Глава 10. Одиночество
I can see you running, running Every night from the same darkness It's coming, coming But you are not alone Starset — Halo
Sola Bailando sola Viviendo sola… Becky G — Sola
Мустафар, ночь
— Никогда, — с уверенностью мрачной клятвы отозвался он. На какой-то неуловимый, причудливо растянувшийся во времени момент Рей позволила себе понадеяться, что Сила позволит им сдержать это дерзкое, запредельно наглое обещание — но ночь уже спускалась на Мустафар, растворяя призрачное свечение знакомого силуэта в сгущающейся темноте. Они не отводили друг от друга взгляда до самого исчезновения призрака. Вспышка радости, которую Рей ощутила, увидев Бена, сменилась не менее яркой вспышкой отчаянья. Она медленно опустила руку, только что касающуюся его пальцев, и на мгновение закрыла глаза. Он не соврал, он никогда не пытался ей лгать. Но у Силы, очевидно, были другие планы, а их связь оставалась все такой же прихотливой стервой, разрывающей контакт тогда, когда ей этого хотелось. Рей не успела даже спросить, попытаться понять, почему криффов Бен Соло вообще решил, что эту связь нужно разорвать — но сейчас, ощущая отчаяние и стремительно нарастающую злость от очередного исчезновения призрака, могла вполне понять его резоны. Кайло Рен никогда не отличался терпением. Судя по всему, это было заразно. Вокруг по-прежнему расстилался Мустафар; Мустафар ночной, еще более зловещий, чем дневной. Планета отравленного воздуха и неведомых опасностей. Планета, на поверхности которой где-то бродили охотники, которым неведомо зачем нужна была её голова. Посторонний звук за спиной вернул её в реальность с резкостью бластерного выстрела. Рей резко обернулась, уже в начале движения зажигая меч, и выставила перед собой алое искрящее лезвие. Дубинка ситхопоклонника взлетела в воздух, но девушка была быстрее. Она шагнула вперед, в низком выпаде нанося удар, и просто рассекла существо надвое, даже не пытаясь сначала лишить его оружия. Любая опасность, оставленная позади, становилась опасней вдвойне, а Рей следовало любой ценой выбраться с Мустафара. Куда? Она пока запретила себе размышлять об этом; думать вперед сейчас было непозволительной роскошью. Не здесь, не сейчас, в эпицентре охоты и стелющегося вокруг ядовитого тумана. Рей наклонилась и уверенной рукой сорвала с трупа дыхательную маску. Следовало уравнять шансы — а для этого, как минимум, нужно было защититься от отравленной атмосферы. Ни в одном информационном блоке про Мустафар не было указано, что воздухом планеты нельзя дышать, и Рей на какое-то мгновение понадеялась, что охотники точно так же не готовы к новому открытию, как и она. Если, конечно, они не штурмовики. Имперский разрушитель, мрачным треугольником зависший над поверхностью планеты, намекал, что надежды могут не оправдаться. Вспомнив про транспорт охотника за головами, девушка окончательно рассталась с и без того чахлой надеждой: преследователи были готовы… и, значит, готовой должна быть и она. Нельзя было убегать бесконечно. Пришло время жертве обернуться охотником — и Рей, в её текущем состоянии глухо тлеющей, опасной злости, была готова к этому, как никогда. Поверхность под ногами вздрогнула, чуть не опрокинув девушку на землю; Рей пошатнулась, но мягким прыжком в сторону выправила баланс, по-прежнему не расставаясь со включенным мечом. Быстрый взгляд назад, в сторону руин крепости, подтвердил то, о чем она уже догадывалась: разрушение вышло за пределы обители Вейдера. Тогда, на «Превосходстве», их конфликт закончился разорванным напополам световым мечом. Здесь — противоположные курсы привели, казалось, к разрыву самой планеты. Побочный эффект ссоры на верхушке источника Силы. Потоки раскаленной лавы в расщелинах все больше подсвечивали ночь зловещими отблесками; еще одна волна землетрясения вновь встряхнула почву под ногами, и Рей твердо решила, что ей лучше оказаться как можно дальше от крепости Вейдера. От руин вновь донеслись звуки, по всем признакам, принадлежащие живым существам, и девушка устремила шаги в обратную сторону, не желая тратить силы и время на тех, кто этого не стоил. Тем более, что сил оставалось не так уж много: внезапный прилив слабости вынудил её споткнуться, но Рей заставила себя собраться и не обращать внимание на нужды своего физического тела. Хотя бы временно, пока идет охота. С первого же шага в направлении, противоположном руинам, Рей утонула в ночи. Алое свечение, идущее из уже существующих разломов в поверхности Мустафара, было слабым и неверным; оно больше отвлекало, окрашивая в цвета крови траву и, по контрасту, оставляя настоящие препятствия тонуть в глубокой темноте. Ориентироваться на местности в подобных условиях было невозможно, и Рей замедлила шаги; постаралась дышать размеренно и спокойно, чтобы слиться с потоком Силы. Тьма зовет тебя, когда ей есть, что сказать, вновь прозвучали в голове слова Кайло Рена, и Сила пришла, черным зверем на мягких лапах стелясь под ногами. Рей протянула ладонь, вопреки всем физическим законам ощущая между пальцами ускользающие завихрения Темной стороны. Пусть. Когда Свет предает, остается лишь Тьма. Она сжала кулак, и мир вернулся в фокус, стал четким и ярким. Ощущение чужого присутствия вернулось, и теперь Рей с абсолютной уверенностью знала, что погоня недалеко, затаилась где-то на равнине между крепостью и лесом. Она чувствовала несколько огоньков в Силе — живых людей, пытающихся взять её в окружение. Восемь, не больше. Рей улыбнулась, ощутив ответное веселье притаившейся за её плечом нексу-Тьмы. Слишком мало для нас, ведь правда? Потянувшись усиленным восприятием дальше, к границе леса, где она оставила «Шёпот», Рей отыскала в Силе еще несколько живых существ. Точнее, там было двое живых — и одно присутствие, чем-то опасное, но определенно неживое. Ощутить неживое в Силе было нельзя, но девушка чувствовала сгусток опасности от точки в пространстве и подозревала, что это какое-то оружие — но не безличное, а несущее угрозу лично ей. Пусть. Ненадолго. Круг охотников сужался. Рей погасила меч, из ярко освещенной, притягательной цели превращаясь в еще одну ночную тень, и пригнулась, мягко скользя по направлению к ближайшим преследователям. Я стала тьмой джунглей, шепнула из-за плеча ночь, казалось, забытая со времен Харуун-Кэла. Это было почти весело. Тщетно пытающиеся разогнать тьму световыми жезлами преследователи, на которых, хоть и потрепанная, все же была белая броня штурмовиков — и тень во