Кроль-хен печатает…
Кроль-хен: «Я нахожусь с ним в отношениях практически полгода», 10:17KST Кроль-хен: «Все его друзья меня уже знают, в то время как ты никак не можешь с ним познакомиться», 10:17KST Чону: «Не дави на жалость», 10:18KST Чону: «Знаешь же, что у меня нет выходных по сути, да и я бы предпочел просто посидеть втроем и поесть шарлотку», 10:19KST Чону: «Поверь, если бы ты мне её приготовил — я бы сам вызвался познакомиться с твоим китайцем, даже если это был бы только третий день отношений», 10:20KSTКроль-хен переименовал «Чону» ≫> «Продам друга за шарлотку»
Кроль-хен: «Японцем! (͡° ͜ʖ ͡°)╭∩╮», 10:22KST Кроль-хен: «Хочешь, я привезу на Чеджу самую классную шарлотку чисто ради тебя?», 10:22KST Продам друга за шарлотку: «Неплохая попытка, но нет», 10:24KSTПродам друга за шарлотку переименовал «Продам друга за шарлотку» ≫> «Чону»
Кроль-хен: «Поездка тридцатого апреля, проверь свое расписание», 10:25KST Парень неуверенно отвел взгляд от экрана, пытаясь мысленно воссоздать тот макет с подробным расписанием, который недавно изучал в кабинете менеджера, но все попытки оказались тщетными, и Чону, разочарованный всеми своими областями мозга, отвечающими за память, открыл документ-таблицу. Он пальцем пронырнул ниже, выискивая нужный день, что делал, по сути, чисто для галочки и скриншота, ибо уверенность в собственной занятости была твердая. Даже сегодняшний выходной у него неполноценный, и спустя пару часов парню уже нужно снова ехать на съемки. Но окошко последнего дня апреля оказывается пустующим, и Чону подвисает на месте, не зная, радоваться или плакать по этому поводу. Врать другу тяжелее, чем недоговаривать, а тут вопрос поставлен довольно четко — есть ли планы на этот день или нет. Не то, чтобы Ким настолько сильно не хотел знакомиться с парнем Доена или проводить вечер в шумной компании, просто обидно тратить на это свои немногочисленные выходные. Чону: «В расписании вроде ничего нет, но вернемся к этому вопросу позже: оно меняется практически постоянно», 10:32KSTКроль-хен печатает…
Кроль-хен: «( ͡° ͜ʖ ͡°)», 10:34KST Чону на минуту задумывается о том, стоит ли один вечер таких переживаний. Если бы Кима когда-нибудь спросили перед съемками, умеет ли он обращаться с плойками, парень бы без раздумий признался, что профессионально умеет накручивать только себя. До поездки в Чеджу больше недели, а он уже уплывает в мыслях касаемо своей бесполезности там и возможности не поладить с бойфрендом лучшего друга. Чону и Доен — абсолютные диаметральные противоположности. Один излучает ауру позитива и надежды, пока другой распространяет повсюду флюиды скептицизма. Губка Боб и Сквидвард, если хуманизировать. У младшего голова до сих пор наполнена мечтами о реализации в музыкальной сфере, а старший на вопросы о смысле жизни скромно отвечает, что было бы неплохо накопить себе на домик где-нибудь в Финляндии. Его бабушка как-то сказала, что если ты можешь встречать рассветы и провожать закаты с видом на горы — твоя жизнь удалась. На часах уже время собираться, а из колонок всё ещё льется веселая попса. Как же мало времени Чону посвящает себе. Если подумать, то всё, что он делает, заключается в становлении Лукаса, как артиста. Ким просыпается в пять утра, чтобы помочь тому застегнуть рубашку перед фотосессией, порой не обедает из-за отсутствия времени, Чону постоянно молчит, понимая, что его мнения никто не спрашивает, и поэтому все впечатления, что, так или иначе, зарождаются яркими пятнами под его веками — часть мемуаров Лукаса. Он так и останется в глазах окружающих рабочим муравьем, что рано или поздно сломает позвоночник, согнувшись под неподъемным грузом. За свою жизнь надо бороться, чтобы ту можно было поставить в полку наряду с классическими произведениями. Цикличные взлеты и падения должны остаться богатством в твоей истории, а не прозаично оказаться смытыми в унитаз. Шея и спина Юкхэя должно быть стали приходить в норму после того, как ассистент подбросил младшему свой гель в