Глава 17. Полуночный меридиан
You're a danger to yourself And to me and all my friends If you underestimate them 'Cause they're savage to the bone And they'll never leave you alone Until they have taken your head, so
War's on us, it's time to begin We're the bravest ones, we'll never give in No promises, I don't know how this will end But the iron sky comes crumbling down tonight
Sunrise avenue — Iron sky
Звездный разрушитель «Миротворец», орбита Корусанта, 4 часа утра
…Кто-то вновь тряхнул его за плечо, и Хакс раздраженно дернул головой, вырываясь из душного одеяла забытья. Ладонь, которая его трясла, была жесткой, но теплой — даже сквозь китель. Не успев толком осознать, что делает, он рефлекторно ухватил чужое запястье и припечатал нахальную руку к столу. Над головой возмущенно ахнули. Ах, ну естественно, мятежница. Роуз Тико, одетая в темно-серую форму Ордена… ох, нет, уже Федерации, смотрела на него сверху вниз, сидя… или уже полулежа, из-за проведенного им приема… на столе?.. Хакс понял, что продолжает удерживать ее руку, не давая ей принять нормальное положение, и разжал пальцы, выпуская чужое теплое запястье. Перчатки лежали на столе рядом с инфопланшетом, и без этой лишней преграды прикосновение ощущалось слишком… неловким. Он моргнул и постарался сфокусировать зрение; действительно, стол. Все тот же глянцевый стол конференц-зала на разрушителе, за которым он засел, вернувшись на «Миротворец» после встречи с Дэмероном; монотонные серые стены, на которых отдыхал утомленный взор. Глубокая ночь — или, если судить по хронометру на стене, почти что раннее утро. Под веки, казалось, насыпали песка. Он поднял глаза на Роуз и нахмурился, пытаясь понять, что ей вообще от него надо. Поначалу её взгляд был недружелюбным, но что-то дрогнуло и оттаяло в суровых черных глубинах, когда ее глаза остановились на его подбородке — и рыжей щетине на обычно тщательно выбритом лице генерала. — Иди спать. — Не могу, — Хакс со вздохом уронил голову на вытянутые руки, даже не пытаясь сохранить достоинство. Какая разница, все равно он не смог бы стереть из её памяти собственный образ – времен того лунного вечера во дворце, когда дисциплинированный и брезгливый Армитаж Хакс надирался в хлам в глубокой, обычно нетипичной для него рефлексии. Или смог бы? Сонное подсознание родило пару совершенно бредовых идей, на первый взгляд, способных затмить собой давешний позор. Проблемой было лишь то, что после этого пришлось бы иметь дело с совершенно новым стыдом. В Бездну такие идеи. — Почему? — не сдавалась упрямая мятежница. — Мы скоро уйдем в гиперпрыжок, ты спокойно можешь добраться до своей каюты. Недостойно Верховного лидера дрыхнуть посреди комнаты совещаний. Недостойно, неподобающе, у Первого Ордена есть стандарты, или что у тебя там еще обычно в голове… Представляешь, если кто-то зайдет? А тут такое. Ему послышался негромкий смешок над головой, и на мгновение раздражение победило сонливость. Она что, издевается?.. — Уже зашел, — вяло откликнулся Хакс, уклончиво двинув в ее сторону ладонью. Даже с закрытыми глазами он все равно чувствовал, что она наклонилась ближе. Ну да, чего еще ожидать от Сопротивления. Никакого понятия о личных границах. Никакого милосердия, сплошные мотивационные речи. Рен, вернись, убей меня, я готов умолять. — Я не в счет, — туманно отозвалась Роуз, слезая со стола и со скрещенными руками зависая над ним воплощением Совести. Он искоса взглянул вверх. — Серьезно, тебе лучше все-таки проснуться. — Я лидер Ордена. Где хочу, там и сплю, — с мрачным упрямством заявил Хакс. Оставаться на месте становилось делом принципа. — Идиот ты, клинический, — с непонятной жалостью вздохнула его наблюдательница. И когда, в какой момент я позволил ей разговаривать с подобной фамильярностью?.. Вспомнить было сложно… но, вероятно, спираль этой вопиющей вседозволенности начала раскручиваться еще на «Превосходстве». — Вставай, пока не получил шокером. По уже на борту и жаждет общения, так что, если ты все-таки собираешься спать, времени осталось совсем мало. Давайте, генерал, вперед и с гимном! Чтоб тебя ситхи перевербовали, Дэмерон. Хакс с мученическим вздохом поднял голову со стола и мобилизовал все остатки воли и академической выучки, чтобы достойно встретить последствия вчерашней операции.***
Утренняя планерка была в самом разгаре. Хакс, использовавший отведенный ему час по полной, на первый взгляд казался вполне себе бодрым и подтянутым, и лишь прямая, одеревеневшая спина выдавала ту железную выдержку, с которой он преодолевал усталость. По, если судить по ясному взору и бодрому выражению лица, выспаться смог — но Роуз всерьез подозревала, что это случилось лишь потому, что бравый пилот попросту забросил свои обязанности дальше Дуги Кесселя. Планшет Хакса, который она втайне просмотрела перед тем, как будить рыжего генерала, содержал уйму набросков и планов кореллианской кампании — и ей впервые стало ясно, на чьей работоспособности и ответственности держалась военная машина Первого Ордена… пусть и доверять ему было примерно так же умно, как держать в голой руке гадюку с Арканиса. Почему-то очень хотелось пожалеть Хакса. Незаметно вздохнув, Роуз искоса взглянула на друга. По Дэмерон старался изо всех сил, но ухмылка, которая была родом из вчерашнего дня, все равно расползалась по его лицу, превращая главу Сопротивления, исполняющего обязанности президента, в пакостного мальчишку. Что смешного пилот нашел в ситуации, Хакс, судя по его окаменевшему лицу, искренне не понимал. Зато понимала Роуз, подсмотревшая в его планшете сообщение Зори. «Миссия завершена. Мальчики, оплату все равно возьму с обоих!» Роуз спрятала невольный смешок, уткнувшись носом в планшет. Она листала сводки в ГолоНете, по доброй воле выполняя обязанности адъютанта рыжего генерала, чтобы хоть чем-то себя занять — и незаметно, из-под свисающих на лицо прядей черных волос, оценивала сидящих перед ней людей. Армитаж Хакс и По Дэмерон, два абсолютно, до совершеннейшего ужаса разных человека, всю свою жизнь находившихся на противоположных курсах, одновременно угодили в ловушку черной дыры по имени Кайло Рен. Аналогия хромала, но была справедливой. По Дэмерон ненавидел Кайло Рена — и считал Хакса бельмом на глазу Федерации. Армитаж Хакс тоже ненавидел Кайло Рена — и считал Дэмерона жалким клоуном, претендующим на высшую должность государства. И все же они оба, первые лица Галактической Федерации, были по самые уши замазаны в операции по спасению Бена Соло, военного преступника и сына Лейи Органы. Роуз так и не поняла до конца, что двигало обоими. Хорошо, можно было с натяжкой предположить, что у Хакса проснулось что-то вроде совести… хотя нет, поверить в подобное чудо было слишком сложно. Тогда что — тайные планы? Заговор между Кайло Реном и Хаксом? Бессмысленно. Амбиции Хакса вывели его практически на верхушку власти, а единственное, что светило Бену Соло при любом раскладе — расстрел на площади Сената. В угрызения совести у По верилось лучше, но даже Дэмерон, лидер