мраке; тень, вооруженная погашенным световым мечом. Рей всецело отдалась Силе, сосредоточившись на опасном, призрачном бое практически вслепую, и Мустафар, еще недавно так ревностно охранявший свои тайны, щедро поделился с ней своим темным сокровищем. Девушка скользнула за спину одному из врагов и в низком выпаде выбросила вперед алое лезвие, включив меч лишь в момент удара. Яркая вспышка цвета крови тут же погасла, а тень жертвы, обернувшейся охотницей, вновь скрылась в ночи. После второго слабого вскрика преследователи бросили попытки окружения и принялись беспорядочно палить вокруг, озаряя ночь вспышками бластеров. Рей скрипнула зубами, с некоторым трудом парировав особенно неудачный выстрел по косой. Алые искры брызнули в лицо, и она невольно дернула головой. Концентрацию выдавала лишь еле заметная морщинка на лбу; ей, привыкшей к посоху и более традиционным световым мечам, потребовалось время, чтобы как следует приноровиться к архаичному дизайну оружия Кайло Рена. Она не могла выключить меч, пока отражала выстрелы — и его свечение служило прекрасной целью для нападающих. Тело двигалось рефлекторно, не слишком нуждаясь в разуме, изматывающие тренировки давали о себе знать, но слабость, все время таящаяся на периферии, напоминала о том, что открытый бой нельзя продолжать долго. Рано или поздно случайный выстрел угодит в цель, и она станет легкой добычей для врагов. Погасив меч, Рей бросилась на землю и сразу же перекатилась в сторону, чтобы убраться с линии обстрела. Вновь оказавшись на ногах, она метнулась в сторону, делая отчаянный рывок к спасительному редколесью. Следом посыпались выстрелы, ни один из которых не прошел даже близко от цели. Землю вновь сотрясла дрожь, и Рей оглянулась, со злорадной радостью обнаружив, что её и штурмовиков только что разделил полный раскаленной лавы провал. Одной проблемой меньше. До этого момента ей было некогда отслеживать перемещения тех противников, кто находился в непосредственной близости от «Шёпота», но дальше игнорировать их присутствие было нельзя. Рей глубже погрузилась в Силу, одновременно отмечая на мысленной карте старых и новых врагов; корабль, который она не была готова оставлять трофеем в чужих руках, находился примерно посередине — как и она сама. А вот та самая неживая опасность была совсем близко, рядом с «Шёпотом». Выстрел противника ушел по касательной, лишь чудом не задев девушку, и Рей прыжком Силы взмыла вверх, приземлившись уже с зажженным лезвием, только что рассекшим надвое что-то за её спиной. Звук рухнувших вниз жестяных банок пролил свет на загадку третьего, неживого присутствия: дроид-убийца, частый спутник контрабандистов и охотников за головами. Рей зашипела сквозь зубы, выключив меч и замахав в воздухе обожженной рукой. Как Кайло Рен сохранил все пальцы за годы пользования этим оружием, было выше её понимания. — Бросай оружие, — скомандовал приглушенный шлемом мужской голос. Из-за корабля показался мужчина, с ног до головы закованный в тусклую металлическую броню, на первый взгляд вполне тянущую на знаменитый мандалорский бескар. В руках охотник держал нечто, очень похожее на запрещенный практически по всей Галактике дезинтегратор. Дроид, конечно, не принес особой пользы в бою, но из него вышел отличный отвлекающий фактор — как раз та заминка, что нужна была охотнику за головами, чтобы застать врасплох свою добычу. Рей чувствовала, что второе присутствие находится чуть дальше, за деревьями — в рубке севшего на свободной от деревьев поляне «Огневержца». Второй пилот? Второй охотник? Девушка постаралась прочитать намерения охотника, но не преуспела: мандалорец был слишком сконцентрирован на текущей задаче. Но все же было в его мыслях что-то такое… не до конца уверенное, сомневающееся. Память услужливо подсунула Рей ориентировку, прочитанную в Голонете. Девушка вздохнула и крепко сжала ладонь на черной рукояти светового меча. Палец задержался на кнопке активации, словно не желая повторения пройденного. И правда, последний бой этого меча был совсем недавно… и ожоги на руке напоминали, что не стоило сдвигать пальцы слишком близко к коварной рукояти. — В задании стояло взять живой, — нити Силы послушно сплелись вокруг Рей, замедляя окружающий мир, но усилие, которое пришлось приложить для такого простого действия, почему-то показалось чрезмерным. Девушка нырнула в сторону, перекатилась, вновь оказавшись на ногах в конце движения. Луч энергии вырвался вперед: красный, идущий почти волнами. Оружие переняло свойства нестабильного кристалла, своим жаром опасно нагревая рукоять. Она оказалась права — охотник не выстрелил. Рей диагональным ударом полоснула по броне, рассекая надвое дезинтегратор, но на металле нагрудника осталась лишь полоса выжженной краски. И правда, бескар. — Фьерфек, — охотник выругался по-хаттски, отбрасывая в сторону дезинтегратор в пользу парализующего бластера. — Я устала драться, — отозвалась Рей, диагональным ударом отклоняя выстрел. — Но ты ведь не отступишь. Правда? — Сдавайся, — прорычал мандалорец, — тебе не уйти с этой планеты. Рей отражала выстрелы, тенью кружа вокруг охотника — ровно настолько, чтобы не дать ему заскучать и опомниться. На что-то большее у нее уже не хватало сил, и идей, как выйти из патовой ситуации, пока что не приходило. На мгновение её посетила совершенно сумасшедшая мысль: а что, если попросту проецировать на него её состояние — и пусть на него рухнет вся эта усталость, раздражение, неуверенность в будущем, местами даже отчаянье… весь темный спектр? Отличная дымовая завеса для внезапной атаки — к тому же, можно обойтись исключительно правдой. Мандалорец внезапно остановился, вытянув вперед левую, сжатую в кулак руку. Рей настороженно выставила перед собой меч, но выстрела не последовало, и девушка запоздало осознала, что на броне охотника было расположено какое-то незнакомое оружие. Рей прыгнула в сторону, пытаясь уйти из-под прицела, но сеть все равно успела накрыть её с головой, мгновенно врезаясь в нервные окончания болью электрических разрядов. Паутина Силы померкла; удерживать концентрацию под электрической сетью оказалось невозможно, меч выпал из рук и отключился, а Рей скорчилась на земле, не чувствуя ничего, кроме боли и злости. …За эту злость она и держалась, как за якорь, черпая новые силы в ненависти ко всему тому, что заставляло её страдать. Злость разрасталась, подпитывая что-то знакомое и рвущееся наружу. Сцепив зубы, Рей схватилась пальцами за сеть — и