сумку. Пришлось немало потратить сил на то, чтобы менеджер прислушался к просьбам выделить время на диагностику, пришлось немало потратить нервов на то, чтобы терпеть то, как он же потом присваивал себе идеи Чону. Юкхэй стискивал зубы и благодарил сонбэннима за внимание, но даже дураку будет понятно, чья забота стала причиной добавления в график курса лечения. Ким вновь опускает свой прожиточный минимум, которым бы мог охарактеризовать отношения с моделью. Глупо после того, что оба успели натворить, выстраивать всю рабочую иерархию заново, но ещё глупее чувствует себя Чону за счет того, что раньше он жил, не зная, каково это: слышать теплый и дружелюбный тон Юкхэя или, как минимум, чувствовать его губы на своих. В голову лезут нелепые мысли, когда парень, казалось бы, просто выполняет свои рабочие обязанности и поднимается на студийный фон, вытягивая в аккуратной, но крепкой руке флакончик духов или гигиеническую помаду. Чону не может отвести заинтересованный взгляд, но уже боится попасться на разглядывании. Образ и должность Юкхэя, как и десятков других моделей, обязывает артиста постоянно улыбаться и показывать неземную любовь к своим фанатам. Но как можно любить тех, кого даже не знаешь? Это палка о двух концах: зрители никогда не узнают, таков ли Лукас, каким они его видят, а Юкхэй никогда не поверит, что его обожают просто за то, что он есть. В чьих-то глазах китаец — шутник и душа компании из-за закулисных видео, на которых он мирно беседует с коллегами и заливается громким смехом, откидывая голову назад. Кто-то хочет видеть парня холодным и неприветливым, чтобы поднять его крутость в своих глазах и продолжить жить в мире полном односторонней токсичности в отношениях. Люди — такие дикари, если подумать. Мы бьемся из крайности в крайность, лишь бы не оказалось, что наш кумир — самый обычный человек, который имеет как сильные, так и слабые стороны. Персонаж ведь должен быть либо положительным, либо отрицательным. Чону по дороге в агентство заскакивает в аптеку из-за внезапной просьбы Юкхэя купить пластыри, а после буквально на ходу перепрыгивает из одной машины в другую, где уже сидит Лукас в компании менеджера. Старший с кем-то разговаривает на повышенных тонах, жестами выражая все свое недовольство сложившейся ситуацией, а водитель, едва заметив, что ассистент внутри, давит по газам. В планах сегодня три кастинга и вечернее занятие по английскому языку. Чону вытягивает из кармана пачку пластырей и оборачивается к парню на соседнем сиденье, чтобы передать её. Лукас благодарно кивает, а после стягивает с ноги кроссовок вместе с носком и пытается приклеить пластырь на растертую в кровь мозоль чуть ниже щиколоток. Помимо этого приходится подклеить ещё пару пластинок ближе к мизинцам, но там рана вроде не настолько значительная. — Новая пара? — уточняет Ким, разглядывая белые кроссовки, что выглядели слишком удобными, чтобы предательски травмировать кожу. Стоит ли красота таких жертв? — Нет, это после дефиле. Образ неудачный попался. — Может, попросишь сменить пару? — Чону смотрит на китайца, что устало растирает веки и откидывается на спинку сиденья. — Ещё не хватало того, чтобы он волком завыл из-за обуви, — Сонг Хе усмехается, пряча телефон в карман и поглядывая на циферблат дорогих часов. — Пару часов в день можно и потерпеть. Юкхэй не отвечает, и Чону решает, что действительно сует свой нос в чужие дела. Остаток дня, как и недели, проходит в вечной суматохе. Перипетий не возникает, но усталость, зачастую, валит с ног, хотя на часах время едва доходит до шести вечера. Ким узнает о предстоящей поездке в Париж, замечает, что подготовка перфоманса для клипа в самом разгаре из-за увеличения хронометража, и в принципе старается быть везде полезным, иногда выполняя чужую работу. Бывает, Сонг Хе не появляется целыми сутками, и тогда Чону носит на себе его бремя, отвечая на вопросы и предложения от стаффа, организаторов съемок и иногда самого Лукаса. Парню приходится подбегать к