***
Ещё два часа Шизука и Иоши провели за тренировками, стараясь прийти к максимальному объединению их чакр. Шизука глубоко вздохнула, Иоши устроился поудобнее на голове девушки. Шизука быстро сложила три печати, а волчонок максимально вливал в куноичи свою чакру. — Элемент молнии: прямое попадание! — Намикадзе вытянула руки вперёд. На этот раз она смогла удержать руки на уровне груди и выстрелить зарядом молнии прямо в цель. Заряд прошёл через нарисованную маленькую точку и разбил камень вдребезги, за которым стоял Изаму, минуту наблюдавший за их действиями. — Огорчу, Сэкера, но Иоши должен усиливать заряд молнии, а не помогать тебе делать эту технику, которую ты и так должна уметь делать… — Девушка проглотила слова Изаму. Волк оскорблял её и Иоши, что вообще не нравилось девушке, но раз волчонок молчал, то и она не считала нужным портить отношения с призываемым Аоими волком. — Иоши, вожак разрешил Аоими отправится к лисам, но естественно мне надо быть её проводником… — Он закатил глаза и томно вздохнул, понимая, что куноичи сейчас счастлива. — Ура, спасибо, Изаму-сан! — Радостный Иоши прыгал и кружил вокруг него. — Ты, как я вижу, этому не шибко-то и рад… — Заметила девушка, когда они отошли от Иоши на приличное расстояние. — А я должен быть рад чему-то? Ты приносишь радость? — Шизука поняла, что зря начала беседу с волком, так как он имеет целый вагон на неё обвинений и недовольств. — И-и… Что же я такого сделала тебе? — Лучше уж узнать, чем не угодила, чем смотреть на медленно плывущие облака. Она не могла играть в молчанку, слишком уж это давило на неё. — Мне? Мне, к счастью, ничего, а вот Аоими ты и твоя семья достаточно… — Шизука быстро заморгала. Значит, Аоими делилась с ним всем тем, что ей наболело. Это в принципе нормально, девушка не понимала другого. — Я с Аоими-сан познакомилась только в прошлом году, я не могла никак ей навредить… — Волк её услышал и оскалил зубы. — Кумагами её сын — достаточно? — Шизука встала как вкопанная, посмотрела на Изаму огромными глазами, полными неверия, и ответила, что не верит ему. — Спроси сегодня у Аоими об этом, мне очень интересно, что она ответит. Всю оставшуюся дорогу Шизука шла, чувствуя, как в груди тяжёлый вес воспоминаний ломает рёбра. Было больно вновь вспомнить того, кто погиб так глупо. Она помнила, как её спасли Минато и Кушина, она тогда была рада, но недолго, ведь погиб тот, кто любил её и кто ей нравился. Она винила себя долго, пока Минато не начал приводить ей примеры из своей жизни — как погибали его товарищи. Она убедила себя, что это было по неопытности, но всё же вспоминать, спустя столько лет, о нём она не хотела. Теперь куноичи чувствовала себя совсем виноватой перед Аоими. Виноватой — мягко сказано. Она посмотрела на молчаливого Изаму и уже забыла, зачем так рвалась к лисам. Но когда они пришли, надо было прекращать убиваться из-за случившегося и действовать трезво, ведь от её действий в настоящем будут прямые колоссальные последствия в будущем. — Здесь граница. — Строго произнёс волк, когда Шизука увидела две скалы, а между ними просвет, через который можно было увидеть очертания поляны лис. — Залезай на спину и держись крепче за шерсть, если упадёшь — умрёшь. — С непониманием девушка посмотрела ему в глаза, но залезла, пока Изаму был добр. — Крепче. — Добавил он и пригнулся. Шизука крепче схватила его жёсткую шерсть и прижалась. — Хоть бы эти рыжики отвели сразу к вожаку. — Простонал он и прыгнул. Намикадзе в панике закрыла глаза, так как думала, что Изаму сейчас врежется в эти скалы, но нет. Скалы раздвинулись, и волк спрыгнул с большой