фиолетовые разряды ситховых молний заполнили воздух запахом озона. Она услышала изумленный вскрик мандалорца, потом крик боли — а потом все стихло, и Рей наконец-то позволила себе открыть глаза. Сети больше не существовало в природе: молнии Силы попросту испепелили высокотехнологичное устройство, попутно пройдясь и по его хозяину. Мандалорец лежал на земле без движения, и его броня дымилась жженой краской. Рей медленно встала и, шатаясь, подошла к противнику. Сила вернулась — и второе присутствие на «Огневержце» вернулось вместе с ней, почему-то ощущаясь сейчас намного ярче и опасней. Неважно, пока противника нет рядом. Она рухнула на колени рядом с противником и потянулась к его шее. Пальцы, привыкшие разбирать и собирать различные устройства, без труда обнаружили механизм, позволяющий снять шлем, и через несколько секунд Рей уже сосредоточенно изучала лицо мандалорца. Короткая стрижка, бледная кожа; лицо, которое могло бы принадлежать тому же Дэмерону. Глаза противника были закрыты, но тонкая жилка пульса на шее билась ровно и четко, свидетельствуя о том, что опасности для его жизни сейчас нет. Просто оглушен, не ранен. Рей медленно наклонилась над мандалорцем и распростерла ладонь над его лбом. Техника вторжения в разум была для нее новой — если не считать того безумного допроса Кайло Реном на «Завершающем», когда вопрос, кто кого в итоге допросил, так и остался нерешенным. Сосредоточившись, она уловила что-то вроде общего фона его мыслей: потеряв сознание, мандалорец утерял и способность концентрироваться, раскрыв свой разум для сканирования. — Давай же, скажи, почему. И кто? — сцепив зубы, Рей вломилась в сознание охотника — и тут же оказалась на земле, отброшенная в сторону бластерным разрядом. Второй выстрел прозвучал практически сразу, но алый меч, уже выставленный, чтобы его отразить, так и не пригодился. Мандалорец, в голову которому угодил второй разряд, умер сразу, и ошарашенной Рей осталось лишь смотреть, как убегает прочь его напарница, выбравшая для него смерть вместо допроса. Оказавшись у своего корабля, охотница бросила взгляд через плечо, и презрительная ухмылка на мгновение исказила её лицо, в жутковатом свечении Мустафара показавшееся почти фиолетовым. Рев двигателей «Огневержца» на какое-то время заглушил все естественные звуки, и Рей осталась в ночном лесу одна, с требующим нешуточной починки истребителем, трупом врага у ног — и без малейшей идеи о том, что вообще произошло. Она до самого последнего момента не чувствовала приближения напарницы мандалорца. Почему? Ответов не было. Вздохнув, Рей погасила меч и взглянула в небо, где по-прежнему висел звездный разрушитель. Сколько у нее было времени до следующей высадки десанта?.. Вопрос был риторическим. Сколько бы ни было, все это время следовало потратить на ремонт истребителя — её единственного шанса убраться с этой планеты. И единственного, что в целом мире вообще принадлежало самой Рей. И пора было уже, наконец, дать кораблю имя. Девушка повесила рукоять меча на пояс и осторожно, почти ласково коснулась рукой матового черного металла. Я дам тебе имя. Sola. «Одинокая».Корусант, апартаменты Лейи, ранее утро
Бывают дни, когда дико хочется выйти на улицу — и получить в морду холодным порывом свежего ветра. Дни, когда не знаешь, что сказать и сделать, чтобы по-настоящему почувствовать себя живым. Дни, когда утро изо всех сил старается прикинуться задержавшимся на пороге вчерашним вечером. Сегодня был именно такой день. Финн вышел на балкон апартаментов и задрал голову вверх, посмотреть в стыдливо прикрытое облаками небо, но не обнаружил там ни единого ответа на вопрос «как перестать беспокоиться?». Пристальное изучение окрестностей оказалось столь же бесплодным: рассвет на Корусанте был дохлым временем суток, столица отсыпалась после бурно проведенной ночи, а все те, кого ждали рабочие обязанности, уже давно были на своих местах или неслись в аэроспидерах в офисы. В голову забрела шальная мысль совершить пробежку по периметру, но Финн тут же осознал, что он не на звездном разрушителе, и даже не на очередной базе Сопротивления — и, значит, привычная штурмовикам стратегия «психуешь — побегай» попросту не пройдет. Негде. Бывший штурмовик тяжело вздохнул и вновь потыкал в комлинк. Чуда не свершилось: новый корабль Рей жертвовал коммуникациями в пользу сенсорного глушения, и ответить подруга не могла. Финн с досадой покачал головой и ушел с балкона внутрь, в свою комнату, где можно было хотя бы занять руки чисткой оружия. Тревога не оставляла экс-штурмовика с сегодняшней ночи, когда он почувствовал исчезновение Рей из Силы. Сейчас её присутствие вернулось, но было… приглушенным, каким-то иным. Почти чужим. Что-то было глубоко не так, и Финн, по своей природе человек действия, просто изнывал от безделья и беспокойства. …Очень хотелось запрыгнуть в корабль и полететь спасать Галактику. Останавливало отсутствие корабля и цели: куда отправилась Рей, так никто и не знал. — Мустафар, — зло бросил призрак Кайло Рена, сразу же в момент проявления с размаху врезав кулаком в транспаристиловую панель. Финн привычно шарахнулся в сторону от разбушевавшегося начальства, с неверием глядя, как идет трещинами неубиваемый, казалось бы, транспаристил. Гнев Рена всегда был неконтролируемым хаосом, и призрачное бытие ничуть не убавило градуса разрушения в его проявлениях. — Она на Мустафаре. — …Она в порядке? — даже физический ужас перед Реном не удержал Финна от вопроса. — Нет, — призрак резко развернулся к экс-штурмовику, наградив его яростным и совершенно безумным взглядом. Гнева, разливающегося в Силе, больше не было, его почти полностью перекрыл страх. Он вновь был не Беном Соло, но и не Кайло Реном, и границы сливались все больше, мешая четко понять, с чем вообще приходится иметь дело. — Она одна. И за ней охотятся. — А ты? — в голос Финна вкрались нотки, больше всего походившие на обвинение. Ему было страшно, но злость была сильнее страха, и экс-штурмовик не понимал, что криффов Кайло Рен делает здесь, когда Рей — там, и ей нужна помощь, а он явно способен хоть как-то влиять на материальный мир. — Я последний, кто может ей помочь, — сузившиеся зрачки и мертвый взгляд без проблеска надежды были тем ответом, которого Финн совершенно не ждал. — Идите к ней. Не оставляйте её одну. — Не думал, что услышу такое от тебя, — удивление было слишком сильным, и Финн не удержался от опасной подначки, но Кайло Рен лишь резко провел ладонью