девушкам-стилисткам, предупреждая обо всех аллергенах китайца, самостоятельно прикрывать младшего сумками, плащами или чем другим, попавшимся под руку, когда мимо проходят кучки школьниц, намеренных увидеть кого-то из артистов под дверьми агентства. Чону учится вызывать водителя по интуиции и присылать информацию обо всех людях, с которыми вынужден работать Лукас, чтобы тот мог в нужный момент поздравить кого-то с днем рождения или не перепутать имени. Весело смотреть на то, как всё окружение боготворит Вона, хотя он едва помнит, кто они такие. Перед его глазами за день пробегают сотни людей, с которыми приходится вести диалог. Во время какого-то из кастингов к Юкхэю, как жвачка к парте, прилепляется журналистка. Она должна была ограничиться короткими вопросами, которые бы по итогу вставили в выпуск номера одного очень важного пресс-центра. Но то, что девушка превышает свои полномочия, Чону понял только тогда, когда та пыталась залезть к ним в рабочую машину. Лукас до последнего держал лицо и пытался улыбаться, отвечая на глупейшие вопросы, а Ким строчил сообщения менеджеру о необходимости связаться с редакцией, так как собирался довольно красноречиво скинуть девушку с хвоста. Плохие последствия никому не нужны, а потому, только после получения на это согласия от Сонг Хе, Чону резко прикрывает объектив и хлопает дверью, приказывая водителю ехать. — Это было эффектно, — говорит Лукас, выдыхая с облегчением и улыбаясь. Со временем все вопросы бы снова скатились в желтизну отношений и недавнего раскрытия его места жительства, поэтому лучшего исхода и не подобрать. — На полставки моим телохранителем работаешь? — Боюсь, что громко хлопать дверью — максимум моих способностей, — выдает Чону и принимается искать авиабилеты, которые в скором времени будут нужны. Менеджер оказывается гораздо более привередливым, чем Ким ожидал, и ему приходится пробивать сайты только определенных авиакомпаний. Находиться наедине парням становится значительно легче, когда времени на посторонние мысли нет. Стоит лишь оказаться в оглушающей тишине лифта после последнего пункта в рабочем плане на день — и мысли Чону превращаются в кисель, заставляя заострять внимание лишь на выпуклых кнопках с нумерацией этажей. Юкхэй молчит, натягивая наушники, и они пару секунд чувствуют себя самыми одинокими людьми мира, даже находясь в компании друг друга. Инициатива устроиться куда-то по приглашению Ли Сумана на время растворяется, потому как Ким старается довольствоваться реалиями и всплывающим в памяти неуверенным лицом лучшего друга. Может быть, Доен и прав. Ну и, ко всему прочему, Чону так и не смог отыскать свою визитку во время уборки, даже отодвинув от стены рабочий стол. Не то, чтобы он был экспертом в сфере клининга, но куда могла пропасть эта помятая бумажка в его четырех стенах — загадка на уровне постройки египетских пирамид и существования Висячих садов Семирамиды. Ближе к роковому «судному» дню знакомства с парнем Донена Чону начинает регулярно мониторить расписание на наличие изменений. Во время одного из рабочих перерывов он вылавливает менеджера, чтобы уточнить, откуда взялся выходной день: — Юкхэй сказал, что у него свои планы, — ответил Сонг Хе, потягивая горячее кофе из стаканчика, — да и День рождения Будды в этом году выпал на тридцатое. Не переживай, один выходной тебе точно не помешает. Не успеешь соскучиться. Чону смеется через силу и открывает чат с Доеном, чтобы предупредить того о своей возможности скрасить чужой вечер. Этот выходной пока в плане на ближайшие три недели единственный, и Ким, сжав зубы, решает посвятить его другу. В этот вечер у Юкхэя назначена очередная репетиция постановки к клипу, и локацию впервые за все время работы меняют на более крупную площадку в огромном съемочном павильоне. Ассистенты и другие помощники теперь могут видеть процесс из-за нахождения в общей крупной студии, и это по-настоящему завораживает. Чону на пару минут теряет дар речи, вглядываясь в смену позиций и