ёмкость в пять единиц

Комната начинала наполняться теплым воздухом, два разгоряченных тела норовили просто заживо сгореть, если сейчас же не выпустят это-то огонь наружу. Но они боялись. Они по-настоящему боялись своих чувств, которые уже почти невозможно было сдерживать, особенно, когда они находились так близко. Дверь была на замке, никто не сможет пойти и помешать им, так что в их распоряжении была вся ночь и они вольны были делать все, что захотят. Руки Тэмина уже намного увереннее сжимали тело Марка, а губы все еще продолжали шептать ему на ухо то, что он так хотел сказать еще тогда, когда вернулся в лечебницу, если бы ему не помешали. Парень стоял, пытаясь прийти в себя, но никак не мог ответить на объятия своего санитара, то ли от шквала мурашек, то ли от того, что он пытался не коснуться случайно того бугорка, который выпирал на брюках старшего. Дыхание сбивалось, ставало прерывистым и предательски выдавало все волнение, которое очень хотелось скрыть. То, что может сейчас произойти, до ужаса пугало, и одновременно привлекало Марка, и он терпеливо ждал того, что задумал Тэмин, не отстраняясь, но и никак не отвечая на его касания. - ...ты заставляешь меня так мучаться каждый день, я вечно страдаю от того, что мы никогда не будем вместе... Жить даже не хочется, когда я вспоминаю, что с тобой потом произойдет, - санитар уже не следил за словами, и начинал говорить все, что ему не стоило, а парень в недоумении пытался переварить то, что слышит. Вдруг лицо Марка приняло испуганное выражение, а губы задрожали сильнее обычного. Он почувствовал, как что-то впилось губами в его шею, и он сразу понял, что это был Тэмин. Он целовал каждый сантиметр его кожи, оставляя слабые багровые пятна, доставляя парню легкую боль, но он опять не отстранялся - ему это нравилось. Ощущать горячее дыхание, чувствовать губы любимого человека на себе, прижимаясь к нему всем телом, и вдыхать его дурманящий запах это то, чего пациент хотел всегда. Красноватые отметины начинали побаливать, когда санитар проходился по ним уже по второму кругу, но более сильную боль Марк почувствовал, когда он укусил его за шею, и с губ парня сорвался стон. Это было неожиданно, и заставило тело содрогнуться, но несмотря на это, Тэмин не выпускал младшего из рук. Внизу живота уже немного приятно потянуло, причем у обоих, что вызвало еще больше желания и страсти. Возбуждение нарастало, а страх того, что об этом кто-то узнает, уходил на задний план, в самые далекие уголки сознания, ведь сейчас не было ничего важнее их и их любви. Страсть разрывала грудную клетку на части, а в маленьком кабинете ставало еще жарче, что будто заставляло избавляться от одежды, что стала такой ненужной теперь. За окном стремительно темнело, и в комнате остался лишь слабый свет от керосиновой лампы, что освещал два тела, которые были наполнены нежностью и лаской. Одно из них внезапно оказалось прижатым к стене, а второе угрожающе нависло над ним, заглядывая в глаза, словно пытаясь разглядеть там душу. Страха на лице Марка уже не было, и сейчас им управляли лишь эмоции возбуждения и желание наконец-то ощутить всю сладость его запрещенных чувств. Это было слишком заметно, поэтому Тэмин, даже не задумываясь, стянул больничную рубашку с парня, открывая вид на его красивое тело, а с себя очень быстро снял пиджак, что скрывал под собой его стройный силуэт. Руки уже совсем не стеснялись, и находили все эрогенные зоны на спине, руках и шее парня, а он в ответ запускал тонкие пальцы в серые волосы и водил ими по коже санитара. Чем дальше шло, тем меньше ткани оставалось на их телах и тем больше засосов и небольших безболезненных укусов оставлял смотритель на своем подопечном. Наконец он нашел в темноте его мягкие губы и слил со своими в самом страстном и нежном поцелуе, который только мог