высоты на землю. Как кот, он приземлился на зелёную свежую траву, и в ту же секунду был окружён. — Быстрые пушистики… — Прошептал Изаму, прижимаясь к земле. — Опять за старое, Изаму? — Девушка не видела того, кто задал вопрос, но голос был очень устрашающий. Её больше всего интересовало слово «опять». — А Аоими разве не сорок? — А это не Аоими! — Он прыгнул через головы лис и помчался наутёк. — Изаму, а это безопасно?! — Намикадзе пыталась перекричать ветер в ушах и хоть как-то понять, как бежит Изаму, но не могла. Ей казалось, что она снова находится на руках отца. Будто Минато снова куда-то мчится, а она пытается ему что-то сказать. Волк ничего не ответил, так как уши заложило, и ей пришлось ориентироваться по траве, по которой он бежал. — Ещё чуть-чуть… Хорошо, что мохнатики так и не научились бегать… — Изаму! — Крикнула куноичи, когда волк прибавил в скорости. Хотя казалось, что прибавлять уже некуда, только убавлять. Всё в точности как с отцом. Жёлтой молнией уже нельзя было удивить врага, казалось, что враг всё продумал, но Минато-сама всегда удивлял тем, что делал, казалось, невозможное. — «Жёлтая Молния» — Как только отцу дали это прозвище, то у маленькой Шизуки это ассоциировалось с чем-то милым. Потом уже повзрослев, она поняла, что отцу дали такое прозвище за молниеносную скорость. — Всё, Удзумаки, слезай. — Услышала Шизука и сразу же упала со спины волка и выпала из раздумий. — Больно, Изаму… — Прошипела Шизука, попутно прикладывая руку к ушибленному плечу. — Вау… — Перед Намикадзе спала маленькая лиса, мило укрытая одеялом. — Это глава? — Спросила Шизука. — Ей пятьсот лет. — Гордо ответил волк, усаживаясь на задние лапы выпячивая грудь колесом. Сэкера решила просто встать смирно, пока её не отдёрнул Изаму. — Сядь как в АНБУ перед Каге! — Девушка тут же склонилась и положила руку на одно колено. Нечастая для неё поза, так как отцу она никогда не кланялась. — А теперь жди, когда проснётся… — прикусив губу Шизука стала ждать.***
Прошло немало времени, когда лиса подала признаки жизни, так как куноичи думала, что та померла. — Фаза быстрого сна… — Убито протянула Намикадзе, смотря на то, как под веками двигаются глаза. — Изаму, может разбудим? — Дура или что? Мы их менталитет нарушим: пока глава спит, её никто не трогает, если это не сверхважно! — Девушка закатила глаза, но с места не сдвинулась. Прошло ещё немало времени, но всё же старые усталые затуманенные глаза посмотрели на Шизуку, потом медленно поплыли к Изаму, который склонил голову ещё нижу. — Изаму? — Старая лиса приподнялась со своего места. Обратилась она к волку, а строгий и презрительный взгляд бросила на Намикадзе. — Это не Аоими… — В задумчивом голосе чётко были слышны нотки настороженности. — Ты заключил новый контракт с человеком? А как же Аоими? Больше десяти лет были вместе, такой дружный дуэт… — Изаму чуть покраснел, а Шизука тут же вспомнила, как её тискала Цунаде, когда девушке было лет семь-восемь. И сейчас она видела в Изаму саму себя — стесняющуюся и неловкую. — Нет, что вы. Просто Аоими попросила меня помочь Сэкере… — Девушка кивнула. Глаза лисы всё равно ни на каплю не стали теплее, даже больше похолодели. — Что-то не так? — Изаму перестал игнорировать злой взгляд собеседницы. Такое поведение лис говорило о готовности напасть на гостей. Изаму нервно повёл хвостом, осматривая стражей, которые за несколько секунд окружили их. — Изаму, а что за лиса с тобой? — ко всем чужим лисам относились враждебно, и часто просто разрывали. — Это человек… — промямлил волк. Нельзя было рушить тонкий хрупкий прозрачный мир между лисами и