Сопротивления и светлый идеал новичков-рекрутов, не побрезговал притащить Кайло Рена в камеру пыток. Мир перестал быть дуальным; в черном были яркие вкрапления белизны, в белом — пятна грязи… — Значит, ты нанял Зори, чтобы она… — По по-прежнему ухмылялся во весь рот. — Дэмерон, — Армитаж бросил многозначительный взгляд на камеры по углам конференц-зала и едва заметно вздернул бровь. Роуз, лично отключившая видеонаблюдение в конференц-зале, еле сдержала вспышку невольного раздражения. Проклятый параноик. — Не для протокола — но ты тоже ее нанял. Дэмерон перестал сдерживаться и захохотал так, что на глазах показались слезы. — Ох, это… просто нет слов. Хакс, я думал, что ты ситхов зануда без грамма воображения, — он всхлипнул от смеха и утер рукой глаза. Официальный костюм вновь смотрелся на расслабленно развалившемся на стуле пилоте, как нечто чужеродное и совершенно лишнее. Хотелось упаковать его в оранжевый комбинезон и отправить за штурвал истребителя, с привычным лихим задором и невероятной скоростью нарезать пируэты в космосе. — Ты-то какого ситха полез его спасать?.. Ты же его ненавидишь, как… ну, не знаю, как я — голубое молоко! — все знали, что Дэмерон предпочитает крепкие напитки полезным. Слегка раздраженное лицо рыжего генерала контрастировало с его взглядом, в котором светилась некая задумчивая оценка; Роуз, уже привыкшая к реакциям своего подопечного, предположила, что Хакс удивлен. — Надо признать, я тоже был удивлен, — нехотя откликнулся Армитаж, озвучивая вслух её безмолвное предположение. — Мне лишь хотелось бы знать, были ли хоть сколько-нибудь продуманы дальнейшие действия?.. По легкомысленно махнул рукой. — По мне, так пусть катится на все четыре стороны. Хоть в Неизведанные регионы, хоть в Дикое пространство. Видеть его не хочу… но Лейя бы не хотела, чтобы с ним что-то случилось, — он стал серьезным, в темных глазах блеснула та великодушная искренность, что делала его достойным наследником принцессы — но Хакс не ответил на откровенность пилота. Генерал отстраненно потер кончиками пальцев висок и уронил руку на стол. Ах… Роуз печально опустила глаза в пол. Да, она тоже чувствовала себя в долгу перед Лейей Органой, как и перед Рей, и это было одной из причин, почему она помогла побегу. Вторую причину было рано исследовать во всей её глубине, но Роуз знала, что ее мировоззрение с недавних пор уже не было прежним. Взгляд Дэмерона, острый и неожиданно проницательный, задержался на ее лице. — Роуз. Есть что-то, о чем я должен знать — но еще не знаю? Ох. За всем тем клоунским фасадом, что презентовал миру По Дэмерон, легко было забыть о том, что Лейя не зря выбрала мятежного пилота своим преемником: ему всегда была свойственна быстрота реакций и практически молниеносная оценка обстановки. — Я установила генератор помех на дверь, — нехотя сказала девушка-механик — и с вызовом посмотрела на друга. — И, прежде чем ты спросишь… нет, я не жалею. Дэмерон молча перевел взгляд с нее на Хакса, но выдать свои пять кредиток по поводу поведения Роуз не успел, потому что дверь раскрылась, и в зал шагнул подтянутый офицер, буквально вчера назначенный Армитажем новым главой Службы Безопасности Федерации. По утвердил назначение с мученическим вздохом, но комментировать не стал, соблюдая очередность в продвижении: покойная Ди’Эйси была креатурой Сопротивления, но не сумела предотвратить покушение на президента; возможно, ставленник Хакса сработает лучше. — Сэр, — обратился к рыжему генералу орденский разведчик, человек, чье лицо было невозможно удержать в памяти по причине его совершеннейшей обыденности. — Докладывай, — Армитаж повернул голову к подчиненному и прищурил глаза, по каким-то неуловимым признакам опознав, что речь пойдет о серьезных вещах. Роуз торопливо ткнула на информационном планшете блок заметок; руки почему-то чесались от желания доказать свою полезность — раз уж нельзя было разобрать или собрать что-либо механическое. — По неподтвержденным данным, на Селонии началась эпидемия неизвестного вируса. Пострадали исключительно селониане, люди и дроллы невосприимчивы к заболеванию, но масштабы распространения болезни угрожают выплеснуться за пределы планеты, — офицер сыпал четкими, привычными фразами, но было видно, что докладывает человек, умеющий размышлять и принимать решения. Хмурая складка на лбу главы Службы Безопасности наводила на мысль, что он уже сделал свои выводы о природе проблемы — и теперь ожидает того же от своего непосредственного начальства. Роуз взглянула на Хакса и увидела, как отхлынула краска от лица обычно невозмутимого орденского генерала. Он встал и оперся ладонями о стол. — Установите блокаду Селонии, — коротко и страшно распорядился Хакс; на его виске отчаянно билась жилка — единственный признак овладевшей генералом непонятной тревоги. — До выяснения обстоятельств — ни один корабль с планеты не выпускать за пределы системы. Внутренние перелеты запрещены. Корабли снабжения могут сесть на планету, но предупредите их, что взлететь они не смогут до окончания срока карантина. Офицер коротко кивнул, подтверждая, что понял приказ, и стремительно вышел. Роуз неосознанно отметила, что за время доклада ни разу не прозвучало его имя, и мысленно поразилась степени секретности, присущей бывшему Ордену. Да уж, некоторым вещам все-таки стоило поучиться и у прежних врагов… Хакс еле слышно выдохнул и развернулся к ней, напрочь игнорируя Дэмерона. — В свое время Империя разрабатывала серию вирусов, чье действие было направлено против различных рас. Утечка подобного материала в не изолированную среду грозит пандемией. До прояснения ситуации я закрываю воздушное пространство над Селонией. В светло-зеленых, почти прозрачных глазах светилась помноженная на усталость тоска. Он словно просил понять, что сложные решения не возникают из воздуха, и Роуз с упавшим сердцем кивнула, вновь испытывая чувство головокружения от перевернувшегося с ног на голову мира… Голод, оккупация, разрушенные бомбардировками планеты — все это было лишь следствием решений, альтернативы которым могло и не быть. Или она была в разы страшнее уже принятого решения… — Я все равно отправляюсь в Коронет, — негромко сказал По Дэмерон, упрямо отбросив со лба непокорные завитки темных волос. Роуз вспомнила, что мятежный пилот явился на «Миротворец» именно с целью помешать Хаксу «разнести Кореллию к ситховой матери!», выражаясь его же словами. Что ж, целеустремленности По было не занимать. — Не рекомендую, — с бесконечным терпением отозвался Хакс, уставив змеиный неподвижный взгляд на будущего президента. На мгновение Роуз почудились вертикальные зрачки посреди светлой зелени его радужки, и она сморгнула, прогоняя жутковатую иллюзию. — Волнения на Коронете нарастают, а с учетом эпидемии на соседней планете… — Ты, орденская шавка, — тихо, но яростно сказал пилот, поднимаясь и тяжело опираясь о стол. — Да что ты знаешь о живых людях? О том, каково им жить при оккупации, при войне? Ты же только разрушать умеешь. Стрелять в