по лбу, убирая с лица растрепанные черные пряди. Экс-штурмовик ожидал чего-то, похожего на ревность, но в ответ получил новую порцию все того же рожденного бессилием отчаяния, которое буквально пропитывало собой атмосферу. — Мое присутствие забирает у нее силы. Убивает её. — Но… это значит, ты вообще не можешь находиться с ней рядом? — экс-штурмовик все еще пытался осознать и переварить новую информацию, укладывая в её рамки все, что он знал о физическом состоянии Рей, но на всю сотню вопросов, что теснились в его голове, уже невозможно было дать ответ — Кайло Рен ушел. Криффов засранец. Ты убийца и после смерти, да? Мысль почему-то вызвала стыд вместо гнева. Кайло Рена штормило так, что поневоле становилось ясно, что бывший Верховный лидер с радостью сделал бы всё, абсолютно всё, чтобы изменить текущее положение вещей. Сделал бы — но не мог. Финн прерывисто вдохнул и распахнул дверь на балкон, по совместительству служивший посадочной площадкой. Нужно было брать аэроспидер и ехать в Сенат. Искать По, мать его, Дэмерона, лидера Сопротивления, отвечающего за всё то, что осталось от их потрепанного жалкого флота.Здание бывшего Сената, Корусант, утро
— Выключи это, золотник, — безапелляционным тоном заявил Дэмерон, явно примериваясь пустой бутылкой к прямой трансляции с дебатов в Сенате. — Но, хозяин Дэмерон, как тогда узнать, кто лидирует в предвыборной гонке? — несчастные нотки в механическом голосе C-3PO были еще выразительней, чем у человека. — Я и так знаю, кто лидирует. Вот этот рыжий хорек в костюме не по размеру. Интересно, сзади дырку для хвоста прорезали? — от По Дэмерона пахло кореллианским элем и нескрываемым раздражением, но золотистый дроид не чувствовал запахов и мог определить степень неадекватности хозяина лишь по изменениям в речи и расширенным зрачкам. — Технически, — сделал попытку уточнить C-3PO, — этот хорек — стерильная женщина-селонианка. Как Вам, должно быть, известно, в их обществе… — Заткнись, — мрачно сказал Дэмерон, рассматривая голограмму представительницы Кореллии. Маронея Саккор, депутат от одной из Пяти планет Кореллианской системы, обладала всеми теми качествами, необходимыми для того, чтобы быть избранной куда угодно, включая самый главный пост в свежесозданной Галактической Федерации. По Дэмерон, прекрасно осознающий, что его политических навыков недостаточно для того, чтобы самому занять подобный пост, не мог не отдавать ей должное — но все равно считал, что очевидный выбор Совета будет ошибкой. Лейя, как ты могла оставить нас в такой момент. Женщина-селонианка, с ног до головы покрытая шерстью, изобразила на камеру что-то, похожее на хищную улыбку. — …Мы, селониане, считаем, что действия одного способны повлиять на всех. Именно поэтому в нашем обществе ложь считается преступлением наравне с убийством. Корреспондент, человеческий мужчина с ехидной улыбкой, чем-то похожий на Хана Соло, блеснул смешинкой во взгляде: — Это значит, что вы никогда не врете? Плохое качество для политика! Смех в студии на какое-то время заглушил следующий раунд дебатов, но По все-таки нашел пульт и успел за это время выключить трансляцию. Всеми частями своего тела бывший контрабандист и лидер Сопротивления чувствовал, что Маронея будет не на месте в качестве первого лидера Галактической Федерации. Не сейчас, не в период хаоса, когда вчерашние границы и понятия еще такие неуверенные и зыбкие, что хочется оказаться в кабине истребителя, чтобы вернуть себе хоть какую-то ясность в видении мира. Да, она была не-человеком. Да, Кореллия — ценное приобретение в копилку Федерации. И все же… Это катастрофа. По уныло покачал головой и вновь закинул ноги на стол, уставившись взглядом в потолок. В последние дни он чувствовал, как буквально расползается по швам налаженный, казалось бы, порядок. Сопротивление больше не представляло собой силы, с которой стоило считаться; едва победив, разнородные фракции тут же устроили грызню за крохи власти, и Дэмерон всерьез был удивлен тому, как в одночасье поменялись характеры тех, кого он раньше считал союзниками. И, кстати, врагами тоже. Взять того же Хакса! Верховный лидер Первого ордена повёл себя, как упрямый щенок, отправившись на ночную встречу практически без охраны — и, вдобавок, чуть не расставшись там с жизнью. Более того, Хакс умудрился затащить с собой в хаттово болото ночной жизни столицы Роуз, Веджа и практически всю верхушку Сопротивления — не проинформировав об этом его, По. Кто бы мог ожидать такого от занудного рыжего генерала? Как бы чувствовала себя на моем месте Лейя?.. Дэмерон ощущал навязчивое желание побиться головой о стенку, но сильно сомневался, что сотрясение мозга поможет ему хоть как-то понять происходящее. — К вам генерал Финн, — голосом секретаря-ботана оповестила панель интеркома. — Жду, уже бутылку открыл, — со вздохом отозвался По, откидывая голову на спинку раскачивающегося кресла. Дверная панель убралась в сторону, пропуская в кабинет серьезного и мрачного Финна, и Дэмерон с первого взгляда понял, что нормального разговора сегодня не получится. На лице штурмовика было выражение, напоминающее пилоту Крейт — и самоубийственную, лишь чудом не закончившуюся смертью вылазку против сил Ордена. — Чего ты хочешь, Финн? — уныло спросил По, оставаясь в той же расслабленной позе. — Корабль, — экс-штурмовик отозвался мгновенно, из чего Дэмерон заключил, что его друг, вероятно, готовил речь заранее, перебрав добрый десяток вариантов того, как именно выразить свою просьбу. И, конечно, остановившись на самом простом. — Не дам, — так же, не раздумывая, отозвался По и резко сел, с громким стуком опустив на пол ножки раскачивающего кресла. Светлые глаза пилота с беспощадностью прицела уставились на друга. — Пойми, просто не могу. Ты ведь собрался за Рей, да? — Да, — на лице Финна заходили желваки. Штурмовик злился — и не мог понять, что у Дэмерона нет другого выхода. — Слушай, — По устало потер рукой красные от недосыпа и стресса глаза. Он не надеялся, что Финн сможет понять всю глубину той ситховой задницы, в которой оказалось Сопротивление, перестав быть вольной бандой и обратившись в государственную структуру, но все равно не мог не попробовать хоть как-то достучаться до лучшего друга. — Сопротивление не может сейчас позволить себе рискованные вылазки. Личные вылазки, по делам, не входящим в юрисдикцию Федерации. Ты генерал, военный, и ты должен подчиняться системе — иначе где тот порядок, за который мы воевали?.. …Чего Дэмерон не ожидал, так это спокойного, почти мирного вопроса Финна: — А кому конкретно я сейчас подчиняюсь?..Звездный разрушитель «Миротворец», орбита Корусанта, раннее утро
