. А Накамото остался досиживать вечер на диване, пытаясь слушать либо поздравления, которые высыпали гости на Марка, либо свое сердце, которое почему-то билось чаще обычного. Через четыре дня, по просто сумасшедшему везению в японца в супермаркете влетела тележка, из-за которой показалась черная заспанная макушка. И тут, впервые за все время, Юта не сделал вид, что он таинственный незнакомец, который опустит переправу имиджевых очков на нос и красивой походкой испарится из памяти. Он без комментариев дождался у кассы Доена и направился в свою машину со стопроцентной уверенностью в том, что Ким идет следом. Оказавшись на переднем сиденье в автомобиле человека, которого видит второй раз за всю жизнь, Доен получает в лоб «К тебе или ко мне?» и отвечает «К тебе». — Ты же знаешь его имя? — Джехен, выслушивая повествование на эту тему от друга в третий раз за день, задает, по сути, логичный вопрос. И получает такой же логичный ответ: — Нет. Потом Юте снова улыбается судьба, сталкивая с таинственным парнем уже в своем клубе. Доена раскладывают на рабочем столе в кабинете владельца и по совместительству генерального директора. Тогда японец уже додумывается взять чужой номер и узнает красивое имя брюнета, сразу же забивая его в телефон, чтобы не забыть. Хотя он бы итак не забыл — вряд ли выйдет, если ты крутишь его на языке на протяжении шести часов. В начале их общения с привилегиями, привилегии которого были в отсутствии самого общения и исключительно физическом удовлетворении, была всего одна встреча, которая не закончилась расстёгнутой ширинкой Юты. Накамото наткнулся на парня возле парковки полицейского участка, и лицо Доена тогда смешно перекосилось. Он как будто испугался японца, замирая с распахнутыми глазами. Все было так удивительно и нелепо, потому что во все остальные их внезапные встречи он реагировал неприемлемо спокойно и равнодушно. Юта тогда тоже для вида смутился и спросил, в чем дело. Ким ответил, что у него проблемы в семье и указал на ритуальный центр напротив участка. Он сказал, что ставить машину туда ему было не по себе, поэтому он припарковался у полиции. Накамото пособолезновал и с грустным видом проводил выезжающую машину знакомого. Остаток вечера он провел в какой-то прострации, удерживая в себе желание ещё раз написать большое теплое сообщение поддерживающего характера парню. Почему-то он переживал терпкое ощущение причастности к произошедшему в семье парня и хотел извиниться даже за то, что попал ему под ноги сегодня, но это всё было слишком не в стиле Юты. — У тебя к нему эмпатии больше, чем к нам всем вместе взятым. — Донхек не ревновал, скорее в очередной раз искал подходящую формулировку очевидной слепой влюбленности Юты, так чтобы она однокоренные слова к ‘любви’ не содержала. — Неправда, — Накамото прокручивал в руке трубку кальяна и заглядывался на девушку, меняющую угли, чтобы в случае чего её покритиковать. — Ты просто выбрал слишком неудачный момент, чтобы мериться моей поддержкой. У него умер кто-то из семьи, а единственные проблемы, которые ты на меня вываливаешь, заключаются в сломанном об стену джойстике и нехватке денег на желаемое кресло. — У тебя у самого проблем хоть жопой жуй, — сказал Джонни, присасываясь к кальяну. Если трубка попадала к нему в руки, было бессмысленно ждать своей очереди. После этих нелепых попыток убедить друга в том, что его чувства больше, чем желание потрахаться, Накамото берет и отправляет новому знакомому предложение начать встречаться. Он больше, разумеется, склоняется к получению отказа, так как сам на месте Кима в трезвом уме бы не согласился просто так на предложение начать отношения после быстрых, удачных друг для друга перепихов. Продолжать видеться чисто ради гортанных стонов Доена и его закрепленных у изголовья кровати запястий — идея на троечку, если у кого-то уже зарождаются чувства. Юкхэй говорит, что такие дела нужно сразу прояснять, но его комментарии опять игнорируются из-за репутации казановы. Парень стискивает в объятья притихшего Минхена и решает, что Юта больше не заслуживает его консультации. Ответ занимает один полностью высосанный Джонни кальян, и когда Накамото слышит дребезжание телефона и вибрацию в заднем кармане, он взволнованно заставляет всех заткнуться, словно получит голосовое сообщение, а не пару букв с точкой. Спустя десять минут японца в клубе уже нет, и друзья даже как-то разочарованно обсуждают то, как тот сорвался с места, стоило ему получить согласие. Довольный Юта умчался к Доену, напоследок прикрикивая друзьям, что сегодня всё — за его счет. Отказавшемуся приходить Донхеку об этом меценатстве говорят, естественно, уже тогда, когда акцию завершают, поэтому потом Марк ещё неделю выслушивает от