***
Весь день мне было плохо из-за того, что меня вынуждали бить людей. И я давала поблажки, но когда пришёл Субару, мне пришлось перестать быть доброй. Я надеялась, что он вскоре уйдёт, но нет, он остался со мной до восьми вечера. Поэтому сейчас, идя по морскому берегу, я могу спокойно выдохнуть. Вода тёплая, но от этого не менее приятная. Мне сразу в голову приходят воспоминания, как на миссиях с Минато-сама я всегда вбегала в море и начинала плавать, а он потом много раз меня отчитывал, что я могла погибнуть, так как территория была не проверена. Такие воспоминания навеваются спонтанно, отчего становится немного радостно. Радость, такое хорошее слово, которое я всегда испытывала, а сейчас даже не знаю, что меня порадует? То, что я проснусь в холодном поту и это окажется сон?! Просто страшный сон, кошмар, который слишком долго затянулся?! Ха-ха-ха. Я не заметила, как начала смеяться истерическим смехом во всю глотку ровно так же, как и не заметила саннина. Который с удовольствием смотрел на то, как меня бросает в дрожь от истерии, и я просто сижу на коленях на берегу. Этот змей лишь смотрел и злорадственно улыбался. — Вижу ты совсем с ума сходишь, — скрипучий голос прозвучал над моим ухом, и я посмотрела прямо в жёлтые глаза, в которых горел смертельный огонь жажды. Я остолбенела от такой близости. Не зря, когда ещё была Шизукой, обходила его стороной. Да, он гений, и я никогда не спорила на эту тему с Четвёртым, но Орочимару мне с детства не внушал доверия. — А не видно? — я отвела от него взгляд. Как же бесит этот напыщенный индюк… Нет, змей. Да, напыщенный змей! — Я могу помочь тебе с твоими эмоциями, если ты кое-что сделаешь, — я подала ему многозначительный взгляд, чтобы он продолжал, либо уползал обратно. — Таблетки, которые удержат твои эмоции, — меня и в тюрьме по милости Третьего пичкали таблетками. — А так же, они помогут тебе не дать лисе контролировать свои эмоции, — чего? Он же врёт. — И чем докажешь? Меня и так таблетками пичкали в камере и ничего не добились, как лиса имела власть надо мной, так и продолжает иметь, а никто ничего не может сделать. Ни Джириая-сама, ни Цунаде-сама не смогли ничего сделать, а ты мне говоришь, что мне помогут какие-то таблетки? Издеваешься? — как же он меня выводит. Моё желание вдавить его в землю и утопить в море только растёт. — Нет, но помни, я не медик, как Цунаде, и не дурак-простофиля Джирая, — простофиля? Как бы я после его предательства не любила, но он далеко не дурак. — Как хочешь можешь оправдывать их, но мы с ними разные во всём, — ну допустим ты не врёшь мне прямо в лицо? — Я учёный и много времени провожу в лаборатории. Цунаде медик, на данный момент лучшая в мире, Джирая… Опустим его тему, он просто сильный. — И к чему ты ведёшь? — К тому, что ни он, ни она тебе не помогут, поэтому спрошу ещё раз: согласна? — есть какие-то таблетки от производства Орочимару? Закусив нижнюю губу, я начала думать. Да, мне нужно обуздать эмоции, но что если таблетки имеют эффект привыкания? Или их составе вовсе запрещённые вещества? И самое главное: что я должна сделать за них? — Орочимару, их состав полностью легален? Даже если у меня изымут эти таблетки, то сюрприза у меня не будет? — он медленно кивнул. Хорошо, потом придётся идти к Данзо, чтобы дал мне на всякий случай какую-нибудь бумажку о хранении, а то мало ли. — Но что я должна сделать? — вот, что самое главное. — Надо пошпионить за одним человеком — Почему сам не сделаешь? Ты сильнее меня, — не поведусь на обман снова. — Меня он знает и не доверяет, — и правильно делает. — А тебя он не знает, — и ты думаешь, он доверит мне то, что тебе нужно? — Тебе надо втереться к нему в доверие и украсть одну вещь, — ну допустим, что уже шпионаж превращается в воровство. — Что и как узнаешь позже, ну так что? — А срок? — Всё твоё якобы обучение контроля лисы с Данзо, может чуть больше, — долго. Что же это за персона? — Хорошо, но гарантия, что меня не арестуют? — я встала с печка. — Он нукеннин, если что, прижучит, как букашку, — успокаивает… Спасибо… — Хорошо, согласна, давай эти чудо-таблетки, — я протянула в руку, и он достал из кармана коробку, как из-под аскорбинок. Я быстро их открыла. — Орочимару, это аскорбинки! — я сунула ему под нос эти «таблетки». — Тебе не нужны проблемы, а эти таблетки выглядят, как аскорбинки. Иллюзия, — а не запарно ему делать таблетки? Я потрясла баночку. Не верю я, что он лично сделал, но не могу и возразить. Кивнув, я решила уйти. — Постой, Субару сегодня уплывает, а ты с ним в страну Ветра, там ты встретишь того человека. — как он хоть выглядит?! — я начала выбешиваться и решила съесть одну «аскорбинку». — Поверь, узнаешь, ты его возненавидишь с первого взгляда. — Ладно, — найду, так найду, нет так нет, не страшно. Ого, они так быстро действуют или это сила