движения руками, которые формируют различные фигуры. Крепкие запястья парней переплетаются, а в центре широкого букета из ладоней поочередно появляются силуэты участниц группы. Гимнастические поддержки девушек сменяются танцами, и Чону почти упускает из виду приземлившуюся на соседнее кресло Джой. Девушка держит в руке сверток из близлежащей пекарни и нагло проводит им перед носом парня, воруя чужое внимание. Аромат свежей выпечки и переплетение запаха шоколада и ванили заставляют Чону встретиться взглядами с брюнеткой и ярко улыбнуться. — Ты специально села сюда, чтобы дразнить меня? — парень наигранно дует губы и скрещивает руки на груди под шорох раскрывающегося свертка. — Эй, я пришла и принесла нам еды, потому что соскучилась по тебе, дурак. — Джой сует руку в пакет и вытягивает оттуда горячий круассан, чтобы протянуть его другу. Жест настолько милый, что Чону едва не бросается ей на шею. Удерживает лишь наличие вокруг достаточно большого количества людей, которые бы не одобрили детские выходки в рабочем павильоне. — Ты лучшая, — Ким осматривает выпечку со всех сторон, разглядывая крупные капли глазури, свисающие с пышных боков, и признает, что день просто замечательно завершается. Перед его глазами великолепная бесплатная постановка, а в руках он держит круассан, который ему презентовали за красивые глазки. Чону слишком поздно понимает, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. — Чону, я хотела кое-что у тебя спросить, — девушка подняла глаза к аккуратному профилю корейца, очерчивая линию его приподнятого носа и пухлых губ. Она неуверенно продолжила мять в руках пакет из пекарни, ковыряя ногтем клейкую линию сгиба. — Что-то случилось? — парень вновь посмотрел на подругу, подмечая, что в репетиции наметился перерыв: все участники отходили друг от друга и хватались за бутылки с водой. — Ты, наверное, очень занят, я понимаю, мы все-таки практически на одной должности работаем, — девушка взволнованно поправила прядь волос из отросшей челки и уткнула взгляд в пол, — но может, мы встретимся после работы, чтобы сходить куда-нибудь вместе? Чону выслушивает все с широкой улыбкой и кусает горячий круассан, придерживая его свободной рукой. — Конечно, о таком даже спрашивать не нужно. Я как раз думал о том, как бы вы спелись с моим лучшим другом. Он с отдела бухгалтерии и, поверь, такого сноба ещё поискать нужно. — Чону, я не о том говорю. — Пауза, — я думала, может, мы сходим куда-нибудь вдвоем и познакомимся поближе. — Суен нервно кусает пухлые подкрашенные ярким тинтом губы и отставляет сверток от себя, чтобы перестать шуршать. Ким вновь не улавливает смысл сразу и приподнимает брови, прекращая жевать. Он воспроизводит предложение подруги в голове ещё пару раз, чтобы понять, в чем именно ошибся. И когда нужные импульсы все же доходят до серого вещества мозга, Чону изнутри кусает щеку и поднимает взгляд полный сожаления. — Нуна, — Ким пытается улыбнуться, но, увидев реакцию Джой на его серьезный тон, снова опускает уголки губ вниз, — я тебя, правда, очень ценю, но, видимо, мои чувства к тебе немного другого рода. Суен выслушивает ещё пару предложений, где Чону извиняется за то, за что извиняться по сути не должен, а после хмыкает и говорит ему быстрее доедать выпечку. Её глаза угасают, но она сидит рядом до конца вечера и даже позволяет себе прижаться поближе к корейцу, чтобы вдохнуть запах его кондиционера для стирки и мятной жвачки. Ким лишь накрывает рукой её задравшееся плечо и продолжает щебетать о том, что все в порядке, и он будет рад, если девушка продолжит с ним общение и не будет стесняться этого разговора.х х х
