Глава 9. Конфликт
I've been looking for a way To bring you back to life And if I could find a way, I would bring you back tonight I'd make you look, I'd make you lie I'd take the coldness from your eyes But you told me, if you love me Let it die
Starset — Let it die
Мустафар
— Рей. — Я хочу увидеть… — она упорно цеплялась за ускользающее сквозь пальцы видение, не желая возвращаться в реальный мир, пока не увидит исхода. Будущее было в движении, но стремление увидеть, чем закончится бой, было сейчас сильнее всех разумных доводов. — Рей! — нотки бессильной ярости определенно принадлежали Кайло Рену. — Бен, — Рей распахнула глаза и почувствовала обволакивающее тело тепло; на какой-то момент все её тревоги отступили, боль в ранах утихла. В этом тепле хотелось утонуть, забыться… она с трудом подавила импульс закрыть глаза вновь. — Ты мне снился. — И как я там? — на лице Кайло Рена появилась слабая улыбка, неожиданная, как проглянувшее сквозь грозовые тучи солнце; дыхание перехватило, и Рей не сразу осознала вопрос. Отголоски видения все еще таились вокруг… почему он не заглянул в её сны, как делал раньше? Может, дело было в том, что видение касалось него самого? Перед глазами вновь всплыли последние моменты туманного сражения. — Ты был героем, — в её шутливом ответе невольно прозвучало облегчение, потому что в видении Бен действительно побеждал. — Интересно. В моих снах я обычно все делаю не так… — тихий смешок призрака отдался в сердце застарелой болью; Рей судорожно вдохнула, прижавшись к его плечу лбом — и закашлялась, запоздало сообразив, что по пещере по-прежнему разливается полный серных испарений воздух, от которого идет кругом голова. И что она сидит на земляном полу, поддерживаемая чужой рукой, почти материальной, почти настоящей, почти теплой… рукой призрака, мертвеца. Связь между ними пошла сияющей рябью, соединяя мысли и чувства обоих в один сплошной яркий поток. Они оба не хотели нарушать магию этого момента: её горячий лоб, уткнувшийся в его плечо жестом поддержки, его собственная, неловкая и непривычная к подобным вещам рука, с почти полным ощущением физического контакта обнимающая её за плечи. Какая-то часть его самого, изголодавшаяся по простым прикосновениям, просто хотела сидеть так как можно дольше, не разрывая контакта… но Бен знал, что не сможет долго концентрировать волю на иллюзии. Это все не настоящее. Рей вздохнула и отстранилась, подняв на него несчастные глаза. — Ты можешь остаться?.. — Рей, — он обескураженно вздохнул и выразительно обвел рукой пещеру, напоминая ей о реальном мире. — Вставай, тебе нельзя здесь оставаться. …Погоня. Мустафар. Воздух, которым нельзя дышать. Крепость Вейдера, которую еще нужно найти. — Нельзя, — со вздохом согласилась Рей и взглянула наверх, прикидывая, сколько усилий понадобится, чтобы выбраться из подземной пещеры. На первый взгляд казалось, что для мусорщицы с Джакку это не будет проблемой. …Стоило ей отвести взгляд, как призрак растворился в темноте пещеры. Сцепив зубы, Рей оторвала лоскут от своей черной рубашки и скрутила его в импровизированную маску, способную хоть как-то отфильтровать ядовитые испарения. Обвязав полученный фильтр вокруг нижней части лица, она подпрыгнула, ухватилась за корень и решительно полезла вверх, навстречу алому небу Мустафара.Без места, без времени
Мустафар. Она на Мустафаре. Из всех возможных планет… Кайло Рен, неуравновешенный ученик ситха, давно бы отдался своим эмоциям без остатка, с упоением громя первую же попавшуюся под горячую руку каюту на разрушителе. Бен Соло, сейчас не меньше своей второй ипостаси желавший что-нибудь разрушить и поджечь, был поневоле ограничен своим посмертным бытием: в тумане разрушать было нечего. Мустафар, обитель Вейдера. Мустафар, пропитанный Темной стороной от атмосферы до самого ядра планеты. Как он мог не понять, что она отправится именно сюда?! Больше всего он был рад тому, что рядом сейчас не было Анакина Скайуокера. Наверное, Кайло Рен всерьёз бы попытался прирезать ехидного предка с никчемным чувством юмора, уже просто за то, что тот построил свою цитадель именно здесь. И наплевать, что тот уже мертв. — Ты искал способ ограничить… это? — Бен скрипнул зубами и медленно развернулся навстречу знакомому голосу. Ну да, конечно, легендарная удача Соло. К услугам его отца была вся удача Галактики, но везение сына устремлялось по той же шкале в направлении дна. Нет, смерть действительно не была концом всего: призраки были везде, стоило ему обернуться. — Ограничить — что? — он уставился в туман, не желая встречаться с