Ночь после операции на Корусанте затянулась, в какой-то момент незаметно перейдя в раннее утро. Армитаж добрался до своей каюты лишь на изломе ночи, по пути с мостика задержавшись, чтобы взглянуть на то, как солнце пересекает линию терминатора, возвещая о наступлении рассвета. Слишком много информации пришлось выложить своей службе безопасности, слишком много команд отдать подчиненным, слишком много… слишком много всего. В довершение всего боль от раны, до этого качественно загнанная вглубь лекарством сдвинутого по фазе забрака, потихоньку возвращалась на место, где-то по пути отрастив зубы и когти. Проще всего, конечно, было закончить этот день в медицинском блоке, но Хакс чувствовал, что по горло сыт всеми медиками Галактики. И да, под это определение попадали даже дроиды. Какое это по счету ранение за последнее время? Третье, если считать идиота-штурмовика и проклятого Прайда? Крифф, да он вполне был готов променять весь медицинский блок с их затаенными смешками и стерильной атмосферой на обычный бакта-пластырь, криво приляпанный раздраженным Реном. Оба были похожи в равнодушном, даже презрительном отношении к собственным бедам — как и были похожи в строгом аскетизме быта и привычек, не оставляющем места для доступной, почти обязательной для высшего командного состава роскоши. Вот только причины такого отношения были разными. Хакс приложил ладонь к панели на входе, и дверь беззвучно отъехала прочь, пропуская его в каюту. В личных апартаментах рыжего генерала не было ничего лишнего — и этим каюта тоже напоминала белую строгую пустоту жилища Рена. Брендол Хакс, отец Армитажа, любил элегантность в интерьерах, изысканную еду, разговоры с подстектом и компанию аристократов; его апартаменты на «Превосходстве» были устланы редкими коврами и полны драгоценных безделушек из разных миров. Хакс унаследовал вкус отца, но не его стремление к роскоши. Изящные линии мебели в практически пустой каюте несли на себе серебряную кромку, больше напоминающую острие ножа. Дверь закрылась за ним, и Армитаж впервые позволил себе выдохнуть, почти сползая спиной по ослепительно-белой стене. На то, чтобы уговорить себя держаться и хотя бы дотащиться до освежителя, понадобилось больше времени, чем на то, чтобы дойти от мостика до каюты. Оказавшись в освежителе, Хакс первым делом содрал с себя безнадежно драную и залитую кровью рубашку и извернулся перед зеркалом, пытаясь понять, что творится с его боевым ранением. Лучше бы не смотрел. К старым рубцам, еще со времен детства, добавилась новая, широкая отметина с рваными краями (военно-полевая хирургия определенно проигрывала по всем параметрам чану с бактой), и причудливая сетка старых и новых шрамов теперь подозрительно напоминала экзотическую татуировку. Хакс раздраженно пожал плечами и выбросил из головы навязчивые мысли о госпитале. Какая, к ситхам, разница. …Он чуть было не уснул в душе, и проснулся лишь от звука интеркома, навязчиво требующего внимания. Тихо выругавшись под нос, Хакс торопливо оделся и наконец-то ткнул по кнопке приема. Интерком ожил, протяжно-ленивым голосом Лианы Фарр сообщая о новой разведывательной сводке, которая, по её мнению, могла бы сильно заинтересовать Верховного лидера. Хакс отрывисто распорядился переслать информацию ему, но Лиана, к удивлению рыжего генерала, возразила, многозначительно намекнув о том, что данные лучше не светить лишний раз. Армитаж устало вздохнул и сообщил, что через минуту будет в комнате совещаний. Уже на пороге каюты Хакс, к своему раздражению, обнаружил, что забыл надеть сапоги. Недостаток сна, вкупе с остатками лекарств в крови и новой дозой обезболивающих, творил что-то нехорошее с сознанием… Рыжий генерал вернулся в освежитель и, сцепив зубы, подставил голову под ледяную воду, чтобы хоть как-то прояснить мозги. Вместо минуты ему в итоге понадобилось пять — и Лиана, выглядевшая совершенством до последнего, уложенного в высокий хвост, светлого волоска, изумленно изогнула темную бровь, давая понять, что удивлена нетипичному опозданию начальства. Хакс заложил руки за спину и подавил вспышку раздражения. Еще не хватало отчитываться перед подчиненными. — Итак? — сухо поинтересовался он, с каменным выражением лица глядя на начальника своей Службы Безопасности. Вместо ответа светловолосая девушка молча выложила перед ним инфопланшет. Хакс наклонился над столом, вчитался — и уже его брови изумленно полезли на лоб. — …Неожиданно, — пробормотал он. Чтобы уложить информацию в голове, потребовалось прочитать её еще раз. Подняв глаза на Лиану, Армитаж заметил легкую улыбку на её лице — и со всей доступной вежливостью отослал подчиненную прочь, тщательно упрятав планшет в карман. Ему требовалось подумать в одиночестве. …Но, естественно, как раз этого у него и не вышло. Едва разминувшись с Лианой Фарр, на пороге появилась Роуз Тико, и в обеих руках мятежницы было по чашке кафа. Хакс покосился на нее, но спорить уже просто не было сил. — Я не плевала в каф, честное сопротивленческое, — из-под черной челки на генерала взглянули темные проницательные глаза, и Армитаж, вздохнув, потянул к себе вторую чашку. Бойтесь мятежников, дары приносящих.***
— На Корусанте начались предвыборные дебаты, — сообщила Роуз, так и не дождавшись от Хакса ни единого слова. Рыжий генерал глотал каф, как противоядие от похмелья, и выглядел, как человек, которому это противоядие жизненно необходимо. Сама девушка-механик упала в кровать, едва добравшись до выделенной ей каюты, и поэтому поглядывала на Хакса с приятным ощущением собственного превосходства. — Лидирует представитель Селонии, Маронея Саккор. Верховный лидер поперхнулся кафом и закашлялся на долгих полминуты; Роуз даже всерьез задумалась, не похлопать ли его по спине, пока Орден не лишился предводителя. Еще скажут потом, что это было покушение. Отдышавшись, Хакс нагнулся над столом и всей ладонью хлопнул по кнопке интеркома: — Дай мне Дэмерона, живо, — рявкнул он дежурному оператору связи. По Дэмерон, даже со скидкой на общий синий тон голограммы, выглядел ничуть не лучше Хакса и, кажется, испытывал проблемы с тем, чтобы свести в фокус глаза. — Слууууушай, ты можешь выглядеть менее… угрожающим? Из серии — эй, мы Первый Орден, но теперь мы всего лишь ваши стильные друзья? — Дэмерон, — почти прорычал рыжий генерал, и Роуз невольно бросила на него удивленный взгляд. — Маронея Саккор. Тебе что-либо говорит это имя? — Да, селонианка и наш будущий президент, — откликнулся пилот — и с тихим стоном медленно уронил голову на руки.