лучшего друга гневные комментарии и терпит пинки в прямом и переносном смысле. Юкхэй говорит, что ему стоит сходить и снять побои. Отношения у Доена с Ютой развиваются со скоростью бронепоезда. Оказывается, что младший умеет не только трахаться, потому что на первой неделе он устраивает им что-то наподобие романтического ужина, и японец от аппетита прикусывает губу до прожигающей боли. Потом они решают пойти по среднестатистическому пути конфетно-букетного периода, не размениваясь на сами конфеты и букеты. Парни узнают друг друга лучше, Доен рассказывает про свою работу в агентстве, Накамото говорит, что его друг тоже работает в нем, но уже по контракту модели. Они пару раз устраивают неловкие свидания в парках аттракционов, но после третьего раза ущемленный Юта отказывается туда возвращаться из-за того, что никак не может выиграть парню медведя в тире. Нужен ли ему вообще медведь, конечно, никого не интересует — японец просто не хочет падать в чужих глазах. Доен оказывается по-настоящему заинтересованным в карьере Накамото, старается помочь советом, когда это уместно, и всегда поддерживает. Он немного от природы ворчун, но на больную мозоль давить не будет, если чувствует, что это бессмысленно. Он создает полноценное впечатление идеального парня, и Юта старается ему соответствовать, предлагая съехаться через четыре месяца отношений. Лукас ничего не говорит о том, что это и есть любовь, и старший даже немного разочаровывается в отсутствии какого-то необходимого одобрения от него. Он впервые чувствует себя счастливым, рвется домой и ищет счастье не в деньгах, а в крепких объятьях и солнечных поцелуях в нос. И сейчас, спустя полгода крепких отношений, спустя полгода тепла, Юта мерзнет в своей квартире, едва ли не сворачиваясь в клубок. Он подтягивает к груди ноги, нервно раскачиваясь на покрывале, и уже второй час пытается дозвониться хотя бы до кого-нибудь. Доен с утра прислал ему сообщение о том, что они расстаются, без каких-либо комментариев и объяснений. К моменту, когда испуганный и нервный Юта возвращается домой, чужие вещи уже пропадают с полок, и открытые настежь окна успевают превратить квартиру в холодильную камеру. Дом больше не чувствуется домом, но Накамото все ещё ничего не соображает и ощущает себя словно во сне. Мысли как будто в тумане, а голова в миске с водой. Теперь даже гудки и просьба оставить сообщение на голосовую почту кажутся какими-то далекими и обращенными не к нему. Жизнь кажется далекой. Парень пытается дозвониться ещё и до своего лучшего друга, когда окончательно убеждается в том, что Доен не ответит. Они с Юкхэем так и не помирились за эту неделю, тот в конце вечера на Чеджу просто заказал такси и уехал с Джису. Эта ситуация определенно разделила их дружбу на до и после, потому что предыдущие ссоры никогда не доходили до рукоприкладства. Накамото, проглотив обиду, попытался принять точку зрения Лукаса и даже готов был извиниться и принести какие-то объяснения, но его все глодало чувство, что Юкхэй устроил разборки только из-за своей неприязни к Доену. Он определенно чувствовал себя не так комфортно, ибо теперь Юта все своё время проводил с парнем, а проблемы все ещё сваливал на лучшего друга. Эти двойные стандарты его не устраивали. И сейчас Накамото похоже потерял обоих. Он вслушивается в гудки, и у него начинает кружиться голова. Хочется удариться обо что-то и потерять сознание, а потом проснуться в кругу близких людей и видеть их обеспокоенные лица. Страшно, когда всем вокруг на тебя плевать. — Алло? — чужой заспанный и немного охрипший голос разрывает пучину гудков. Юта сначала даже не верит, а потом видит запущенный счетчик секунд на панели звонка и перечитывает имя лучшего друга сверху. Батарея телефона неуместно отправляет уведомлении о низком уровне зарядки. — Лукас, боже, я думал, ты никогда не ответишь. — Юта-хен, это я, Чону. — Парень на том конце трубки, очевидно, был просто вынужден принять звонок, а потому сразу предупреждает, чтобы не услышать какую-то личную информацию. Японец сначала удивляется тому, какой сонный Чону, а потом вспоминает, что парни улетели в Париж на съемки и теперь живут по другому часовому поясу. Это немного успокаивает, потому что Юкхэй не просто игнорировал чужие звонки, а был по-настоящему занят. — Лукас рядом? — Он спит. — Подожди, что? Он спит рядом с тобой? — Это очень долгая история, — Чону зевает, чем-то щелкая на том конце, — что-то случилось? Его разбудить? — Меня бросил Доен, — мысли Юты осекаются, и он решает сразу перейти к делу. Чону рядом — очевидно выигрышная карта в его руках, поэтому парень решает не умалчивать. — Он просто собрал вещи и пропал, ничего не говоря и не комментируя. Чону, боже, скажи, что знаешь, где