***
Женя волновалась, выставляя пряничный домик на стол, где уже стояли тарелки. Она взволнованно рассматривала блюда, приготовленные другими отделами. Мышки из яиц от кадровиков, оливье с высыпанной сушеным укропом надписью «с новым годом» от юристов, слойки с яблоками и корицей от экономистов, торт с нарисованной на нем елочкой от международников, какой-то салат, выложенный в форме венка со свечой в центре и еще всякая ерунда, которая к новому году никак не относилась. Кто-то даже принес огромный термос с глинтвейном, на который сотрудники поглядывали с большим интересом. Критериев оценки блюд было четыре: вкус, запах, соответствие тематике и креатив. Женя решила, что у них все просто супер. Единственный возможный конкурент — торт, но всё-таки их с Никитой пряничный домик выглядел очень по-новогоднему. Она рассматривала его, представляя, как большие руки Никиты осторожно собирают домик, скрепляя его зубочистками, замазывая стыки стен глазурью. Ко второй версии домика, которую он собирал без нее, он даже умудрился приделать трубу. А уж как он расписал его глазурью — просто дух захватывало. Первый домик, который делала в основном Женя, был из категории «реальность», а вот Никита воплотил «ожидание». Когда девочки из отдела увидели этот шедевр, то тут же решили, что победа у них в кармане, а Алла стала так ее нахваливать, что у Жени даже уши покраснели: все-таки все похвалы заслуживала не она, а Никита. Ей было так неловко принимать не совсем заслуженные комплименты, но ее радовало то, что хотя бы один день на нее смотрели не как на грязь из-под ногтей. Правда, счастье длилось недолго, кто-то из девчонок потерял какой-то договор и его искали всем отделом. На обед не пошел никто, так что теперь все бухгалтера плотоядно косились на стол, надеясь, что жюри как можно скорее примет решение и можно будет уже наконец пробовать еду. — Выглядит очень аппетитно, — вдруг услышала Женя над ухом. Обернувшись, она увидела Чернова, который с крайней степенью заинтересованности смотрел на тарелочку печенья, стоявшую рядом с домиком. — Если я украду одну, никто же не заметит? — подмигнул мужчина, незаметно стащив одного пряничного человечка и безжалостно откусив ему голову. — Очень вкусно и красиво, — отметил он, удаляясь к столу, где уже сидели остальные члены жюри. Алла, увидевшая проделку финансового директора, разрумянилась от удовольствия, представляя, как она сегодня же пойдет и купит себе духи, которые подарит сама себе на новый год. Она улыбнулась Жене, которая окончательно смутилась и ушла в сторонку, чувствуя себя отпетой обманщицей. Это ведь не она делала, а Никита. Если бы не их поцелуй, то она бы принесла первый домик, который был совсем не таким впечатляющим. От воспоминаний о том, как он целовал ее, по телу пробежала дрожь. Она действительно ему нравилась, в этом не было никаких сомнений. Стал бы иначе он так ее целовать? От этой мысли сердце забилось чаще, и ей вспомнилось его последнее сообщение. Она была совсем не против расплатиться с ним поцелуями. — Это ты сделала домик? — Светлана, ассистент финансового директора, подозрительно смотрела на Штраус. — Ага. — Ну и хорошо, — улыбнулась блондинка. — Кто угодно, только не придурки-айтишники, — заявила она, утаскивая печенье на правах беременной и очень голодной женщины. — Шикарно. Светлана упорхнула к другому концу стола, намереваясь выковырять себе из салата оливку, оставив окончательно смутившуюся Женю в одиночестве. Она вытащила из кармана настойчиво завибрировавший телефон. Звонил Никита. Она вышла из зала, чтобы ответить, но он уже сбросил