беззащитные системы из больших пушек, думать, как бы захапать побольше власти, кинув всех вокруг. Ты, рыжая сволочь. Откуда ты вообще знаешь про имперские вирусы, а?!.. Нужно искать лекарство, останавливать войну, спасать людей! Но где тебе это понять, ты!.. — По! — резко бросила Роуз, с неожиданной тревогой взглянув на Хакса. Рыжий генерал, чья кожа и без того была бледной от отсутствия солнца и хронического недостатка сна, побелел так, что вполне мог соперничать цветом лица с доспехами штурмовиков. Он молчал, неотрывно глядя на обличающего его пилота, но сжал кулаки так, что кровь отлила от костяшек пальцев. По выдохнул и отрывисто провел рукой по лицу; было видно, как его отпускает приступ гнева. — Пока есть шанс договориться без применения пушек — я должен его использовать, — остывая, сказал Дэмерон, и его лицо, словно разом избавившееся от напускной бодрости, показалось донельзя изможденным и усталым. Роуз решительно поднялась с места, шагнула к нему и опустила руку на плечо друга, ободряющим жестом сжав на нем пальцы. По криво улыбнулся и похлопал ее по ладони. — Лейя бы так и сделала. Хакс молча следил за её движениями, и у девушки появилось странное ощущение, что он бы и сам сейчас не отказался от поддержки, но был слишком горд, чтобы это показать. — Я обеспечу охрану, — капитуляция Армитажа выглядела странно, но, если подумать, что ему еще оставалось?.. По Дэмерон кивнул. Роуз вновь подумала о Кореллии, блокированной разрушителями и оккупированной штурмовиками — и с тяжелым сердцем решила, что мир никогда больше не станет прежним. Тысячелетний сокол, гиперпрыжок в сектор Меридиан — Кай… аааа. Босс. Шеф. Магистр Рен. Соло, — Финн наклонился и с размаху стукнулся лбом о столик для дежарика, вконец отчаявшись подобрать имя для человека, который сидел напротив на диване и с растущей ухмылкой наблюдал за муками бывшего штурмовика. Чубакка, прошествовавший мимо по коридору, слегка повернул голову, искоса взглянул на бывшего Кайло Рена и негромко рыкнул, впервые с момента спасательной операции обратив хоть какое-то внимание на сына своего лучшего друга. Рык вышел подозрительно похожим на «Бен». Даже Финну было ясно, что вуки все никак не может решить, что делать с сидящим на диване человеком. Ну, не только вуки. — Как тебя называть? — сдался Финн, обескураженно выдохнув. — Сам не знаю, — неохотно признался Бен, с раздражением откинув с лица черную прядь. Он сидел, выпрямившись по примеру Хакса, но в его напряженной осанке не было и следа непринужденности генерала. Финн догадался, что ему попросту больно прислоняться спиной к дивану — последствия спасательной операции и многочисленных взрывов, от которых бывшего штурмовика спасли доспехи. Тонкий свитер, надетый на Кайло Рена вместо привычной многослойной формы, такой защиты не предоставлял, и даже на черной ткани были видны пятна более глубокого оттенка черноты. Кровь. — Соло, — вновь попробовал Финн, экспериментально покатав на языке слово. По лицу его собеседника скользнула тень, и экс-штурмовик тяжело вздохнул. — Слушай. То, что ты сделал — никуда не уйдет. Но ты не можешь ничего исправить, зато можешь жить дальше. У всех здесь, — он махнул рукой в общем направлении рубки, — есть прошлое. Но и будущее есть тоже. — Узнаю речи Сопротивления, — иронично хмыкнул тот, что был Кайло Реном, и Финн слегка виновато развел руками. — Зови Беном, — решился спасенный и добавил с кривой улыбкой: — Только не вздумай звать учителем, иначе мне грозит инфаркт. — Еще не хватало. Рей мне не простит, если ты опять склеишь ласты, — Финн поежился, вспоминая поведение подруги в месяцы после Экзегола. В кают-компании воцарилось молчание, и экс-штурмовик неловко потянулся к доске дежарика, сделав нелепый и случайный ход. — Глупо, — негромко проронил Бен. — Подставляешься. Так почему сектор Меридиан?.. — Пока ты… — Финн осекся, подбирая слова, — пока тебя не было, Рей несколько раз пытались похитить, награду назначили, за живую. Мы с Веджем Антиллесом покопались, проследили заказчиков от Харуун-Кэла до Корусанта. Оказалось, что это барыги. Дилеры глиттерстима, — пояснил он для собеседника. — Я в курсе, — с легкой насмешкой отозвался сын контрабандиста. — …Да. Ну вот, на Корусанте мы нашли только их трупы, но Хакс и Лэндо поломали головы, и… — Калриссиан и Хакс? — Бен откинул голову назад и негромко фыркнул. — Ну да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — хмыкнул Финн. — Он правда странно себя ведет. Никогда не знаешь, где рванет. — Так что с Меридианом? — Они накопали финансовые связи между контрабандой глиттерстима с Кесселя и остатками Империи. Мофф Лестаж управляет самым большим из оставшихся имперских секторов, и мы с Веджем засекли его корабль при похищении Рей. — Внешнее кольцо. Я знаю пару планет того сектора… — задумчиво пробормотал Бен — и замолчал, взглянув на дверь. Из коридора зашла Лиана Фарр. В кают-компании было прохладно, но девушке, казалось, такая температура была нипочем. Она оставила в рубке куртку и щеголяла лишь белой безрукавкой, заправленной в облегающие черные брюки. Светлые волосы, до этого скрученные в пучок, распадались на добрых пару десятков длинных тонких кос, доходящих до пояса. В руках у нее была аптечка первой помощи. Она грациозно опустилась на краешек дивана рядом с Кайло Реном, и Финн проводил её взглядом. Лиана положила руку на плечо Бена, и он дернулся от чужого прикосновения. — Нужно обработать раны, — тоном мягкого увещевания произнесла девушка. — Финн, — негромко бросил Бен, не отводя взгляда от пола. — Иди сюда, ты мне нужен. Экс-штурмовик со вздохом отскреб себя от стены и обошел стол. — Что, новое задание? — Ага. Укол и пластырь. Финн возвел глаза к небу, но все же потянулся к аптечке. Бен повернул голову и выразительно взглянул на Лиану Фарр. Девушка поднялась с дивана не сразу, но в итоге уступила штурмовику необходимое ему пространство. Она помедлила у двери, но все же вышла. Финну, невольно проводившему ее взглядом, должно быть, почудилось мимолетное выражение раздражения на ее лице.***
Там же, ночь