проницательным и откровенно насмешливым взглядом деда. — Я понятия не имею, почему наша связь все еще на месте. Самая простая причина была слишком страшной, чтобы озвучивать её вслух. Эта тварь мертва, она должна быть мертва… но ведь один раз его уже считали мертвым. Куда попадают призраки ситхов?.. Анакин ждал, вздернув бровь и скрестив руки на груди. — Возможно, какие-то остаточные эффекты, — Бен мрачно скрестил на груди руки, отказываясь развлекать теориями призрак деда. — Если подумать, она — единственный человек в истории, переживший смерть второго из диады, — не обращая внимания на внука, начал рассуждать вслух старший Скайуокер. А что, были еще и другие, помимо нас?.. Мысль была… отрезвляющей. — Спроси себя, почему ты не можешь управлять вашей связью, — вопрос, который вопросом не прозвучал, все же требовал ответа: это было написано на лице Анакина. — И почему я не могу управлять этой связью? — с типичным для Кайло Рена раздражением пробормотал себе под нос внук Вейдера. — Потому что даже не пробовал? — с ухмылкой предположил Анакин. — Да провались ты, — пробормотал наследный принц Алдераана и со всей силы пнул очень кстати проявившийся в тумане камень. Крифф, как тебя раньше не прибили… и как ты вообще дожил до своих лет?! — Душил Силой несогласных. Почти не спал. Примерно, как ты, но ты начал позже, — Анакин смотрел на Бена, насмешливо изогнув бровь, и была какая-то непередаваемая ирония в том, что внешне дед выглядел намного моложе собственного внука. — Так и думал, — пробормотал Бен, окончательно расставаясь с иллюзией того, что призрак Вейдера может сказать хоть что-то полезное. И зачем я все эти годы пытался получить от него совет? Знал бы раньше, многое случилось бы иначе. — Полумеры — это не про нас, — хмыкнул старший Скайуокер и стряхнул несуществующую пыль со своего рукава, подозрительно напомнив этим жестом Люка на Крейте. — Ты вообще думал, что с ней будет, если ты погибнешь во святости, призвав самую редкую из всех способностей Силы? Способность, кстати говоря, изначально принадлежащую Тьме? Бен не поднимал глаз от серой поверхности туманного мира. Из всех идиотских вопросов… Да кто вообще размышляет о последствиях, уже прыгнув с обрыва?.. — В отсутствие Тьмы Свет… сереет, и то же происходит в обратном случае. И не говори мне о физике, здесь работают совершенно другие законы. Ты — Свет, которого больше нет. Она — Тьма, которой скоро не будет. Балаааанс, — иронично протянул Анакин, но в светлых беспощадных глазах первого Скайуокера не было веселья. Наоборот, мрачное ожидание — словно дух того, кого когда-то звали Вейдером, ждал и никак не мог дождаться, пока его потомка посетит долгожданное озарение. Бена передернуло; он и при жизни устал от людей, пытающихся наставить его на истинный путь. — Свет. Смеешься? Наоборот. Тьма, которой скоро не будет. Что-то в словах деда обеспокоило Бена, но мысль ускользала, не давалась в руки. Почему — не будет? — Твое недоверие меня беспокоит, — в голос Анакина вкрались интонации Вейдера; даже голос, казалось, стал звучать иначе, ниже — и словно сквозь респиратор маски. — Возвращение с Темной стороны в Свет — семейная традиция Скайуокеров. Но неужели тебе нужно напоминать, чья она внучка? — Ты говоришь так, будто кровь важна, — зло бросил Бен. Разговор ушел куда-то не туда, и ощущение важности сказанных слов пропало, оставив лишь медленно закипающую ярость. Никто не может ранить тебя сильнее семьи. — Ты подтвердил это всей своей жизнью, — Анакин смотрел понимающе, как может смотреть лишь тот, кто знает, что такое боль. — И смертью тоже. Бен на мгновение позволил себе отвлечься от принятого духом облика и погрузиться в ощущения: погрузился — и невольно вздрогнул. Сила ластилась к призраку Вейдера верной до гроба ситховой гончей, складываясь вокруг него в сложные, наполненные странной энергией паттерны. — Она смогла доказать обратное. — Она никогда не была одна. Вас всегда было двое. Лишь теперь она осталась одна, — голос Анакина звучал так, словно его терпение уже истощилось до предела. — Я знаю, — мысли путались; присутствие Вейдера по-прежнему превращало туманный лимб в место, разрываемое на части силами, слишком мощными для этой реальности. Хотелось сказать призраку уйти, оставить его в покое, провалиться сквозь землю — и никогда, никогда больше не лезть со своими криффовыми советами и разговорами. — Знаешь? — ситх с сотканной из дыма рукой, во всех прочих отношениях слишком материальный для мира духов, выступил из теней позади Анакина, словно стоял там давно, ожидая лишь знака, чтобы