звонок. Только она собиралась перезвонить, как парень выглянул из-за угла и помахал ей рукой, подзывая к себе. Не успела она приблизиться к нему, как он обхватил руками ее талию, утягивая в пустой коридор. — Привет, — он улыбнулся, заглядывая в ее красивые карие глаза. — Ты придешь на конкурс? — Жене очень этого хотелось. — Не смогу, работы много, — соврал Ник, опасавшийся, что кто-то из знакомых выдаст его ложь о том, что он простой строитель. — Зачем ты тогда… — Соскучился, — шепнул Ник за мгновение до того, как его губы нашли ее. Он целовал ее страстно так же, как вчера на кухне, потому что действительно соскучился. Потому что, когда он увидел ее счастливое и взволнованное лицо, сердце ухнуло куда-то вниз, а земля покачнулась под ногами. Женя сразу же ответила на поцелуй, обвивая руками его шею и сразу же мысленно возвращаясь к их ночным признаниям, которые были такими правильными в полумраке кухни, а сейчас казались такими нелепыми и смущающими. И все же пальцы Никиты, гладившие ее лицо, убеждали в том, что все правильно. Она чувствовала, что нравится ему. А он ей. Очень. Никита заставил себя оторваться от милашки, которая сама прижималась к нему, только когда услышал голоса неподалеку. Он смотрел на ее лихорадочно блестящие глаза и едва сдержался, чтобы снова не впиться в ее красивые губы поцелуем. — Я тоже, — тихо выдохнула Штраус, пряча глаза за челкой. — Еще раз спасибо… — Я уже сказал, в каком виде я принимаю благодарности, — весело сказал Ник. — Это был аванс, а после работы я готов принять остаток. Женя счастливо рассмеялась, вдруг четко осознав, что Никита зовет ее на свидание. И от этого перехватило дыхание, словно он опять ее поцеловал. Хотя он просто стоял рядом, едва прикасаясь пальцами к ее руке. — Удачи тебе, — шепнул парень, воровато оглянувшись и чмокнув ее в губы. — Я буду ждать тебя на улице после работы. Женя не успела ничего ответить, а он уже ушел, оставив ее стоять в коридоре. Девушка прижимала руки к груди, пытаясь успокоить сердце, которое колотилось, как бешеное, и сдерживалась, чтобы не запрыгать от счастья. Она возвращалась в конференц-зал, напрочь забыв о конкурсе. В голове билась одна мысль. «Никита позвал меня на свидание!»***
Никита курил за углом бизнес-центра, чувствуя себя школьником, который ныкался с сигаретой от родителей. Он стал старше лет на десять, но теперь прятался от Штраус, которая вот-вот должна была выйти из офиса. Почему-то ему совсем не хотелось, чтобы она узнала, что он курит. Глупо, но ему казалось, что она отнесется к этому с негативом. Поэтому он воровато выглядывал из-за угла, затягиваясь быстро и глубоко. Добив сигарету, он сунул в рот жвачку и пошел к стеклянным дверям, из которых как раз вышла Штраус. — Угадай, кто победил? — радостно завопила она, подбегая к нему едва ли не вприпрыжку. — Судя по твоему довольному лицу, ты, — улыбнулся Феклистов, любуясь Женей, которая едва ли не подпрыгивала на месте от возбуждения. — Мы, — замотала она головой, — мы победили, — она не сдержалась и крепко его обняла, наплевав на то, что кто-то может их увидеть. Она была слишком счастлива и благодарна ему за все, что он для нее сделал. Никита застыл, когда тонкие руки обвили его талию. Из легких словно выдавили весь воздух, потому что он не ожидал, что она сама его обнимет, а еще потому, что это оказалось невероятно приятно. Он обнял ее в ответ, прижимая к себе, и думая, что бессонная ночь явно того стоила. Вдруг Женя с удивлением посмотрела на него, втягивая носом воздух и чувствуя отчетливый запах табака. Прежде чем она сказала хоть слово, Никита догадался в