волками. — Человек? — Старая лиса больше не казалась дряхлой. Приняв внушительные размеры вожака волков, «старушка» чуть не придавила своей лапой Намикадзе, которая сгруппировавшись, успела откатиться на несколько метров, но тут же почувствовала обжигающее дыхание и щекотку на шее от усов. За её спиной стоял лис, который мог смело тягаться с Изаму в боях. — Вот же ж луна… — выругался Изаму и посмотрел на происходящее. — Давайте без драки… — Ты знаешь, как мы поступаем с чужаками, которые пришли на наши территории вновь после войны! — Намикадзе узнала этот голос. Он принадлежал лису, который разговаривал с Изаму в поле, а потом ещё и гнался за ними. — Но она человек. — Изаму решил, что если его голос станет твёрже, то всё получится. — От неё несёт духом нас, лисов! А раз она пришла с тобой и ранее её никто не видел, то она — чужачка, а значит она должна умереть! — Хищный оскал, белейшие клыки, которые не боялись крови и напуганные голубые глаза девчушки не давали Изаму спокойно мыслить. — Стой! Давайте всё решим, как стоит при нейтралитете. — Тащи тогда сюда советника или старейшину… — Лис ни на секунду не убирал своей морды с Сэкеры. — С недавних пор я член совета, и когда Иоши станет главой, я утвержусь на этой роли… — Хорошо… — Громадная лиса вернулась в свой миниатюрный размер и показала хвостом, куда идти. Изаму и лис, который чуть не убил Намикадзе пошли за главой. Шизука хотела пойти за ними, но громкое «Стоять!», прозвучавшее за спиной, дало понять, что никуда она сейчас не пойдёт. Девушка села на пол и стала думать, когда и как Изаму вытащит её отсюда. — И опять я от кого-то завишу… — Не самые весёлые мысли начали посещать её голову.***
Прошло больше получаса, после того, как Изаму и лиса с лисом ушли за двери, за которые Намикадзе не дали пройти. Шизука всё так же сидела рядом с каким-то лисом, который не пустил её вместе с Изаму. — Изаму, чего так долго? — Возмутилась Шизука, когда волк вышел из-за дверей. — Замолчи! — Высокомерно ответил за Изаму лис. Тот благодарно кивнул. «И когда это они сдружились?» — Пронеслось у Намикадзе в голове, и она закатила глаза, стараясь не думать о том, что она в полной заднице. — Значит, — Из-за заветных дверей вышла глава лисов. Важной и медленной походкой она опередила волка и лиса, которые остановились при её появлении. — тебе что-то надо от меня? — Она посмотрела на Шизуку без презрения. — Все, вышли отсюда. — все лисы, кроме главы, испарились. — Изаму? — Она посмотрела на волка, который ослушался приказа. — Извините, не могу. — Склонился он, но не сдвинулся с места. — Хоть я и не рад, но не могу надолго её оставлять… — «А-а… Ага… То есть, когда меня не пустили с тобой, ты был не против. Оставил на полчаса одну, а теперь оставить не хочешь… Логика где?!» — девушка побагровела от злобы, но увидев злой взгляд волка решила, что не станет его бесить провоцирующими вопросами… — Хорошо… — Немного с раздражением. — Когда прошёл слух по всему миру призыва, что представители всей семьи Намикадзе мертвы, — Она ещё раз посмотрела на Намикадзе, но уже никак на букашку, а как на сильную куноичи. Всё-таки её фамилия и род всегда открывали нужные ей двери даже сейчас. — то все думали, что и их дочь мертва, но жабы не давали точного ответа. Особенно настораживало молчание Гамабунты. Но через некоторое время все забыли об этом, так что я не удивлена. И да, Изаму, нам всё равно убийца она сына феодала или нет, ни единая душа не узнает, кроме нас, что Намикадзе Шизука жива. И так, ты хотела со мной поговорить, что же ты хочешь? — Она наклонилась головой к Намикадзе. Девушку соблазняла