выйти на сцену. Театр. Жалкое представление. — Просто скажите прямо, — прорычал Кайло Рен, больше всего на свете сейчас желающий избавиться от проклятых призраков, на прощанье засунув им в глотку намекающие на мистическое озарение речи, в которых он никогда не был особенно силен. Очередной учитель с туманными фразами? Еще не хватало. — Для умного парня ты тот еще идиот, — низкий голос ситха с татуировкой вновь нес в себе обертона насмешки, но слова, сказанные им дальше, были жестокими в своей ясности: — Она умирает. И это твоя вина. — …Что?! — сердце рухнуло куда-то вниз, к ядру планеты, и Сила вокруг внука Вейдера взвихрилась темной воронкой концентрированной ярости. Гнев всегда был тем ответом, что лежал на поверхности; был инструментом, убежищем, балансиром — ответной реакцией на доминирующий над жизнью Кайло Рена страх. — Объясни, — с тихой, мрачной решимостью потребовал последний Скайуокер. Потребовал, вместо того, чтобы просить, но ситх, кажется, не увидел в этом ничего такого. — Это сделал ты. И, отчасти, она. Вы оба. Она позвала тебя — но ты пришёл. И, чтобы дать тебе силы вернуться, ваша связь забрала их у неё. …Все загадки сложились в ответ. Они были связаны, связаны самой Силой, связаны даже за порогом смерти — и, чем сильнее был он на этом физическом плане, тем больше силы теряла Рей. Вместе, рядом, они все еще могли черпать друг у друга доступные силы… но неизбежная реакция, откат, практически полностью приходилась на неё. Их связь её убивала. И, значит, эту связь необходимо было разорвать. Он пригнул голову, так, что упавшие на лицо волосы скрыли горящие яростью глаза, и зло бросил Анакину: — Ты. Почему ты мне не сказал? — Некоторые вещи не меняются, — протянул обладатель призрачной руки, окончательно выступая из теней навстречу Кайло Рену. — Джедаи всегда лгут, ситхи всегда говорят правду. Ведь так, Избранный? — Я принес равновесие в Силу, — сумрачно отозвался Вейдер, и вся ярость, пришедшая на зов Кайло Рена, разбилась об окружающее его золотое сияние Силы. — И ты — твоя судьба так же неразрывно связана с велением Силы, как её и моя. Бесполезно сопротивляться. — Даже у Силы есть свои планы — на меня и на неё… Да пошли вы все к ситхам, — отчаянно выдохнул Бен. Ты не мог сказать прямо. Поэтому загадывал свои проклятые шарады. Ведь так? — Она умрет без него, — сказал Анакин, повернув голову к тому, на чьем лице паутиной лежала татуировка. — Она умрет с ним, — эхом отозвался ситх. — Так, как сейчас. Уже умирает. — Я разорву связь, — сцепив зубы, бросил Бен. — Вспомни, что вы сделали с моим мечом, — сказал Анакин — и растворился в тумане одновременно с ситхом.Корусант, кантина «Пьяный гандарк»
Куртка Хакса, прожженная насквозь и испачканная кровью, аккуратно висела на спинке стула; на самом стуле, выпрямившись, как на параде, сидел сам Армитаж — и изо всех сил старался не нервничать при виде девушки-забрака в коричневом балахоне, подступившей к нему с ножницами и пачкой бинтов. Длинные фонари, с помощью которых команда Антиллеса изображала джедайскую полицию, были небрежной грудой свалены на столе, вместе с кучей виброножей и неисправных бластеров. Желание потянуться за бластером было практически неодолимым. — Вадре — наш медик, — стягивая через голову второй джедайский балахон, успокаивающе сообщил вездесущий Антиллес, от которого не укрылась нервозность генерала. Третий балахон, до этого надетый на чернокожем штурмовике, уже валялся на столе с трофейным оружием, а сам FN-2187, обладатель единственного настоящего светового меча, о чем-то тихо совещался с девушкой в доспехах, предоставив четвертому члену их команды диверсантов профессионально обшаривать трупы деваронцев и бармена. О том, что темнокожая девчонка с прической взрыва на Кашиике тоже была штурмовиком, Хакс догадался без особого труда — достаточно было посмотреть, как она неосознанно держит вдолбленную тысячами тренировок осанку. Программа обучения штурмовиков Первого ордена была создана его отцом, и никто лучше Армитажа не мог определить ее следы в движениях и поведении людей. Итак, еще один дезертир. Итого — два дезертира, один из которых пытается строить из себя джедая, Антиллес и забрак. С Иридонии? Интересно. — Я с Кореллии, — с отчетливыми интонациями Пяти планет сообщила девушка, втыкая в руку генералу шприц. Хакс не дернулся, заставляя себя сидеть спокойно; при всей своей неприязни к инородцам, он не собирался настраивать против себя медика, который твердо вознамерился сделать ему перевязку. Если бы не россыпь алых рогов на лбу и выше, Вадре Гесто вполне