быть в его жизни. От этого туманилось в голове, темнело в глазах от наслаждения, и Марк ответил на этот поцелуй не задумываясь ни на секунду, чем вызвал еще большее желание. Последняя деталь одежды полетела на холодный пол, а Тэмин уже уверенно спускался своими руками все ниже, пока не достиг точки кипения. Он дразнил младшего, ведь прекрасно видел, насколько он хочет поскорее почувствовать его в себе, ощутить это удовольствие изнутри, но он зачем-то оттягивал этот момент. Но наконец он отвернул от себя Марка и нежно, но крепко, взял его за волосы и опустил вниз на стол, из-за чего пришлось столкнуть с него чашку и будильник. Помещение наполнилось слабыми и негромкими стонами, что говорили о том, что кому-то сейчас очень хорошо, а скрип деревянной поверхности подтверждал это. Тэмин не собирался жалеть своего пациента, и продолжал вдалбливать его в стол, наслаждаясь его сладкими вздохами, и не переставал осыпать его спину мелкими поцелуями. Шлепки тел ставали более быстрыми, дыхание горячее и прерывистее, а протяжные стоны были более громкими. Воздух был наполнен страстью и возбуждением, за окном уже светила луна, проливая свой свет на пару парней, которые искренне любили и наслаждались друг другом. Финиш был уже близко, и он плавно приближался, накрывая обоих обжигающей волной эмоций и чувств, с которыми невозможно было совладать. Кабинет наполнился последним возгласом и тихим рычанием Тэмина. Марк уснул на полу на ковре, свернувшись клубочком, стараясь согреть уже остывшее тело, а санитар смотрел на него с нежностью и заботой, попивая чай, который только что заварил. Он встал и подошел ближе, держа в руках свой пиджак, которым он укрыл спящего парня. Гнать его в его палату ночью не стоило, ведь на каждом этаже была ночная охрана, поэтому было принято решение оставить его в кабинете до раннего утра, а потом уже незаметно вернуться туда. *** Этим утром палата была холоднее, чем обычно, и это, скорее всего, было обусловлено долгим отсутствием и санитара, и пациента. Но в остальном она осталась прежней, как и в первый раз, когда они переступили ее порог. За окном пробивались первые солнечные лучи, ведь они постарались прийти сюда пораньше, чтобы персонала в коридорах еще не было, а охранники уже давно спали крепким сном. К счастью, их никто не заметил и они мирно вернулись в палату. - Завтра же мы уберемся отсюда, - Тэмин произнес это негромко, чтобы никто, кто мог находится за дверью, не услышал, но прозвучало это настолько уверенно, что Марк не сразу осмелился задать следующий вопрос. - Меня смогут отпустить, даже если у меня все еще амнезия? - он говорил осторожно, чтобы не разозлить своего смотрителя, но это не вышло. Санитар встал со стула и быстро подошел к кровати пациента, словно, он хотел накинуться на него, как ранее в своем кабинете. Но он просто схватил того за плечи и посмотрел в темные глубокие глаза так пронзительно, что у младшего по коже пробежал леденящий холод. Тэмин держал его крепко, что при всем желании он не смог бы вырваться, да и не собирался. По-настоящему Марку стало не по себе, когда сероволосый начал говорить с ним. - Когда ты наконец-то поймешь, что это все обман? Тут тебя не лечат, а просто ждут, когда смогут затащить тебя в одну из камер под землей, чтобы истязать твое тело опытами, - он четко выговаривал каждое слово, а на последнем сделал особый акцент, чтобы он точно все усвоил. Кофейные глаза Марка расширились, когда он это услышал, а ответ образовал ком в груди и никак не мог выйти. Он не хотел в это верить, но все, что только что было сказано, было правдой, которая резала острым кинжалом по сердцу, когда он понимал, что Тэмин причастен к этому не в последнюю очередь. - Я очень сожалею, что обманывал тебя, но я не мог поступить иначе, - санитар продолжал говорить, не отрывая взгляда