ёмкость в пять единиц

Когда Чимин ушел, никто не собирался его проводить, он самостоятельно мог найти выход и незамедлительно отправиться домой, и как только дверь за ним закрылась, Марк сразу же дал волю своим чувствам. Он видел, что здесь опасно оставаться не только ему, но и всем остальным пациентам, и об этом он хотел поговорить со своим санитаром. Уже слишком долго он терпел это, но больше держать все в себе мог. - Доктор Верн в своей лаборатории мучает пациентов? - вдруг выпалил он, - Я требую, чтобы ты мне объяснил все сейчас же! - требования звучали очень серьезно, и если Тэмин сейчас ничего не расскажет, то рискует потерять того, кто был лучом света в его мире. Сероволосый поправил очки и сел на стул, напротив кровати парня, запуская пальцы в пепельные пряди. Да, сейчас предстоял сложный разговор, но он должен был рано или поздно состояться. После того поцелуя он, как никогда раньше, осознал, что Марк дороже всего для него, и он всеми силами старался сохранить их наладившиеся отношения. Поэтому он начал свой рассказ - он понимал, что эта информация может стоить им обоим жизни, но тем не менее, санитар уже устал от лжи, и хотел просто высказаться: - Мистер Маиклос действительно причастен к проишествиям под землей... У него и его родного брата есть тайная лаборатория в катакомбах под лечебницей, где они ставят чудовищные эксперименты над подобными тебе, - Тэмин говорил негромко, сохраняя привычный баритон, чтобы ни одна живая душа не услышала его слов, - Твой сосед и Чимин провинились, и за это им двоим следует там оказаться, и один уже... столкнулся с последствиями. - Чем они провинились? Они просто были хорошими друзьями и... - Марк терялся в догадках, теперь его пугала здешняя атмосфера, к которой он, казалось, уже давно привык. Санитар поднял на него карамельные глаза и в них уже почти снова потух огонек счастья, который обычно горел, когда он смотрел в темные глаза своего подопечного. Он предчувствовал, что вскоре их постигнет та же участь, ведь так случалось всегда, и начальство узнавало о том, что происходило между работниками и пациентами - эмпатия проникала в их сознание и они ставали близки, что категорически запрещалось. - Они полюбили друг друга. За это тут одна дорога - в гроб, - Тэмин говорил максимально грустно и серьезно, и Марк понял, что тот не шутит. - Это невозможно, это так... жестоко... Парень помнил тот вчерашний поцелуй, и видел, что его смотритель очень переживает из-за этого, и того, чем это может обернуться для них. Столько любви и страсти было вложено в эти мгновения, что они провели тогда так близко, такими счастливыми они себя тогда ощущали, что сложно поверить, что за это проявление могут лишить жизни. - Марк, - услышав собственное имя, он вздрогнул и уставился на Тэмина, что приблизился к нему почти вплотную, - Я люблю тебя. Я не хочу, чтобы с тобой это случилось, ты слышишь меня? - шепотом произнес он, заглядывая ему прямо в душу. - Тогда мы... - парень смотрел на его губы, затрудняясь поверить в то, что только что они произнесли самое настоящее признание и часто моргал, комбинируя слова в связный текст. - Тогда мы ничего никому не скажем, - санитар резко перебил его и во взгляде отразилась легкая злость на самого себя, из-за того, что он так грубо выразился. Марк замолчал. Ему не оставалось ничего, как принять это, а что будет дальше они решат потом. Сейчас он был очень голоден, и не постеснялся сообщить об этом Тэмину, как, например, неделю назад, и реакция не заставила себя долго ждать. Старший встрепенулся, осознав, что забыл сводить своего теперь уже единственного подопечного в столовую на завтрак, и поспешил исправить это. Он уже вел себя более дружелюбно и открыто с Марком, даже обычное равнодушие временами пропадало с его лица. Что же сейчас происходит между ними? Пациент окончательно запутался в их отношениях, но всей душой стремился выяснить истинные намерения своего смотрителя. Видно было, что он намерен продолжать свою работу: водить его в столовую, давать ему лекарства, выводить на прогулку, если был в хорошем расположении духа, и сидеть с ним в холодной палате. Но что с тем поцелуем? Неужели это было ошибкой, которую совершили они оба из-за долгой разлуки, и теперь Тэмин забудет об этом, а Марку придется удариться головой еще раз, да посильнее, чтобы выбросить это из памяти. Нет. Нет, он сказал, что любит его. Это он услышал отчетливо, и ни капли не сомневался в этом. Значит, его