внушения? Зевнув, я поплелась к кораблю, где вскоре стоял Субару. Он проводил меня мутным взглядом, но я не стала на этом заострять внимания и прошла в свою каюту. Вскоре корабль отплыл от берега, и я начала ощущать, уже поднадоевшие, покачивания корабля на волнах. Орочимару говорил, что корабль плывёт в страну Ветра. Хоть бы сказал в какую деревню мне идти, а то не хочется в Песке с Кадзекаге встречаться. Если так прикинуть, то кого я знаю из страны Ветра, кроме Кадзекаге? Сильных шиноби Песка? Но что такие, как они, забыли у Орочимару? «Когда увидишь — поймёшь» — Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что — вот, что мне фраза этого змея напоминает, — с неохотой я встала с кровати, стараясь не пошатываться. Всё-таки от этих морских приключений мне, наконец, стало плохо. — Нашла чему радоваться, — пройдя на кухню, я обнаружила там Субару. Он что-то читал, но меня это мало волновало. Он сопровождал мои действия косым взглядом, но ничего не говорил. Поэтому я быстро налила чаю и, взяв печенье, ушла обратно в каюту, дабы лишний раз не нарваться на него и его приказы, который я, скорее всего. слушать уже не буду. Откусив кусочек печения и запив чаем, я принялась снова ломать голову о личности того, с кем мне предстояло встретиться меньше чем через неделю.***
Примерно через пять дней я уже радостно подтягивалась на суше, радостная твёрдой земле под ногами. Уже наступал вечер, солнце клонилось к горизонту, как и мои догадки узнать того человека, который должен быть связан с Орочимару. Все люди в порту шатались туда-сюда. Через каждые десять минут народ убавлялся и убавлялся, словно умирал. И вот, прождав до десяти вечера, порт становился совсем мёртвым — последние рабочие и дворник уходят. Стало совсем пусто и немного неуютно. Через полчаса я смирилась, что данного человека мне не найти, поэтому пусть свою невидимку напыщенный змей ищет сам. Спрыгнув с крыши, я пошла на палубу корабля Орочимару. Субару сказал, что отплытие у них завтра, так что мне незачем тратиться на гостиную, когда можно поспать на палубе. — Сэкера? — к моему удивлению Субару не спал, а бодрствовал с чашкой кофе в руках. — Ты что тут забыла? — Ну я спать, а потом бродить дальше по стране Ветра, — чего ему надобно? Как же было хорошо в эти дни, когда он вообще не обращал на меня внимания. — Удзумаки, ты дура или как? — он положил чашку на стол и посмотрел на меня бычиным взглядом. А я думала, что это Цунаде-сама страшна, когда я её бабулей называла. Отступив назад, я дала понять ему, что вообще без понятия о чём он. — У тебя на тумбе лежит записка с местом и временем, которое тебе передал Орочимару-сама сегодня, в шесть часов, — нормально.Я с пяти до десяти на крыше ошивалась. — Иди давай живее! — он крикнул на меня и махнул рукой в сторону соей двери. Быстро убежав, я забежала в каюту, где и вправду на тумбе лежал листок, сложенный по полам. «Граница деревни Песка, в полночь. С той стороны, где поднимается луна.». До полуночи оставалось два часа, а чтобы добежать от порта до границы Песка мне надо иметь скорость отца. Выругавшись, я быстро вылетела с палубы. — И как назло небо заволокло облаками так, что луны не видно, а это значит, что приблизительного времени мне не видать, — вдох-выдох и ускорение бега.***
К моему счастью, я опоздала лишь на полчаса. Надеюсь, у друга Орочимару есть терпение. Странно. Я остановилась далеко за границей, но даже этого мне хватило, чтобы понять, что там слишком мёртвая тишина. Забыв про осторожность, я быстро начала приближаться к границе. Все мертвы. Сглотнув, я достала кунай из задней сумки и начала оглядываться по сторонам, напрягая слух. Мёртвые стервятники? Их кто-то проткнул кунаем. Наверняка они кружили в небе и мешали этим самым убийце, поэтому он убивал этих птиц. Но это не безопасно. При живом Кадзекаге так рисковать вообще глупо и безрассудно. Он сумасшедший. И точно подходит саннину в напарники. — Ты опоздала на полчаса, а я не люблю ждать, — а? К-как? Между своих лопаток я почувствовала остриё куная. Незнакомец не спешил меня убивать или всаживать в меня оружие. — Я не терплю непунктуальных, разве Орочимару не предупреждал? — его холодный голос меня пугал. Он был в гневе, но всё равно в его голосе читалась уравновешенность. Так, Шизука, вспомни все уроки в таких ситуациях. — Орочимару-сама, — как только я произнесла это склизкое имя, собеседник, если можно его таковым считать, надавил на кунай сильнее. — Не говорил мне о том, что вы любите, а что нет, — он убрал руку с оружием, а я моментально сгорбилась, но потом снова выпрямилась. — Тогда урок на будущее, — я кивнула, всё также не поворачиваясь к нему. Уловив звук шелеста одежды, я поняла, что он убрал кунай и развернулась. Пропади ты пропадом, Орочимару. — Я Сасори Акасуна или же Сасори Красного Песка…