Он провел рукой по переборке корабля, задержав ладонь на холодной стене. Поверхность была шершавой, поцарапанной — и Бен сомкнул веки, отыскивая в лабиринтах памяти того мальчишку, что вырезал свое имя на стенке каюты, получив за это нагоняй не от хохочущего отца, а от лохматого чудовища, которого Хан Соло по какой-то неведомой причине считал своим вторым пилотом. Чубакка, чьи могучие лапы могли гнуть дюрастил и отрывать конечности врагам, ни разу в жизни даже не шлепнул своего непослушного подопечного, предпочитая в качестве наказания извергать из пасти рычание, от которого дрожали стены. Маленький мальчик довольно быстро осознал собственную безнаказанность, но тогда не смог понять, какое важное место в большом сердце вуки было отведено ему. Там, на Старкиллере, Чубакка, чья точность не знала изъяна, так и не смог сделать смертельный выстрел… Моменты прошлого струились по лабиринтам сознания прозрачной, искрящейся на свету рекой, и сквозь призму воспоминаний, очищенных от темного касания Палпатина, многие вещи казались иными. Светлее, чище, радостней. «Тысячелетний сокол» уже не был лобным местом, существующим на свете лишь ради того, чтобы проворачивать отравленный кинжал в сердце Бена Соло. Потрепанный кореллианский фрахтовик был просто кораблем его отца. Памятью о светлых днях. Памятью о родителях. Бен опустился на койку и вытянулся во весь рост, впервые за неведомое количество лет чувствуя, как его окружает спокойствие знакомых стен. Сон пришел на мягких лапах, как рыжий кот рыжего врага — и точно так же вместо разочарования обернулся нечаянной радостью… Даже сквозь закрытые веки он чувствовал легкое, почти невесомое касание пальцев на своей щеке; чувствовал, не желая открывать глаза и просыпаться, зная, какой нежной, но твердой руке принадлежат эти пальцы, еще ребенком утешающие его в моменты детских печалей и страхов… — Мама, — шепнул он, вложив в это слово всю отпущенную ему в жизни надежду. — Бен… — выдохнул над его головой знакомый и бесконечно любимый голос. Голос женщины, вернувшей его из темноты. Никто никогда не уходил насовсем. Он поднял руку к лицу, ловя прикосновение тех, других пальцев — и ладонь, нечаянно коснувшаяся ресниц, стала влажной.***
Там же, утро
Бен проснулся на рассвете — вернее, он решил считать то неведомое время суток, которое наступило посреди гиперпрыжка, рассветом, потому что его организм настаивал именно на этом. Голова была тяжёлой, перед глазами плавали разноцветные круги. Он сел в постели и, зевнув, потер глаза. Комната тонула в полумраке, но свет включать пока не хотелось. Он прислушался: вокруг царила особая, предрассветная тишина. Тишина спящего корабля, на котором бодрствует и мыслит он один. Он ощущал почти забытое, непривычное ощущение свободы. Никто не стоял за спиной, не пытался проконтролировать его мысли и поступки, не заставлял делать то, чего ему делать не хотелось… Он бесшумно оделся, пригладил ладонью взлохмаченные со сна волосы и вышел из каюты, неслышно ступая по коридорам корабля. Финн и Лиана заночевали по разные стороны кают-компании, оставив каюту родителей в его полном распоряжении; где ночевал вуки, Бен догадывался и без вопросов. Чубакка никогда бы не оставил «Сокол» без присмотра даже в прыжке… Бен взял на кухне стакан, наполнил его, жадно глотая прохладную воду. Этого ему показалось мало: перед глазами навязчиво маячил океан Кеф-Бира. Наполнив стакан вновь, он прихватил его с собой в рубку. Тихо скрипнула открывающаяся дверь. Всё стихло. Чубакка, сидящий в кресле пилота, молча смотрел на сына своего покойного друга, и долг жизни вуки, не оплаченный и не забытый, висел между ними душным туманом. — Чуи, — сказал Бен, чувствуя, как незнакомые и пока не произнесенные слова дерут глотку когтями ранкора, — прости меня. Я… хотел убить свое прошлое… но вместо этого почти умер сам. Запах шерсти, пропитавший рубку «Сокола», стал интенсивнее, когда вуки развернулся к человеку, убившему его друга. В черных глазах ярость была перемешана с тоской. Бен знал, что у него был лишь один способ узнать, что будет дальше. Он шагнул к креслу второго пилота и положил ладонь на его спинку, оказавшись буквально в шаге от разъяренного и так и не преодолевшего свое горе зверя. Они долго-долго глядели друг другу в глаза. Затем Чубакка все же кивнул, и Бен, чувствуя, как у него подгибаются ноги, рухнул в кресло второго пилота. Начало было положено.Орбита Нам-Хориоса, сектор Меридиан
— Мофф Лестаж сейчас на Корусанте, — голограмма Калриссиана, размером примерно с ладонь, светилась над приборной панелью. Бывший хозяин «Сокола» был разодет так, что вся команда в рубке испытывала неловкость за свой оборванный вид — кроме Лианы, на которой сегодня было еще меньше одежды, чем вчера, невзирая на холод на корабле. Невзирая на присутствие дамы, Лэндо, казалось, не мог отвести глаз от Бена, а тот, в свою очередь, неловко скрючился в кресле, ожидая, когда же старому контрабандисту наконец-то изменит выдержка, и он набросится на почти племянника с обвинениями. Позади него в пассажирском кресле развалился Финн; Лианы не было, хаксова шпионка гремела посудой где-то в районе кухни. — В системе нет звездных разрушителей, но есть патрульные корабли. Больше всего этих птичек над Нам-Хориосом, где, по слухам, мофф отстроил лабораторию по изучению процесса старения, — Калриссиан отбросил назад полу мерцающего фиолетового плаща, и ослепительно-желтая рубашка на мгновение затмила все прочие краски. — Почему всякие задницы вечно хотят жить вечно? — задался вопросом вслух Финн. Чубакка взревел, и Калриссиан на время перевел взгляд на него. — Да, я тоже думаю, что это прикрытие. Только вот для чего?.. Финансовые потоки с Корусанта ведут сюда, Лестаж вбухал в лабораторию сумасшедшие средства, и она охраняется не хуже имперской тюрьмы, — глаза Лэндо вновь нашли Бена. — Но я думаю, для вас это не проблема. Если узнаете, что такого мофф прячет в пробирках и колбах, я, пожалуй, сумею правильно распорядиться информацией… и кто знает, что найдете там вы. Рей среди ситхов. Лаборатория охраняется не хуже тюрьмы, но Рей не там… как ситхи связаны с Империей?.. Возможно, мы найдем ответы. — Нам нужно разведать обстановку в городе? — спросил Финн, в его голосе брезжила слабая надежда увидеть на планете что-нибудь интересное. «Вступай в Первый Орден, и ты увидишь мир!» — Не вздумайте. Во-первых, планета захолустная, население делится на старожилов и новоприбывших, которые не ладят между собой. Все новые люди сразу же попадают под пристальное внимание местного населения. Во-вторых, ваши лица и «Сокол» известны всей галактике. Я перешлю примерные координаты, садитесь у подножия гор, оттуда вам будет легче добраться до лаборатории, минуя космопорт. В горах есть залежи кристаллов, которые мешают прохождению сигнала, есть шанс, что вас не засекут сканерами. Бен?.. — Лэндо впервые обратился к нему напрямую, и Соло-младший поднял глаза на старого контрабандиста. — Ты же знаешь, что это за планета? — Знаю, — кратко отозвался Бен. — Хорошо. И, малыш, я знаю, что ты отличный пилот, не хуже отца… но я переживаю за этот корабль, я надеюсь, что на «Соколе» не будет ни царапины, когда вы оттуда взлетите. Иначе дядя Лэндо надерет тебе задницу, — зловеще посулил Калриссиан и расплылся в широкой улыбке. Бен не смог сдержать изумленного смешка, но его реакция потонула в реве вуки. — Да-да, Чуи, в тебя я верю, утихни! — замахал руками Лэндо. Он распрощался, и голограмма погасла. Почти сразу в рубку зашла Лиана, в ее руках были две чашки, заманчиво пахнущие кафом. — Как насчет перерыва? — мурлыкнула она и предложила чашку Бену. Он коротко качнул головой и повернулся к приборной панели. — А я не против, — оживился Финн и протянул руку к чашке. Лиана выпустила ее из рук и села в пассажирское кресло рядом. — Итак? — она превратила простое слово в вопрос. — Да, кстати. Что не так с этой планетой? — каф помог бывшему штурмовику собраться, и он вспомнил