чувства взаимны, значит в итоге они смогут быть вместе, когда парня выпишут, но почему санитар не открывался полностью - это он обдумывал каждую минуту. Если кто-либо узнает о их чувствах, то они пожалеют, а значит надо держать это в тайне от всех, по крайней мере, пока они не смогут покинуть эти стены. После проишествия с Чанёлем, Тэмина на следующий же день вызвали в кабинет мистера Маиклоса, что сразу породило в нем тревогу. Но не смотря на это, он твердо подошел к двери и, набрав воздуха в легкие, шумно выдохнул, перед тем как войти внутрь - нужно было успокоиться. Петли тихо скрипнули и перед его глазами появился привычный образ главного врача, что сидел за своим столом, перебирая какие-то бумаги, но как только санитар вошел - почти выцвевшие глаза поднялись на него. - Мой дорогой друг, - внезапно начал он, впервые так обратившись к Тэмину, - Я наслышан о том, что вчера вы спускались в лабораторию, и мне интересно знать с какой целью, - Верн скрестил пальцы перед собой и склонил голову на бок, прищурившись, ожидая ответа. Разговор мог зайти в любую сторону, поэтому санитару следовало сейчас быть максимально осторожным при подборе слов. Злить этого человека не хотелось, ведь все знали - когда начальник в гневе, то лучше поскорее бежать от него. - Туда поместили моего бывшего подопечного, и я хотел всего лишь проверить его состояние... - Тэмин не успел договорить, как его вдруг перебил хриплый голос. - Вы помните, что как только пациент покидает стены палаты в сопровождении человека из лаборатории, то он перестает быть вашим? - мистер Маиклос повысил тон, чтобы санитар точно смог понять свою ошибку, и впредь не ходил туда, куда не стоит без надобности. Он в ответ лишь кивнул, тряхнув серыми волосами и ждал, когда же его отпустят, чтобы он смог вернуться к Марку. Но в комнате царило молчание и слышно было лишь шорох бумаги, за которые снова принялся главный врач. Неловкость ситуации постепенно доходила до предела, и просто стоять в ожидании хоть чего-то, что позволит выйти Тэмин долго не мог, поэтому он немного покашлял, чтобы обратить на себя внимание. - Иди, - коротко ответил Верн, и у того словно гора с плеч свалилась и он смело скрылся за дверью. *** Санитар и пациент сидели в столовой за обедом, и, в отличии от всех предыдущих разов, ели они оба, причем совершенно одинаковую еду - гречневый суп и крепко заваренный чай, что обычно был страшно горьким. Меню было однообразным, но жаловаться было бессмысленно, ведь кого волнует питание в богом забытой психиатрической клинике, что находится среди гор? Вот и сейчас никто не осмеливался высказать свои замечания, и приходилось с унылым видом поглощать то, что предлагали. В помещении стоял гул, звон ложек и тихие шопоты пациентов, что еще сохраняли здравый смысл и могли нормально общаться, без криков, без агрессии. Атмосфера стояла мирная, что было не обычным, но она распологала к спокойным разговорам и Марк хотел бы перекинуться парой слов со своим санитаром. Он же, в свою очередь лишь изредка поднимал на него свои карамельные глаза, и смотрел сквозь стекла очков на, немного грустное, но такое милое лицо подопечного. Он тоже хотел сказать ему что-нибудь ободряющее, но слова застрявали в горле, не успевая сорваться с его пухлых губ. Обед подошел к концу, и впереди была очередная обратная дорога к палате, где следовало провести весь оставшийся день, только уже без компании Чанёля. Парень был расстроен, что он оказался жертвой местных порядков, и изо всех сил пытался не повторить его судьбу, но когда он смотрел на Тэмина, от которого исходило такое же самое влечение, ему ставало безумно тяжело. - Сегодня ты бы хотел выйти? Там неплохая погода... - санитар имел привычку вот так внезапно предлагать разные вещи, и поэтому он всегда был непредсказуем, но таким предложениям пациент только радовался. - Да, только... Мне снова придется что-то надеть, - с огоньком в глазах ответил он и увидел, как его смотритель коротко кивнул и вышел из комнаты, очевидно, за той самой курткой. Марк ждал недолго, и он, наконец-то был в хорошем настроении от того, что может покидать стены своей палаты не только ради трапезы. Просто свободно ходить по дорожкам около лечебницы, чувствовать у себя под ногами живую землю, вдыхать свежий, без примеси спирта, воздух - это было прекрасное ощущение, особенно, после долгих дней взаперти. Тэмин вернулся действительно с той теплой зимней курткой, и заботливо помог младшему