Накамото прижимает трубку к уху свободным плечом и продолжает сгребать разбросанные листы документации обратно в нижний ящик рабочего стола. — Ты бы видел его лицо, — японец ухмыляется, воспроизводя в голове фрагменты сегодняшнего утра, — судя по всему, я скоро должен буду дать ему карточку постоянного клиента, ибо он наведывается сюда чаще, чем некоторые мои работники. Юкхэй на другом конце провода хмыкает и оглядывается. Менеджер оставил его в офисе, умчавшись куда-то по срочному вопросу, а Чону бегает по магазинам и выбирает подарок главе одного небольшого бренда, с которым намерен сотрудничать Лукас. Китаец чувствует себя маленьким ребенком, которого оставили на работе родители, и вслушивается в голос друга. Сегодня утром на пороге клуба снова нарисовалась оперативная группа во главе с майором Чоном. Сияющую приветливую улыбку японца каменное лицо полицейского разрезало за считанные секунды. — Добрый день, майор, — Юта едва ли не хлебом и солью встречал частого гостя, — сегодня вы на редкость прекрасно выглядите. — Клянусь, Накамото, — мужчина властно прошел внутрь клуба, не размениваясь на приятности. Он замер на пороге, потерев мозолистыми пальцами виски, и пропустил следом группу помощников и кинолога с собакой. — Ещё одно заявление на тебя, и я подам в отставку. Устал видеть твое лицо чаще, чем лицо своей жены. Японец ухмыльнулся, подзывая к себе паренька: — Может вам чая, кофе или чего покрепче, чтобы расслабиться? — Я расслаблюсь, если ты, наконец, разберешься с тем, кто пишет на тебя доносы. Эй, Сону, — мужчина окликнул идущего следом парня с поводком и указал на широкий коридор спереди, — сначала иди по прямой, потом завернешь направо и поднимешься по лестнице. Давай. — Мы и наркотики то же, что и два пистолета в руках Будды. Несовместимые вещи. — А я неверующий, да и заливать мне в уши тоже не нужно, — майор опустился на широкий кожаный диван на входе, выхватывая пару леденцов из стеклянной банки. Один из работников поднес ему чашку горячего кофе, и мужчина расслабленно поблагодарил того жестом. — Мне плевать, что тут происходит, пока мои собаки ничего не чуют. — Все проблемы решаются гораздо быстрее, чем вы того ожидаете, мистер Чон, — Юта облокотился на тумбу ресепшна, — просто дайте мне имя того, кто порочит меня в глазах полиции, и я сам разберусь с вредным человеком без вашего вмешательства. — Предложение заманчивое, но тебе стоит помнить, с кем ты разговариваешь. Тут речь идет о твоем возможном сроке, и если меня продолжают отправлять сюда в полном наборе, то доказательства веские. Конфиденциальная политика не дает мне права даже пискнуть. Просто следи за тем, чтобы рано или поздно тебя не схватили за яйца. Двое вновь обмениваются серьезными и уставшими взглядами, а владелец клуба позволяет себе закурить. Пачка практически впервые оказывается им использована за уже долгое время, и это не повод для гордости. — Ничего не нашли? — Юкхэй разворачивается и начинает крутиться уже против часовой стрелки, радуясь, что кресло начальника не скрипит. Он поглядывает на часы и раздраженно выдыхает, думая о том, что было бы неплохо закончить рабочий день. — Конечно нет, — друг захлопывает ящик, убирая все нужные ранее полиции документы, и растирает лоб. Глаза горят от, видимо, слишком продолжительной работы, ибо приглушенная и затемненная обстановка клуба к бумажной волоките не располагает. — Моя система работает как часы. — Я за тебя рад, но стоит припомнить, что система, заключающаяся в хранении крупных партий в домах друзей — достаточно сомнительная разработка. — Лукас поднимается с места, намереваясь прогуляться по этажу и завернуть в туалет, — по крайней мере, я устал от этого. — Мне больше не на кого положиться, ты же знаешь. Если я скажу кому из работников или клиентов, что арендовал здание поблизости или перенес все в какое-то другое хранилище, полиция спустя пару секунд уже будет стучаться в двери. Пока никто не знает, куда я все отвожу, я могу спокойно дышать. Прости, что это становится и твоей проблемой тоже. Юкхэй рассекает широкий коридор, встречаясь с парнями, несущими бумаги, и кивает им в знак приветствия. Кондиционеры повсюду включены, да и запах в офисе совершенно другой, поэтому чувствовать себя здесь комфортно, посреди рабочей среды, не составляет труда. Есть какая-то романтика в этих голубых