близостьк ней ушей — громадных, пушистых и наверняка тёплых… — Да, я хочу спросить вас, кто и когда заключал договор с лисами из клана Удзумаки… — Лиса изменилась в морде, но быстро спрятала удивление. — Удзумаки? Давным-давно, ещё до Мадары и Хаширамы, Удзумаки часто заключали с нами контракт, но после одного инцидента, подробностей которого я не знаю, Удзумаки перестали с нами контактировать, а мы с ними. — Что за инцидент? — Ты ведь знаешь систему правления волков? — Шизука кивнула. — Они переняли её у нас — лисов. Но теперь я не могу отдать власть, так как мой второй сын ещё мал, а старший умер больше ста лет назад, защищая одну Удзумаки. Она была последней призывницей лисов, но именно её имя стёрла история, так что я ничем тебе помочь не смогу. Звали моего старшего лисёнка Кеншин… — куноичи округлила голубые глаза блюдечки. — Его упоминание есть в свитке… — Another world. Да, нашумевший свиток в своё время с тремя его частями. Да, пожалуй, этот свиток, а именно его первая часть, хранит в себе память о Кеншине и девочке-призывнице, — Повисла секундная пауза, за которую в больших лисьих глазах прошла буря эмоций от грусти до скорби. — Не знаю точно ли это, но говорят, что свиток написала та девочка, когда выросла, либо её семья… Но девочка же вроде как была сирота… Не помню уже точно, сирота она была или нет, да и неважно наверно… — И Шизука, и лисья глава сошлись на том, что неважно кем написан, а зря…— Пф…— Презренно фыркнула биджу, когда слушала и видела разговор Намикадзе и главы. — Неважно сирота или нет… Овечкой прикидывается… Не зря Удзумаки с этими мохнатиками не заключали договоры, либо быстро расторгали. После Кеншина честных лисов так-то и не было…— Она обидчиво фыркнула. — И не стыдно? — Чей-то насмешливый голос раздался в клетке. — Кеншин… — Промямлила лиса, не оборачиваясь к источнику голоса. Она сжала пальцы-когти в кулак, стараясь не дать слезам волю. — Давно ты не появлялся… — Голос дрожал до жути. Нельзя было узнать в сейчас стоящей в клетке лисе, ту дерзкую, насмехающуюся, злобную, сейчас там стояла маленькая плаксивая дрожащая лисичка. — Так ты вспомни, когда в последний раз просыпалась твоя совесть? — В голосе слышался укор. — С каких это пор ты — моя совесть? — Голос лисы немного повеселел, но всё равно было чётко слышно, что ей больно. — Я не совесть, я отголосок былой тебя… - Она почувствовала, как Кеншин уткнулся носом ей в плечо. Лиса положила руку-лапу на его носик и погладила его, стараясь сделать так, чтобы руки и тело не так сильно дрожали. — Кеншин… Я… Я даже не буду это комментировать… — Даже не повернёшься посмотреть на меня спустя столько лет? — Воспоминания делают слишком больно, особенно связанные с тобой… — Кеншину не нравилось, что голос лисы дрожал, но он также знал, что помочь ей не сможет. — Делай, что знаешь, но что-то мне подсказывает, что эта девчонка изменит тебя… - Он напоследок ткнул её по-дружески в плечо и начал исчезать. — Пф, больше ста лет меня не изменили, а эта девчонка меня должна изменить? — Кеншин предпочёл просто хмыкнуть и окончательно исчезнуть. — Значит, ты дочь Четвёртого Хокаге и самое главное — Кушины? Ну теперь понятно, почему я выбрала тебя как сосуд. Чакра слишком манящая… Но с другой стороны, если ты дочка таких известных своих силой людей, то есть шанс, что ты можешь одолеть меня. Значит, тебя нельзя недооценивать… — Лиса медленно и властно ушла вглубь темноты клетки. Постепенно дрожь сменяли злоба и ненависть. Теперь она понимала, что вернулась в своё прежнее озлобленное состояние. Это чувство было таким прекрасным, что она даже улыбнулась.