вопрос Лэндо, заданный Бену. — Нам-Хориос, планета, где водятся дрохи. Насекомые, переносящие Семя Смерти, заболевание, эндемик этой системы, — Бен сам не заметил, как впал в режим ученого. — Справиться с ними достаточно просто, на солнце они не активны. И спрей от насекомых. Финн, посмотри в ящике в каюте, там, где обычно баллоны со смазкой. Финн ушел и вернулся, принеся с собой спрей и еще одну чашку с кафом для бывшего босса; дискуссия распалась на составляющие, но жалобы Чубакки на паразитов и захолустные планеты понимал только Бен, поэтому диалог Лианы и Финна про доступ к лаборатории доносился до него исключительно фоном. Прихлебывая каф, Бен краем уха выслушал со стороны Лианы две стратегии проникновения в лабораторию (обе вполне достойные), три версии того, что там разрабатывали, по мнению Финна (одна была страшнее другой, экс-штурмовик отличался буйным воображением), и совершенно безумный список экипировки, с которой следовало отправляться на дело. Если бы подобной ерундой занимался он сам, в одиночестве, Соло прихватил бы с собой фляжку, световой меч и пару бластеров, да этим бы и ограничился: джедаев учили выживать на местности без лишнего груза. Отдав пустую чашку Финну, чтобы посуда не покатилась на пол при посадке, он внимательно изучил присланные Лэндо ориентиры. Итак, север, в сторону гор.Нам-Хориос, окраина города, ночь
Ночь опускалась на мир. Лунный свет заливал белой рекой каменистую пустыню вокруг, превращая четкие контуры обычных предметов в нечто аморфное, неверное, призрачное. Шаги были почти неслышными, почти похожими на мягкую поступь ночных хищников… почти нечеловеческими. «Сокол» был спрятан в глубоких тенях от горы, и команда диверсантов все еще находилась внутри, экипируясь для проникновения в лабораторию. Бен был один посреди каменистой равнины. Здесь, в пустыне, практически не было светового загрязнения. Он поднял глаза к небу и криво улыбнулся, завидев сияющий сквозь облака диск луны. Воспоминания мешались, ускользали, растворялись в неверном свете местного светила. Когда последний раз он был один в пустыне, стоял среди белого водопада полуночного света?.. Нам-Хориос, каменистая планета в секторе Меридиан, Семя Смерти… он что-то читал или слышал о ней, что-то важное, особенное. Он попытался ухватить воспоминание, подобно струйкам призрачного дыма ускользавшее меж пальцев, но не смог. Что рассказывал ему Люк?.. Неважно. Сейчас имела значение только она. Он должен был увидеть Рей. Узнать, что с ней происходит. Порыв ветра принес с собой ночной холод, давая повод застегнуть куртку, натянутую поверх черной рубашки на отцовский манер; но Бен не стал этого делать. — Рей, — позвал он, и тихое слово разлилось теплом в ночи. Он увидел, как она обретает форму. Она стояла спиной к нему, темный силуэт в длинных черных одеждах; её волосы были распущены. — Где ты? Я не могу тебя найти, — он уже говорил ей эти слова, раньше, в совершенно других обстоятельствах и почти с угрозой; но сейчас доминирующим чувством в голосе была тревога. — Мы куда-то отправляемся. Скоро я буду знать, куда, — она повернула голову, и Бен вновь увидел татуировки на ее бледном и спокойном лице. — Бен. Ты бежал с Корусанта? — Да. Мне помогли, — он ответил, кратко, слишком занятый изменениями в её облике, чтобы всерьез думать о своих злоключениях. Татуировки ситхов, черная одежда. Незнакомое выражение в темных глазах. Стоило ей повернуться, как он заметил у нее на поясе знакомую рукоять своего меча. Ей вернули оружие. Она больше не пленница. Почему? Бен резко оборвал эту линию размышлений; оборвал, прежде, чем вспомнил в деталях, что обещал ему голос Сноука в голове... Он ничего не мог сказать наверняка — и изо всех сил старался быть к ней справедливым. Сила вздрогнула и пошла рябью, и он сосредоточился, опытными пальцами перебирая ее нити, выделяя главное, важное, скрытое. Их связь, связь диады, делала безболезненным то, что для другого обернулось бы мучениями. Её мысли были открыты, как на ладони. Дыхание перехватило. Бен видел в её воспоминаниях предложение ситхов, видел ее колебания и неохотное почти-согласие. — Рей. Ты согласилась на то, что они тебе предлагали? Она не ответила, но во взгляде больших глаз светилась тревога. — Ответь, — бросил он, и она невольно сделала шаг назад, встретившись с его холодным, злым взглядом. Он знал, как ступают во Тьму; знал, как медленно и необратимо ты теряешь части себя, пока терять не становится нечего. И видел в ее воспоминаниях человека, ситха, который отдал приказ её пытать — а теперь был гостеприимным хозяином в полном красоты и света доме. Видел ее сомнения, жалость и милосердие по отношению к другому. Ведь все начиналось с этого?.. С чужой руки, протянутой навстречу посреди жестокого мира. Но она была Рей. Он резко шагнул назад и почти с облегчением повернулся к Рей спиной. Подхватил спрятанный в потайном кармане вибронож и на мгновение позволил себе приложить холодный металл к горящему лбу. Хриплый, чужой голос сказал: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — лунный свет лился на него рекой, ничуть не отвлекая от мыслей, совершенно не связанных с Нам-Хориосом, лабораторией, Империей, возможной дракой и старым покушением на Хакса. Он наполовину повернул голову и увидел, как ее пальцы вцепились в полы черного плаща. Зрелище того, как Рей запахивает плащ, сделало с его чувствами что-то такое, отчего Бен предпочел смотреть на лунную дорожку, лишь бы не видеть, как эти тонкие пальцы набрасывают еще один слой одежды поверх черной боевой униформы. Не одежды — скорее, психологической брони. От мысли, что Рей хотела от него защититься, Бену стало тошно. Проклятье. — Обсудим это потом, — к Рей вернулось самообладание, и знакомые нотки в ее голосе предупреждали, что продолжать не стоит. Обсуждать? Ну уж нет. Злиться оказалось легче. Легче всего — вообще всего. Он уцепился за это раздражение и гнев, чтобы остаться на поверхности и не утонуть в других эмоциях. Слово «дипломатия» с детства вызывало отвращение у Бена Соло. И, не нащупав брода в полноводной горной реке, он со смелостью отчаянья форсировал ее, постаравшись превратить всю существующую неловкость в привычную и понятную ссору. — Нечего обсуждать, — с вызовом бросил он. — Бен, — она сдержалась. То ли контроль давался Рей лучше, чем ему, то ли она действительно была спокойна; он больше не мог сказать наверняка. — Перестань. Он был бы рад прекратить - но не мог. В сознании творилось нечто странное; больше всего это напоминало красивое и стремительное раздвоение личности. Кайло Рен мрачно размышлял на тему гостеприимного ситха и мысленно изобретал различные ситуации, в которых мог бы встретить его — и раз и навсегда выяснить, кто из них останется ходить по этой земле, а кто — лежать под хорошим слоем плодородной почвы. Кайло Рен не слишком хорошо разбирался в людях. Он не стремился ничего обсуждать, он просто хотел крови и огня. Кайло Рен был опасен и не обременен моралью; он хотел крови ситха, потому что с радостью стер бы с лица земли любого, кто посмел бы претендовать на её улыбку. Он умирал от желания убивать, потому что это могло перевесить те чувства, которую испытывал тот, другой. Бен. — Ты с ситхами. Живешь у них, тебе вернули оружие, ты согласилась стать во главе возрожденной Империи, усиленной поклоняющимися тебе фанатиками, — обычно в спорах Рей брала верх; еще и потому, что он не мог заставить себя пройтись по чему-то действительно важному. Но сейчас… Он еле держал себя в руках, настолько сильным было внезапное желание сделать больно, стереть с её лица эту до боли знакомую милую улыбку. — Когда там, на «Превосходстве», я предлагал тебе править Галактикой вместе со мной — ты отказалась… а сейчас, ты обещала им, что я буду подчиняться их приказам?!.. ...