бы сошла за человека; черные волосы были заплетены во множество косичек, а общий тон кожи был чем-то средним между цветом обоих штурмовиков и бледностью самого Хакса. Если не обращать внимания на яркие желтые глаза, можно было вполне представить на ее месте орденского врача. Девушка-забрак уверенной рукой сдернула с плеча Верховного лидера прожженную рубашку и наклонилась, чтобы поближе рассмотреть рану. За спиной кореллианки нарисовалась Роуз Тико, с нахмуренными бровями разглядывая рыжего генерала. Выражение её лица было чем-то средним между «так тебе и надо» и «спасибо, что спас». Армитаж раздраженно покосился на нее, но сказать ничего не успел, потому что Вадре с безжалостным любопытством медика принялась исследовать края раны, и Хакс невольно завопил. Роуз с явной тревогой посмотрела на забрака, но все же удержала язык на привязи. — Нужна доза больше, — задумчиво пробормотала Вадре, бестрепетной рукой втыкая в генерала еще один шприц. Лекарство мгновенно разлилось по кровотоку, приглушая боль, и Хакс облегченно обмяк на стуле, с некоторым недоумением наблюдая, как лампы под потолком начинают кружиться в причудливом танце. — Сколько ты ему вкатила? — не выдержала Роуз Тико. Антиллес тут же технично оттер её в сторону и наклонился над раненым, испытующе заглянув ему в глаза. Тяжелый вздох Веджа означал, что увиденное ему не понравилось. — Вадре. Он человек. Не забрак. Опять? — Подумаешь, посмотрит цветные сны, — буркнула медик, но все же виновато покосилась на командира. — Отойдите, — раздраженно заявила девушка в доспехах, пластичной походкой приблизившись к полевому лазарету. Она обработала свою рану сама, с самого начала отказавшись от помощи Вадре, и уже красовалась аккуратной перевязкой на предплечье. — Финн, вы что, не могли найти нормального медика?! Способного рассчитать дозу без инфопланшета? — Это к Антиллесу, — быстро отозвался бывший штурмовик, и Хакс, даже сквозь одурманенный лекарством мозг, осознал, что эти двое видятся не первый раз. Полезный на будущее факт. Возможно, даже не придется задерживать девчонку в доспехах для допроса, достаточно будет вызнать у FN-2187, кто она и как связана с безвременно почившим информатором… возможностей было много, но думать о них сейчас было откровенно тяжело. Хакс изо всех сил постарался хотя бы свести в фокус пляшущие вокруг светильники и сосредоточиться на происходящем вокруг. Кому нужны враги, когда есть такие союзники, мелькнула шальная, но в чем-то верная мысль. За ней пришла еще одна, и зачем вообще покушаться на Верховного лидера, когда достаточно просто позвать к нему врача?.. Вадре закатила глаза и фыркнула, но все же позволила Алым доспехам плюхнуть на стол свой собственный набор первой помощи; руки в красных перчатках пробежались по составляющим коробки, а затем девушка, вздохнув, подняла руки к шлему. Технически, её нужно было назвать Золотыми доспехами: алым был лишь сам костюм, пусть и включающий в себя какие-то слои защиты, а все, что состояло из металла, сияло тусклым золотом. Шлем лег на стол, рядом с выставкой оружия; девушка, хмуря брови, наклонилась над генералом, и Армитаж уставился в яркие зеленые глаза на удивительно прекрасном лице. Сердце пропустило удар. Рыжий генерал закрыл глаза, проклиная циркулирующее в крови лекарство, и постарался сосредоточиться на изобретении наказания, достойного проклятого забрака. — Сделайте что-нибудь уже, иначе нас точно обвинят в попытке убить Верховного лидера, — в голосе чернокожего штурмовика была откровенная паника, но Хакс уже не мог достойно отреагировать на юмор ситуации. Забытье накрыло его тяжелым ватным одеялом, и окружающий мир окончательно провалился в преисподнюю. …Первым, что он увидел, вернувшись в мир живых, был испытующий взгляд Антиллеса. — Вы всегда так… лечите? — не без труда выговорил рыжий генерал, преодолевая общее нежелание своего организма чем-либо двигать, включая язык. — Добро пожаловать в Сопротивление, — усмехнулся Ведж, с явным облегчением выпрямляясь. Боли больше не было, а свежая перевязка на месте раны свидетельствовала о том, что шанс дожить до следующей заварушки у него все-таки есть. Хакс не без усилия повернул голову и осмотрел разгромленную кантину. Бывшие штурмовики все же навели некое подобие порядка, заметая следы перед приходом полиции: трупы деваронцев исчезли, исчезла кровь с пола и самые явные следы драки; выставка оружия на столе существенно уменьшилась, и FN-2187 с Роуз Тико как раз были заняты укладыванием оставшегося в одну большую черную сумку. Девушка-штурмовик прибиралась