надеть ее, и от этой помощи он не мог отказаться. Когда холодная рука случайно коснулась его шеи - он невольно вздрогнул, но не показал своего волнения санитару, хотя тот прекрасно видел, что смущает его. Одевшись, они вышли в холл, где на них подозрительно уставился охранник, но не стал перегрождать им путь и они свободно вышли из главного входа. Снега на улице лежало больше, чем неделю назад, и он был таким белоснежным, что практически искрился, заставляя Марка щурить свои темные глаза. Воздух оказался холоднее, чем он думал и обдавал льдом все внутри, но после всех едких и противных запахов больницы парень был рад даже этому. Он вдыхал полной грудью, пока санитар не предостерег его от того, что так недолго и подцепить простуду. А когда они уже оба обошли здание дважды, Тэмин предложил присесть на скамейку, что находилась за соснами, и делала их незаметными. С неба сыпались крошечные снежинки, кружась, и создавалось такое ощущение, что они вовсе не хотят касаться земли. Марку было тепло и уютно рядом со своим смотрителем, несмотря даже на мороз, от которого слегка покраснело лицо и слабый ветер, что задувал в волосы. Старший принялся тихо и размеренно рассказывать о какой-то ситуации, что произошла с ним несколько лет назад на этой скамейке, а затем начал вспоминать и описывать Марку свои дни, проведенные в городской больнице. Глубокий и низкий баритон, от которого по коже бежали мурашки, его манера говорить, весь его строгий и, одновременно, мягкий образ завораживали парня. Он слушал, попутно разглядывая лицо и каждый сантиметр кожи своего собеседника. Тэмин же смотрел куда-то вдаль, пытаясь откопать в потаемных уголках памяти больше деталей, чтобы рассказать о них, но вдруг он медленно повернулся и посмотрел на лицо Марка. Он увидел, что две маленькие снежинки приземлились на его чуть покрасневшую щеку, а еще одна упала на его длинные черные ресницы. Он сразу же замолчал и ему захотелось смахнуть эти льдинки с его лица. Прикоснуться к нему рукой, почувствовать мягкую кожу на своих пальцах, стать с ним ближе хоть на пару секунд... Он не стал себя сдерживать. В глазах Марка отразился страх чего-то неизвестного, когда рука санитара потянулась к его щеке, но он не отпрянул, а наоборот - придвинулся поближе. Когда они соприкаснулись, внутри у обоих взорвался пожар эмоций, что разливался с огромной скоростью по всему телу, в груди отдало жаром, а по губам пробежала дрожь. Это воспринялось даже как нечто большее, чем интимный разговор, и этот момент остался в памяти надолго. До возвращения в палату никто не произнес ни слова, но это скорее от холода, чем от смущения, которое оказалось тоже не маленьким. Мышцы немного свело, отчего произносить слова ставало сложнее, поэтому они поспешили обратно в помещение, чтобы отогреться и исправить это. Из-за неплотной и легкой больничной пижамы Марк замерз значительно сильнее, и, усевшись на кровать и укутавшись одеялом, он не переставал труситься. Тэмин заметил это сразу и поспешил ему помочь. Парень сидел с закрытыми глазами и практически ничего не чувствовал, но то, как ему на плечи лягли чьи-то руки, и то, что к нему кто-то прижался - он заметил сразу. Он тут же открыл глаза и увидел, что его обнял санитар, пытаясь согреть его. Это было настолько неловко и трогательно с его стороны и Марк даже не хотел сопротивляться, а лишь склонил свою голову ближе к нему. Буря эмоций бушевала в теле каждого, они наслаждались этими минутами вместе, ведь пока они в палате - никто их не увидит. Младший понемногу задремал, хоть уже и приближалось время ужина, а Тэмину было слишком жаль будить его. Но он все же сделал это, опираясь на то, что его подопечный наверняка голоден, ведь после времени на улице он мог сильно устать и захотеть есть. Он старался окружать его заботой уже чуть больше, чем просто обычный санитар, но пытался не подавать виду, чтобы не раскрыть себя. Сонный Марк нехотя перебирал ложкой крупинки каши, которую принес на подносе ему санитар, и совсем не хотел ужинать. Он кидал взгляды то на тарелку, то себе на колени, то вовсе куда-то в сторону, но только не на своего смотрителя. То, что происходило на улице и в палате оставило отпечаток в его сознании, и он не понимал, как ему реагировать, и что ему делать. Разговор бы все равно не завязался, поэтому он молча пытался заставить себя поесть, а Тэмин, уже прикончив свою порцию, внимательно смотрел на него. Сероволосый был обеспокоен тем, что позволял