Пообещайте мне любовь

Так как я больше не смогла уснуть, я решила приготовить завтрак, потому что прекрасно знаю, что крестный всё время питается в сухомятку, потому что не женат, а сам готовить не особо умеет и любит. — Мммм, как вкусно пахнет, — с улыбкой с голосе сказал Лёша, заходя на кухню. — Ну естественно, мастер же готовит, — засмеялась я, — Садись, сегодня у нас на завтрак омлет с беконом, блинчики, как мы с тобой любим — тонкие и сладкие, бутерброды с салями и кофе или чай на выбор. Ты же знаешь, я люблю плотно поесть, — говорила я, выставляя тарелки и кружки на стол, за который уже сел мужчина. — Знаю, — улыбнулся он, дождавшись, когда сяду и я, мы приступили к еде. *** — Ты какая-то подозрительно радостная сегодня, — тихо заговорил Коля, пока мы ждали Меньшикова, который, впервые за время учёбы, опаздывал. — Просто я, кажется, разобралась во всём. Буду жить так, как хочу, а там будь что будет, — улыбнулась я другу, — Никто не знает, где ОМ? Он же никогда не опаздывал вроде, — удивлённо спросила я Гоголя. — Неа. Волковой, кстати, тоже нет, — зачем-то сказала Алиса, а у меня от подозрений что-то заскребло на сердце. Кажется, это называют ревностью? — Интересно, где это они, — пробормотала я, нахмурившись. Коля с Алисой тактично промолчали. Через пару минут хлопнула дверь, и в аудиторию вошли Меньшиков и Волкова. Запыхавшиеся, раскрасневшиеся, глаза блестят (этот взгляд Олега я выучила — таким он был всегда после секса), и очень довольные. Меньшиков сразу начал диктовать материал. Я украдкой вытирала слёзы, что текли по щекам, отодвинувшись от Коли, чтобы он не видел, как я плачу, даже не записывая за ним, понимая, что всё равно половины не слышу и не понимаю. Чувствую себя собакой на сене — и сама с ним быть не могу, и с другой его видеть невмочь. — Романова, почему вы не записываете лекцию? — раздался голос Олега Евгеньевича, отчего я вздрогнула, но посмотреть на него не решилась, чтобы он не видел красных и опухших глаз, и ответить не могу — горло сковало как цепями, даже сглотнуть не могу. — Можно ей выйти, Олег Евгеньевич? Она с утра жаловалась на сильную головную боль, — заговорил Коля, после чего меня подхватили под руку и вывели в коридор. — А теперь объясни мне, что случилось! Либо ты говоришь мне правду, либо я иду к Меньшикову. — жёстко сказал Гоголь, сроду так не разговаривая. — Не могу. Не могу! Я устала, понимаешь? Надоело всё это. Уже через три дня начинаются новогодние каникулы, поэтому я уеду из города до конца. Не звоните мне, ладно? Я сама свяжусь с вами, если что-то случится. Если не появлюсь во второй день учёбы — можешь звонить Стёпе, — я хотела вернуться обратно в аудиторию, как Коля схватил меня за руку. — Что ты скрываешь, Настя? Мне не нравится это. Ты темнишь, и уже давно. — хмуро говорит парень, глядя мне в глаза. — Я всё равно не расскажу об этом никому. Поэтому давай вернёмся, а то ОМ опять будет нудить, — слабо улыбнулась я и вошла в аудиторию, а друг следом за мной. *** После пар Лёша сказал, чтобы я подождала его немного, ему надо доделать пару дел, после чего мы поедем домой. Я решила подождать его на крыльце, подышать воздухом, полюбоваться снежным покрывалом, которые накануне нового года покрыло улицы Москвы. Я стояла, блаженно улыбаясь, в кои-то веки забыв о маньяке, наркотиках, отце и этой Лизе, о Олеге, как сбоку послышался счастливый женский смех, заставивший меня невольно обернуться на него. Увидев, кто смеётся, улыбка медленно сошла с моих губ. Волкова и Меньшиков стояли прямо в паре метров от меня. Ира улыбалась, влюблёнными глазами смотря на полковника, он отвечал ей тем же. Мне даже интересно стало, а на меня он тоже так смотрел? Я даже не замечала этого, если, действительно, смотрел. Я была так слепа и глупа, что не заметила, что моя любовь прошла мимо меня. Олег заслуживает счастья, а со мной он вечно будет как на пороховой бочке — я в любой момент могу уйти в загул, и ладно, если просто запью, без иглы. Могу сорваться с места и уехать на лыжную базу, не предупредив никого, укатив на целую неделю. А могу просто сидеть днями дома, не обращая внимания на телефон, звонки в дверь и пропущенные приёмы пищи. Да, с ней ему будет лучше. А меня, всё равно, скоро убьют, кажется. Умом-то я это всё понимала, да только душа ныла и болела так, что на глаза выступили слёзы, и я рванула прочь с крыльца института, поскальзываясь на обледенелых ступеньках, вставая и вновь убегая, наплевав на крики мне в спину. *** На улице темнело рано, и поэтому спустя какое-то время я вдруг поняла, что забрела в парк, где была куча деревьев, снег и ни одного фонаря. А на улице же темно, народа нет, и тишина. Быстро достав телефон, я увидела сообщения и звонки от Лёши и Стёпы, экран тут же мигнул и погас. Села зарядка. Успела заметить, что было девять часов вечера — Замечательно. А на улице не май месяц, — протянула я, оглядываясь вокруг и выдыхая облачко пара. Ладно, пойду в обратную сторону, может выйду опять в парк, — решила я и развернулась обратно. Через какое-то время я всё же вышла к воротам в парк, при этом дико замерзла и отправилась ловить такси. Если честно, я даже не знаю, куда ехать: к Лёше, к Коле или в гостиницу. Хотелось, конечно, завалиться к Олегу, упасть на колени и молить простить меня за всё, но ему я больше не хочу мешать, он должен жить спокойно и счастливо. — Куда? — спрашивает таксист, когда я села машину. — В «Соколиное гнездо», пожалуйста, — попросила я, всё же решив поехать к крестному.