в кантине, с опаской обходя квадрат, в котором сейчас находился её бывший начальник, и Армитаж понимающе хмыкнул, оценив её сообразительность. Обладательница золотых доспехов исчезла, прихватив с собой возможность подробнее узнать, что вообще хотел сказать ему информатор, но Хакс не ощутил разочарования, потому что теперь знал, через кого может проследить её местонахождение. Рыжий генерал, привыкший мыслить масштабно, не хотел размениваться на допросы — для этого у Сноука были дроиды и Рен. Дело для другого дня. — Жаль, что никого так и не удалось взять живьем, — мрачно произнес Антиллес, наблюдая, как Вадре собирает свои инструменты. — Чьей светлой идеей была эта… джедайская засада? — даже находясь под действием обезболивающего укола, Хакс не потерял стремления дойти до сути. Если, конечно, в безумных выходках Сопротивления была хоть какая-то суть. — Моей, — признался Ведж, с легкой улыбкой прокрутив в руке рукоять фонарика-светового меча. Антиллес взгромоздился на стойку разгромленного бара и с нее вещал, как профессор с кафедры. — Просто фактор неожиданности. Они так удивились, увидев целую пачку незнакомых джедаев, что напрочь позабыли про всех вас. — Допустим, — Хакс был мрачен. — У меня два вопроса. Первый — куда делись мои штурмовики и та пятерка из Сопротивления. Второй — что вы вообще делали в этом месте? — Вели свое расследование, — уклончиво сообщил Ведж. — Думаю, никак не связанное с вашим. Что до подкрепления… Финн нашел трупы всех семерых — в подсобке кантины. На какой-то момент рыжий генерал потерял дар речи. Отчет для прессы, уже почти скомпонованный в уме, рассыпался на части; теперь операция, как её ни поверни, выглядела откровенным провалом. Более того, ни слова о произошедшем не должно было просочиться в прессу, иначе вопиющая некомпетентность нового правительства Корусанта стала бы очевидной для всей Галактики. «Первая же совместная операция Первого Ордена и Сопротивления закончилась абсолютной катастрофой…» — Армитаж представил заголовки новостей и мысленно содрогнулся. — Двенадцать трупов — и ни грамма полезной информации, — пробормотал Хакс, отказываясь верить в итоги. — Шестнадцать, — со вздохом признался Ведж. –Еще четыре попались по ходу нашего расследования. — Замечательно, — с сарказмом подытожил Хакс и потер виски; голова генерала работала, как вычислительный компьютер, перебирая вероятности и возможные последствия. Одно место, одно время, разные векторы. Действительно разные? Таких совпадений не бывает, и те, кто стоял за всей этой горой мертвецов, все-таки ушли, я уверен в этом.— Я практически не сомневаюсь, что эти два расследования связаны между собой. Впрочем, это мы обсудим позже. Антиллес, так как насчет моего предложения? Ведж вздохнул и устало провел ладонью по лбу. Армитажу не надо было читать мысли, чтобы уловить момент, когда нежелание уступило место осознанию необходимости. Да, пусть это станет твоим долгом, Антиллес. И мотивы мне сейчас не важны. — Я согласен. — Отлично, — рассеянно отозвался Хакс и поднялся со стула, отыскивая глазами свой бластер. Бластер обнаружился в руках штурмовика: побелевшими пальцами сжимая оружие, Финн отстраненным взглядом смотрел в пустоту. — Рей. Она в опасности, я почувствовал это в Силе. Хакс уставился на бывшего подчиненного полным неверия и отвращения взглядом. Только не еще один криффов джедай.Мустафар
Спустя пару часов Рей была твердо уверена в том, что Мустафар — худшая планета Галактики. Полные раскаленной лавы трещины все еще пересекали её поверхность, несмотря на многолетние попытки поклоняющихся ситхам сектантов восстановить хотя бы часть территории, некогда бывшей садом; напоенный серой воздух с каждым шагом казался все менее пригодным для дыхания, но девушка еще держалась, словно по невидимому компасу, приближаясь к одному определенному месту. …Стоило сдаться Силе, чтобы понять, где фокальная точка всей той давящей темной энергии, что буквально затопляла собой планету. Стремительный прыжок перенес её через очередную трещину в поросшей багровой травой поверхности. Рей мягко приземлилась — и напряглась, почувствовав впереди, за нагромождением черных камней, живые существа. Положив руку на рукоять меча, она медленно обошла завал. Погоня отстала еще в лесу, потеряв свою добычу в момент её падения в пещеру. На Мустафаре было невероятно сложно тянуться к привычной ей Силе, но Рей все же чувствовала, что по её следам никто не идет. …Их было около тридцати — невысоких существ в широких капюшонах, чьи глаза были закрыты защитными очками, а лица замотаны пропитанной