Стоило Бену увидеть лицо Рей, как он немедленно пожелал взять назад хотя бы часть сказанного. Да что там «взять назад», сожрать вместе с листом, на котором он напишет свои извинения — кровью, если понадобится. Сейчас она действительно была в гневе, неподдельном, искреннем и почему-то щедро приправленном болью. — Я думала, ты мне доверяешь, — скальпель хирурга, аккуратно вскрывающий толком не зарубцевавшуюся рану. — Бен… Она единственная могла произнести его имя так, что обрывалось сердце. Горло сдавил непонятный спазм. Бессильная ярость, переполнявшая его, привычно обернулась против него самого. Проклятье, он выбрал просто отличное, прекрасное, чудесное время, чтобы показать во всей красе свой характер. Почему, ну почему он всегда умудряется сказать что-то не то?.. Доверяю. Лишь тебе, и больше никому, никогда. Хорошая ссора, возможно, могла очистить атмосферу, но Кайло Рен, способный при должном старании превратить в оскорбление любую фразу, абсолютно не разбирался в женщинах и понятия не имел, как правильно за это взяться. Ничего удивительного: история его личной жизни состояла из одной строчки и включала Рей, одну лишь Рей, отныне и навсегда, во веки веков, до конца времён. Но кто останется, чтобы помнить, как тебя зовут — Убийца джедаев, предатель, Кайло Рен — Бен? Его внезапно охватило отвращение к самому себе, и раздвоение закончилось; обе части вновь стали единым целым. Так, кто здесь умеет достигать новых глубин?.. Молодец, Соло. Она уже и так сто раз пожалела, что вообще тебя встретила, а ты еще и… …ревнуешь. Ветер трепал ее волосы; она стояла перед ним, в полной горечи и одновременно скрытого достоинства позе человека, который только что в очередной раз получил от жизни удар под дых. Бен привычным жестом запустил пальцы в волосы, пригладив растрепанные пряди, и двинулся с места. Подошел бесшумными шагами, бессознательно избегая ярких озер лунного света; встал рядом. Его взгляд смягчился, потеплел. Она не заслуживает такого. Меньше всех — она. — Я просто хочу, чтобы ты вернулась, - признание далось тяжело, но в его словах вновь звучала всё та же убийственная искренность. - Ко мне. Бен потянулся и коснулся ее щеки тыльной стороной ладони, убирая в сторону выбившуюся прядь волос — почти невесомо, почти нежно, сам не ожидая, что выйдет именно так; пальцы скользнули по коже в упоительной легкости нечаянной ласки. Она еле заметно вздохнула и прижалась виском к его руке, затем с отчаянием утопающей обняла его и запрокинула голову. Он наклонился к ней… и сжал в ладони воздух. Связь прервалась, Рей исчезла. Бен не без усилия вернул ускользающий в ночь фокус и мрачно решил, что после грядущей операции вернется на «Сокол», а потом… Что будет «потом», никак не придумывалось. Но он больше не мог оставаться вдали от Рей: годы жесткого контроля золотистым песком утекали сквозь пальцы, и держать себя в руках было уже невозможно… Если посмотреть в ретроспективе, то он выдавал себя каждым словом и движением, каждый проклятый день с момента встречи с ней; он никогда не мог заставить себя по-настоящему оскорбить Рей — как не мог заставить себя и сражаться с ней всерьез. Никогда. Идиот. Были, конечно, причины держаться от нее на расстоянии. Крифф, любой из этих причин было достаточно, чтобы с успехом похоронить саму мысль о чем-то… личном. …Сейчас все было иначе. Ветер усилился, хлестнул по лицу — и за ветром пришла буря, на каменистой равнине набрав разгон и силу чудовищного шторма. Он нырнул в сторону «Сокола», к горам, и на рампе показался закрывающий лицо рукой Финн. — Что это?.. — крикнул он, и ветер унес слова в сторону. — Буря Силы, — Бен практически прокричал эти слова в ухо штурмовику, взбегая по рампе корабля; «Сокол» тряхнуло так, что он чуть было не упал, в последний момент схватившись за крепления. Старый рассказ Люка и набравший обороты внезапный шторм сложились в цельную картинку, и он наконец вспомнил, что еще было не так с Нам-Хориосом. — На этой планете любое использование Силы вызывает шторм! Финн вытаращил глаза, но тут же кивнул, хлопнув рукой по бластеру. Бен ткнул в запирающий механизм, поднимая рампу и изолируя внутренности корабля от ветра, песка и камней. Нужно было переждать шторм.***
Буря бушевала добрых пару часов, а когда все-таки утихла, ночь стала совершенно беспросветной, потому что луну заволокло облаками. Рельеф вокруг изменился, пополнившись каменистыми холмами и обломками скал; было страшновато думать, что было бы, если бы шторм обрушился на город. Троица диверсантов притаилась среди обломков скал у предполагаемого входа в лабораторию. Чубакку пришлось оставить сторожить «Сокол»; гигант-вуки был бы отличным подспорьем в операции, но тогда пришлось бы оставить на корабле Лиану, а ей никто по-настоящему не доверял. Бен мрачно смотрел на дюрастиловую дверь, закрывающую проем в скале. Дверь смотрела на Бена. Искры не возникало. Никакой. Он зажег световой меч и взмахнул им, оставив полосу на металле двери; вот теперь посыпались искры. Странным образом этот вандализм заставил его почувствовать себя лучше. Соло слегка повернул голову в сторону Финна, приглашающе изогнул бровь, и экс-штурмовик засветил свой меч, сообразив, что вдвоем они сделают это быстрее. Вырезанный кусок металла рухнул им под ноги, и трио диверсантов оставило горы и равнину позади, нырнув внутрь ведущего в лабораторию проема. Длинные галереи убегали во тьму; слабый свет потолочных светильников практически не помогал рассмотреть окружение, но Бену было все равно. Охраны почти не было — а ту, что была, они быстро и бесшумно выводили из строя, стреляя парализующими зарядами. На этом настоял Финн, кажется, сделавший очередной шаг по пути джедая; в глубине души Бен все еще находил это невыразимо забавным. Штурмовик, который не убийца, а почти джедай. Хакс, твоя программа подготовки породила чудовище. Очередная лестница закончилась тяжелой дверью с кодовым замком. Лиана шагнула вперед, установила на панель управления устройство дешифровки, и через несколько секунд запрещающий красный огонек сменился зеленым. Огромная комната была залита ярким голубоватым светом и, без сомнения, была настоящей лабораторией. Столы, колбы, прозрачные чаны и приборы; знак биологической опасности над