от лица своего подопечного, - Если бы ублюдок Верн узнал о нас с тобой, то меня убили бы немедленно, а ты бы мучался, пока душа не покинула твое искалеченное тело... Он знал об этих всех ужасах с самого начала, с того самого дня, как увидел Марка в инвалидной коляске, как видел его первые попытки встать на ноги, и его первую прогулку по улице. Сейчас, когда в Тэмине пробудились настоящие чувства, неподдельная любовь, он решил рассказать обо всем, что скрывал от парня и он, и почти каждый в этой лечебнице. Слушая этот рассказ, у младшего то пробегала легкая дрожь, то кулаки сжимались почти до хруста, но он не смел перебивать. Он начал издалека, еще до того, как Марк попал сюда, примерно с того времени, как сам Тэмин пришел работать в лечебницу. Тогда всем уже заправлял Верн Маиклос и его подземная лаборатория процветала, но спустя несколько лет она начала опустошаться - никто не выдерживал тех мук, которыми их тут награждали. Поскольку ему требовались новые жертвы, было решено создать не очень большую общину людей-работников, которые знали, что теперь люди для опытов будут безобидными гражданскими. Их ловили и лишали памяти, чтобы потом смело отправлять их на электрический стул или под шприцы с ядом. Так произошло и с Марком. Вскоре новости о подпольной деятельности в лечебнице "Харвуд" дошли до ушей одной из маленьких редакций в городе, что находится не слишком далеко от нее, у подножия гор. Главный редактор был не так глуп, чтобы посылать в такое опасное, по слухам, место ценного сотрудника, и поэтому отправил туда молодого журналиста, поиски которого даже не начались. Его звали Марк Донован, и он тот, кто сейчас сидит и слушает эту историю от своего санитара, находясь в полном ужасе и потрясении. Наконец он все осознал и понял, благодаря Тэмину, что нашел в себе силы рассказать обо всех тайнах, что скрываются в этих стенах. Теперь оба знали, что оставаться здесь точно не хотят, и к вечеру надо придумать способ выбраться из лечебницы. Настало время завтрака, которое они чуть не пропустили из-за долгих разговоров, и они поспешили в столовую, ведь эта бурная ночь не на шутку утомила их. За столом Марк и Тэмин не вызывали подозрения, и не смели даже минимально обсуждать будущий побег, ведь всюду был персонал, который с радостью донесет до начальства их планы. Овсяная каша была безвкусной, и никак не утоляла голод и эту пустоту внутри, поэтому оба попытались заполнить ее двумя чашками крепкого чая. Это не очень помогало, но давиться этой отвратной едой дико не хотелось. По возвращении в палату Тэмин начал усердно размышлять над тем, как незаметно проскользнуть под носом у охранника, когда вечером всем работникам откроются ворота и они уйдут домой. Идея пришла внезапно, как только он кинул свой пронзительный взгляд на сидящего на кровати Марка, что был не менее погружен в свои мысли. Его можно выдать за сотрудника клиники. Этот вариант был рискованным, но иначе никак бы не вышло, поэтому оставалось надеяться на беспечность охраны и убедительность пациента. Если их раскроют - конец всему. Ручьи крови и гниющие язвы будут покрывать еще и их тела, а перед этим их тщательно накачают транквилизаторами и разными химическими веществами, чтобы смерть была более болезненной. Все, что нужно было достать для удачного побега, это были брюки, пара обуви, недельный отчет, для убедительности, и ту куртку, в которой Марк дважды выходил на улицу. Оказалось довольно просто, учитывая, что это все находилось в кабинете Тэмина, благодаря тому, что он иногда там спал и имел под рукой сменную одежду. Он быстро сходил за ней, проклиная все живое за то, что он находился настолько далеко от палаты. Время понемногу близилось к вечеру, а через пару часов стрелка на часах и вовсе приближалась к девяти, но смотритель еще не говорил уходить. Возможно, ворота