каким-то веществом тканью. Информация, с которой Рей ознакомилась перед полетом, гласила, что единственным населением планеты являются адепты темных культов — последователи Дарта Вейдера, охраняющие его храм. Что ж, кажется, храм она нашла. Рей медленно сняла с пояса меч и, вытянув руку перед собой, зажгла зловещее красное лезвие. На какое-то время планета, казалось, затаила дыхание — и единственным звуком на багровой равнине стал треск чистой энергии в нестабильном мече. Сквозь Силу она почувствовала острый укол удивления и страха со стороны стражей храма; был в их реакции еще какой-то подтекст, похожий на узнавание, и девушка поняла, что местные жители не впервые видят алое лезвие в её руке. Бен. Ты здесь был, ведь так?.. Существа медленно расступились, открывая ей проход. Рей перевела дыхание, не сразу сообразив, что драки не будет, и медленно пошла по направлению к тянущимся вверх обсидиановым скалам, настороженно косясь на сжимающие дубинки руки. Они так и не напали — и девушка почти сразу забыла о существовании поклонников Вейдера, ступив на первую же треснутую плиту разрушенного храма. …Он походил на ее «Шёпот», устремляясь вверх, к небу, сложенными черными плоскостями — только вместо матовой окраски истребителя стены блестели черным зеркалом обсидиана. Темная сторона заполняла гладкие черные стены; растекалась водами океана по исчерченному трещинами блестящему полу; удушающими миазмами наполняла воздух. И все же, в этой черноте была и своя притягательная, опасная свежесть, чем-то похожая на запах озона после грозы. Темная сторона несла с собой опасность — и секреты, ждущие, чтобы их открыла рука достойного. Древние стены буквально источали тишину, глуша все звуки; шаги Рей были почти неслышными, и она невольно постаралась идти быстрее, словно эта жуткая, нереальная тишина могла схватить её, стоило задержаться на одном месте подольше. Долгий темный коридор вывел девушку в центр зала; здесь пол не был поврежден, и в зеркальной черноте плит отражалось её собственное лицо — с испуганными, расширенными глазами и взглядом человека, откусившего больше, чем может проглотить. Сквозь трещину в стене виднелся настоящий водопад лавы, бросающий инфернальные блики на обсидиановые стены. Темная сторона ждала, с мягким рокотом накатываясь на берега, как океанский прилив, и тут же отступая, чтобы вернуться. В зале не было ни единого предмета, подходящего хоть для какого-либо ритуала, но Рей верила, что Сила подскажет ей путь, как это было всегда. Бен появился из теней — черная фигура на алом фоне пылающих огней — и стремительными шагами прошел в центр зала; остановился у гладких ступеней, ведущих к возвышению, и поставил ногу на первую из них, словно собирался пройти до конца. Он взглянул на Рей: спокойно, выжидающе. Как всегда в его присутствии, на неё теплой волной накатило облегчение. — Бен, — она знала, что намерена была поступить вопреки его желанию, его воле. Знала, и не могла полностью подавить страх перед тем, что ждало впереди. — У меня получится?.. Он взглянул на нее с легкой, едва заметной улыбкой, словно предлагая не бояться; отдавая должное намерению, но отбрасывая возможность, не способную осуществиться. — Ты чувствуешь Силу здесь?.. — в его голосе было отстраненное любопытство, и Рей с трудом подавила всплеск раздражения, которое всегда вызывала в ней эта его ипостась. Ученый, исследователь, школяр. Нашел время. — Темную сторону, — все же ответила она, опустив глаза на свое отражение в зеркальных плитах. — Только её. Она… зовет. — Тьма зовет тебя, когда ей есть, что сказать, — беспощадная правда его слов казалась почти оскорбительной. — Каждый из нас хотя бы раз в жизни слышит этот зов. Ей не нужно было спрашивать, звала ли его темнота. И она сама — на Ак-То, в видениях, в пещере… Темная сторона обладала всем терпением мира. Возможно, она дождется. Возможно, нет. — Я слышу её зов, — негромко отозвалась Рей. Он всегда говорил ей правду, и заслуживал той же откровенности в ответ. — И её обещания… — Она приходит легко, Рей, — Бен встретил её взгляд, как встречал разящий клинок среди брызг океана — твердо и решительно, не сдерживаясь, но и не атакуя в ответ. — Слишком легко, и каждый раз ты платишь свою цену за эту легкость, пока не становится нечего отдавать. — Все это время я следовала за твоим Светом, — тихо сказала она, медленно поднимаясь по ступенькам на возвышение. Призрак остался позади, за спиной, и Рей повернула голову, чтобы посмотреть на него через плечо. — Я так и не избавился от него, — ей почудилась нотка странной