частью оборудования и образцов. В центре лаборатории находился круглый широкий проем, окруженный перилами; в нем на глубине добрых пары метров находился постамент с установленной на нем прозрачной угловатой структурой. Больше всего это напоминало оживший кристалл: неведомая прозрачная материя, из которой состояла вещь, переливалась радужными гранями алмаза. Завороженно разглядывая сияющий предмет, Соло почти пропустил момент атаки — настолько быстро все случилось. Сирена тревоги взвыла так, что любое живое существо вполне могло расстаться с барабанными перепонками. Свет погас. Дверь, через которую зашли диверсанты, закрыл мерно гудящий силовой щит — и такой же щит перекрыл еще одну дверь в глубине лаборатории, за которой, по идее, должен был находиться рабочий персонал. Скрытые панели в стенах отъехали в стороны, и оттуда выкатилась шестерка дроидов-охранников. Бен был уже сыт по горло дроидами, пытающимися сделать в нем лишнюю дыру, и расчертившие темноту алые выстрелы бластеров оказались последней каплей, переполнившей чашу его терпения — и без того уже грозившую расплескаться в любой момент. — Отключи щиты, — бросил он Лиане, и та кивнула, бросаясь к тускло мерцающей доброй сотней огоньков панели управления лаборатории. К красным росчеркам бластерного огня добавились фиолетовый и золотой мечи. От чего бы не спасались местные ученые, на джедаев они явно не рассчитывали. Бен косым ударом снес половину первого дроида и тут же взметнул меч вверх, защищая от шального выстрела Финна. Тот бросился вниз, отключая меч, и выстрелом из бластера снял второго дроида. Кто бы что ни говорил, было неплохо иметь в союзниках меткого штурмовика. Нахмурившись, Соло вновь выставил перед собой меч; это был только второй охранник. Из шести, ага. Амбиции Бена простирались на всю пачку, и ему нужно было равномерно разделить свои силы между оставшимися четырьмя. Положение осложнялось тем, что нельзя было рисковать очередной магнитной аномалией, потянувшись к Силе. Два выстрела слились в один, и Бена швырнуло на пол. Боль была резкой и сильной, и на какой-то момент у него мелькнула пугающая мысль о сломанном позвоночнике; совсем рядом раздался треск энергетического щита. На полу была трещина, оставленная упавшим дроидом, и за пару секунд в мерцании щита Соло успел рассмотреть ее во всех подробностях — изгиб, толщина, глубина. Ничего интересного в трещине не было; Бен все-таки заставил себя встать и почти с облегчением понял, что позвоночник цел, и болит совсем не там, в боку. Удар. Выстрел. Еще выстрел. Фиолетовый меч рассек еще одного дроида, и со стороны Финна раздался триумфальный вопль, почти сразу сменившийся изумленным, когда в сторону штурмовика прилетел выстрел из бластера. — А ты когда-нибудь с балкона падал? — задушевно поинтересовался Бен, примериваясь к балюстраде, над которой завис выстреливший в Финна дроид. Лиане, кажется, все-таки удалось победить контрольную панель. Свет вспыхнул внезапно, и, по контрасту с недавней темнотой, показался ослепляющим. Гудение щитов утихло. Бен заслонил глаза рукой, спасаясь от безумного сияния, но перед глазами все равно какое-то время плясали яркие круги, полностью скрадывая собою силуэт дроида. Вынужденный гадать вслепую, где в данный момент находится дроид, Соло изобразил нечто среднее между атакой и защитой, левой рукой вскинув перед собой меч, а правой выстрелив из бластера прямо перед собой. Вновь посыпались выстрелы, и Соло, которого перестрелка в этот раз застала врасплох, нырнул под защиту стола. Надолго дроида не хватило, весь запал ограничился выщербленными плитами и еще одной дырой в балюстраде. Окинув экспертным взглядом перила, Бен мстительно решил, что дроид уже почти влезает в проем. Еще немного усилий, хороший пинок — и одним охранником будет меньше. Сзади подкрался другой дроид, и выстрел из бластера просвистел над ухом, лишь чудом не оттяпав мочку. Соло зло оскалился и перешел к тому самому действию, в котором не знал себе равных — к физическому насилию. Яркий клинок светового меча врезался в дроида, высекая искры; во все стороны полетели осколки металла. Четвертый. С пятым возился Финн, на пару с дроидом разнося приборный стол; Лиана замерла у внутренней двери в лабораторию, колдуя над запирающей панелью. Бен кружил вокруг шестого дроида, как хищный зверь вокруг предполагаемой добычи. Несказанно радовал тот факт, что охранник так и не убрался от провала в перилах… ну просто искушение, которому невозможно сопротивляться. Очередной выстрел угодил в систему вентиляции; часть ее с грохотом рухнула на пол, и повалил дым. Бен резко вдохнул и закашлялся. В горле саднило, глаза щипало, желудок собирался вернуть назад завтрак, а обоняние напрочь отшибло вместе с ощущением вкуса. Зато не отшибло координацию — и дроид все-таки рухнул вниз, к кристаллу в проеме, рассыпавшись на кучу металлических деталей от удара меча. Одновременно покончил со своим и Финн. — Скачай информацию с панели, — бросил Бен, разворачиваясь ко внутренний двери, механизм которой наконец-то поборола Лиана. …Он увидел лишь яркую вспышку, за которой последовал грохот взрыва термального детонатора. Когда дым слегка рассеялся, Бен стоял напротив Лианы, направив ей в горло искрящийся конец золотого меча. Невозможно взять и допросить пленных, если их части равномерно разбросаны по лаборатории, причудливо перемешавшись с кусками металла и прозрачными осколками чанов. — У них были детонаторы, — хрипло сказала Лиана. — Я просто успела первой. — Я скачал информацию, — сообщил Финн, нерешительно переводя взгляд с одного на другую. — Что дальше?.. — Возвращаемся, — Бен не сразу, но все же погасил меч. Но тебе придется дать объяснения.Звездный разрушитель «Миротворец», орбита Кореллии
Центральную часть новостей, сразу после туманных намеков об эпидемии на Селонии, занимало выступление Райма Левелла. — …затягивая с подавлением волнений на Кореллии, мы рисковали целостностью и безопасностью Федерации, но тот путь, которым в итоге… Хакс не мог не оценить мастерство противника: Левелл оборачивал любую ситуацию себе на пользу. Рыжий генерал вздохнул и потер виски, сосредотачиваясь на словах главы оппозиции: — …вновь увидели штурмовиков на планетах! Кровавый Орден распоясался, ощутив свою безнаказанность и утянув за собой в пучину падения даже тех представителей Сопротивления, которые всегда служили Галактике ярким примером того, как следует поступать! Договариваться с террористами… Роуз милосердно выключила новости и обернулась к нему. Ее взгляд был задумчивым, а не осуждающим — и одно это уже говорило о серьезности ситуации. — Что ты собираешься делать? — Вытаскивать этого идиота с Коронета, — криво усмехнулся Хакс. — Левелл еще не знает, что его «переговоры с террористами» закончились банальным превращением Дэмерона в ценного заложника. Он потянулся к интеркому и отрывисто приказал: — Дайте мне канал связи с Антиллесом. В системе было три разрушителя: сам флагман, «Миротворец», «Искатель» Антиллеса и «Завершающий», наконец-то снятый с ремонтных доков. К сожалению, перевес в огневой силе ничем помочь не мог, пока на Коронете, в заложниках у Лиги, оставался безмозглый идиот Дэмерон… А ведь я его предупреждал. Хакс взял в руки комлинк и отправил еще одно сообщение. Пришло время расплаты за оказанную услугу.«Тысячелетний сокол», гиперпрыжок в систему Кореллия