рубашках, серых брюках и больших кружках с остывшим, покрывшимся пленкой кофе. — Ладно, надеюсь, что ты не просядешь в этом дерьме. — Лукас находит глазами табличку входа в мужской туалет и старается закончить разговор, прежде чем дернуть за ручку. — Давай, до скорого. — До четверга, — говорит в ответ японец и жмет на кнопку сброса, оставляя мобильник на покрытии дубового стола. Как бы он не привыкал к постоянным проверкам, ему все ещё нужно пытаться разобраться с несущей стеной, а не покрывать все сотым слоем штукатурки. Рано или поздно вся грязь всплывет и утянет за собой в канализацию. Китаец толкает дверь, заходя внутрь и шагая влево. Туалет делится на два отделения, в одном из которых кабинки, а в другом раковины и сушилки с широким горизонтальным зеркалом. Парень открывает одну из кабинок, делая шаг вперед, а из-за стенки слышится шум воды. — Устал, как собака, — чей-то голос раздается сразу после выключения смесителя, — я бегаю за ней второй год, а тут какой-то пацан просто берет и её отшивает. — Сравнил себя и его, — его друг усмехается, выдавливая немного мыла на руки и принимаясь его вспенивать, — он ассистентом модели работает, по показам летает и хотя бы на худой конец видится с ней. А ты тут бумажки разгребаешь и пытаешься подкатить со сникерсом и стаканом кофе из автомата в руках. Юкхэй неохотно прислушивается, локтем опираясь на кабинку и поднимая голову выше. — Где твоя дружеская поддержка? Любой труд должен оплачиваться, да и Чону тоже раньше в нашем отделе работал. Может мне стоит попросить повышения? — И получить по шапке, — собеседник смывает мыло с рук и подносит ладони к напору воздуха из сушилки. Та кряхтит, и потому слышимость становится ниже. — Он отшил её, что тебе ещё не хватает? — Подумай просто, как можно было отшить её? Одна её фигура меня заставляет кулаки сжимать и облизываться. — Фу, — один из работников корчит рожу в отвращении, — я не должен был это представлять. — Может, он гей? Во время работы тут тоже ни с кем не крутился, вроде. — Может быть. Я слышал, у него с его моделью что-то есть. С Вон Юкхэем. Лукас напрягается. — Откуда? — Мой друг фотограф сказал, что тот для Чону даже фотосессию организовал. Да и в последнее время все обсуждают то, как они трутся. — В жизни не поверю, что Юкхэй по парням, — голоса затихали, видимо работники двигались к выходу, — бредни это все, а ты слушаешь. — Ну, я же, — дверь открывается и хлопает снова, а звук пропадает окончательно. Китаец сжимает руку в кулак и напрягает челюсть так, что прорисовываются желваки. Он задерживает взгляд на дверной ручке и медленно выдыхает, пытаясь выровнять дыхание. Эти сплетники даже не представляют, к чему могут привести такие разговоры. Стоит слухам выйти на чуть более широкий уровень по сравнению с их этажом, как сразу появляется риск раскрытия необоснованных выводов на прессу. Сколько людей из стаффа увольняли буквально через пару часов после первого вопроса к менеджменту о возможных отношениях — сложно подсчитать, но Чону не заслуживает участи вступления в их ряды.х х х
Черная крупная машина оказывается рядом с домом Кима уже в два часа дня. К великому счастью ехать в аэропорт в одиночку парню не приходится, ибо заботливый Доен просит подхватить друга с собой. Остальные люди из компании, насколько Чону понял, добираются самостоятельно, но учитывая, что прямой перелет длится от силы час — поездка действительно не настолько масштабная. Кто-то оказался на острове уже с утра, а японец должен был в последний раз проверить обстановку в клубе в праздничный день и оценить способность своих работников действовать в каких-то экстренных ситуациях без его вмешательства. Ради всеобщего блага в эту ночь никаких покупок и перекупок травы в клубе не запланировали, а всех постоянных клиентов заранее предупредили о щекотливой ситуации и трезвом времяпрепровождении. Доен, не желающий оставлять друга одного, стал жертвой положения и решил направляться на место в компании своего парня. Да и это