– Рыжий хорек. Подозрения Роуз переросли в уверенность. Ну да, точно, По — пьян! Негодяй, как он может, в такой момент! Неудивительно, что он проигрывает выборы! — Будь так добр конкретизировать, Дэмерон, — ледяным тоном произнес Хакс, и Роуз с упавшим сердцем подумала, что контраст между двумя лидерами сейчас был совершенно не в пользу Сопротивления. Подтянутый Армитаж, с совершенно прямой, несмотря на недавнее ранение и общую усталость, спиной, выглядел на порядок… достойней расхристанного пилота в наполовину расстегнутой рубашке. — Она, у нее рыжая шерсть, — запоздало пояснил пилот и великодушно предложил: — Слушай, после всего, что было, ты вполне можешь звать меня просто По. Ты хотел казнить Финна. Ты хотел казнить нас. Ты спас нас. Арми, давай, вливайся в ряды Сопротивления. — Дэмерон, — ровным тоном сказал Хакс, состояние которого выдавала лишь нервно бьющаяся жилка на виске. — У Первого ордена есть стандарты. — И помни! Мы — та искра, из которой возгорится пламя! — продолжал разглагольствовать нетрезвый, но по-прежнему верный идеалам Сопротивления По. Роуз с почти неслышным стоном прикрыла глаза рукой, испытывая желание провалиться сквозь землю, лишь бы не быть свидетельницей того, как Дэмерон все глубже закапывается в вырытую им самим яму. Странным образом те качества, что придавали ему шарма на захолустных планетах и заброшенных базах, сейчас казались, на контрасте с застывшим лицом Верховного лидера, чем-то почти… неприличным. — Любой разрушитель оборудован системой пожаротушения, — с сарказмом пробормотал Хакс, все глубже оседая в кресле. — Хорошо. По. Сосредоточься. Я пытаюсь донести до тебя, что у Маронеи Саккор были в прошлом финансовые сделки с Первым Орденом. Тихий смешок Роуз сменило гробовое молчание. Наконец, стремительно трезвеющий Дэмерон потер рукой висок и пробормотал: — Я знал, что нельзя ожидать честности от политика… — Задумайся, — мрачно посоветовал ему Хакс и оборвал связь. Роуз исподлобья глянула на генерала своими темными глазами. — Так значит, наш будущий президент по самые уши вляпался в сомнительные сделки с Первым орденом? Она никак не могла избавиться от неприятного чувства, что только что услышанный диалог служил наглядным примером отличий Ордена и Сопротивления. И победа в этот раз осталась за первыми, отчего Роуз нестерпимо захотелось бросить в лицо рыжему генералу горсть каких-нибудь резких, способных пробить его ледяную невозмутимость, слов. — Вполне легальные. Они всего лишь поставляли компоненты для космических кораблей, — Хакс сверлил взглядом стену и, кажется, настолько глубоко ушел в свои мысли, что не вполне отдавал себе отчета в том, с кем говорит. Иначе вряд ли ответил бы чем-то, помимо насмешки. — Дело не в этом. Она ненавидит людей. — Ох, а Первый орден ненавидел всех остальных, — огрызнулась Роуз, нащупывая точку кипения. — Поэтому мы против вас и воевали! Может, и вам не помешает толика справедливости и равенства?! — Поймете, когда будет поздно, — Армитаж наконец-то осознал, с кем говорит, и изо всех сил пытался пригасить привычное раздражение. – Настоящая угроза — обычно то, что крадется сзади, а не стоит впереди. Жаль, что Сопротивление этого никогда не понимало — и не поймет. Светлые идеалы неплохо затуманивают разум. — Ну да, у тебя большой опыт, — фыркнула девушка-механик, сама толком не зная, что имеет в виду — то ли шпионское прошлое Хакса, то ли его интриги в Первом ордене, о которых она, впрочем, знала не так уж много. Просто у рыжего генерала был вид человека, который любит и умеет интриговать. — Значит, у тебя, получается, разум не затуманен? Но я не Фазма, чтобы молча выслушивать всю эту чушь пропаганды вашего Ордена, да еще и навязывать её остальным! — Да, ты не Фазма, — без выражения пробормотал Хакс. — К счастью для нас обоих. Оба почти одновременно усмехнулись, но каждый вкладывал в мрачное веселье свой, скрытый от собеседника, смысл. — Легко смеяться, когда ты родился на верхушке, — с нехорошей, тихой злостью сказала Роуз, наконец-то выбрав причину для ссоры. — Ты ведь до сих пор веришь во всю эту пропаганду, правда? Или просто используешь её, чтобы удержаться во власти? Тебе были доступны все привилегии, все возможности! Да что ты вообще знаешь о настоящей, реальной жизни? Об отчаянии тех, кто рожден внизу?! — её голос чуть не сорвался при воспоминании о погибшей сестре и их детстве. — Ничего, — со странным выражением согласился Хакс, словно вспоминая какое-то свое, оставленное позади прошлое. Он откинулся назад, на спинку кресла, и сцепил перед собой пальцы. На мгновение Роуз почудилось в его глазах что-то жестокое и дикое, несравненно далекое от только что нарисованного ею образа. Показалось. — И какого криффа тебя вообще понесло под выстрел этого бармена?! — обвиняюще возвысила голос Роуз, сложив руки на груди и богиней мести нависая над спокойно сидящим генералом. Её захватила и поволокла с собой та самая волна, под властью которой было уже неважно, что именно ты говоришь, лишь бы слова били в цель, задевая противника. — Зачем нужно было меня спасать?! Простую мятежницу, грязь под ногами Верховного лидера?! Это тоже — признак ясного разума?!!! Обвинение вышло довольно сомнительным по смыслу, а вместо желанной иронии в её голосе прозвучало предательское недоумение. Роуз умолкла, глядя, как Хакс медленно встает и так же медленно опускает ладони на стол, чтобы дать себе точку опоры. Армитаж глубоко вдохнул и поднял глаза на собеседницу. — Зачем меня понесло под выстрел?! Меня?! Зачем?! Из-за одной тупой, упрямой, самодовольной, вспыльчивой, идиотокретинической идиотки с Сопротивления! — Роуз в восхищенном ужасе воззрилась на озверевающего на глазах Армитажа Хакса. Кажется, у него даже глаза светились красным, составляя чудный ансамбль с рыжими волосами; еще немного, и из ушей вполне мог повалить пар. Ой, я разбудила чудовище. Помогитеееее! — Я спасал одну абсолютно того не стоящую идиотку, которая навязалась мне в подкрепление, не умея даже толком бластер держать! Хакс прервался, чтобы набрать воздуха, и Роуз восторженно икнула, всерьез ожидая, что он сейчас не выдержит и бросится её душить. Довела, называется. …Нет, обошлось. Хорошо, что на его месте не Кайло Рен, Финн рассказывал, что