— Сиди, я отнесу аптечку, — сказала Лиана, положив ладонь на плечо Финна. Экс-штурмовик устало кивнул и сомкнул веки, почти мгновенно проваливаясь в сон. Девушка медленно растянула губы в улыбке и танцующим шагом подошла к двери. У порога она обернулась и еле слышно сказала, взглянув на спящего неестественным сном чернокожего штурмовика: — Спи, ученик джедая. Ты мне не нужен. Она не стала стучаться. Каюта команды, апартаменты бывшего хозяина корабля, находилась в другой стороне от рубки. Лиана коснулась ладонью двери, и панель отъехала в сторону, пропуская девушку внутрь. Бен резко повернулся и сощурил на нее недобрый взгляд. Она застала его в процессе раздевания, и черная рубашка, измятая и порванная за время операции, уже лежала на койке, обнажив бледную кожу и отлично развитые мускулы груди. Он был сложен, как древний бог, и она не видела причин скрывать засветившийся в глазах одобрительный огонек. Ах, ты не привык к подобным взглядам. Кто бы мог подумать. Лиана едва заметно улыбнулась в ответ на безмолвный вопрос и указала подбородком на аптечку у себя в руках. — Финн уснул. Он совершенно измучен. Он не ответил; лишь потянулся за рубашкой и вновь накинул ее на плечи, демонстративно подчеркивая, что ее присутствие ему нежеланно. О нет, Бен Соло. В этот раз тебе от меня не избавиться. Лиана Фарр, в Круге Лордов Кеша носившая свое настоящее имя, леди Оларис Рея, никогда не отступала перед целью, какой бы невозможной она ни казалась на первый взгляд. Лорд Вол делал ставку на свою новую игрушку, думая, что девчонка способна убедить Кайло Рена войти в Озеро Отражений. Леди Рея, будучи женщиной — и ситхом — считала, что есть и другие пути. Что может быть лучше, чем живой Кайло Рен, по доброй воле помогающий ситхам?.. По своему желанию ставший частью Затерянного племени? В конце концов, его дед был Повелителем ситхов, и его шаг во Тьму был осознанным и ясным. А что до доброй воли… Лиана Фарр знала, что последний Скайуокер провел всю свою жизнь, следуя различным эзотерическим доктринам, имеющим мало общего с истинной природой Силы. Сначала он следовал пути джедаев, отринув эмоции и радости плоти… затем темная власть Палпатина окончательно поставила крест на любой возможности хоть как-то радоваться жизни. Ты был глуп, император. Ты, иссохшая мумия, не знающая, что такое «жить». Эта девчонка, Рей, мусорщица с Джакку. Их отношения не зашли далеко — Лиана видела это по его ауре, сохранявшей странную, почти невероятную чистоту, несмотря на всю клубящуюся вокруг тьму. Что ж, ей же хуже. Лиана по-прежнему скрывала мысли и намерения за ментальным щитом, но знала, что Рен раз за разом пробовал касаться ее разума, настойчиво, но по-прежнему безуспешно. Круг Лордов владел древними техниками защиты разума, и щиты держались, надежно защищая её тайны от всех, кто надеялся проникнуть в их глубины… храня секреты, которым не следовало видеть свет дня. Он уже начал её подозревать. — Не надо от меня шарахаться, — в голосе прозвучал искренний упрек. Ситхи всегда говорят правду… и это самое страшное оружие в нашем арсенале. — Я всего лишь сделаю тебе перевязку. Она почувствовала укол нерешительности в его ауре — и поняла, что уже побеждает. — Ладно, — коротко бросил он и выпрямился во весь рост, поворачиваясь к ней раненым боком. Лиана подавила улыбку. Он мог бы просто сесть на койку — но, кажется, настолько шарахался от женского присутствия рядом - или лишь её присутствия?.. - что инстинктивно старался взять верх хотя бы в мелочах. Она шагнула вперед и поставила аптечку на койку, почти случайным движением подвинув в сторону одеяло. Она знала, что жест не прошел незамеченным. Опустив глаза, она перебрала содержимое аптечки и вытащила наружу дезинфицирующее средство и спрей с бактой. Спрей, впрочем, тут же упал, укатившись девушке под ноги, и Лиана мягко наклонилась, не торопясь, отыскивая на полу упавший баллончик. Тонкие длинные косы рассыпались по ее плечам, закрыли лицо подобием вуали. Подъем тоже превратился в целое представление; она сделала это с плавной грацией пустынной змеи, прекрасно зная, как движение смотрится со стороны. — Ранение по косой, с бока уходит на спину, — словно размышляя вслух, сообщила она, самыми кончиками пальцев проведя по краям раны. Он вздрогнул, и затаенная улыбка Лианы стала еще шире. — Придется снять рубашку, иначе мне будет сложно обработать рану. Он не ответил, но после секундной заминки потянулся к плечу, захватывая ободранными в драке пальцами рукав. — Я помогу, — опередила его Лиана, перехватив его руку на рукаве, и почувствовала, как задеревенело его тело под ее ладонями. Кайло Рен, Убийца Джедаев… тот, в чьей жизни никогда не было места физической стороне любви. Ситхи могут обойтись без чего угодно… но это не значит, что обходиться — нужно. Это тоже может обернуться слабостью. Рубашка соскользнула на пол, и он отвел глаза, сверля взглядом стену. Она намочила бинт спреем из баллончика и медленно провела им по длинному порезу; светлые волосы, заплетенные во множество тонких кос, щекотали кожу, и она увидела, как Рен вздрогнул вновь. Лиана подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо, но натолкнулась на некое подобие ледяной стены. Темные глаза были холодными и испытующими. Она не отвела взгляда, позволяя ему увидеть золотистые огоньки желания в своих глазах. У Кайло Рена словно было две ипостаси: первая — мальчишка, бесшабашный и драчливый, ценящий друзей и умеющий ввязываться в приключения, особо не задумываясь о последствиях, юный Скайуокер… до своего падения; вторая — взрослый мужчина с холодными темными глазами ситха, знающего своим решениям цену. Он притягивал, как костер в ночи — но огня всегда стоило опасаться. В глазах ситха эта таящаяся под пеплом текущая лава лишь добавляла ценности возможной победе. — У тебя царапина на лице, — она потянулась, и он не отстранился, не сводя с нее темных недоверчивых глаз. Тонкие прохладные пальцы скользнули по его щеке — и ниже, к горлу, где отчаянно билась жилка сонной артерии. Он резко вдохнул, но не двинулся с места. — Чего ты хочешь? — настороженность в его голосе чуть было не заставила ее рассмеяться. Лиана остановила ладонь напротив его сердца и придвинулась ближе, практически касаясь его грудью. — Этого, — шепнула она в ту отчаянно бьющуюся жилку на горле, где достаточно было пореза, чтобы бледную кожу залила река яркой алой крови. Она запрокинула голову и нашла его губы. …Поцелуй — долгий, сладкий яд, невыносимое блаженство… кровь на языке, кровь на губах, металлический привкус отдается дрожью во всем теле, темной гранью страсти и желания… Когда он ответил, она поняла, что все-таки победила.