отличная возможность наладить между ними двумя контакт, чтобы потом огромная куча людей не принималась в штыки. Ким попросил Юту посигналить, чтобы стоящий у дома Чону сориентировался, ибо лезть в чужую машину тот бы самостоятельно точно не стал. Ким чуть вздрогнул, огляделся и медленными шагами подобрался к автомобилю, дергая за ручку. — Привет, — Доен, сидящий на переднем сиденьи, специально развернулся в пол оборота, чтобы поздороваться с другом и предупредить того об огромном количестве продуктов на соседнем сиденье, за которыми нужно было следить. — Прижми мясо в контейнере, пожалуйста, чтобы оно не гуляло. — Я Юта, — японец мило улыбнулся и протянул крепкую руку парню, чтобы чуть его расслабить. — Очень приятно познакомиться, Чону. — Мне тоже очень приятно, — Ким взволнованно пожал поданную ему ладонь и потряс ее пару раз в воздухе, ощущая холодный металл фалангами пальцев. Сюрпризом это не стало, ибо Доен очень много раз упоминал о слабости своего молодого человека к серебряным украшениям. — Боже, да он милашка. — Накамото пару секунд выдержал чужую широкую улыбку, а после развернулся, чтобы схватиться за руль. Они выехали из двора и направились в аэропорт. Чону немного смущенно кивнул и почувствовал себя спокойнее. По рассказам он в своей голове выстроил образ страшного и громоздкого мужчины с кастетами и цепью на шее, но приподнятые уголки губ и ямочки японца заставили почувствовать себя в своей тарелке. — Эх, я понимаю, что вы меня оба так любите и сейчас будете ревновать друг к другу, поэтому предупреждаю, что не позволю драться за свое внимание. — Доен с переднего сиденья пафосно опустил зеркало кармашка над головой и ухмыльнулся. — Ну и придурок, — выдал в реакцию Юта, правой рукой накрывая чужое бедро и сжимая то до боли. — Ай! Чону принялся смеяться, вытягиваясь, чтобы тоже выдать старшему порцию подзатыльников, и так они с Ютой поняли, что абсолютно точно найдут общий язык. Накамото щелкнул по панели и настроил радио, прокручивая регулятор громкости. Доен рядом наигранно обиделся, но вскоре забыл о своей роли, открывая окно и высовывая руку на напор свежего воздуха. — Чону, не бойся только, что ни с кем не поладишь. Если кто и обидит, то просто говори мне. Знакомые у тебя там есть. Голос Юты, если его можно было бы описать в теории, медовый и теплый на ощупь. Ким улыбается чужому дружескому настрою и кивает с полной уверенностью, что старший заметит это через заднее зеркало. Если все остальные в компании будут такими же приветливыми, то вечер обязательно удастся, и Чону не будет жалеть, что выделил выходной на это. Конечно, тяжело вливаться в чужие сформированные коллективы — это парень знает по опыту своих знакомых, что переходили в другие школы или меняли факультеты прямо в ходе обучения. Очень непросто найти своих союзников, особенно, если есть противники нововведений и ревнивцы, не желающие делиться друзьями и отдавать кому-то свою долю внимания. — Чону-я, расскажи, как там у тебя дела на работе, — выдает друг, когда ему надоедает радиовикторина, а в руках опустошается пачка арахиса. — Да всё как обычно. — Это у меня все как обычно, я в офисе ежедневно бумажки пережевываю, — Ким опускает оправу солнечных очков на переносицу и разворачивается лицом к Чону, — с твоей должностью жизнь должна быть как в кино. Парень поправляет свои покрашенные рыжие волосы и усмехается. Он продолжает аккуратно придерживать пакеты с едой, когда Юта практически дрифтует на поворотах, и начинает рассказывать истории о том, как он потерялся в торговом центре в Лондоне, как он пролил на свой белый свитер крупной вязки стаканчик кофе из метро, разумеется, упуская любую информацию об Юкхэе и по возможности игнорируя его имя. Он делится недавним опытом работы с группой потерянных иностранных моделей, которые шныряли по этажам, не зная, к кому обратиться. Юта сначала слушает в пол уха, а после даже понижает громкость радиоволны, иногда посмеиваясь над косяками Чону и его знакомых. Практически