тоски в почти лишенном эмоций голосе, и она свела брови, стараясь поймать его взгляд. Это говорил не Бен, полный сострадания и одновременно иронии. Но и не Рен, этот воплощённый конфликт в маске. Здесь было что-то иное… что-то опасное, непредсказуемое. Нога замерла над последней ступенькой. — Бен. Что ты скрываешь от меня? — Ты не сможешь этого сделать, — ровным голосом сказал Кайло Рен, подняв на нее полные сожаления и стальной решимости глаза. Рей встретила его взгляд — и сделала последний шаг на возвышение, наверх, в средоточие всей силы этого места. Древний храм ситхов, крепость Вейдера; место, где тысячелетиями пытались раскрыть секрет бессмертия и вечной жизни; пытались с такой страстью, что это желание буквально пропитало собой поверхность планеты. Темная сторона стелилась вокруг нее, заполняла туманом их связь, не давая прочитать мысли и эмоции — но и в этой обволакивающей тьме она увидела крохотный огонек Света. Мы выбираем свет не потому, что это хорошо. А потому, что это свет. «Нет смерти, есть только Сила…» — и строки Кодекса Джедаев внезапно сложились в ответ, больше не ускользая сквозь пальцы неверным сиянием потаённого смысла. Сила, темная и светлая, единая, свивалась в двойную спираль ДНК, исходя откуда-то из самого ядра планеты; накапливалась вокруг, грозя прорваться чем-то мощным, чем-то, что было практически невозможно контролировать… Она закрыла глаза, с внезапной уверенностью концентрируясь на потоке Света, несущем жизнь. Холод и боль обрушились на него непосильным грузом, и присыпанный пеплом огненный водопад на периферии зала исчез, открывая взору ледяную стену, простирающуюся до самых небес. Он больше не слышал звука водопада, не слышал грозного рокота лавы, как будто ледяная стена поглотила все звуки, оставив лишь белое безмолвие усыпанной пеплом равнины. Прозрачный хрусталь барьера позволял видеть стоящих по ту сторону людей — все тех же, знакомых и забытых, ненавидимых и одновременно любимых, но все равно бесконечно далеких. В прошлое нельзя вернуться. Протянутая к барьеру рука бессильно упала; Бен Соло знал, в этом странном и полном символизма видении, знал без тени сомнения, что, стоит ему коснуться гладкой прозрачной поверхности, как лед рассыпется, и путь будет открыт. Он не желал касаться этой стены. Не желал возвращаться. Не желал больше боли, стыда, страха, вины, всего темного спектра, в избытке прочувствованного за последние годы. Не желал ничего. Какое будущее может быть для такого, как я? Искупления было недостаточно. Он поймал свое отражение в сияющей ледяной стене — и не смог оторвать взгляда от холодной черноты глаз равнодушного незнакомца, у которого больше не было будущего. Оно больше никогда не будет твоим, что бы ты ни делал. Ни потерянная семья, ни друзья прошлого, ни любимая женщина — они больше никогда не будут твоими. Не так, как тебе бы того хотелось. Тогда какого ситха ты за все это держишься?.. Потому что больше не за что. Отпусти. Разорви связь, которая убивает вас обоих. Убивает её, удерживая тебя в иллюзии существования. «Побеждая, я разрываю цепи; Сила освободит меня…» — и зловещие строки Кодекса Ситхов впервые прозвучали правильно, придавая решимости его темному намерению. Вокруг ревел вихрь Силы, объединив Темную и Светлую сторону в один мощный океанский прилив. И посреди сияющего моря Света он потянулся к огням пожара, сулившим разрушение. …Нет ничего в жизни прекраснее цели, холодно сияющей, словно клинок. Моя цель — там, впереди, за дымом и гарью страшного пожара, за пламенем, что расступается передо мной и гаснет, стоит коснуться его ладонью. Она там, где черный дым уносит ветром, она манит рассветом нового дня, обещая, что все будет иначе, лучше, чище… Но уже не для меня. Сквозь всю свою концентрацию Рей почувствовала его присутствие рядом — и открыла глаза, встретившись с бездонной чернотой взгляда Кайло Рена. — Когда мы впервые встретились, я подумал, что ты похожа на рассвет в пустыне, — тихо произнес он, кончиками пальцев почти коснувшись её щеки. — Почему ты говоришь мне это — сейчас? — голос Рей невольно дрогнул, она искала в глазах призрака опровержение своего иррационального, внезапного страха — и не находила ничего. Её концентрация грозила рассыпаться в любой момент. Сила бушевала вокруг, разрывая на части пространство; плиты черного замка трещали, разрушаясь под девятым валом ревущей энергии. — Думаю, потому, что в конце ты начинаешь думать о начале, — хрустальные нити их связи натянулись и лопнули со звенящим треском. — Прощай, Рей. Я иду меж огнями не торопясь, запоминая. Это воздушное золото её взгляда останется в моей памяти навсегда, когда больше ничего не будет… Острая боль ударила в грудь ножом убийцы; реальность рассыпалась, уступив место вязкой темноте. Откуда-то с периферии донесся её испуганный голос: «Бен?.. Бен!!!», и холод стал всеобъемлющим.***