чем дело. — На стройке курят, вся куртка провоняла, — дернул плечами парень. — Извини. — Да, ничего, — Женя все никак не могла перестать глупо улыбаться. — Я даже люблю этот запах. У меня отец всегда курил, и я привыкла. Никите снова захотелось дать себе леща. Он опять ей соврал. Причем в этот раз совершенно глупо и необоснованно. А хуже всего, что ложь вылетала из него сама, практически на автомате, чего за ним никогда не водилось. Просто ему так хотелось понравиться Штраус, что все остальное не имело никакого значения. И вот сейчас глядя в ее красивые карие глаза, он отогнал эти мысли, решив, что муки совести вполне могут подождать, а вот Женька уже нетерпеливо подпрыгивала, желая поскорее поделиться с ним всеми подробностями. — Давай возьмем кофе и пойдем погуляем? — предложил Никита. — Заодно расскажешь мне, как все прошло. Через полчаса они шли по набережной: Женька любовалась огоньками, которые горели по всему городу, а Никита девушкой. Ее нос на морозе смешно покраснел, а глаза светились восторгом: ей все нравилось, все было красиво, и он, давно не обращавший внимания ни на высокие здания, ни на яркие украшения, которые появлялись в столице каждый декабрь, восхищался тем, как она радуется подобным мелочам. — Ух ты, смотри какая елка, — с придыханием сказала Женя, потянув его за рукав. — Красивая, да? — Ничего такая, — согласился Никита. — Ты не туда смотришь, — фыркнула Штраус, заметив, что он смотрит на нее, а вовсе не на пятиметровую ель, мигавшую гирляндами. — Я смотрю куда надо, — не согласился Никита. — Дурак, — подвела черту Женя, смущенно краснея. — Перестань на меня смотреть, — потребовала она, снова дергая его за рукав. Никита хмыкнул, а потом перехватил ее руку и резко дернул на себя, буквально впечатав ее в свою грудь. Крепко прижав девушку к себе, он склонился к ней так, что кончики их носов соприкасались. — Ты совсем замерзла, — заметил он. — Нос холодный. — Когда у кошек нос мокрый и холодный, это хорошо, — зачем-то сказала Женя, сразу же пожалев, что не родилась немой. — Штраус, ты, слава богам, не кошка, — покачал головой Никита. — У тебя нос должен быть сухой и теплый. Пойдем в кафе греться? — Ну, не знаю, — Женя попыталась вспомнить, сколько денег у нее на карте. Вроде бы что-то должно было остаться. Пока она напрягала память, Никита затащил ее в первое попавшееся кафе. Там было так тепло и так вкусно пахло выпечкой, что Женя, пытавшаяся до этого возражать, сдалась. Но стоило ей открыть меню и увидеть, что чашка кофе стоит четыреста с лишним рублей, как желание греться у нее сразу же пропало. — Может, пойдем в другое место? — негромко предложила она. — Тебе тут не нравится? — удивился Никита. — Тут дороговато, — честно призналась девушка. Никита посмотрел в меню, увидел вполне стандартные по меркам Москвы цены, удивился, а потом сообразил, что вряд ли строители ходят по таким местам. Снова захотелось дать себе леща за вранье, да еще и такое бездарное. Мало того, что наврал девчонке с три короба, так еще и сам же в своем вранье путается. — Так, я тебя пригласил, значит я угощаю, — решительно сказал он. — Не смотри в меню, просто скажи, чего ты хочешь. Мы же празднуем, как никак? — Ладно, — согласилась Женя, а потом серьезно посмотрела на него и добавила: — Если что, это совсем не обязательно. Меня устроит и кофе из Мака. — Так, женщина, цыц, у нас свидание или что? — Никита отобрал у нее меню. — Скажи мне, чай или кофе? — Чай. — С апельсинами? — Никита хитро посмотрел на нее. — Никаких апельсинов, — замахала руками Женя. — Мы в приличном месте. — Ладно, апельсины только дома.