детальное описание показа возбуждает у парней с передних сидений эмоции другого рода, и они зачарованно вслушиваются в новые термины и детализацию одежды. За весь этот монолог Чону даже сам начинает верить в сказочность своей работы, до того чувствуя себя скупым на эмоции. В аэропорте регистрация проходит на удивление быстро, и к компании из трех человек присоединяется ещё один, которого зовут Енхо. Парень выглядит очень громоздким и первые пару минут пугает Чону, пока его рот не открывается. Количество дурацких шуток, которые Джонни, как он просит себя называть, листал по дороге в аэропорт обрушиваются на голову всех остальных, и Чону становится жертвой ситуации, когда тот присасывается к нему и начинает показывать мемы. Взволнованность корейца опускается ещё на один балл из-за приветливости Енхо, и он уже абсолютно расслабленно соглашается сесть с тем на соседние места в самолете. Правда весь полет Чону проводит в мыслях о том, как бы ему пришлось выкручиваться и извращаться, если бы Доен задал вопрос о работе, а Чону все ещё ковырялся на должности помощника управляющего отделом бухгалтерии. Были ли бы тогда Юте так интересны его рассказы об уставших ногах и стреляющей боли в голове. Сможет ли кого-то вдохновить трепка о сломанном механизме окна и приказе выстоять трехчасовую очередь в сервис по их починке? Наверное, все изменения, произошедшие с парнем за последние пару месяцев, действительно станут каким-то важным переломным моментом его жизни и позволят когда-нибудь завалиться в комнату младшей сестры с грудой магнитиков и багажом опыта. Енхо опустошает весь свой подготовленный комплект шуток, и трансфер на острове осуществляется практически в тишине. Доен засыпает на плече Юты, пока Джонни занимает место рядом с водителем такси и просит включить свою музыку. Накамото обнимает своего парня, и сидящий третьим на заднем сиденье Чону умиляется этой картине, даже не секунду промышляя запечатлеть кадр на камеру. Последний этап дороги оказывается самым непродолжительным, и практически через полчаса четверо уже успевают расплатиться с таксистом и вытащить все продукты из багажника. Ким радуется тому, что взял рюкзак, и перекладывает часть еды туда, значительно облегчая себе жизнь. Они проходят совсем немного и оказываются возле высокого забора и огромного двухэтажного таунхауса за ним. Чону задумывается о том, на какую сумму выходит аренда этого здания в праздничные дни, и делает предварительные выводы о возможной состоятельности компании. Нужно потом тоже предложить добавить что-то из своих средств, чтобы не чувствовать себя бесполезным содержантом, а пока остается только следовать за всеми, помогая нести сумки. Юта постучал пару раз по двери, а потом с той стороны послышались шаги и чьи-то возгласы. Забор очень плотный и крепкий, поэтому такая звукоизоляция удивительна. В механизме что-то проворачивается, и дверь ворот открывается. Из проема высовываются две головы: одна кучерявая, светлая и улыбающаяся, а другая темная и серьезная. Парень повыше и покрепче сразу перехватывает пару пакетов из рук Енхо, а другой лишь шумит и начинает болтать. Чону понимает, что слышал именно его голос пару секунд назад, ибо такой даже бетоном не заглушишь. — Енхо-хен приехал, как я рад, — парень чуть ли не виснет на улыбающемся Джонни, — я не выдержал бы ещё в компании Марка и остальных. — А что с ними не так? — Спросил Юта, когда они аккуратной цепочкой шли по гравию и подбирались к входу в дом. — Они отказываются меня слушать! — Я с ними солидарен, — выдает Доен, получая от мелкого едкий взгляд в ответ. Двери в дом открываются, и на крыльце появляется оставшаяся часть сегодняшней компаний. Чону выдыхает, пробегаясь взглядом и понимая, что людей не так уж и много. А потом среди всех голов он замечает одну русую и замирает. Посреди визгов Донхека, которого ущипнул Марк, посреди шороха пакетов и слышной даже на улице, благодаря открытым окнам, громкой музыки раздается двойное:«Что он тут делает?»