он. — Подожди, что? — Ким вздрагивает, очевидно, вскакивая с места. Он молчит пару секунд, пытаясь переварить информацию и издавая какие-то нелепые звуки в попытках собрать мысли в полноценную фразу, — ты как-то его обидел, хен? — Нет, всё было как всегда. — Ты уверен? — Абсолютно, Чону, пожалуйста, помоги мне найти его как можно быстрее. — У Юты нет сил. Он бы успел себя сгноить, если бы была хоть одна причина, чтобы чувствовать себя виноватым. Вчера вечером Доен был необычайно тактильным, чаще целовал и постоянно лип, закидывая руки на чужую шею. Такие перепады в настроении — объективно что-то ненормальное. Накамото чувствует себя использованным. — Ты был у него в старой квартире? На работе? — Да, и там и там. В квартире тишина, никто не открыл, а с работы он уволился вчера вечером. — Господи, — Ким теряет дар речи на секунду, — может, стоит написать заявление в полицию? Я сейчас же ему позвоню, но будь готов обращаться в органы, хорошо? — Хорошо, — Юта на последней секунде выкрикивает, — и ещё, Чону. — Да, хен? — Передай Юкхэю, что он мне очень дорог. Я дико сожалею о том вечере. Я просто не могу потерять и его тоже. — Ладно. — Теплый голос снова сменяется на пару звонких гудков, и Юта вскакивает с места, начиная беспорядочно шагать по комнате туда-сюда. Сейчас от него ничего не зависит, но страх пропустить что-то важное всё ещё сцепляет руки на горле и не дает выдохнуть. Вдруг, кореец сейчас в опасности. Накамото практически уверен, что тот не сделает ничего с собой, ибо он слишком часто показывал парню, что любит его, чтобы Доен чувствовал себя одиноким. Он буквально топил его в любви, даже если и не получал отдачи. Юте немного страшно от того, что парень, возможно, просто устал от него, что для него всё это слишком. Нет ничего ужаснее, чем почувствовать угасание партнера, чем узнать, что он остыл к тебе и перегорел. Он боится, что пытается нырнуть в пустой бассейн. Телефон, лежащий на подоконнике, взвизгивает и уведомляет о входящем звонке с номера Юкхэя. Юта резким движением подхватывает его и принимает вызов. — Да? — Ничего, он не отвечает. Юта-хен, у меня нет номера, но ты не мог бы позвонить ещё и Марку? Они же друзья детства, может быть, он ему что-то сказал? — предыдущий звонок, очевидно, разбудил Чону, ибо сейчас он говорит с абсолютно нормальным бодрым настроем. — Подожди, что? — Попробуй узнать у Марка, я говорю. — Какие друзья детства? Чону, они знакомы не больше года. — Марк его на день рождения даже позвал. Они же со школы общаются, — Ким выдает информацию, словно первоисточник сми, он торопится и путается в словах, но выжимает всё, на что способна его память. — Ты, наверное, что-то путаешь. Я не знаю, кто его туда позвал, но он при мне с ним именами обменивался. — Я ничего не понимаю- Собственные шаги грохотом отбиваются в черепной коробке, но потом в нее врывается резкий шум дверного звонка. Парень вздрагивает, мысленно молясь всем богам, чтобы это был Доен, чтобы тот забыл что-то дома и вернулся за этим. Чтобы он передумал и снова кинулся в чужие крепкие объятья, Юта готов простить ему всё, что угодно. Парень отбрасывает телефон с всё ещё висящим на том конце провода ошеломленным Чону, двигаясь к двери. Юта покрасил волосы ради него, он чувствовал себя временами тряпкой, но в одиночку стискивал их нитку связи и не отпускал. Юта блять по-настоящему любит его и не готов просто так это всё закончить. Он же сломается. Накамото мчится к двери и заглядывает в глазок. Темные силуэты искажаются через призму, и Юта взволнованно думает о том, что Чону сам успел вызвать полицию. Ему сейчас словно повторно разбили сердце призрачной надеждой на возвращение парня. Блондин открывает дверь, встречая на своем пороге наряд полиции и застает того же майора Чона во главе всех. Он же не на работе, откуда у них вообще его адрес? К чему такой парад? — Здравствуйте, — Накамото напряженным взглядом всех приветствует, замечая угрюмого Чона со скрещенными на груди руками. — Гражданин Накамото Юта, нам поступил донос на хранение крупной партии героина у вас в квартире. — Парень, стоящий за майором, вытянул из папки ордер на обыск. — Разрешите осмотреть. Накамото на негнущихся ногах сделал шаг назад и увидел, как из-за спин кого-то из наряда вывели ту же овчарку. Он раскрыл рот в немом ужасе. Это было слишком нереально, чтобы оказаться правдой. Он же продумал всё, каждый шаг, каждую деталь, каким образом полиция оказалась на шаг впереди? Почему именно сейчас? Юта смотрел вслед всем, когда те уверенной походкой огибали коридор квартиры и двигались к его кровати в спальне. Провожая глазами их спины в растянутых рабочих кителях, он уже не слышал своего сердцебиения, потому что, наконец, понял — Доен не вернется.