тот от слов почти сразу переходил к делу. — Ты! Редкостная! Дура! За какие грехи Дэмерон навязал мне в наблюдатели именно тебя?! Тупая мятежница с мозгами имбецила, гибрид обезьяноящерицы и… и другой обезьяноящерицы, только безмозглой! Благополучно пропустив мимо ушей «обезьяноящерицу», Роуз мысленно поздравила себя с открытием новых граней характера Хакса (да он умеет по-настоящему злиться!) — и на всякий случай бросила взгляд в сторону двери. — Ты обвиняешь! Меня! В том, что я! Тебя спас?!!! Слова закончились; Хакс выдохнул и кровожадно воззрился на девушку-механика. Роуз рванулась к дверям — и угодила прямо в распростертые объятия Финна. — Ч-что происходит? — заикаясь, вопросил Финн и с подозрением заглянул за спину Роуз. Хакс, все еще красный и пышущий гневом, свирепо подцепил пальцем воротничок кителя и глубоко вдохнул. Финн с недоумением перевел взгляд с него на Роуз. По её лицу медленно расползалась широкая улыбка, рассеявшая часть его подозрений, и экс-штурмовик, пожав плечами, отодвинул подругу в сторонку, чтобы пройти в зал. — Несколько не сошлись во мнениях, — с ядовитой вежливостью пояснил Хакс, на глазах возвращая себе привычную маску холодного спокойствия. Он порывистым движением пригладил волосы и повернулся спиной к двум представителям Сопротивления; было практически видно, что рыжий генерал отсчитывает в уме числа, стараясь взять себя в руки. — Я слышал. Примерно с начала коридора, — пряча усмешку, пробормотал Финн. Хакс болезненно поморщился и отрывисто бросил экс-штурмовику: — У тебя какое-то дело ко мне?.. — было видно, что рыжий генерал еле удержался от попытки вновь назвать Финна по номеру. Или от ответного выстрела в ногу, чтобы наконец-то посчитаться за прошлое. — Да, — отозвался генерал Сопротивления и с беспрецедентной прямотой сообщил: — Мне нужен корабль. А лучше несколько. На Мустафар, помочь Рей. Так как вы, сэр, теперь мой главный начальник, Дэмерон посоветовал мне обратиться к вам. Воцарившаяся пауза была многозначительной и по-своему неловкой. Мятежно задрав подбородок, Роуз бросила косой взгляд на Хакса и решила, что Корусант не стоит войны, а её комментарии — еще одного витка разборок, который, конечно же, начнется, как только рыжий генерал закончит разговор с Финном. Затем она взглянула на взъерошенного Хакса, подозрительно неловко прижимающего к себе правую руку… и тут с Роуз случилось легкое раздвоение личности. Одна часть, тщательно скрываемая от окружающих по причине своего безнадежного романтизма, отметила, что рыжему генералу очень к лицу легкая растрепанность и выражение задумчивой ярости на лице. Вторая, реалистичная и полная мрачного цинизма, решила, что Хакс явно что-то скрывает. И что пора бы его разоблачить. …Нет, ни одна из двух личностей не вкладывала двойного смысла в эти слова. — Следуй за мной, — наконец, сказал Хакс и чеканным шагом вышел из зала, направляясь к капитанскому мостику.***
Роуз едва поспевала за широкими шагами Хакса и привычной быстрой походкой экс-штурмовика; она все-таки отстала в коридоре, ведущем к капитанскому мостику, и Финн, оглянувшись, придержал шаг, чтобы подождать подругу. Девушка-механик слегка улыбнулась другу — но в её улыбке давно уже не было того романтического восхищения, с которым она раньше смотрела на Финна, героя Сопротивления. Увлечение прошло, сменившись настоящей, глубокой дружбой, и, кажется, они оба были по-своему этому рады. В эти дни Финна чаще можно было увидеть с Джанной, с которой их объединяло орденское прошлое и история жизни, а Роуз вновь вернулась к единственной в своей жизни страсти — к борьбе с несправедливостью, к Сопротивлению. — Он нас ждать не будет, — напомнил Финн, дернув головой в сторону скрывшегося за поворотом Хакса. — Да уж, — Роуз скривилась при мысли о рыжем генерале. — Редкий засранец. Как же меня бесит, что у него с рождения было всё, и он все равно умудрился выплыть вверх даже после нашей победы. Говорят, дерьмо банты тоже не тонет. — Ну, не совсем всё, — хмыкнул Финн, бросив косой взгляд в глубину коридора. — Мы, штурмовики, иногда бывали свидетелями его встреч с отцом. Поверь, тебе намного больше повезло с семьей. Да и я считаю, что лучше быть сиротой, чем иметь отца, который открыто желает, чтобы ты сдох. — Чего-о? — такого Роуз не ожидала. — Почему ты мне раньше этого не говорил? — Ты не спрашивала, — безмятежно пожал плечами Финн, и девушка еле удержалась от того, чтобы заехать непонятливой дубине по шее. — Ребята шептались, что Армитаж незаконнорожденный. Сын кухарки или что-то типа того. И что Фазма убила Брендола Хакса по приказу сына. Глаза Роуз, обычно раскосые, сейчас казались круглыми, как двойные солнца Татуина. — …Безумный сын безумного отца, — добил её чьей-то цитатой Финн — и нетерпеливо потянул за собой, торопя на мостик. Роуз сдалась, позволяя тащить себя по коридорам разрушителя; в голове навязчиво крутилась внезапная, вполне тянущая на мистическое озарение, мысль о том, что человек — сложное уравнение со множеством переменных. И что, наверное, действительно стоит попросить прощения у Рей.***
С мостика Хакс возвращался уже один. Неторопливо, задумчиво, наконец-то позволив себе слегка расслабиться и мысленно вернуться ко всему, что произошло за одно-единственное, но насыщенное до предела утро. Предвыборные дебаты его по-настоящему не занимали; Хакс и не пытался принять участие в выборах. Первый Орден являлся единственной серьезной военной силой на службе новой Федерации, и, как его Верховный лидер, Армитаж и без выборов единолично распоряжался практически всеми её военными ресурсами. Разговоры про должность министра Обороны уже были на волоске от того, чтобы превратиться в реальность, но рыжему генералу нужно было нечто большее: следующим шагом он был намерен подмять под себя всю Службу Безопасности новой Федерации, объединив две самые значимые военные силы в одну. Хакс не сомневался, что поначалу Службу Безопасности возглавит кто-то из Сопротивления, но был уверен и в том, что любой из этой структуры не удержится на своем месте надолго. Порядок был понятием, изначально чуждым повстанцам. Романтика и светлые идеалы плохо уживались с грязными и кровавыми реалиями настоящего мира. Мира, где возвышенные идеи террористов следовало уничтожать в зародыше во имя самого существования государства. Что до информации Лианы Фарр… ладонь Хакса невольно легла на карман со спрятанным в нем инфопланшетом. Шок по-прежнему не проходил — но и заставлял