были пока закрыты, а он не хотел стоять на морозе, в ожидании, что их откроют - ему лучше знать, он провел здесь семь лет, работая тут. Но вот когда настало ровно девять часов, он встал и накиинул свое элегантное пальто, жестом руки показывая Марку, что время пришло. Он выглядел как обычный человек, которого можно встретить на каждой улице, в каждом городе, в любой стране - человек, совершенно не отличающийся от толпы, только вот на лице была маска, что скрывала добрую его половину. Это быьо сделано для того, чтобы придирчивый охранник не узнал в парне кого-то знакомого и не начал свои допросы. Тэмин и Марк по одному спустились в холл, а затем, ка оротко переглянувшись, направились друг за другом к главному входу. К счастью, этого старого сторожа, что сидел с важным видом около дверей, совсем не волновало то, кто покидает лечебницу, и ему было интереснее разглядывать короткий наряд медсестры, что капошилась неподалеку. Эту возможность нельзя было упускать, поэтому санитар вышел первым и с надеждой обернулся назад, когда дошел быстрым шагом до распахнутых ворот. За ним спешил его подопечный, чье сияющее выражение лица можно было заметить даже сквозь маску. Они вышли со двора и направились к платформе, с которой нужно было спускаться на фуникулере, о существовании которого Марк даже не знал, хотя понимал, что они находятся в горах и спуститься вниз иначе не получится. Пока они ждали этот сомнительный транспорт, в их сердцах теплилась надежда, что наконец у них все будет хорошо, и они забудут об этом месте навсегда. Но эти ужасные воспоминания грозились оставить яркий отпечаток в памяти у них еще на долгие годы. Дальше им уже ничего не будет угрожать, Тэмин устроится на новую работу, обретет настоящую семью, о которой всегда мечтал после гибели брата, а Марк обратится в больницу, где его амнезию вылечат и он сможет в полной мере наслаждаться жизнью рядом с любимым человеком. Послышался скрежет железа и в темноте, совсем близко появились очертания фуникулера. Он был достаточно старым, но в его надежности никто не сомневался, да и выглядел он весьма крепким и безопасным, и смущала лишь ржавчина на некоторых его участках. Когда он подъехал ближе, дверь кабинки открылась, но то, что находилось внутри не давало ступить туда. Глаза Тэмина наполнились недоумением, а Марк стоял с лицом полным ужаса и страха - от увиденного у него чуть не случился позыв к рвоте. На полу, между сиденьями, лежал труп молодого юноши, что умер от тяжелого отравления. Его светлые волосы были испачканы, а полуоткрытые серые глаза навсегда потеряли свой блеск. Он лежал здесь уже второй день, и санитар понял, что никто уже не покидал лечебницу после того, как оттуда ушел его временный заместитель. Это пугало, вводило в ступор, и в очередной раз доказывало то, что сбежать из этого здания было лучшим решением. Но не для Чимина. Когда он покинул палату, ему на пути встретился главный врач, который уговорил его зайти к нему в кабинет, где и произошло то отравление. Верн видел, насколько страшно и неудобно юноше находится рядом с ним, а значит он все знает, значит его пора убрать - он не выпустит контроль над лечебницей их своих рук, даже если придется настолько подло убить его. Подмешав яд ему в чай, мистер Маиклос отпустил его домой, зная, что он даже не успеет добраться до города. Этой правды ни Марк, ни Тэмин никогда не узнают. Они вытащили тело своего друга из фуникулера, безумно сожалея о своем поступке, ведь они не хотели такого конца для него, и сели в кабинку. Она немного покачивалась над пропастью, но это не пугало. Пугало лишь то, насколько страшными и жестокими могут быть люди, как они безжалостно следуют своим принципам и желаниям, доставляя страдания другим. Они не видят ничего, кроме ненависти, а их главная пища, это наши мучения.