себе слишком много в последнее время, и что рано или поздно его раскроют, но он просто не мог сдерживаться при виде подопечного. Так же он никак не мог понять то, если Марк знает практически обо всех ужасах, что скрываются в недрах лечебницы "Харвуд", то почему он просто не сбежит отсюда? Неужели ему хочется находиться в месте, где под землей ставят опыты над людьми, а за проявление эмпатии они платят собственной жизнью? Нет. Дело было совсем в другом. Парень заметил, что препараты просто избавляют его от головной боли, но никак не лечат амнезию. Он боялся главного врача, так как знал, какие ужасы проходили под его приказом и он помнил, что он жестоко застрелил Тэхена и был причастен к убийству Чана. Но убегать он не собирался - он не хотел оставлять Тэмина здесь одного, и ему хотелось продолжать каждый день видеть его серьезное и спокойное лицо. Если бы санитар об этом знал, то точно бы придумал план, чтобы они оба убрались куда подальше от этого места. Но сейчас ему не оставалось ничего, кроме как продолжать выполнять свои обязанности и стараться защитить Марка от возможных действий Верна Маиклоса. Пациент сидел на кровати, опустив голову в руки, всем своим видом выражая вымотанность и уныние, что сразу бросилось в глаза Тэмина, и он постарался начать с ним говорить: - Ты расстроен из-за того, что случилось вчера?... - и почему на ум ему пришел только этот вопрос? Надо же было с чего-то начинать. - Меня волнует то... что будет потом, когда я выпишусь, - Марк поднял голову и печальным взглядом посмотрел в окно, словно ища там хоть каплю надежды. Санитар похолодел внутри. Он уже успел представить, какое будущее ожидает этого парня, если он в скорейшем времени не покинет лечебницу. Выписывать его никто никогда и не собирался, ведь он теперь должен будет стать очередным образцом экспериментов в подземной лаборатории, по первому же слову Верна. Если Тэмин выдаст ему эту тайну, то непременно разделит его судьбу. - Пойдем, - это прозвучало как-то резко и грубо, при том, что он схватил своего подопечного за рукав и потянул к выходу, удивляло, насколько же он был непредсказуем. Поскольку рука санитара была очень сильной, Марк не посмел сопротивляться а просто покорно последовал за старшим, немного опасаясь его импульсивности. Он и раньше видел его таким, но в последнее время он стал гораздо добрее и спокойнее, поэтому сейчас парень словно перенесся на несколько недель назад, в день их первой встречи. Тэмин привел пациента к небольшой комнате, что находилась очень близко к части здания, где находились кабинеты начальства. По дороге он избегал встреч с другими сотрудниками и даже другими пациентами, стараясь незаметно пробраться, все еще крепко держась за руку, к невзрачной двери. Внутри оказалось не очень просторно, хотя бы из-за того, что неровный потолок был ниже, чем в палате, а стены так и давили своей наполненостью полками, шкафами и книгами. На круглом столе, что стоял у самого окна, стояла недопитая чашка крепкого кофе, лежал смятый галстук, а рядом стоял будильник, что свидетельствовал о том, что Тэмин мог оставаться здесь ночевать. Это действительно оказался его личный кабинет, куда запрещалось заходить всем, кроме самого мистера Маиклоса, но сейчас он пожаловать сюда точно не сможет - инвентаризация в левом крыле. Комнату почти ничего не освещало, кроме утухающего дневного света из окна и старой керосиновой лампы, что висела около стола. От нее жутко воняло бензином, но это сейчас волновало Марка меньше всего. - Зачем вы меня сюда привели? - он старался говорить не слишком громко, но так, чтобы смотритель его точно расслышал. В ответ он развернулся к нему лицом и мгновенно приближался, пока не удостоверился, что парень отчетливо ощущает его дыхание на своей щеке, с которой сегодня он так бережно смахивал снежинки. Он запустил свою руку в волосы Марка, а второй обвил его талию, заставляя того покрыться мурашками с ног до головы и начать в панике бегать глазами по комнате. - Я должен тебе кое-что рассказать... - он приблизился прямо к уху парня, и прошептал это настолько томно и чарующе, что у того подкосились ноги, и он чуть не рухнул на пол. Рука на талии сжала ее сильнее, нащупывая тонкие ребра, а губы невольно коснулись мочки уха, из-за чего пациент вздрогнул, но не стал вырываться из этих приятных оковов. Тэмин вдыхал его запах, как наркотик, наслаждаясь их близостью, и он искал в себе силы продолжить то, что только что начал...