напряженно размышлять о вероятностях. Рей, последний джедай, внучка покойного императора Палпатина. Наследница императорской крови — и по уши влюбленный в нее внук Вейдера. Ну Рен и учудил. Сам по себе факт родства Хакса не смущал: рыжий генерал, сам не новичок в мутных водах сложных семейных отношений, был уверен, что особой любви Рей к деду не испытывала. Если вообще знала о своем предполагаемом родстве. Да и семьи чувствительных к Силе людей, династии джедаев, традиционно отличались трагичными судьбами: кто-то из родственников непременно пытался убить другого… Вейдер и Рен, Скайуокер и Вейдер, Рен и Скайуокер, перетасуй колоду в любом порядке, получишь на выходе карту Идиота. Хакс приложил ладонь к панели, открывая доступ в свою каюту, и зашел внутрь. Призрак соткался из пустоты прямо на его пути, чуть не заставив Армитажа с размаху вписаться в мерцающий силуэт Кайло Рена. Рыжий генерал отступил на шаг назад и с раздражением сцепил руки за спиной. Призрак с иронией поднял бровь, как никогда напоминая выражением лица свою мать, принцессу Лейю. — Дроиды могут включить сами себя не больше, чем мертвец может встать и пойти, — Хакс вздохнул. — Так сказал мой отец. Как обычно, ошибся. Чего тебе надобно, Рен? — Ты обеспокоен, — прищурившись, с уверенностью сказал Кайло Рен. То ли криффов джедай все-таки умудрился считать из головы генерала самую громкую мысль, то ли нагло подсматривал и подслушивал в зале совещаний. — И это как-то связано с Рей. Вместо ответа Хакс молча вытянул из кармана инфопланшет Лианы Фарр и развернул его экраном к призраку. Твоя ненаглядная мусорщица — внучка Палпатина, Рен. Ты знал?.. — Если она появится на Корусанте, я буду вынужден выдать ордер на её арест, — ровным тоном сообщил Армитаж. — Некстати, — со вздохом, но без удивления пробормотал его заклятый враг и невольный сообщник, и Хакс с непонятной злостью уверился, что да, бывший Верховный лидер действительно знал, кому предлагал свою руку. Ты вообще хоть иногда думаешь головой, Рен?.. — Ты собираешься предать это гласности? — Нет, — Армитаж был мрачен. — Наложил высшую степень секретности. Надеюсь, Сопротивлению хватит ума сделать то же самое, если информация попадет им в руки. — Почему? — с любопытством осведомился призрак. Хакс явно колебался. — Я бы предпочел пока оставить причины в стороне, — уклончиво сказал он. Причин было несколько, но рыжий генерал не был уверен, что говорить правду Рену было хорошей идеей. Во-первых, Сопротивление могло по-прежнему решить, что им нужен последний джедай… или сама Федерация могла решить возродить какой-нибудь Орден Света на страже порядка. Во-вторых, кровь императора автоматически делала девчонку подходящим материалом для наследницы-марионетки, которой можно было размахивать, как флагом, для сплочения вокруг себя различных сил. В обоих случаях информацию лучше было придержать сейчас, чтобы с толком использовать её потом. Мрачная понимающая улыбка на лице Кайло Рена говорила о том, что идеи Хакса все-таки не были такими уж секретными и тайными. — Ко мне приходил твой юный ученик и просил корабль, — с кривой улыбкой сообщил рыжий генерал, отказываясь и дальше обсуждать грозившую неприятностями тему мусорщицы. — И ты дал? — со смешком осведомился Рен, не спрашивая о том, почему рыжему генералу вздумалось назвать Финна его учеником, и Армитаж посчитал это своеобразным признанием его интеллекта. Хакс обошел призрака и положил инфопланшет на стол. Утро после бессонной ночи никак не желало превращаться в полноценный день; в голове по-прежнему были нарушены какие-то связи, отчего Армитажу хотелось бросить ко всем ситхам привычную выдержку и просто говорить то, что он действительно думает. — Хакс. Мое время здесь ограничено, — знакомая тихая угроза в голосе Рена не возымела никакого действия. Рыжий генерал устало обернулся: — Что, Рен? Да, дал. Действительно, Армитаж все-таки выделил достающему Финну звездный разрушитель классом чуть послабее «Миротворца», выдав его капитану еще второе, тайное задание в нагрузку к очевидной миссии спасения. — Это не мое имя, — призрак разглядывал потолок, не встречаясь взглядом с бывшим врагом. — Тогда как — Соло? Прости, передёргивает, — Армитаж слишком устал для потуг на вежливость, но давний соперник никогда её и не просил, и сейчас это было облегчением. — Тоже, — с кривой улыбкой признался призрак. — Но ты тоже носишь имя отца. — Убитого. Как и ты, — Хакс был в странном настроении. — Рен, призраки могут видеть будущее? Или настоящее? — Не знаю. Я не могу. — Обидно для потомка династии мистиков. — Что у тебя на уме? — Кайло Рен хмурился, разглядывая рыжего генерала так, словно хотел отправить его на полное обследование в медицинский отсек. И ты туда же. Отвали. — Все то же. Все то же… — Хакс опустился на диван, откинул голову и закрыл глаза, не смотря, остается ли еще рядом призрак старого врага. — Порядок, Рен. — Хакс, на самом деле весь смысл — в том, кто ты есть, — донеслось из окружающей Армитажа благословенной темноты. — Поверь мне, я знаю, как это бывает.Корусант, здание бывшего Сената, ближе к вечеру
Лиана Фарр, красавица-блондинка из Службы Безопасности Первого Ордена, сейчас не была ни красавицей, ни блондинкой. Грубая мешковатая одежда скрывала под собой её точеную фигуру, а волосы, еще недавно светлые и заплетенные в добрую сотню тонких длинных кос, были надежно упрятаны под черным париком. В таком виде она прошла все три вида проверок перед доступом в кабинеты членов Совета, и сбросила свое коричневое невзрачное одеяние лишь перед лицом главы оппозиционеров, предварительно убедившись, что в кабинете они одни, и комната чиста от подслушивающих устройств. Под маскировочной одеждой обнаружился черный обтягивающий комбинезон, сразу придавший фигуре девушки откровенно зловещий характер. Высокий красивый мужчина с черными волосами, Райм Левелл не обратил никакого внимания на чудесное перевоплощение сообщницы: его интересовал лишь результат. — Ты передала ему информацию? — осведомился он, и стало слышно, что в голосе Райма есть нотка какого-то неуловимого, непривычного акцента. — Да, все прошло, как мы и думали. Армитаж Хакс идиот, он безумен настолько, что верит лишь в технологии и порядок. И в силу, — с нескрываемым презрением отозвалась Лиана. — Но грубой силой нельзя добиться власти, и это станет его падением. — И началом нашего триумфа, — согласился глава оппозиции, повернув голову в сторону бьющего в окна закатного солнца.