Её концентрация рассыпалась, и бесконтрольная Сила рванулась наружу, больше не сдерживаемая ничем и никем. Мир рухнул, в своем падении увлекая за собой мрачную черную крепость; провалом разошелся под ногами, и Рей едва успела отпрыгнуть в сторону, чудом избежав падения в бурлящие потоки лавы. Водопад огня разлился вокруг пылающим озером, быстро захватывая островки треснутых черных камней, и на какое-то время в её голове осталась лишь одна мысль — выбраться, скорее, пока замок Вейдера окончательно не рухнул в ведущий к ядру планеты провал. Рей неслась по рушащимся вокруг нее в пламени коридорам, отчаянно стараясь дотянуться до Силы, но яростно завывающая вокруг нее энергия не давалась в руки, встречая все попытки оскаленной пастью и рычанием бешеного пса. Сила в крепости была похожа на Бена. Рей знала, что там произошло, и не в силах была запретить себе это знание. В месте, которое всегда занимала их связь, зияла черная воронка абсолютной пустоты — и это было делом его рук. Бен, зачем ты это сделал? У нее ничего не вышло, он опять оказался сильнее. Он — и его нежелание, неверие. Он не захотел возвращаться. Он Скайуокер, и он не захотел. Рей отчаянным прыжком перемахнула через провал на месте моста и приземлилась на другой стороне, еще не тронутой бешеным разрушением позади. На огромном черном камне восседал человек с татуировкой, в материальном мире казавшийся таким же настоящим, как и в мире теней. Рей тяжело дышала; они встретились взглядами, и она дрожащей рукой потянулась к рукояти меча. Свет отступил, как будто его не было никогда; Свет оказался слаб, и Темная сторона все-таки получила шанс, благодарно угнездившись в протянутой к ней ладони. Ситх закатил глаза и иронично скрестил руки на груди. — Вечный конфликт. Вечное сражение, — сказал он. — Парадокс противоположностей. Ты хочешь его вернуть, он хочет уйти — и у вас обоих не выходит, потому что для всего этого нужны двое. Он предлагал тебе Галактику — и для этого пути тоже нужны были двое. Ты хотела увести его в Свет, не зная, что решение не за тобой одной. — Почему ты мне это все говоришь? — хрипло выдохнула Рей, гоня прочь царапающий горло сернистый туман — и собственное отчаяние, буквально парализующее волю и разум. — Может, я просто устал смотреть на чужую глупость, — в голосе человека в черном была мрачная насмешка. Он поднялся с камня и добавил, уходя в сторону руин. — Он сейчас в том месте, откуда может выбраться лишь он сам. Дай парню решить за себя.Без места, без времени
Мир застыл, замолчал, затаил дыхание. Тот, что когда-то был Кайло Реном, знал, что она больше не вернется. Не явится нежданной, чтобы высказать все, что думает о его злых словах и безрассудных поступках, не обдаст ледяным холодом молчаливого укора, не посмотрит снисходительно, в глубине души веря, что он все-таки на что-то способен. Почему-то эта мысль казалась невыносимой — и вдвойне от того, что ушла не она, а он сам. Рей, я не думал, что это будет так. Однажды мама сказала отцу, что устала смотреть, как он делает правильные вещи, лишь исчерпав все прочие альтернативы. Скажи, я поступил правильно?.. Что я вообще натворил? — Иногда поражение учит большему, чем победа, — негромко сказал бесплотный голос Люка Скайуокера, и Кайло Рен резко обернулся. Туман рассеялся, сменившись равниной Мустафара, окрашенной в цвет засохшей крови. Ночь наступала на планету, пряча в тенях формы и контуры, но даже полумрак не мог скрыть от него знакомый силуэт. Бен увидел её перед собой — и чуть не завыл от бессилия. Рей обернулась навстречу ему. Рей, со свежей кровавой царапиной на щеке и несчастным выражением измученного лица. Его Рей, уставшая, но все еще готовая сражаться. Её глаза вспыхнули радостью, которую невозможно было скрыть — и знакомое ощущение связи вкралось в сознание робким зимним рассветом. У него ничего не вышло. И ничего не вышло у нее. У них обоих ничего не получилось. — Мы те еще неудачники, правда? — тихо сказала она, против воли почти улыбнувшись ему. — Да, — мягко согласился Бен, протягивая ей мерцающую в полутьме руку. — Пафосные идиоты. Рей… — Никогда больше, — уверенно и мрачно сказала она, кончиками пальцев касаясь ладони призрака. — Я не буду пытаться тебя вернуть. Но ты — не пытайся уйти. — Никогда.