***
Шизука и Изаму вернулись к скалам волков очень быстро. Девушка не смогла ничего толкового выпытать у лисы о биджу. Это расстраивало. Никто ничего не знал, а она должна как-то узнать, иначе через пять лет не только умрёт, но и подведёт Иоши. — Возвращайся в свой мир, ты слишком устало выглядишь… — Девушка, лёжа на спине Изаму, смогла лишь угукнуть. Она хотела слезть, но сил не было. — О луна, Намикадзе, ты слишком долго находилась в нашем мире! — Он вздохнул и перенёс Шизуку к воротам Конохи. — Давай слезай, иди поешь лучше, чтобы силы восполнить. Такое состояние амёбы быстро пройдёт после еды… — Он исчез, а Намикадзе поплелась в Ичираку. Готовить не было ни сил, ни желания. Девушка с горем пополам дошла до Ичираку и села за стойку. Хозяин лавки, как и его дочка, тут же встрепенулся. Намикадзе уже привыкла к такому поведению людей и вздохнула. — Можно две порции рамэна? Я потом занесу? — Устало простонала она и посмотрела на отца и дочь. Те тут же засуетились и подали Шизуке два тарелки свежего блюда. — Спасибо… — беря палочки, пробурчала она. — Привет, Сэкера! — Этот надоедливый голос Намикадзе узнает даже будучи глухой. — Привет, Гай. — Девушка сонно посмотрела на старого друга, который к ней подсел. — Чего-то хотел? — Не видела Какаши? Весь день ищу… — Парень сложил руки на груди и посмотрел на лица Хокаге, потом на собеседницу. — Нет, я весь день из дома не выходила, — Она доела одну порцию, а потом спросила у Гая который час. — Было девять, когда я выходил, сейчас, наверно, уже десять. — Он развёл руками, допил чай и ушёл, простившись со всеми. Через несколько минут Шизука последовала примеру Гая и ушла, так же не забыв сказать «Спасибо» и «До свидания». …Кумагами её сын… — эта фраза волка встала поперёк горла и не могла никуда деться. Она давила на лёгкие, заставляя делать более глубокие вдохи и прерывистые выдохи. Она вводила в дрожь и холод, заставляя вспоминать прошлое и смерть Кумагами. Это слишком резко, слишком неожиданно. — Аоими-сан… — она не знала, что теперь делать. Извиниться? Спустя столько лет извиниться перед матерью мальчика, которого она убила своей бездумностью и не сообразительностью? Тем, что она, будучи сэмпаем, позволила себе не думать наперёд? Теперь, когда родители умерли, она снова загнала себя в тупик и не верила в свои силы. Если раньше её из этого тупика выводили родители, то сейчас никто не поможет. Шизука не хотела терять Аоими и не знала, что ей предпринять. Что сделать? Ведь тогда она не извинилась перед ней, она не пошла с отцом к матери погибшего мальчика, потому что не могла, боялась. А сейчас? А сейчас эта женщина, сына которой она убила, заботится о ней. Ноги невольно шли к кладбищу, которое было некой достопримечательностью Конохи. Когда придёшь в это место, не часто встретишь толпу народа. Её здесь никогда нет, тут всегда тихо и спокойно, можно услышать свои мысли и уйти в себя. Это священное место каждого жителя Конохи. Здесь похоронены герои. Медленными шагами Шизука продвигалась по нему, осматривая каждый памятник, она смотрела и искала глазами фамилию «Намикадзе». Нашла. Слёзы брызнули из глаз. Она провела пальцами невидимую линию по горькой фамилии, чувствуя, как сердце разрывается на тысячи осколков. Теперь она знала, что не пережила бы смерть родителей, если бы видела её или если бы ей потом это рассказали, она бы умерла. Хотя она и сейчас готова умереть из-за трудностей и обязанностей. Намикадзе встала напротив могилы и тихо шептала колыбельную, которую когда-то пела приёмная мама. Алые красные волосы развивал ветер и забирал с собою слёзы печали. Руки в карманах были сжаты в кулаки. Грудь медленно поднималась и опускалась, а сама девушка старалась не завыть в голос. — Ты знала Четвёртого и Кушину-сама? — она посмотрела заплаканными глазами на стоящего рядом с цветами Какаши и тут же спрятала глаза. — Я думал, ты из Звука. — Я же Удзумаки, так что немного слышала о Кушине-сан… — буркнула она. Как он не вовремя. — Для меня Четвёртый-сама это прежде всего человек, который помог мне понять, что я не один и могу положиться на кого-то, а уже потом наставник команды и Хокаге… — парень положил букет цветов на памятник. — Не плач… — тихо прошептал он и обнял Шизуку. В другой ситуации Намикадзе бы ударила его, отправив в Песок как минимум, но сейчас так хотелось, чтобы хоть кто-то поддержал, поэтому она уткнулась ему в плечо и тихонько заплакала. Плечи дрожали, слёзы текли по жилету парня, а он всё равно поглаживал её короткие волосы и немного покачивал, как бы успокаивая.